§ 2. Предмет философии

Мир в метафизическом измерении

Жизнь человека есть его постоянное взаимодействие с миром. Оно может быть сиюминутным, случайным, частичным, преследующим сугубо практические, конечные цели; но человек может взаимодействовать с реальностью и таким об­разом, что обнаруживается его реакция на мир как целое. Мож­но любить близкого человека, можно гордиться своим наро­дом, но можно испытывать радость от сознания своей сопри­частности к человеческому роду вообще и даже ко всему живо­му, можно чувствовать себя «гражданином Вселенной».

Аналогично мир воздействует на человека и через свои единичные проявления, и как некоторая целостность, «тоталь­ность». В результате мир представлен в человеке, а человек пред­ставлен в мире. Сама жизнедеятельность с необходимостью порождает такие ситуации, когда ведущими становятся те ка­чества индивида, благодаря которым он и может быть назван универсальным существом. Не это ли имел в виду М. Хайдеггер, заявив, что метафизика есть основное событие в челове­ческом бытии?

(Напомним, что слово «метафизика» употребляется в двух смыслах: как противоположный диалектике философский ме­тод и как сверхчувственный, первопричинный (Аристотель) уровень сущего. Разумеется, Хайдеггер имеет в виду именно последнее.)

Деятельное, живое, полноценное общение человека с ми­ром заставляет его стремиться обладать полным — проникаю­щим в глубины и тайны — представлением обо всем окружаю{72}щем. Предмет философии — это как раз и есть мир в его це­лостности, универсальности, всеобщности. Можно сказать так: философия изучает мир в его метафизическом измере­нии. Однако метафизические свойства мира, которые как не­зримые лики проступают в человеческом опыте, даны людям скорее как намеки, знамения и отблески, чем в их подлинном универсальном выражении. С этим фактом связана кардиналь­ная черта философии: ее предмет является искомым, а не чем-то данным.

«...другим наукам их объект дается, а объект философии как та­ковой — это именно то, что не может быть дано; поскольку это целое нам не дано, оно в самом существенном смысле должно быть иско­мым.» (X. Ортега-и-Гассет. Что такое философия?, — М., — 1991.;— с.78).

Итак, философ, в отличие от любого другого ученого, ис­следует то, что само по себе неизвестно. С учетом этого можно сказать, что философия —это познание Универсума как «всего имеющегося». Объект философского размышления необычен и парадоксален. В философии мы ищем «целое», но что перед нами, всегда не целое. Кроме того, никогда нельзя быть уверен­ными в том, познаваем ли наш объект, т. е. может ли быть решена проблема в принципе. Вся история философии есть ис­тория поиска путей ее решения.

Предмет философии в истории человеческой мысли

Гераклит впервые использовал слово «философ» в отношении исследователя «природы вещей». Платон полагал, что философ занимается познанием вечного, непреходящего, или сущего самого по себе. Согласно Аристотелю, философия — это изучение высших начал, причин и принци­пов вещей. Он называл ее то «наукой о божестве», то просто «мудростью». (Действительно, если рассудок связан с упоря­доченностью мира человеческих отношений, разум — с про­никновением в глубинные взаимосвязи окружающих нас пред{73}метов, то для такого странного, с точки зрения обычного чело­века, стремления постичь первоосновы, первопричины, движу­щие пружины всего мироздания необходим особый термин. Так, в философские учения и вошло слово «мудрость».)

В средние века философию начинают трактовать как мир­скую мудрость, в противоположность теологии как божествен­ной мудрости. X. Вольф под философией понимал науку о всех возможных вещах — как и почему они возможны. И. Кант отлича­ет философию в ее школьном понимании — как систему всех фи­лософских знаний — и философию как науку об отношении всего познания к существенным целям человеческого разума. Он рас­сматривал ее как науку об абсолютном, но в границах челове­ческого разума.

Согласно Гегелю, «философию можно предварительно определить вообще как мыслящее рассмотрение предметов», как науку о разуме, постигающем самого себя. Философия де­лает предметом анализа само мышление; но это — свободный акт, он сам порождает и дает себе свой предмет. Для Н. Гартмана «философия является мировым сознанием, в котором чело­век, находящийся в мире, пытается уяснить себе и мир, и само­го себя».

По мысли Г. Плеснера, для предмета философии харак­терна неустранимая скрытность. Предмет философии вне ее самой непредъявляем. Такие темы, как мир, первоначало, душа, Бог, гармония, свобода, истина, давно признаны предметами философского размышления. Но даже если бы это вызвало у кого-либо сомнения, то сами суждения о принадлежности или непринадлежности этих вопросов к философии носят фило­софский характер.

В конечном счете, предметом философии является то, чем занимаются философы. И наоборот, философом можно назвать того, кто занимается философией. Этот порочный круг можно {74}разорвать только одним способом: обратиться к истории философии как к бесспорной реальности культуры и выделить те базисные ключевые проблемы, которые пронизывают философ­ские изыскания от древности до наших дней. Бертран Рассел формулирует, например, такой перечень вопросов: «Разделен ли мир на дух и материю, а если да, то что такое дух и что такое материя? Подчинен ли дух материи, или он обладает не­зависимыми способностями? Имеет ли Вселенная какое-либо единство и цель? Развивается ли Вселенная по направлению к некоторой цели? Действительно ли существуют законы при­роды, или мы просто верим в них благодаря присущей нам склонности к порядку?... Существуют ли возвышенный и низ­менный образы жизни, или же все образы жизни являются толь­ко тщетой? Если же существует образ жизни, который является возвышенным, то в чем он состоит и как мы его можем до­стичь?.. Исследовать эти вопросы, если не отвечать на них, — дело философии». (Б. Рассел. История западной философии.— М., — 1959, — с. 7—8.)

Судя по перечисленным вопросам, философию интересует все то, что составляет метафизическое измерение природ­ного, социального и человеческого бытия. А если же сказать еще более определенно, то для философского познания харак­терно рассмотрение любых вопросов в особой смысловой плос­кости, в особом поле напряжения, где полюсами выступают «мир» и «человек», «материальное» и «идеальное», «объектив­ное» и «субъективное» и т. п.

Философское сознание

Природа и структура философского сознания сложна и мало изучена. Если одна из функций философии есть размышление, рефлексия над культурой, то изучение философского сознания есть «рефлексия над рефлексией», т. е. выступает как метафилософская проблема. Кроме того, в самом этом термине — в силу мировоззренческой функции философии — сопрягают{75}ся два достаточно разных смысла — самосознание философ­ствующего ума, для которого метафизика есть основное собы­тие в человеческом бытии, и самосознание самой философии как гигантского пласта интеллектуальной культуры, слагающе­гося из различных течений, доктрин, систем и т. п. В культур­ной истории человечества эти две установки то резко расходи­лись между собой, то сближались и даже растворялись друг в друге.

Вместе с тем уже первые философы, строя философию как систему знаний, размышляя о космосе, логосе и человеке, за­думывались и о природе самой философии, ее предназначении и ценности. Эта традиция не прерывается вплоть до наших дней. Интересно, что практически по всем обсуждаемым вопросам можно встретить самые разнообразные точки зрения. Стрем­ление ко все более глубокому осознанию своих предпосылок, предельных оснований и конечных задач является органиче­ской чертой философского мышления, которое исторически ре­ализовывалось в противоборстве различных подходов к пони­манию смысла и ценности занятия философией.

Цель философии, утверждал Эпикур, — счастье человека.

«Пусть никто не откладывает философию в юности и пусть не устает от нее в старости. Ведь никто не может быть недозрелым или перезрелым для здоровья души. И кто говорит, что час для филосо­фии еще не наступил или уже отлетел, уподобляется говорящему, что час для счастья или еще не пришел или уже не существует. Поэтому философия необходима и старцу и юноше: первому, чтобы на склоне лет он обновлялся благами, радуясь прошлому; второму, чтобы он был юношей и, вместе с тем, пожилым по бесстрашию перед грядущим».

Отличительной чертой философского сознания является то, что оно включает в каждый данный момент эволюции всю предшествующую историю философии как свою существенней­шую часть. Тот, кто хочет знать, что такое философия, — дол­жен в качестве первого шага познакомиться со всеми класси{76}ческими философскими учениями прошлого. С этой целью необходимо иметь ключ, некий общий подход к пониманию историко-философской традиции, понимать природу философ­ских споров, смысл идейного противоборства различных тече­ний, школ и направлений.

При этом важно составить себе верное представление не только о многообразии и единстве историко-философского процесса, но и об его исторической направленности как цело­го. Но здесь же возникает и новая проблема. Дело в том, что многообразие философских систем есть исторически конста­тируемый факт, а вот «целостность» и «прогресс» в философии суть понятия, которые требуют специального обсуждения.

«История философии показывает, что кажущиеся различными философские учения представляют собою отчасти лишь одну фило­софию на различных ступенях развития, отчасти же особые принци­пы, каждый из которых лежит в основании одной какой-либо систе­мы, суть лишь ответвления одного и того же целого. Последнее по времени философское учение есть результат всех предшествующих философских учений и должно поэтому содержать в себе принципы всех их». (Гегель. Соч., т. 1, Энциклопедия философских наук. Т. 1, с. 31.)

Гегель утверждал, что в видимом хаосе философских тече­ний просматривается некая единая нить развития, свидетель­ствующая о поступательном, прогрессирующем восхождении идейного содержания исторически возникших учений. В этом имманентном движении «абсолютного самосознания» все круп­нейшие системы выступают как моменты некой высшей цело­стности, как следующие друг за другом ступени развивающей­ся истины. При этом каждая новая система возникает как обна­ружение и обоснование нового принципа (например, принципа субстанции в философии Спинозы) в истолковании Универсу­ма. Поскольку, однако, новая философская концепция, соглас­но гегелевскому пониманию, односторонне развивает провоз­глашенный ею принцип, противопоставляя его содержанию {77}всех других учений, постольку эта концепция с самого начала чревата ограниченностью и подлежит диалектической транс­формации, «снятию» в более развитой системе. В результате каждая новая ступень развития вбирает в себя все ценное из предшествующего и делает его моментом более богатого по содержанию и тем самым более конкретного целого.

Позиция Гегеля противостояла другому подходу к пони­манию историко-философского процесса, который связан с известным выражением — «скандал в философии». Оно отра­жает широко распространенное мнение относительно специ­фики эволюции философского знания: каждое новое учение, направление, школа начинает все сначала, среди крупнейших мыслителей нет единства взглядов ни по одному сколько-ни­будь значительному вопросу. Поэтому пересмотр накопленно­го предшественниками фонда смыслов и истин, расхождение позиций и взглядов по самым коренным проблемам бытия че­ловека в мире многими воспринимается как перманентный скандал, ведущий не к росту знания, а к поляризации взаимо­исключающих школ и направлений.

В наше время философское творчество все больше рас­сматривается как выражение уникального и самоценного ду­ховного опыта размышляющей личности. С этой точки зрения подлинную культурную значимость той или иной системы со­ставляет не то, что в ней есть общего с другими системами, а ее неповторимое своеобразие, присущий творческой личности индивидуальный способ видения и миропереживания.

Кто прав в данном споре — Гегель или его современные оппоненты, этот вопрос отложим до другого случая, а теперь рассмотрим, какие же ключевые проблемы и основные тече­ния известны в истории философии. {78}