2 Пистоя (Пистойа) — главный город одноименной провинции в центральной Италии.

fc 29

Но когда государь ведет многотысячное войско, он тем более должен пренебречь тем, что может прослыть жестоким, ибо, не прослыв жестоким, нельзя поддержать единства и боеспособности войска. Среди удивительных деяний Ганнибала упоминают и следующее: отправившись воевать в чужие земли, он удержал от мятежа и распрей огромное и разноплеменное войско как в дни побед, так и в дни поражений. Что можно объяснить только его нечеловеческой жестокостью, которая вкупе с доблестью и талантами внушала войску благоговение и ужас; не будь в нем жестокости, другие его качества не возымели бы такого действия. Между тем авторы исторических трудов, с одной стороны, превозносят сам подвиг, с другой — необдуманно порицают главную его причину. <...>

Итак, возвращаясь к спору о том, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись, скажу, что любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого; важно лишь ни в коем случае не навлекать на себя ненависти подданных, как о том сказано выше.

О том, как государи должны держать слово

Излишне говорить, сколь похвальна в государе верность данному слову, прямодушие и неуклонная честность. Однако мы знаем по опыту, что в наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, кого нужно, обвести вокруг пальца; такие государи в конечном счете преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность.

Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заключено в природе и человека, и зверя. Не это ли иносказательно внушают нам античные авторы, повествуя о том, как Ахилла и прочих героев древности отдавали на воспитание кентавру Хирону, дабы они приобщились к его мудрости? Какой иной смысл имеет выбор в наставники получеловека-полузверя, как не тот, что государь должен совместить в себе обе эти природы, ибо одна без другой не имеет достаточной силы?

Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана. Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оста- . ваться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был

30

бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить.

Из близких по времени примеров не могу умолчать об одном. Александр VI³ всю жизнь изощрялся в обманах, но каждый раз находились люди, готовые ему верить. Во всем свете не было человека, который бы так клятвенно уверял, так убедительно обещал и так мало заботился об исполнении своих обещаний. Тем не менее обманы всегда удавались ему, как он желал, ибо он знал толк в этом деле. Отсюда следует, что государю нет необходимости обладать всеми названными добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающими ими. Дерзну прибавить, что обладать этими добродетелями и неуклонно им следовать вредно, тогда как выглядеть обладающим ими — полезно. Иначе говоря, надо являться в глазах людей сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым — и быть таковым в самом деле, но внутренне надо сохранять готовность проявить и противоположные качества, если это окажется необходимо. Следует понимать, что государь, особенно новый, не может исполнять все то, за что людей почитают хорошими, так как ради сохранения государства он часто бывает вынужден идти против своего слова, против милосердия, доброты и благочестия. Поэтому в душе он всегда должен быть готов к тому, чтобы переменить направление, если события примут другой оборот или в другую сторону задует ветер фортуны, то есть, как было сказано, по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла. <...>

О действиях всех людей, а особенно государей, с которых в суде не спросишь, заключают по результату, поэтому пусть государи стараются сохранить власть и одержать победу. Какие бы средства для это-• го ни употребить, их всегда сочтут достойными и одобрят, ибо чернь прельщается видимостью и успехом, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем не остается места, когда за большинством стоит государство. <...>

Александр VI (1431—1503) — римский папа с 1492 г. Поддерживал завоевательные планы своего сына Чезаре Борджа. Политических противников уничтожал при помощи яда и кинжала.

31

О том, полезны ли крепости и многое другое, что постоянно применяют государи

Без сомнения государи обретают величие, когда одолевают препятствия и сокрушают недругов, почему фортуна, — в особенности если она желает возвеличить нового государя, которому признание нужней, чем наследному, — сама насылает ему врагов и принуждает вступить с ними в схватку для того, чтобы, одолев их, он по подставленной ими лестнице поднялся как можно выше. Однако многие полагают, что мудрый государь и сам должен, когда позволяют обстоятельства, искусно создавать себе врагов, чтобы, одержав над ними верх, явиться в еще большем величии.

Нередко государи, особенно новые, со временем убеждаются в том, что более преданные и полезные для них люди — это те, кому они поначалу не доверяли. <...> Но тут нельзя говорить отвлеченно, ибо все меняется в зависимости от обстоятельств. Скажу лишь, что расположением тех, кто поначалу был врагом государя, ничего не стоит заручиться в том случае, если им для сохранения своего положения требуется его покровительство. И они тем ревностнее будут служить государю, что захотят делами доказать превратность прежнего о них мнения. Таким образом они всегда окажутся полезнее для государя, нежели те, кто, будучи уверен в его благоволении, чрезмерно печется о-собственном благе.

И так как этого требует обсуждаемый предмет, то я желал бы напомнить государям, пришедшим к власти с помощью части граждан, что следует вдумываться в побуждения тех, кто тебе помогал, и если окажется, что дело не в личной приверженности, а в недовольстве прежним правлением, то удержать их дружбу будет крайне трудно, ибо удовлетворить таких людей невозможно. <...>

Б АРТОЛОМЕ ДЕ ЛАС КАСАС

(1474—1566)

Крупнейшей фигурой испано-латиноамериканского и общеевропейского гуманизма эпохи Возрождения, духовное влияние которой не ограничивается тем отдаленным временем, а во многом сохраняет свое значение и в наши дни, когда речь идет о равном праве всех народов на суверенитет и достойное существование, был испанец, а по своей жизни и творчеству первый великий латиноамери-канец — Бартоломе де Лас Касас. Он является духовным предше-ственником таких современных защитников достоинства и самобытности неевропейских народов, как Р. Тагор (см.), У.Б. Дюбуа (см.) и многие другие мыслители "третьего мира", выступающие против же-стокостей христианской европейской цивилизации.

Лас Касас родился в Севилье в семье обедневшего испанского торговца, окончил Саламанкский университет и вместе с первыми завоевателями-конкистадорами был участником и свидетелем боевых действий, прожив на нынешних территориях Гаити, Кубы, Венесуэлы, Гватемалы и Мексики в общей сложности 50 лет (1502— 1551). Он пользовался покровительством испанской королевской семьи и за свою пастырскую и миссионерскую деятельность был возведен в сан епископа. Делом его жизни стала защита естественных прав индейцев от произвола и жестокостей колонизаторов. По его рекомендациям, в частности, был принят ряд весьма передовых для своего времени законов в защиту местного населения, которые, однако, постоянно нарушались. За полвека пребывания в тогдашней Латинской Америке им было создано более 80 различного рода трудов историографического, богословского, философско-юридического и этнографического характера, из которых наиболее известны "Кратчайшее сообщение о разрушении Индий" и монументальная "История Индий"¹, ставшие страстными обвинениями в зверствах не только против конкистадоров, но, по существу, против самой Испании, которой, как позднее предсказывал в своем завещании Лас Касас, за ее грехи может угрожать "божья кара" в виде собственной гибели. Эти пророчества, как известно, отчасти сбылись, когда рухнула испанская колониальная империя и страна вступила в длительную полосу упадка. В глазах потомков жестокости завоевателей, описанные в "Кратчайшем сообщении...", положили начало "Черной легенде" о неприглядной роли Испании в Но-

¹ Здесь и далее под "Индиями" подразумеваются земли Вест-Индии, по ошибке принятые Колумбом за азиатскую Индию.

33

вом Свете, в отличие от "Розовой легенды", изображавшей белых пришельцев чуть ли не благодетелями и спасителями "диких" индейцев от их "темноты" и "безбожия".

Главный труд Лас Касаса — "История Индий" — считается едва ли не самым серьезным, полным и достоверным источником сведений о раннем периоде колонизации, в котором автор сказал правду о конкисте как об экономическом "предприятии", показав завоевателей не как бескорыстных цивилизаторов, а как алчных рыцарей наживы. В отличие от большинства своих современников, считавших индейцев почти животными, Лас Касас, напротив, облагораживал и героизировал туземцев, наделяя их чертами "природных" христиан, естественных людей "Золотого века", воспетых позднее Руссо (см.). Называя индейцев "своими братьями", Лас Касас перед смертью писал о необходимости ухода испанцев с завоеванных земель, восстановления их независимости и власти прежних вождей и правителей. Неудивительно, что уже после смерти автора ряд его сочинений был официально запрещен инквизицией, особенно трактат "О единственном способе приобщения всех народов к истинной религии" (1552), в котором Лас Касас призывал к гуманности и веротерпимости по отношению к новообращенным. Для последующих поколений латиноамериканцев Лас Касас стал первым борцом за равноправие индейцев и белых, что особенно ярко проявилось в годы войны за независимость (1810—1826), когда вождь сепаратистов Симон Боливар намеревался назвать именем Лас Касаса будущую столицу единого государства на землях Америки.

КРАТЧАЙШЕЕ СООБЩЕНИЕ О РАЗРУШЕНИИ ИНДИЙ

...Известно, что христиане своей тиранией и несправедливостью умертвили более 12 миллионов душ индейцев — мужчин, женщин и детей... Убивали христиане двумя способами: несправедливой, кровавой, тиранической войной и обращением в жесточайшее рабство, в такое, в какое никогда прежде не бывали обращены ни люди, ни животные... Причиной и единственной целью убийств и разрушения было обогащение христиан золотом. Ради этого они готовы были на любой произвол на новых землях, ибо земли были богаты, а жители их скромны и терпеливы. Их легко было завоевать, и христиане это сделали... И то, что я говорю, я знаю, ибо видел все собственными глазами...

Остров Эспаньола²

Он был первым, куда вступили христиане; здесь было положено начало истреблению и гибели индейцев. Разорив и опустошив остров,

² Остров Эспаньола — так называли о. Гаити.

34

христиане стали отбирать у индейцев жен и детей, заставляли их служить себе и пользовались ими самым дурным образом, пожирали пищу, которую трудом и потом своим индейцы производили. <...> Приняв от христиан многочисленные притеснения, насилия и обиды, индейцы поняли, что такие люди не могли явиться с неба. Некоторые индейцы стали прятать пищу, другие — жен и детей, иные бежали в леса, чтобы уйти от таких жестоких и свирепых людей. Христиане ловили их, секли плетьми, избивали кулаками и палками, поднимали даже руку на индейских сеньоров — касиков.

И стали идейцы искать средства, которыми можно было бы вышвырнуть христиан со своих земель вон, и взялись они тогда за оружие. Но оружие у них слишком слабое как для нападения, так и для защиты. Все их войны мало отличаются от кастильских игр и детских забав! Христиане на лошадях, вооруженные мечами и копьями, беспощадно убивали индейцев. Вступая в селения, они никого не оставляли в живых. Один раз я видел, как на решетки было положено несколько касиков. Альгвасил³, который их пытал, был хуже палача. <...> Несчастные касики просили освободить их или убить сразу. Но он не хотел убивать, прежде чем не насладится своим зверством. Заткнул им рот и сам раздувал огонь, чтобы касики поджаривались на нем!

...Христиане бились об заклад, кто из них одним ударом меча разрубит человека надвое, или отсечет ему голову, или вскроет внутренности. ...В селениях они строили длинные виселицы и вешали по тринадцати человек на каждой во славу 12 апостолов и Христа. Обертывали индейцам тело сухой соломой и поджигали или отсекали руки, подвешивали их к шее и отпускали несчастных со словами: "Идите с этими письмами и передайте их тем, кто укрылся от нас в лесах". Я сам видел эти мучения и бесконечное множество других. Все, кто мог уйти, уходили в леса и горы, спасались там от испанцев — столь бесчеловечных и безжалостных скотов, истребителей и смертных врагов рода человеческого. Были еще потом христианами обучены отчаянные и злейшие псы, которые бросались на индейцев, разрывали их на куски и пожирали. Эти псы творили великие опустошения и душегубства среди индейцев.

А если иногда (это бывало редко и всегда по справедливости) индейцы убивали кого-либо из христиан, то последние, сговорившись между собой, решали, что за одного убитого испанца нужно убивать сто индейцев.

...Хочу сделать вывод и утверждаю, и клянусь в верности моих слов, что индейцы не давали повода и не были виноваты в том, что одних из них уничтожали, а других отдавали в рабство. И еще я ут-

Альгвасил — тогдашний испанский полицейский.

35

верждаю и могу поклясться, что ни одного смертного греха против христиан индейцы не сделали... Может быть, некоторые индейцы и пытались мстить, но я знаю совершенно точно, что индейцы вели только самые справедливые войны против христиан, а христиане никогда не были справедливы, и все их войны против индейцев — самые несправедливые и тиранические из всех, что существуют на земле.

...После окончания войны и гибели множества индейцев в живых остались только старики, женщины и дети. И стали христиане распределять индейцев между собой: кому 30—40, а кому и 100—200, в зависимости от милости главного тирана — губернатора. Когда индейцев распределили между христианами, те стали обращать их в католическую веру. Заставляли индейцев работать, но не кормили их досыта, давали только траву и овощи — такие продукты, от которых нет сил для работы. Молоко у кормящих женщин пропало, и вскоре все дети умерли, а поскольку мужчины были отделены от своих жен, прекратилось деторождение на острове.

Христиане не только не работали сами, но даже заставляли переносить себя на носилках и пользовались индейцами как вьючными животными. На плечах и на спинах у индейцев от тяжелой ноши и от ударов оставались следы, а сами они были похожи на истощенных животных. Не рассказать, не описать, ни на какой бумаге не изложить всю жестокость обращения, все удары, проклятия, подзатыльники, ругань...

Остров Куба

В 1511 году испанцы пришли на остров Куба... Еще более жестоко, чем на других островах, вели себя там христиане. И произошло примечательное событие. Касик Атуэй бежал от бесчинства испанцев с острова Эспаньола на Кубу со многими своими подданными. <...>

Этот касик всегда стремился уйти от христиан, куда бы они ни приходили, зная, чем они грозят. Но когда он сталкивался с ними, то защищался. Наконец его схватили. За то, что он пытался уйти и защищался, христиане приговорили его к сожжению на костре живым.

Какой-то францисканский монах, который присутствовал при казни, рассказывал, что касика привязали к столбу. Монах не слышал всего, что там происходило, но слышал только, как другой монах говорил касику о нашей вере и что он подымется на небо, где слава и вечный покой, если примет нашу веру, а если нет, то пойдет в ад, где пытки и мучения. Касик, подумав, спросил: "А есть ли на небе христиане?" Монах ответил, что есть, самые лучшие. Тогда касик закричал, не задумываясь, что он не желает на небо, а хочет в ад, лишь бы не оказаться опять среди столь жестоких людей!.. Вот какую славу заслужили себе Господь Бог и наша вера в Индии!

36

...Некоторые индейцы, попавшие в кабалу и рабство, стали убегать в горы, а иные вешались: и мужья, и жены, и дети — целыми семьями. Из-за жестокости одного испанца, которого я знал, повесилось более 200 индейцев. И так погибало бесконечное число людей. Один советник получил по официальному указу короля 300 индейцев; через три месяца 270 из них погибло на разных работах и осталось всего 30, то есть одна десятая часть. Тогда ему дали еще столько же — 300, и он их всех погубил; и дали ему еще, и те тоже погибли; так было, пока он сам не умер и не убрался в преисподнюю!

За три-четыре месяца, которые я пробыл на острове, от голода умерло более 7 тысяч детей, так как их матерей и отцов угнали на рудники. Многие индейцы уходили в горы, где совершали чудеса храбрости, достойные восхищения. Великолепный остров обезлюдел...

Новая Испания [Мексика]

...В году 1518-м была открыта Новая Питания, что сопровождалось большими войнами и стоило много жизней. Под предлогом, что они едут заселять новые земли, туда отправились для разбоя и убийств те, кто называл себя христианами. И начиная с 1518 года до сего дня, а ныне уже 1542 год, продолжаются жестокая тирания и несправедливость, которые христиане проявили в отношении индейцев, христиане, потерявшие всякий стыд перед богом, королем, даже перед самими собой! Такие жестокости, такие разрушения, убийства, грабежи и насилия творятся на этой большой земле, что всё, бывшее ранее, меркнет в сравнении с тем, что они тут проделали... Кое о чем я расскажу.

Но если даже я буду протестовать и проклинать, то все равно и тысячной доли всего этого ужаса не смогу описать... В одном городе по названию Чолула было убито больше 30 тысяч индейцев. Испанцев встретили там с почтением и уважением, а они решили убить всех, чтобы, как они говорили, "вселить в них страх и показать свою смелость". Такова цель испанцев везде, куда бы они ни приходили [не мешает это знать всем!]...

...В другом городе собрались индейцы и оказали испанцам сопротивление. Известно, что в этом бою было убито много христиан. Но индейцы убивали в справедливой и святой войне, которую они вели за правое дело. Их действия всякий разумный и справедливый человек не осудит.

...Уничтожая невинных людей и разрушая их земли, испанцы прикрывались тем, что будто бы они карают за неповиновение королю. Если индейцы не так быстро выполняли требования испанцев и не торопились попасть в их жестокие руки, то испанцы называли их мятежниками, восставшими против короля.

37

...Однажды пришли испанцы в селение и принесли с собой индейских идолов, которых они отобрали в прежних походах. Капитан вызвал касика и повелел ему взять идолов и за каждого идола дать раба или рабыню, в ином случае угрожал войной. Касик, устрашенный этим, приказал взять идолов, а испанцам дать рабов. Где было два сына, брали одного, а где три — двух. Таким образом, он выполнил требование испанцев... Вот теперь вы видите, какие примеры христиане показывали индейцам!

...Не могу не рассказать о том, что корабли, увозившие рабов-индейцев, бросали потом в море более одной трети людей. В погоне за большим количеством рабов, чтобы получить побольше денег за них, корабли набивали сверх всякой меры. Продуктов и воды едва хватало для испанцев, ездивших грабить. Индейцы умирали в дороге от жажды и голода, их тела бросали в море. Один испанец говорил, что на всем протяжении от Лукайских [Багамских] островов до Эспаньолы, на расстоянии 60—70 лиг, корабль мог идти без компаса, ориентируясь только по трупам индейцев, брошенных в море с кораблей.

Привозили индейцев на острова, и сердце могло разорваться у каждого, кто видел этих голых, падающих без сознания от голода детей и стариков, женщин и мужчин. Как ягнят, отделяли детей от отцов, жен — от мужей. Разбив индейцев на группы по 10—12 человек, испанцы начинали делить их между собой. Они бросали жребий, кому какая группа достанется. <...>

...Все рассказанное могут подтвердить многие свидетели, прокуроры из Совета по делам Индий. Но все чиновники-юристы, которые должны заниматься вопросами права, очень мало разбираются в этом, и до сего дня из-за их невероятной слепоты никто не занимается изучением всех этих преступлений и убийств, совершаемых и по сие время...

Раньше индейцы считали испанцев посланцами с неба, и как они их принимали, как верили им до тех пор, пока испанцы не показали, кто они есть на самом деле и что им нужно!

...Заканчиваю я свой труд в Валенсии, 8 декабря 1542 года, когда тирания продолжается во всей ее силе — угнетение и разрушение, скорбь и тревога, насилие и коварство — во всех частях Индий, где имеются христиане... Испанцы бесчинствуют, не хотят выполнять "Новых законов"⁴, занимаются узурпированием прав индейцев и дер-жат их в постоянном рабстве. Там, где перестали убивать индей-дев ударами шпаг, их убивают непосильным трудом и несправедливо-стъю. <...>