3.1 «Смешные жеманницы»

Уже первая комедия, написанная им в Париже, – «Смешные жеманницы»(1659)– нанесла удар салонно-аристонратической культуре. Знаменитый острослов и забияка Маскариль, так полюбивший­ся парижской публике в исполнении Мольера в комедии «Шалый», вновь появляется на сцене в «Смешных жеманницах». Он действу­ет в паре с прославлеппым фарсовым актером Ж о д л е, снискавшим огромную популярность у завсегдатаев ярморочных балаганов (Мольер пригласил престарелого актера в свой театр). Они пред­стают перед зрителями в облике современных фрапцузских аристо­кратов: чмаркиз» Маскариль и «виконт» Жодле – слуги, переоде­тые господами, – являются перед помешавшимися на подражании ариствкраткам-прециозницам мещанками Мадлон и Като.

Пародийные комические маски передавали в гротесковом, буф­фонном освещении наиболее характерные черты «светской черни». «Маркиз» Маскариль торопится на малый вечерпий прием к королю восторженио восхваляет прециозиую поэзию и напыщенную игру актеров «Бургундского отеля». «Виконт» Жодле похваляется своими воинскими подвигами и подпевает изысканным компли­ментам маркиза. В пародийном ломании остроумных слуг юные жеманницы Мадлон и Като усматривают черты идеальных героев популярных романов, ставших законодателями прециозного стиля.

Но Мольер высмершал пе только выспренние манеры и вычур­ную речь – его критика была глубже и содержательнее. Драматург выставлял на осмеяние фальшь и бессодержательность людей, ки­чившихся высоким происхождением. Мольер показывал, как со­словная спесь губит человеческую природу, превращает людей в глупых, безжизненных кукол, твердящих высокопарные фразы. Выражая народный здравый смысл, Мольер приемами фарса ос­меивал сильных мира сего.

Успех комедии «Смешные жеманницы» был необыкновенным: пьеса прошла три повышенных сбора тридцать восемь раз под­ряд. Партер был в восторге от представления один из зрителей громко крикнул на премьере: «Смелей, Мольер! Вот прекрасная комедия!» Однако аристократки-прециозпицы не па шутку обиде­лись, и одному из завсегдатаев прециозпых салопов удалось до­биться запрещения «Смешных жеманниц». Но запрет был скоро отменен: молодому королю пьеса поправилась, а сбить спесь с аристократов даже входило в его политические расчеты.

«Смешные жеманницы» раздвинули идейные рамки фарса, и народный жанр вновь обрел живые контакты с современностью и былую сатирическую остроту.

3.2.«Сганарель, или Мнимый рогоносец»

В следующем творении Мольера – фарсе «Сганарель, или Мнимый рогоносец» (1660) – наметились сдвиги в сторону уг­лубления психологической характеристики образов, в сторону комедии характеров. Мольер идет дальше по пути обогащения народного зрелища опытом профессионального драматургического искусства. Через фарсовую маску Сганареля в пьесе проступают реальные черты парижского буржуа. Страдания «мнимого рого­носца» чрезвычайно смешны, по нелепыми назвать их уже нель­зя; остро комические ситуации, в которые то и дело попадает главный герой, для него самого имеют драматический оттенок. Мотивированность сменяющих друг друга психологических со­стояний героя, их согласованность с действиями и переживания­ми других персонажей придают сюжету стройность.

"Мнимый рогоносец" публике очень понравился. Комедия прошла тридцать четыре раза подряд. Дела театра шли отлично, но враги Мольера не дремали. По их наущению в самый разгар сезона, 11 октября 1660 года, мольеровская труппа была внезапно изгнана из своего помещения под тем предлогом, что здание Пти-Бурбон решено снести, так как на этом месте должна быть установлена дворцовая колоннада.

Бургундский отель мог торжествовать победу - его неуязвимый соперник был уничтожен: без помещения и декораций труппа Мольера фактически переставала существовать как театр. Бургундский отель и театр Маре подсылали к мольеровским актерам своих агентов, предлагавших им перейти в более солидные предприятия, но труппа Мольера была крепко спаяна, и никто из актеров не покинул своего учителя в трудное для него время.

Однако Мольер недаром уже девять раз приглашался к королю потешать его в роли Сганареля. Людовик не захотел лишиться любимых увеселений и распорядился предоставить труппе Мольера зал дворца Пале-Кардиналь, который Ришелье завещал королевской фамилии. Он был тогда же переименован в Пале-Рояль. Произвести ремонт театра было разрешено на королевский счет.

Уже через три месяца по городу рядом с красными афишами Бургундского отеля были снова расклеены зеленые мольеровские афиши, которые сообщали, что 20 января 1661 года пьесами "Любовная досада" и "Мнимый рогоносец" театр "Брата короля" возобновляет свой сезон в здании Пале-Рояля.

Выступая с критикой аристократического прециозного искусства и успешно создавая комедии в традициях народного фарса, Мольер все еще не решал главной творческой проблемы - создания драматургии, в которой был бы уничтожен традиционный разрыв между жизненной достоверностью темы и идейной, этической проблематикой.

Понимая ограниченность фарса, его неспособность вместить значительную общественную и моральную тему, Мольер решил сделать попытку преодоления этого противоречия, обратившись к традиционному жанру героической трагикомедии. Он написал пьесу "Дон Гарсия Наваррский, или Ревнивый принц", в заглавной роли которой решил выступить сам. Мольер полагал, что если он перенесет в мир "возвышенных героев" комедийную ситуацию, то тем самым поднимет комедию на высшую ступень. Но эксперимент завершился провалом: "Дон Гарсия Наваррский" (1661) остался в истории мольеровского творчества единственным примером полной неудачи автора. Тем не менее драматург сумел извлечь пользу из поражения: он сделал единственно правильный вывод - понял необходимость перенесения моральной проблематики из среды отвлеченных романтических героев в мир обыденных людей.