Государственное регулирование экономика

Выступая с позиции несоответствия кейнсианско-неоклассичес- кого синтеза букве и духу настоящей экономической теории Кейнса, посткейнсианцы выбрали объектом критики все элементы синтеза. Они нашли определение: «Не стоит воспринимать всерьез как методы достижения полной занятости, так и рецепты борьбы против инфляции, предлагаемые кейнсианцами неоклассического направления, которыетрактовалинасвойладисмоделировалипредложеннуюКейнсоммодель,врезультатечегоонаутратилавнутреннююгармонию,и перестала отображать реальное положение дел» (П. Девидсон). Таким образом, критики подрывали статус господствующей ортодоксии и классической ситуации. В 70-х годах они добавили обвинение в адрес «явных» кейнсианцев в том, что своим «безответственным трактованием» теории Кейнса они «нанесли огромный урон экономическому развитию,политическойсистеме,прогрессуистабильности»(С.Вайнтруб). Ситуацию, которая сложилась в среде кейнсианства, М. Блауг охарактеризовал как контрреволюцию и «открытие многообещающей, новой линии развития макроэкономической теории». В то время, когда ведущие критики кейнсианско-неокласического синтеза (Р. Клауер, А. Лейонхувуд, С. Вайнтруб, Х. Мински и др.) претендовали на роль наиболее последовательных интерпретаторов экономической теории Кейнса, другие известные ученые (Р. Джекман, Л.Харрис,М.Блауг)подчеркивалиподобиесобственныхформулировокКейнсасположениямипредставителейсинтеза.

Раскол и шаткость в лагере сторонников экономической теории Кейнса подрывали классическую ситуацию, которая существовала. Однако решающую роль в ее разрушении все-таки сыграли другие причины. Во-первых, это кризисные процессы в условиях развития рыночного хозяйства. Здесь особенную роль сыграл мировой экономический кризис 1974—1975 гг.— наибольший по значению после «великой депрессии» 30-х годов. В экономической литературе не чувствуется недостатка в связывании представителями всех направлений кризисных протестов в рыночной экономике с кризисом кейнсианства, основанным на нем экономической политики. Общий итог — отныне с «кейнсианской революцей» покончено

— получает разное трактование в зависимости от направления, основные положения которого предпочитает тот или иной ученый. Для посткейнсианцев это означает упадок «ущербного» кейнсиан-

21

ско-неоклассического синтеза и надежды на быстрое возрождение «настоящей» экономической теории Кейнса.

Во-вторых, значительная роль принадлежала политической причине — борьбе двух тенденций в общественном сознании, идей- но-политической жизни западного общества — либерально-ре- форматорский и консервативный. На смену реформизму пришел консерватизм.

В третьих, огромное значение имели процессы в развитии экономической теории за пределами кейнсианства. В условиях свободы творчества и возможностей критики господствующей ортодоксии ее противники, в первую очередь монетаристы, вели атаки на «классическое кейнсианство». Представители неокейнсианства утверждают, что на самом деле монетаризм подвергнул критике не экономическую теорию Кейнса, а ее ущербные интерпретации. Однако это не опровергло факт огромного реального влияния монетаризманаокончательныйподрывтретьегоклассическогоположения и тесно связанные с этим интенсивные поиски нового консенсуса в современной экономической теории.

Начиная с конца ХIХ века под воздействием изменений, которые происходят в материальном производстве, постепенно расширяются и экономические функции государства. Речь идет об усилении процессов концентрации и централизации производства, углублениииужесточенииконкурентнойборьбы,усложненииэкономических связей и обострении социальных проблем. В этих условиях государство вынуждено брать на себя ряд новых функции и начинает активновмешиватьсявэкономическиепроцессы.Обострениесоциальных проблем и усиление экономических противоречий привело к тому, что в 1917 году произошла социалистическая революция в бывшем СССР. Возникла новая социально-экономическая система, которая коренным образом изменила взаимоотношения государства и экономики, появилась марксистская модель.

1.3. Марксистская модель взаимоотношений государства

иэкономики

Втеоретически обоснованной модели Маркса — планово-соци- алистической организации экономики — экономическая деятель-

22

ность государства рассматривается, во-первых, как содержание исторической формы общественной (в масштабе общества) организации производства и потребления и, во-вторых, как господствующий сектор в экономической системе в целом.

Лежащая в основе этой системы государственная собственность на основные средства производства объективно предполагает необходимость регулирования всех экономических процессов из единого центра.Всерешениявотношениииспользованияресурсовпринимаются в этом центре. Центральные органы собирают и перерабатывают всю информацию, которая требуется — какая продукция должна производиться,вкакомколичествеикакогокачества,атакжеспомощьюкакихсредствиизкакогосырья,азатемвырабатываютзаказна определенную продукцию для конкретных предприятий.

Здесь возможно учесть, с одной стороны, как экономические и технические факторы, а с другой — политические решения и социальные приоритеты.

Преимуществом этой системы является то, что возможно полностью, по крайней мере, теоретически, исключить явную безработицу с помощью систематического управления ресурсами, при котором все получают работу. Путем тотального контроля над экономикой, включая и цены, и заработную плату, возможно реализовать и желаемое распределение ресурсов. Кроме того, можно концентрировать ограниченные ресурсы в нужном направлении для решения стоящих перед экономикой первоочередных и неотложных проблем.

Центральным звеном в этой модели экономики является план, принимающий статус юридического закона, невыполнение которого влечет за собой юридическую и политическую ответственность.

Экономические связи между субъектами экономики, между различными сферами и отраслями материального и нематериального производства, регионами, пропорции между ними, соотношение между потреблением, сбережением и накоплением и т.п. устанавливаются через план.

Технология составления плана такова: сначала центральные органы с учетом имеющихся ресурсов составляют пятилетний план длявсегонародногохозяйства.Затемонспускаетсянаболеенизкие уровни — отрасли, регионы, предприятия — и после того как эти

23

уровни внесут свои коррективы и дадут комментарии к нему, план развертывается на отдельные планы для отраслей, регионов, отдельных хозяйств. Готовый план принимается после этого как закон.

Главная сложность в выработке готового плана состоит в том, что на практике весьма затруднительно обнаружить, собрать, централизовать, а главное, переработать информацию об альтернативных вариантах производства, о расходах ресурсов, об издержках и других процессах. Нужно правильно оценить буквально миллионы вариантовразличныхсочетанийресурсов,чтобывыдатьокончательное решение. К тому же большинство этих факторов постоянно изменяются и во времени, и в пространстве. Например, в экономике, состоящей только из двух товаров, число необходимых действий по выявлениюрациональностииспользованияресурсовбудет6,при4-х товарах число действий будет равно 120 (5х4х3х2), при 5-ти — 720, при 6-ти — 5040 и т.д. При 12 товарах число действий будет составлять свыше 6 млрд., а при 200 — 7,3х10 в 385 степени. Современная номенклатурапроизводствадостигает24млн.наименованийиоколо 1/10 ее ежегодно обновляется. Все это говорит о практической невозможности учесть все модификации факторов производства и принимать правильные решения.

Более того, информация будет искажаться не только ввиду таких технических препятствий, но и преднамеренно, по мере движения вниз и вверх в соответствии с иерархией планирования. Многие отрасли и предприятия могут искажать информацию в своих интересах. К тому же натуральные показатели плана не вполне адекватно отражают действительные потребности общества. Если, например, план определяется в тоннах, то предприятиям выгодно производить как можно более тяжелую продукцию, а если план устанавливается количественно, в штуках, то становится выгодным производить очень простые товары, низкого качества и т.д. Поэтому даже в рамках этой модели все чаще предпринимались попытки внедрить элементы рыночной экономики, оценивать деятельность субъектов экономики по размеру получаемой прибыли, объему реализованной продукции, чтобы в большей мере позволить спросу управлять производством. Но поскольку рыночные механизмы имели формальное, подчиненное значение, то несмотря на все свои усилия государство оказывалось неспособным обеспечить эффективное использование имеющихся ограниченных ресурсов.

24

1.4. Государственное регулирование экономики

вотдельных странах

1.4.1.Эволюция методов государственного регулирования

экономики США

ПоследниедвасполовинойдесятилетияявилисьдляСШАпериодом значительных изменений в национальном хозяйственном механизме. Использование традиционных методов государственного антициклического, антиинфляционного регулирования экономики ипопыткидостиженияполнойзанятостиоказалисьнеэффективными в современных условиях. Иными словами, политика, ориентированная настимулированиеэкономического роста спомощью воздействия на совокупный спрос, соответствующая кейнсианской концепции, оказалась несостоятельной в 70—80-е годы ХХ века.

Позволим себе вспомнить основные постулаты этой теории, а также условия, когда такая политика приносила успех, а, следовательно, эволюцию взглядов на роль государства в экономике в различные периоды истории США.

В этой связи необходимо вспомнить 1929 год, а также период подъема до того, в 20-е гг. Это были в самом деле годы роста. Среднестатистическийрабочийувеличилсвоюзарплатуна25%.Уровень безработицы не превышал 5 %, а в некоторые периоды 3 %. Расцветал потребительский кредит. В экономической теории, да и в общественном сознании господствовала концепция либерализма, или laissez faire («пусть каждый идет своим путем»), разработанная классиками буржуазной политэкономии еще в 18—19 столетиях.

В ней подчеркивается роль отдельного «экономического человека», рационального индивида, стремящегося к максимизации прибыли и конкурирующего с другими на всевозможных рынках, и получающего вознаграждение, которое соответствует его труду.

Теория, базирующаяся на принципе индивидуализма, утверждающая, что реализация ничем не ограниченного частного интереса хозяйствующих субъектов ведет в итоге к общественному благу, постулировала полную свободу предпринимательства и невмешательства государства в хозяйственную жизнь. Механизм рынка провозглашался наиболее эффективным регулятором экономических процессов, обеспечивающим оптимальное распределение ресурсов.

25

Однако в 20-е годы ХХ века были переполнены исключениями из простых рыночных отношений. В промышленном производстве преобладали крупные корпорации, уже были приняты антимонопольные законы, созданы федеральные комиссии и комитеты по регулированию отдельных отраслей, создана Федеральная резервная система, словом, государство уже активно вмешивалось в экономическую жизнь. Эти и другие формы вмешательства уже серьезно меняли традиционную веру в индивидуализм и свободный рынок.

Но все же, в большинстве случаев считалось, что вмешательство, если и необходимо, то время от времени, и принцип laissez faire оставался господствующим.

Однако очевидная цикличность экономического развития, повторяющиеся каждые 8—10 лет фазы процветания, спада, кризиса и оживления считались до сих пор нормальным явлением со способностью к самоисправлению. Такое «благодушное» отношение к циклической динамике привело к катастрофе в 1929 г.

Не вдаваясь в подробности и не обсуждая различные оценки той ситуации в деталях, попытаемся воспроизвести картину того, что же произошло в действительности.

С одной стороны, было достаточно очевидно, что к началу 1928 года экономика приблизилась к нормальному циклическому падению деловой конъюнктуры, и не было причин предполагать, что кризис будет острее или продолжительнее, чем обычно, когда ситуация с ценами, зарплатой, процентной ставкой, инвестициями и объемомпроизводствавыравниваетсяужечерезнесколькомесяцев. Беда была в том, что до 1928 г. почти никто уже не следил за экономическими показателями, а уже с 1926 г. начал сокращаться объем жилищного строительства, падать объемы продаж автомобилей, главного товара длительного пользования, сокращались производственные капиталовложения.

Все взоры были прикованы к фондовому рынку, на котором, вопреки общему экономическому спаду, со второй половины 1928 начался настоящий бум. Ответы на вопрос, почему же сложилась такая ситуация, колеблются от романтических (послевоенные настроения, когда хотелось верить, что все несчастья уже позади) до психологических (нация была охвачена растущей эйфорией), и моральных(американскаянациядостиглакрайнейстепенинравствен-

26

ного упадка, когда жажда наживы и всеобщая жадность превысили здравый смысл).

Но главное объяснение — это неразумные экономические мероприятия государства. Во-первых, Федеральная резервная система (ФРС), отвечающая за контроль над ростом денег и кредита, предприняла в 1927 г. меры по увеличению денежной и кредитной эмиссии именно тогда, когда экономические показатели снизились. Это была первая попытка противостоять экономическому циклу за все 30 лет существования ФРС. Поначалу казалось, что с помощью кредитной эмиссии (объем кредитования увеличился в несколько раз) удастся избежать спада. И несмотря на короткое оживление начала 1929 г, основная часть всех кредитов досталась рынку ценных бумаг: ушли на биржевые спекуляции. Это был период всеохватывающего безумия — из 120 миллионов американцев ни много ни мало 30 млн. так или иначе были вовлечены в биржевую игру, полтора миллиона имели счета в брокерских фирмах. Цены акций быстро росли, причем вне зависимости от роста прибылей. Самые непрочные компании — «держательские» корпорации, представляющие собой не что иное, как пирамидальную иерархию участия в капитале других компаний, привлекали к себе капиталы. Наблюдался огромный рост задолженности — брались кредиты под игру на бирже.

Возможно, и экономисты, и предприниматели были сбиты с толку мини-бумом в потребительских расходах, стимулированным политикой расширения кредитов ФРС. Обычно в прошлом фондовая биржа служила индикатором состояния экономики: спад в промышленности сопровождался падением общего индекса курсов акций. В 1929 г. биржевой рынок находился в состоянии бума

— соответственно создавалась иллюзия экономического процветания. Вообще на бирже нередко играют на повышение тогда, когда экономика в целом находится в состоянии циклического спада, но до 1929 г. такого опыта не было, и обстановка лихорадочной игры на повышение «обольстила» и бизнес, и экономистов, и правительство как обыкновенных биржевых игроков.

Крах фондовой биржи в «черный вторник» 29 октября 1929 г. показал то, что должно было произойти несколькими месяцами ра- нее—началсяспад.Даже«обычный»спадобещалбытьрезким, но

27

спад, усугубленный биржевым крахом и нестабильностью банковской системы, утратой общественного доверия к банкам, к фондовым инструментам, действительно привел к катастрофе.

Среди первых мер, предпринятых президентом Г. Гувером, а он отнюдь не бездействовал, как ошибочно полагают, было усиление государственного вмешательства. Точно так же, как он одобрил политику ФРС, расширившую кредит в начале 1929 г., Г. Гувер и теперь был намерен победить депрессию мерами государственного регулирования. Так, были снижены налоги, увеличены государственные расходы и создан самый большой дефицит бюджета мирного времени за всю предшествующую историю США. Также он провел через Конгресс программы помощи фермерам, программу чрезвычайных общественных и строительных работ, программу займов, словом, все, чтобы стимулировать инвестиции в промышленность. Эти меры по иронии судьбы и явились основой для «нового курса» Рузвельта, однако именно последнему обеспечившими место в истории.

Надо сказать, что «новый курс» Рузвельта не сразу принял на вооружение теорию Д. М. Кейнса. По меньшей мере пять теорий соперничали за внимание президента: (1) теоретики «власти монополий», утверждавшие, что необходимо поощрять крупные корпорации снижать цены, что увеличит реальную покупательную способность; (2) «инфляционисты», обеспокоенные ростом цен изза дефицита бюджета, считавшие, что инфляция опаснее безработицы; (3) защитники «налогообложения прибыли», верившие, что нераспределенная прибыль корпораций должна быть уплачена в виде дивидендов для повышения покупательной способности; (4) сторонники «накачки» денежной массы, верившие, что растущие расходы и расширение денежной массы, несмотря на инфляцию, должны рано или поздно вызвать рост инвестиций и производства; и, наконец, (5) последователи теории «вековой стагнации», считавшие, что капитализм как общественный строй больше не работает и что единственно возможный выход — это широкое общественное вмешательство и контроль. Сторонники «laissez faire» не играли большой роли и хранили молчание ввиду провала политики бездействия и невмешательства государства в борьбу с кризисами.

28

При высоком уровне безработицы (25 % работоспособного населения в 1933 г.) и низком объеме производства становилось ясно, что причиной продолжающейся депрессии является недостаточная покупательная способность или спрос, и если государство будет стимулировать спрос, создавать его, то это приведет к увеличению инвестиций.

В1933 г. газета«NewYorkTimes»опубликовалаписьмоДж.М.Кейнса,вкоторомонизложилсутьсвоейтеории:«Япридаючрезвычайное значениеростунациональнойпокупательнойспособностинаосновегосударственныхрасходов,финансируемыхзаймами».

Дж. М. Кейнс провозгласил то, что многие экономисты-практи- ки уже начинали понимать, и что было совершенно неприемлемо для классической экономической традиции, которую он собирался разрушить, а именно, что капиталистическая экономика скорее обладает не естественным стремлением к росту и равновесию, а склонностью к циклам, периодическому дисбалансу и хроническим приступам стагнации. В то время взгляды Дж. М. Кейнса казались возмутительно радикальными. Его «Общая теория занятости, процента и денег» ставила цель проложить путь к высокой занятости, а общий уровень занятости зависит от совокупного спроса на товары, включая закупку потребительских товаров, производственные капиталовложения, а также государственные расходы. Ситуация жебылатакова,чтоправительствостаралосьпридерживатьсяортодоксальнойточкизрения,предполагающеймалыегосударственные расходы, и бездефицитного бюджета.

Анализ Дж. М. Кейнса неумолимо приводил к выводу, что достичь полной занятости и полного использования производственных фондов, оборудования, возможно только через искусственно стимулируемый высокий уровень совокупного спроса. Курс был ясен:нужностимулироватьинвестициипредприятий,должныбыть увеличены государственные расходы. С другой стороны, так как население имеет склонность сберегать свои возрастающие доходы, то это ограничивает денежную массу в обращении, и, следовательно, спрос. Сбережения представляют собой изъятие средств из потока доходов-расходов, подрывая тем самым действие закона Сэя. Сбережения вызывают недостаточность потребления, в результате

— непроданные товары, сокращение производства, безработица и снижение инвестиций.

29

Следует сказать, что теория Дж. М. Кейнса не сразу была воспринята американским правительством, как и его взгляды не сразу получили признание в США. В конце 1936 г. экономика начала медленно оживать, и все надеялись, что худшее уже позади. Однако оживление было кратковременным. Рузвельт, еще веривший в сбалансированный бюджет, сократил государственные расходы, как только экономика пошла вверх, и вслед за этим снижением государственных расходов последовал новый спад, еще раз потрясший экономику. Наверное, самым важным результатом спада 1937—39 гг. и стала популярность Дж. М. Кейнса. Более того, Кейнс прямо предсказывал в 1937, что действия Рузвельта по сокращению расходов вызовут спад. И в самом деле, нечасто создатель экономическойтеорииполучаетподтверждениесвоихидейтакбыстро.Витоге тотвзгляд,чтодефицитывовременаспадовхороши,посколькуони стимулируют производство и занятость — приобрел статус государственной доктрины.

Несмотрянанекотороеоживлениепосле1938г.именноразвитие событий, сила вещей, а не Кейнс и не «новый курс» вытащили США из депрессии. С начала второй мировой войны США, еще будучи не втянуты в войну, снабжали союзников всем необходимым. Война в Европе представляла собой гигантский рынок сбыта для военной продукции. Национальные расходы на оборону выросли с 1 млрд. долл. в 1939 до 81 в 1945 гг., составляя в этом году 82% расходной части бюджета и почти 40 % выпуска промышленного производства. Большаячастьрасходовфинансироваласьзасчетдефицита бюджета, величина которого составила в 1939 году 4 млрд. долл. все возрастая, достигнув суммы в 194,554 млрд. долл. При этом совокупный государственный долг США вырос с 45 млрд. долл., в 1939 до 259 млрд. долл. в 1945 гг. Безработица упала с 19 % от работоспособного населения в 1938 до 1,9 % в 1945, чему, конечно, поспособствовал призыв в армию. Поскольку дефициты оправдывались благими патриотическими целями, то на них никто не жаловался во время войны.

Еще более сильным, чем военный, оказался бум послевоенного процветания. Более 250 млрд. долларов сбережений, накопленных до и за время войны (нехватка товаров в военное время) обеспечили огромный уровень личных расходов и инвестиций, поддерживающий экономику до середины 50-х.

30