Глава 10. Философское учение о ценностях (аксиология) § 1. Аксиология: исходные понятия

В начале XX века в философии появляется новая область, специально исследующая проблему ценностей. С легкой руки французского философа П. Лапи она получила название аксио­логия (от греч. «ценность»). В качестве философской катего­рии ценность — то, что «чувства людей диктуют признать стоящим над всем и к чему можно стремиться, созерцать, относиться с уважением, признанием, почтением» (П. Менцер). Многие философы полагали, что «царство ценностей» про­тивостоит эмпиричности данной нам действительности, нахо­дясь по ту сторону субъекта и объекта. Проблемой ценностей занимались такие мыслители, как Р. Лотце, Н. Гартман, Г. Риккерт, В. Виндельбанд и др.

Как мы уже видели, любые коренные смысложизненные ориентации людей не могут носить устойчивый характер в куль­туре, если они сознательно или бессознательно не встроены в определенную картину мира. Это не отменяет, однако, факта, что именно эти жизненные ориентации образуют ядро миро­воззрения, выступая в качества ведущей стратегемы человече­ского поведения.

Что такое потребность?

С первых минут своего появления на свет человек испытывает разнообразные потребности — в воздухе, пище, тепле, движении. Их можно назвать витальными (от лат. «vita» —жизнь), или биологичес­кими потребности. Однако уже в младенческом возрасте ребе{317}нок испытывает желание человеческого тепла, ласки, общения. Круг этих социокультурных потребностей довольно быстро рас­ширяется. Ребенок просит рассказать ему сказку, купить игруш­ку, посмотреть телепередачу. Позднее возникает склонность к тому или иному творчеству, к учебе, развлечениям, к труду. На­ряду с нуждами, которые способствуют биологическому или психологическому развитию, возникают привычки, склоннос­ти негативного порядка, т. е. такие, которые ведут к моральной или физической деградации личности (курение, алкоголь, нарко­мания, безделие, садизм, немотивированная преступность и т. п.).

Особенно опасна для индивида алкогольная и наркотиче­ская зависимость. Круг такого рода зависимостей с развитием цивилизации может быть весьма разнообразным. В чем при­чины появления неразумных, вредных, асоциальных потреб­ностей? Какова здесь роль общества, семьи, социальных групп, с одной стороны, и роль врожденных факторов (тип нервной системы, тип психофизиологической структуры личности — шизоид, истероид и т. п.), с другой? Это — специальный воп­рос. Ясно, что надо учитывать все линии детерминации про­цесса формирования личности.

Следует обратить внимание на то, что прогресс человека исторически был связан с ростом его потребностей. Богатство человеческих желаний — важный стимул развития и произ­водства самого человека. Смысл всякой разбуженной потреб­ности в том, что она требует своего удовлетворения и тем са­мым становится стимулом, движущей силой человеческой де­ятельности, человеческой активности. Разумеется, не всякая живущая в людях нужда имеет равную силу — одни выходят на первый план, становятся доминирующими, другие остаются как бы потенциальными, они срабатывают лишь при благоприят­ных обстоятельствах. Эта объективная или субъективная, че­ловеком контролируемая отсрочка в удовлетворении потреб­ности имеет в культуре интересные последствия. В литературе, например, отмечалось, что чувство любви, процесс кристал­лизации этого чувства есть как раз результат «отсрочки», суще{318}ствования социальной, моральной или психологической дис­танции. Отсрочка обычно имеет два последствия: 1) может произойти угасание потребности в результате постоянной ее неудовлетворенности, 2) может произойти усиление доминан­ты, ведущее к активным действиям вовне или глубокому внут­реннему сосредоточению.

Потребление и производство

Мир человеческих нужд и желаний связан с потребительской деятельностью. Исторически человек вышел из природного, животного мира. Но он, в отличие от животного, не способен к потреблению чего бы то ни было (за известными исключениями) в той фор­ме, которая дана самой природой. Как пчела перерабатывает цветочный нектар в мед, так и люди, для того чтобы потреб­лять, перерабатывают природный материал в пригодный для них вид, т. е. придают веществу природы человеческую форму, и лишь в таком виде естественное, природное становится пред­метом потребления. Так возникает общественное богатство — мир материальных и духовных благ. Даже тогда, когда человек пользуется «дарами природы» — воздухом, водой, солнечным теплом и светом, форма их потребления обусловлена простран­ством культуры, в которое помещен потребитель этих благ.

Поскольку люди могут существовать, лишь потребляя блага в их человеческой форме, т. е. в мире вещей и символов, ими же самими воссозданном, то, следовательно, воспроизводство «человеческого мира» есть необходимая предпосылка самого существования человеческого рода. Такое воспроизводство, устойчивое, постоянное и прогрессирующее, и есть содержа­ние человеческой деятельности. Через деятельность человек сам порождает и формирует свои потребности и благодаря про­дуктам деятельности удовлетворяет их. Но если люди способны потреблять в основном лишь такие блага, которые имеют особую, человеческую, в самой природе не встречающуюся форму, то ясно, что производство благ есть процесс «очеловечива­ния» природы, создание «второй реальности». Человечество творит эту вторую реальность в результате активного взаимо­действия субъекта и объекта. {319}

Деятельность есть фундаментальная сторона сущности человека, реакция на человеческие потребности, а потреб­ность — источник многообразной активности, двигатель жиз­ни и повелитель волевых устремлений, начинаний, инициатив.

Подобно тому, как человеческая активность в сфере труда имеет свои закономерности, так и потребление благ как мате­риального и духовного богатства общества имеет свои законы. Потребление человеческих продуктов деятельности само дол­жно быть человеческим. Это значит, что оно должно быть не чем иным, как практическим и теоретическим освоением, распредмечиванием предметов культуры, расшифровкой отложе­ний в мире культуры. Потребление, следовательно, само есть специфически человеческая деятельность, особая форма актив­ности. Но научиться распредмечивать мертвый сам по себе вещ­ный мир культуры нельзя в полной мере, если субъект культу­ры не усвоил противоположную форму деятельности — про­цесс опредмечивания, очеловечивания природы в результате проектирования новых форм предметности. Следовательно, тип человека как «потребителя по преимуществу» отражает проти­воречивость социального бытия, ведет к одностороннему и ущербному развитию личности, к неспособности осваивать смысловое богатство мира культуры.

У Стругацких есть замечательная фантастическая повесть «Хищные вещи века». Это — повесть-предупреждение: «потре­бительская» цивилизация может заплатить за свое существова­ние не только духовным вырождением, но и вырождением фи­зическим. Проблема эта давно волнует философов и социоло­гов. Футуролог О. Тоффлер в ставшей сенсацией книге «Шок от будущего» утверждает, что стремительный рост предметов потребления и неизбежность их постоянного обновления из­меняют традиционное отношение человека к вещам, выраба­тывают бездушный психологический механизм «потребил — выбросил», который в конце концов переносится и на челове­ческие контакты. Кризис личности (и цивилизации) можно пре­дотвратить, если перестроить систему мотиваций и иерархию {320}ценностей, вернуться к осознанию подлинной роли того, что не имеет цены: чистому воздуху, здоровой пище, общению с природой, простым естественным потребностям и радостям.

Без многообразия форм потребления, без многосторонне­го освоения мира культуры, без постоянной включенности в структуры социокультурной реальности человек не может стать полноценным представителем рода человеческого. Вместе с тем, очевидно, что подлинное освоение предметного мира пред­полагает вовлеченность людей в процесс воспроизводства это­го мира. При этом существует, по-видимому, некий социокультурный закон взаимоотношения этих двух процессов: нормаль­ный человек производит и отдает обществу больше, чем по­требляет. Природа человеческого бытия в культуре такова, что он способен создавать «культурную негэнтропию» (упорядочен­ность). Активность животного равна его потреблению, актив­ность человека всегда дает некий «прибавочный продукт», его активность связана не только с поддержанием своего личного биологического существования, но включает в себя универсаль­ный смысл, предполагающий создание общезначимых ценно­стей. В реальной жизни, конечно, могут возникать условия, когда те или иные социальные группы могут брать больше у общества, чем ему отдавать, но это в конце концов ведет к вырождению носителей потребительского сознания.

Понятие ценности

Благо, которое необходимо индивиду для под­держания его физического и социального суще­ствования, может находиться в распоряжении этого индивида как «естественное условие бытия». Индивид не может прожить и минуты, не потребляя воздуха. Но посколь­ку воздух (до самого последнего времени) всегда выступал в качестве естественного и постоянного «дара природы», то люди, привыкая к этой ситуации, не обращают на него внимание. Вме­сте с тем существуют и такие блага, потребление которых или «присвоение»которых является проблемой. Благо, которое не дано «естественным образом» (это могут быть и материальные блага культуры, а не только природы, например, игрушки, ко{321}торыми располагают дети в семье), и которое становится объек­том желания, вожделения, мечты, требует, чтобы оно было осоз­нано как «благо», как нечто вполне конкретное, и как то, в чем я нуждаюсь. Этот акт осознания и выделения некоторой вещи, явления в качестве потребного мне или другим блага есть оценка. Благо, которое предстает перед человеком или об­ществом через призму оценки, есть ценность.

Аксиология определяет ценность как значение объекта (или его значимость), в отличие от его существования. Различаются ценности:

• материальные и духовные,

• производственно-потребительские,

• социально-политические,

• познавательно-информационные.

Духовные ценности, в свою очередь, включают в себя цен­ности нравственные, религиозные, художественные (или эсте­тические), мировоззренческие. Фундаментальным с теорети­ческой точки зрения является разделение ценностей на пред­метные и субъектные, образующие два полюса всей сферы цен­ностного отношения человека к миру.

Предметные ценности

Ценности определяются как предметные в том случае, если они лишь внешне выражают дей­ствительную потребность человека и являют­ся лишь «знаками» желаний, векторами потребительских воз­можностей, получивших социальную санкцию. Полезность, достоинства, «нужность» предметных ценностей обычно во многом зависят от диктата рекламы и моды, от сложившихся стереотипов поведения, господствующих норм культуры.

Разумеется, предметные ценности более или менее тесно связаны с истинными потребностями, но всегда их значение определяется социальной оценкой, культурными установками. Например, мне нужна обувь, но какую конкретно я выберу — {322}зависит не только от ее удобства и надежности, но и от моды, от престижности выпускающей фирмы, мнений и вкусов окру­жающих людей. В предметном мире ценностей дело нередко доходит до абсурда: мы по дорогой цене покупаем иной раз вещь, заведомо для нас бесполезную, поддавшись того или иного рода общественным иллюзиям; чтобы сделать лак для волос, производители готовы рисковать разрушением озоно­вого слоя планеты, обеспечивающего защиту всего живого от жесткой космической радиации; чтобы разбогатеть или с це­лью устрашения соседних народов во многих странах на про­изводство вооружений тратится в десятки раз больше денег, чем на здравоохранение.

Современное общество не только подменяет предмет, ко­торый мог бы полностью удовлетворить ту или иную потреб­ность человека, но и придает ценность тому, что не имеет пользы и даже вредно людям. Так, жажду могла бы утолить чистая родниковая вода, но как часто некогда святой источник засорен, ибо рядом построен завод по производству лимонада и прочих химически насыщенных напитков. Потребность че­ловека в расслаблении соответственно удовлетворило бы об­щение с природой, прогулки, медитации, старинная музыка; цивилизация предлагает ему сигареты, наркотики, игорные дома...

Вообще феномен подмены смыслов и ценностей, осущест­вляемой социумом, играет в жизни человека исключительную роль. Удивительно, что люди могут жить, руководствуясь лож­ными, иллюзорными ценностями. Этим в полной мере пользу­ются тоталитарные государства, паразитические классы, рели­гиозные секты, политические партии. Они стремятся внедрить в сознание масс выгодные им мировоззренческие установки, политические мифы, религиозные взгляды и т. п. Если идеи, реализуемые во внешнем мире, принято называть проектами, то идеальные конструкции, которые внедряются в сознание людей, можно обозначить как интроекты. Современное обще­ство благодаря мощной и разветвленной информационной{323} индустрии выработало весьма эффективные методы внедрения идеологических интроектов в умы людей. Манипулирование сознанием приобретает все более массовый характер. В этих условиях возникает исключительно важный вопрос: как чело­веку разобраться в том, где подлинные ценности, а где испод­воль навязываемые ему псевдоценности? Первейший критерий здесь таков: подмена там, где самореализация ведет к разруше­нию личности, к нравственному распаду, к физиологическому увяданию человеческого организма, другими словами — к бо­лезни в широком смысле слова.

Субъектные ценности

Субъектные ценности — это нормативная фор­ма ориентации человека в социальной и природ­ной среде, такая форма, которая, еще не раскры­вая человеку предметного содержания правил его жизнедея­тельности, «кодирует» это содержание в виде готовых норм и оценок («так принято», «так должно», «Настоящий мужчина поступает так, а не иначе» и т. п.). На первых порах стереотип­ные формулы и ценностные установки позволяют индивиду ориентироваться и действовать в сложной действительности. В дальнейшем человек либо остается в рамках устоявшейся си­стемы ценностных ориентаций, либо пересматривает ее, вы­рабатывая свой собственный взгляд на мир.

Как показывает исторический опыт, для многих людей субъектные ценности являются стержнем их жизни, фундамен­том личности. Известно немало случаев, когда люди сознатель­но шли на смерть, не желая изменить своим представлениям о чести, достоинстве, нравственных принципах. Жизнь как цен­ность оказывалась в этих случаях менее значимой, чем важ­нейшие субъектные ценности. Нередко подобные поступки вы­зывают уважение окружающих и сохраняются в памяти потом­ков (Сократ, Муций Сцевола, Пушкин, протопоп Аввакум и др.). Если же человек жертвует своей жизнью ради предметных цен­ностей, то это скорее вызывает удивление, недоумение и даже насмешку. {324}