- •Кемпинский а. Психология шизофрении
- •Пер. С польск. СПб., 1998. 294 с.
- •Общие сведения
- •1. Bornsvain м. Wstep do psychiatru klinieznej dia lekarzy. Psychologow I stydentow. Wyd. II uzupelnicone // Ksiegamia Ludowa. Lodz, 1948.
- •1. Minkowski е. Traite depsychopathologie. Paris: Press Universitaires de France, 1966.
- •1. Cannon w. В. The wisdom of the body. New York: Norton, 1939. 37
- •1. Более подробные сведения об этом больном художнике-самоучке приведены на с. 86 и далее.
- •1. Brzezicki е. Paragnomen ou actio praeter expectation f Ann. Medico-psychologiques. 1960. Т. 2, n 2.
- •1. Mitarski j. Pasja zbierania // Dziennik Zachodni; 1966. N 259. 60
- •1 Lesniak r. Pooborowe rwiany osobowosci bytych wiezniow obozu Kon-centracyinego Oswiecim - Brzezinka // Przeglad Lekarski. 1965. N. 1. P. 13- 20.
- •1 MorierH. La psychologie des styles. Jeneve, 1959. P. 144-145. "Spoerri т. Sprachphanomene und Psychose. Basel: s. Karger, 1964.
- •1 Kurbitl w. Die Zeichnungen geisteskranken Personen in ihrer psychologi-schen Bedeutmig und differentialdiagnostischen Verwertbarkeit п Ztschr. Neuro-logie und Psychiatric. 1912. N 13. P. 153.
- •1 Minkowski е. О. С. 86
- •1 Rennert н. Die Merkmale schizopbrener Bildnerei. Jena; veb g. Fischer Verlag, 1962.
- •1 Plokker j. Н. Artistic self - expression in mental disease. Hagye; Paris; London; Mouton and Co. Publ.,1964.
- •1 Dominion м. Pathologic jealousy in delusional syndromes // Acta Medica Polona. 1970. N 3. P. 267-280.
- •1 Пусть погибнет мир, но свершится правосудие (лат.). 110
- •1. Meyer j. Е. Depersonalisation und Derealisation // Fortschritte der Neuro-logie. Psychiatric und ihrer Irenzgebiate. 1963. N. 8. P. 438-450.
- •1. Не весь я умру (лат.).
- •1. Spitz r. Infantile depression and the general adaptation syndrome // Depression. New York; Urune, 1954.
- •1. Rank о. The trauma of birth. New York: Qasic, 1952.
- •1. Cameron n. The psychology of behavior disorders. A biosocial interpretation. Boston. Houghton Mifflin Company, 1977.
- •1 Freud s. Massenpsichologi und lch-Analyse& Die Zukunft einer Illusion. Frankfurt am Main: Fischer Biichnerei, 1967.
- •1. Freud s. A case of paranoia running counter to the psychoanalytical theory of the disease. // Freud s. Collected papers. T. II. London; l. And V. Woolf at the Hogarth Press, 1942. P. 150-161.
- •1. Сенаторы - добрые мужи, сенат же - дурной зверь (лат.)
- •1 Arieti s. Interpretation of schizophrenia. New York: Brunner, 1955. 165
- •1 Minkowski е. La schizophrenie. Paris; Brouwer, 1953.
- •1. Jung с. G. The psychology of dementia praecox. Baltimore, Williams and Wilikins, 1936
- •1. Psychophysiological mechanisms of hypnosis / Red. L. Chertok. Berlin, Heigelsberg: New York. Springer Verlag. 1969.
- •1. Chertok l. Kramaa. P. Hypnosis, sleep and electroencephalography // j. Nerw. And Mental Dis. 1959. N 128. P. 227-237.
- •1 MearesA. A working hypothesis as to the nature of hypnosis // Archives of Neurology and Psychiatry. 1957. N 5. P. 549-555.
- •1. Faibaim w. R. D. An object-relation theory of personality. New York; Basic, 1954.
- •1. Krelschmer е. Ludziegenialne. Warszawa. 1938. 214
- •1. Jaspers к. Allgemeine Psychopathologie. Wyd. 6. Berlin, 1953. 236
- •1. Kepinski a. Uwagi о psychopatologii leku: zasadnicze postawy uczucio-we // Polski Tygodnik Lekarski. 1966. N 10. P. 366-368. - Kepinski a. Cztery rodzaje leku // Tamze. 1966. N 12. P. 445-445.
- •1. Свободно плавающая тревога (англ.). 246
- •1. SpettK. Objawy z gupy ambiwalencji //Przgiad Lekarski. 1949. N 6. P. 195-200.
- •1.0000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000 К этому, к случаю, кстати (лат.). 268
- •1. Щедрой рукой, щедро (лат.).
- •1. По преимуществу, преимущественно (фр.).
- •1. Smolaga j. Proba analizy patofizjologicznego mechanizma smierci nagtej u psychicznie chozych na podslawie wtasnych spostrzezen // Polski Tygodnik Le-karski.L955. N 23. P. 761-764.
- •1. Spett к. Filip Pinel - reformator psychiatrii // Przeglad Lekarski. 1947. N 10. P. 370-375.
- •1. Walczynska a. Interpersonal relations among neurotic and psychotic patients // Acta Medica Polona. 1968. N 3. P. 281.
1. Не весь я умру (лат.).
Божество либо прославленный герой племени объявляли состояние психоза смыслом и целью жизни.
Героическое течение проходит через историю культуры; его сущность заключается в желании изменения, улучшения жизни, борьбы со злом, подчинения окружения собственной воле. В нем реализуется установка <над> - стремление преобразовать окружающий мир по своему образу и подобию.
Культура являет собой устойчивый след реализации установки <над>. Невозможность разрядки установки <над> при взаимодействии с окружением ведет к тому, что ее реализация ограничивается миром мечтаний и фантазий, которые разрастаются тем сильнее, чем меньше осуществляются в реальной действительности. Образуется порочный круг, поскольку разрастание мечтаний затрудняет их реализацию, а невозможность реализации усиливает мечтания. Чем больше расхождение между мечтаниями и действительностью, тем сильнее становится потребность проверить себя, узнать ответ на вопрос <какой я на самом деле?>. Невозможность реализации установки <над> в конкретной действительности создает ситуацию, в которой она может получить разрядку в сфере, недоступной проверке, находящейся за пределами рецепторно- эффекторной дуги, т.е. в метафизическом мире. Одновременно при этом изменяется иерархия ценностей. Для действующего субъекта важен район непосредственного контакта с окружением, тот участок действительности, где проверяется эффект собственной активности, собственная установка <над>. Причинные связи образуются просто - действие и его результат.
Для человека, лишенного возможности действовать, сферой активности становится неподдающаяся проверке часть мира; в ней он чувствует себя в безопасности, будучи свободным от необходимости принятия активной позиции. Причинно-следственные связи здесь становятся более сложными, так как отсутствуют непосредственное воздействие на окружение и возможность наблюдения его результатов; активность становится оторванной от действительности.
По мере того как контакт с окружением становится слабее, психическая активность все более смещается за пределы сенсомоторного контакта с действительностью. С легкостью создаются причинно-следственные связи, отсутствует возможность их проверки посредством простой формулы - действую и наблюдаю результат действия. Внешний аспект действительности перестает интересовать больного; важнейшим становится существенный смысл действительности, то, что скрывается под ее поверхностью.
При шизофрении часто наблюдается тенденция к философствованию; проблемы добра, зла, смысла бытия, устройства мира, смысла Жизни, высшей цели человека и т.д. не просто интересуют больных, но становятся существенным делом их жизни. Философ занимается философией, но живет, в сущности, такой же жизнью, как и любой другой рядовой человек. Больной шизофренией живет своей философией. Проблемы, которые для философа являются предметом рассуждений, для больного являются делом жизни в буквальном смысле слова, ибо он живет в мире, им самим созданном, ради которого он готов страдать и даже отдать жизнь. Известное выражение <primum vivere, deinde philosophari> (<сначала жить, а затем философствовать>) оказывается у него трансформированным в положение <primum philosophari, deinde vivere>.
Ненависть к родителям. Неоднократно первым сигналом шизофрении оказывается внезапное изменение эмоционального отношения к ближайшему окружению. Родители бывают поражены, когда их всегда послушная дочь или сын вдруг впадет в безудержную агрессию либо, замкнувшись в себе, смотрит на них <злыми глазами>. Часто наблюдается колебание чувств, когда ребенок бывает то нежным, то враждебным. Это изменение эмоциональной установки нередко бывает первым и главным проявлением начинающейся шизофрении. Эмоциональное отношение к родителям, особенно к матери, становится центральным пунктом переживаний больного. Он упрекает их в холодности, невнимании, ограничении его свободы. Иногда отношение к родителям становится ярко симбиотическим; больной боится без них что-то делать, постоянно остается с ними, всегда спрашивает их мнение и при этом как бы подспудно питает враждебные либо амбивалентные чувства. Иногда образ родителей под влиянием сильных чувств подвергается патологической деформации. Больной вдруг начинает видеть их <подлинное> лицо: из доброжелательных и любящих они превращаются во врагов и преследователей, стремящихся уничтожить больного, сломать ему жизнь, сделать из него <сумасшедшего>, отравить лекарствами и т. п. Если больной женат, такая смена может быть направлена на сексуального партнера; иногда она составляет основу шизофренического бреда ревности.
Шизофреническая семья. В психодинамической психиатрии двух последних десятилетий много внимания уделялось так называемой шизофренической семье. Утверждалось, что мать больного проявляла неадекватное отношение к ребенку, чувственную холодность, нередко подсознательную враждебность к нему, неуверенность в роли матери, деспотичность, неспособность выразить свои чувства, и стремление получить разрядку, демонстрируя власть. С другой стороны, отец в таких семьях бывает чрезмерно уступчивым, оттесненным своей супругой от своей отцовской роли на периферию семейной жизни. С ним не считаются, им явно пренебрегают либо ненавидят его, когда он своим поведением, например алкоголизмом, нарушает семейный порядок. Часто с внешней стороны семейная жизнь представляется образцовой, и лишь обстоятельный анализ эмоционально-чувственных отношений выявляет их патологию. Иногда мать, фрустрированная в своей супружеской эмоционально-чувственной жизни, все свои чувства, включая и эротические, проецирует на ребенка. Она не может допустить <перерезки пуповины>, привязывает ребенка к себе, ограничивает его свободу.
Патология семейной жизни не является редким явлением и, несомненно, относится к числу этиологических факторов не только шизофрении, но и других психических заболеваний. Возможно, при неврозах она встречается гораздо чаще, чем при шизофрении. В случае неврозов она бывает обычно более явной, а при шизофрении более скрытой. С другой стороны, встречаются семьи больных шизофренией, в которых действительно трудно доискаться каких-либо шизофренических черт. Таким образом, зарождается подозрение, что концепция шизофренической семьи в большей степени возникла под влиянием патологических чувственных установок пациентов. Это значит, что ее приверженцы смотрели на семью больного глазами своего пациента.
Разумеется, объективная оценка семейной атмосферы чрезвычайно затруднительна, и часто психиатр и психолог не в состоянии оценить ее иначе, нежели с позиции пациента. В конце концов, в одной и той же семье один ребенок может оценивать ее климат позитивно, а другой - негативно. Выявление у больного негативной оценки и негативной эмоционально-чувственной установки к материнской среде всегда требует дальнейшего анализа, ибо свидетельствует о нарушении в формировании первых контактов с социальным миром. Как уже упоминалось, оно не является специфическим для шизофрении, поскольку встречается слишком часто при различных психических нарушениях. Сведение этиологии шизофрении исключительно к этому фактору, несомненно, является слишком большим упрощением. Некоторые авторы приписывают эмоционально-чувственной связи с матерью столь большое значение, что считают на основе подробного анализа историй жизни больных шизофренией - главной причиной этой болезни отделение больного от матери в период первых трех лет жизни(1).
Материнство в живой природе. Дарвиновская модель живой природы, жестко и беспощадно борющейся за сохранение своей жизни и жизни вида, в последние годы все чаще вытесняется более позитивной моделью, в которой наряду с борьбой много места занимает забота, ласки, игра. Особенно подчеркивается толерантность и опека, какими окружены молодые животные в природе. Они живут <на особых правах>. Опека и толерантность в отношении малышей и подрастающих распространяется даже на животных других видов. Нередко животные заботятся о малышах другого вида как о своих собственных детенышах, если они оказываются лишенными материнской опеки. Материнство, которое является одной из основных форм поведения, связанного со вторым биологическим законом (сохранения жизни вида), нередко смягчает жесткие условия, связанные с реализацией первого основного закона (сохранения собственной жизни), соответственно которому, чтобы жить самому, необходимо убивать другие живые существа.