9.2. Обострение этнической вражды в годы социальных потрясений

Этническая вражда. О ней мы уже много писали. Что вызывает это чувство? Напомним: этнически чуждые черты лица — цвет кожи, глаз, волос, мимика, чужая форма век, носа и многое другое; интонации чужой речи, акцент, манера одеваться, чуждоэтнический национальный костюм, чужие песни, словом, все чужое. При этом, в отличие от страха темноты, отвращения к крысам и герпетофобии, этническое чувство не основано на врожденном узнавании. Образ «своих» запечатлевается. «Чужие» же распознаются потому, что в чем-то непохожи на «своих». И эта непохожесть может быть самой разной. Существенно лишь, пожалуй, то, что острую этническую вражду возбуждают, в основном, инородцы, представленные в данном обществе не единичными экзотическими экземплярами, а весьма многочисленные. В наиболее сильной степени это чувство часто возбуждается народом-соседом, живущим веками в диаспоре, как то: китайцы в Индонезии, армяне на Кавказе и в Средней Азии, евреи в Центральной и Восточной Европе, белые и черные (взаимно) на Юге США и в ЮАР, арабы и индусы в ряде стран черной Африки, таджики в Узбекистане. Так как этническую вражду возбуждает, в частности, необычный внешний облик, она на протяжении истории неоднократно направлялась и против необычно одетых соплеменников: людей, нарядившихся в иноземное платье, носящих свой сословный костюм и тому подобное. Для древних римлян «варваром» в глазах уличной толпы был любой прохожий, носящий штаны, — это, по тогдашним римским понятиям, презренное варварское одеяние… …Вот они, римляне, Мира владыки, Одетые в тогу… Современному человеку трудно ощутить всю степень иронии и презрения, которые вкладывали римляне в такие вот стишки: …Цезарь галлов вел в триумфе, Ввел их также и в сенат. Сняв штаны, Они одели Тогу с пурпурной каймой! (Знак сенаторского достоинства). В ХVI веке на Руси любому московиту, щеголяющему в литовско-польском или, как тогда говорили, «панском» платье, грозила смерть. Его объявляли предателем, пытали, требовали, чтобы признался в своей измене. Об этом мы уже писали (5.9). В Германии после Франко-прусской войны 1871 года школьники изводили французских пленных: дразнили их, кидали камни. Причиной были… красные штаны. Этот весьма частный пример иллюстрирует общую закономерность. Безотчетная реакция испуга и заодно агрессии на все незнакомое и чужое свойственна, как нами уже было рассказано, даже маленьким детям (4.9). Многие люди старшего поколения помнят, как у нас травили «стиляг» в начале и середине пятидесятых годов, а потом, в семидесятые, начали точно так же травить «хиппи». Вспоминается милицейский протокол тех лет, составленный в г. Феодосии: При обыске обнаружена ГОЛАЯ женщина В КОСТЮМЕ типа «хиппи»… Там, где у власти исламские фундаменталисты в наши дни, за европейский костюм можно поплатиться жизнью. Особенно большая опасность грозит женщинам, одетым не так, как предписано мусульманке. Россия как издревле полиэтническая страна — хороший пример того, что этническая вражда, вызываемая внешним обликом инородцев, постепенно проходит в результате привыкания. В тихие исторические эпохи она, конечно, тлеет где-то подспудно, но мало проявляется внешне. Иное дело, — периоды экономической и политической нестабильности. В них общество ищет «козлов отпущения». Это, вовсе не обязательно именно чужой этнос. Инстинкт этнической вражды вполне можно направить и против определенной социальной группы, как это не раз и было, например, в истории Руси. В Петровские времена Астраханское казачество бунтовало против всех, носящих парики и напяливающих их на ночь на специальные колодки, этих, как воображали повстанцы, «кумирских богов». В Пугачевщину объектом народной ненависти тоже был, преимущественно, человек, одетый в тогдашний европейский (господский) костюм. В годы Октябрьской революции и гражданской войны красные пропагандисты отлично поработали над дружеским и вражеским имиджем. «Наш» — в крестьянском зипуне и лаптях либо в скромной пролетарской спецовке и рабочей кепке, матрос в клеше, юный воин в буденовке. «Враг» — толстопузый человечек в смокинге и цилиндре при пенсне или омерзительный генерал-золотопогонник, весь в крестах и звездах, при шашке, с нагайкой, петлей или топором палача в руках. Тогда, по словам В. Маяковского, коммунисты стремились, и не без успеха, «перековать расовый гнев в классовый». Белые тоже пытались создать зрительный имидж «свой-чужой», но им было неизмеримо труднее это сделать. Большевик на белогвардейском плакате, почти всегда, — типичный инородец, китаец или семит. Однако, открыто, на словах, сформулировать то же разделение белым оказалось не легко. Ведь конфликт вовсе не носил национального характера. Ныне в нашей стране имидж врага более или менее разработан только антидемократами. Основа, как почти всегда, этническая. Так в отталкивающем, насколько позволяет талант карикатуриста, виде представляются типичные черты семитов, включая давно вышедший из употребления в России иудейский национальный костюм. В дальнейшем, вероятно, все больше будет использоваться типичный облик «лиц кавказской национальности» или также «толстосумов-буржуев». Эти две мишени ненависти могут оказывать более эффективное воздействие на подсознание масс, озлобленных экономической разрухой и социальным неравенством. Практически, очень важный вопрос: насколько чувство этнической вражды бередит людям душу, когда они подолгу пребывают в коллективах смешанного национального состава? Постепенно к этническим различиям, как мы уже только что сказали, привыкают. Их перестают замечать, если, конечно, о них не напоминают те или иные отрицательные качества данного конкретного индивида. Многое в межэтническом общении зависит от чувства такта обеих сторон. Однако, когда все, казалось бы, очень хорошо или даже идеально в этом плане, не следует забывать о потенциальной опасности. Инстинкт неуправляем. Он вовсе не обязательно нацеливает ненависть на какую-то «враждебную» этническую группу. Наверняка, не существует врожденного антисемитизма, как и врожденной русофобии. Имеется лишь как уже говорилось (4.9) подсознательное стремление делить всех окружающих на «своих», привычных, и «чужих», заметно отличавшихся от «своих». Если этих «чужих» легко объединить по этническому или любому другому признаку, так, чтобы за ними закрепилось в мозгу соответствующее броское название: «демократы», «москали», «жиды», «хохлы», «хазары», «коммуняки», «масоны», «буржуи», «чернож…» и так далее, готова и при первом же подходящем случае сорвется с языка соответствующая ассоциация, причем, часто даже у вполне прилично воспитанных людей. Например, как мы уже отметили однажды, такой конфуз очень часто происходит «по пьяной лавочке». Опять-таки, этнос здесь вовсе не причина агрессии, а предлог для нее. Однако, кое-какие факты указывают на то, что у некоторых параноидальных индивидов ксенофобия (этническая ненависть) в ее крайних формах, подобно герпетофобии (патологической змеебоязни) — один из симптомов их наследственного психического заболевания. Люди, страдающие этим недугом, могут сегодня всей душой ненавидеть «армяшек», завтра — «коммуняк», послезавтра — «жидюг и дерьмократов» или, может ,«москалей»,«хохлов», кого — это совершенно неважно. Патология проявляется в другом: в постоянной навязчивой идее, что все дурное в этом мире — козни единого, всесильного и вездесущего врага, как бы он там ни назывался, хоть — чертом! Разболелся зуб у такого психопата. Кто виноват? Враги: подсыпают в пасту особый зубной яд. Испортилась канализация? Опять все тот же враг, его происки! Спорить с такими личностями бесполезно. Им надо лечиться, а не заниматься политикой. Да не поймут нас здесь превратно. Человек редко может догадаться сам, что не вполне душевно здоров. Кто из соотечественников старшего поколения не помнит, что писали когда-то наши газеты о гибели американского министра Форрестола. Кажется, он скончался от рака печени, но, если верить нашей тогдашней прессе, бросился с высотки, вопя: «Русские идут!!!». К сожалению, в трудные времена число людей с аналогичным «задвигом» резко возрастает. Среди них полно политиков, публицистов, писателей . Это особенно опасно для общества, поскольку они как бы заражают своим бредом окружающих. Ведь массы очень часто идут за теми, кто громче всех вопит и больше других обещает. Мы уже говорили о роли психопатов и истериков в политике. Таким чуточку «тронутым» особенно везет на общественном поприще, прежде всего потому, что они ни не ведают сомнений в собственной правоте. Их патологическая самоуверенность привлекает к ним массу менее в себе уверенных (как то и положено нормальному человеку), но по каким-то причинам озлобившихся или просто развлекающих себя политикой людей. Так возникают партии радикалов, возглавляемые, по-просту говоря, сумасшедшими. Итак, в плохие, кризисные времена резко возрастает «общественный спрос» на разного рода демагогов, одержимых этнической враждой. В спокойные годы эдаких «чокнутых» обходили бы за версту. На их кликушество никто не обращал бы внимания. Иное дело — голод, неуверенность в завтрашнем дне. Социальные беды — очень плохие советчики! Что еще способствует в такие тревожные времена политической карьере сумасшедших? Среди них, надо отдать справедливость, попадаются очень волевые и мужественные люди. Что для маньяка собственная судьба или жизнь близких? Кстати, таковых у политических экстремистов чаще всего и нет. «Пророкам», мечтающим спасти человечество с помощью «железа и крови», не до семьи. «Мессии» — люди одинокие или, если даже и женаты, брак их чаще всего смахивает на фиктивный. Не будем переходить на личности. Известно, впрочем, что высок среди них и процент людей с половыми извращениями. Обратим внимание читателя еще и на следующую, уже отмеченную нами (4.6) закономерность. Среди кликуш- ксенофобов, воюющих со всем иноземным, вплоть до названия булок — «французские» и крупы — «гречневая», исступленных расистов, патологических ненавистников и разоблачителей «заговора инородцев», очень большой процент, как правило, составляют сами же ассимилировавшиеся инородцы, полукровки и квартероны, скрывающие от всех свою «нечистокровность» как стыдную венерическую болезнь. Кое-какие примеры уже приведены выше (4.6). Автором панарабской ултранационалистической программы «Возрождение арабского Востока» («Эль Баас») был Мишель Афляк, леванский христианин и нечистокровный араб. Кемаль Ататюрк — «отец турок» по происхождению был испанцем, потомком натурализовавшихся в Турции каталонцев. В «Союзе Русского Народа» в начале ХХ века подвизались деятели с фамилиями Пуришкевич, Рачковский, Нилус, Лазоверт. Не очень-то благополучно в данном отношении обстоят дела и у многих наших современных ультрапатриотов. Как уже говорилось, мы полагаем, что у подобных сеятелей ненависти происходит «задвиг» на почве комплекса неполноценности (см. 4.6). Известно же, что некоторые из тех, кому «медведь наступил на ухо» одержимы желанием петь и танцевать!