2. Основные типы и виды революционных изменений

В процессе своего развития и распространения в глобальном масштабе философия марксизма претерпела немало изменений. Это вполне естественно, так как революционеры каждой страны видоизменяли и приспосабливали ее к своим условиям в полной уверенности, что их видение марксизма, их способ его примене- ния на практике в качестве ее обоснования и оправдания своей деятельности являются единственно научными. Эпитет «единст- венно научный» десятилетиями не сходил со страниц марксист- ских изданий, нередко по-разному трактовавших одни и те же проблемы, по-разному решавшиеся в различных странах. Даже тогда, когда и сами формулировки, и предлагаемые решения соответствующих проблем чрезвычайно сильно расходились, они все равно оставались «единственно возможными» и «единственно научными» для сторонников соответствующих решений в разных странах. С этим были связаны и многочисленные версии истори- ческого процесса, призванные объяснить и обосновать тот или иной конкретный ход событий. Поэтому анализ марксистской литературы в различных странах показывает наличие нескольких отличающихся друг от друга версий соотношения эволюции и революции в историческом процессе, и при этом каждая такая версия претендовала на безусловную ортодоксальность и единст- венно правильную интерпретацию философского наследия клас- сиков марксизма-ленинизма.

В период культа личности Сталина, а затем волюнтаризма и застоя в нашей литературе утвердилась довольно простая, по-сталински четкая, прямолинейная концепция социальных и по- литических революций. С хладнокровием топора, рубящего голо- вы, она отвергала все другие подходы к пониманию историче- ского процесса. Коротко говоря, сущность всей совокупности этих взглядов сводится к следующему: основной формой рево- люционных изменений в обществе является социальная револю- ция. Она представляет собой качественный скачок при переходе от одной общественно-экономической формации к другой. Все революции строились на основе более или менее однотипных моделей: социальная революция реализовалась в трех основных формах — политическая революция, цель которой — захват госу- дарственной власти, слом старой государственной машины и создание новой; экономическая революция, цель которой — соз- здание новых производственных отношений, т. е. нового базиса, и приведение этих отношений в соответствие с более высоким

248

уровнем производительных сил; культурная революция, назначе- ние которой — изменение общественного сознания и всех куль- турных элементов юридико-политической надстройки общества, призванных привести ее в соответствие с новым базисом. При этом вновь возникающая формация была одновременно и новой ступенью социального прогресса. Она автоматически считалась более прогрессивной, чем предыдущая, на том основании, что в ее рамках, в недрах лежащего в ее фундаменте способа произ- водства создаются более развитые производительные силы. Так, рабовладельческое общество бесспорно считалось более про- грессивным, чем предшествовавшие ему системы общественной организации. Недаром несколько десятилетий назад среди сту- дентов-историков бытовал шуточный рассказ о неандертальце, который в глубине мрачной пещеры, при тусклом свете догораю- щего костра выбивает каменным зубилом настенную надпись: «Да здравствует рабовладельческое общество — светлое буду- щее первобытного человека!» Эта шутка не заслуживала бы внимания, если бы не напоминала о том, что даже в период гос- подства догматического, сталинистского взгляда на историю имелось немало людей, хорошо осознавших его ограниченность и политико-идеологическую тенденциозность. Перед филосо- фией истории ставилась совсем несвойственная ей задача — задача подтверждения и оправдания репрессивных, антидемо- кратических и антигуманных действий созданного в период 20— 50-х гг. партийно-государственного бюрократического аппарата как неизбежного, исторически необходимого следствия «послед- ней в истории социальной революции», а именно революции социалистической, означающей переход к коммунистической формации. Начавшаяся с середины 80-х гг. в СССР и ряде других стран, строящих социализм, перестройка показала, что перво- очередной задачей является создание подлинного, демократи- ческого и гуманистического социализма, способного обеспечить всем своим гражданам высокий уровень личной и социальной свободы и материального благосостояния. Задачу же перехода к строительству коммунизма будут решать поколения, перед ко- торыми эта задача реально встанет.

В этих условиях необходимо по-новому, серьезно и критически отнестись к проблеме соотношения эволюции и революции. Можно, по-видимому, утверждать, что существует чрезвычайно сложная типология и классификация революционных процессов.

В самом широком историческом плане допустимо говорить о нескольких типах и формах революций. Первый из них — это социотехнические революции. Такие революции охватывают все формы общественной жизни, затрагивая глубинные основания де- ятельности человека, и завершаются переходом к новым типам ци- вилизации и к связанным с ними социокультурными традициями. В основе таких революций лежат фундаментальные изменения в технологии производства и общественной деятельности. В XV главе мы даем более подробное изложение вопроса о соотноше-

249

нии науки и технологии в условиях современной научно-техно- логической революции, раскрываем связь между понятиями «ци- вилизация» и «культура». Здесь же укажем, что в отличие от техники, охватывающей прежде всего орудия, средства произ- водства и продукты практической материально-производственной деятельности, технология фиксирует структуру и состав операций всех видов деятельности — от производственной до интеллек- туальной и политической, в конечном счете через систему многих опосредствований, зависящих от технологических процессов, воз- никающих в сфере материальной деятельности — производства, транспорта, добычи ископаемых, их переработки, материального потребления и т. п. В этом смысле мы можем говорить о том, что возникновение новых цивилизаций связано с развитием, рас- пространением и утверждением принципиально новых техноло- гий, меняющих образ жизни и способ социальной деятельности людей, а также их культуру, включая общественное сознание. Американский социолог и философ А. Тофлер в нашумевшей книге «Третья волна» (1980) и в своих последующих работах выдвинул три типа социотехнических революций. Первый тип — аграрная революция (V—IV тысячелетие до н. э.), знаменующая переход от первобытного общества к древнейшим земледель- ческим цивилизациям. Второй — индустриальная революция, по- рожденная машинным производством (XVII—XVIII), приводит к созданию индустриальной цивилизации. И наконец, третий — информационная революция, в полном объеме начавшаяся в конце 60-х гг. нашего столетия и разворачивающаяся на наших глазах. Ее результатом должна стать новая информационная цивилизация и соответствующее информационное общество, о котором подробно говорится в XV главе. В общем и целом эта типология социотехнических революций заставляет о многом за- думаться. Ее основные категории — «технология», «цивилиза- ция», «культура» и «общество» позволяют по-новому взглянуть на исторический процесс. Сам Тофлер по своему «идейному происхождению» тяготеет к марксизму, точнее, к той его разно- видности, которая в конце 50-х и в 60-е гг. получила распростра- нение в американских академических кругах. На его концепции заметно влияние взглядов другого современного американского социолога — Д. Бэлла (род. 1919), одного из создателей теории постиндустриального общества. Разумеется, типология Тофлера, отождествляющая постиндустриальное общество с информаци- онным и видящая в нем альтернативу одновременно и капита- лизму, и социализму, не может быть принята безоговорочно. Есть основания считать, что информационное общество также не способно устранить коренные различия между этими двумя социально-экономическими системами, как не смогло устранить их индустриальное общество, в рамках которого не только воз- никли, но и продолжают (хотя и по-разному) развиваться обе эти системы. Однако это еще не может служить основанием для пренебрежительного отбрасывания предложенной Тофлером

250

концепции. Она несомненно нуждается в существенной коррек- ции. Так, первая социотехническая революция, как показывает огромный, доступный нам фактический материал, была не просто аграрной, но аграрно-ремесленной. Она состояла не только в переходе к оседлому образу жизни и ведению культурного сельского хозяйства, связанного с земледелием, домашним ско- товодством и т. д., но и в создании городской цивилизации, порожденной возникновением ремесленного труда, отделением его от труда земледельческого и развитием вследствие этого торговли и товарно-денежных отношений. Какие именно соци- ально-экономические структуры возникали в рамках и на основе аграрно-ремесленной революции — вопрос совершенно особый. Ясно лишь одно: эта типология позволяет устранить некоторые трудности, вызванные линейной пятичленной схемой смены об- щественно-экономических формаций. Известно, например, что во многих странах, в том числе в России, а также в странах Централь- ной и Северной Европы, не было рабовладельческого строя и рабский труд не был господствующим. Предлагаемая типология показывает, что незачем искусственно создавать неисторическую последовательность, согласно которой феодализм обязательно возникает после рабовладения. У многих народов это было дейст- вительно так, например в Римской империи в период ее распада и разложения. Но в других регионах мира феодальная система хозяйства (или сходные с ней системы, поскольку «чистый фео- дализм» — продукт европейской истории) могла складываться на основе разложения общинно-родового строя непосредственно в ходе длительной и крайне сложной аграрно-ремесленной революции.

Точно так же индустриальная революция открывает перспек- тиву для двух противоположных по содержанию общественно- экономических формаций, развивающихся в рамках индустри- альной цивилизации. Жесткая схема линейного формационного процесса доставляла немало трудностей нашим философам и историкам, поскольку лишь в странах Европы (да и то с известной натяжкой) можно было говорить, что развитой капитализм за- вершается революционным переходом к развитому индустри- альному социализму. Известно, что большинство существующих на сегодняшний день социалистических государств возникло либо в относительно отсталых в экономическом отношении капитали- стических странах (например, в России), либо в странах, где капи- талистическое производство только зарождалось. Концепция же социотехнических революций позволяет считать, что индустри- альная революция приводит к возникновению индустриальной цивилизации, в рамках которой могут иметь место различные общественно-экономические формации, всякий раз, когда в силу тех или иных обстоятельств в данном обществе возникают, раз- виваются и начинают господствовать основанные на применении машин технологические системы, охватывающие технологию как промышленного, так и сельскохозяйственного производства, а

251

также технологию общения, технологию власти и другие струк- туры социальной деятельности.

Социалистические революции, т. е. революции, целью кото- рых было создание социалистического общества, в ряде стран совершались при поддержке других, уже вступивших на путь со- циалистического строительства стран. Часто оказывалось так, что возникновение новых государств, ориентировавшихся на построе- ние социализма, происходило раньше, чем в стране завершалась индустриализация, т. е. революция индустриальная. Поэтому идеологическое клише, идущее от матрицы строго последова- тельной смены формаций, противоречило объективной реально- сти. Это вызывало немало трудностей, для устранения которых нужно было проявлять известную изобретательность. Однако дело существенно проясняется, если принимается типология, соответствующая реальности и подлинному историческому про- цессу. В этой типологии должны найти себе место не только поня- тия «общественно-экономическая формация» и «социальная ре- волюция», осуществляемая при переходе от одной формации к другой, но и менее жесткие, более широкие категории: «циви- лизация» и «социотехническая революция».

Социальную революцию не следует отождествлять с понятия- ми политической, экономической и культурной революции. Эти последние, по существу, представляют собой форму проявле- ния социальной революции в зависимости от того, какие этапы и в какой последовательности она проходит, в каких реальных исторических условиях она совершается. Так, переход от разви- той рабовладельческой формации, сложившейся в античном об- ществе, к европейскому феодализму, несомненно, представлял собой социальную революцию. В этом смысле она была некото- рым перерывом в постепенности, растянутым во времени скач- ком. Он совершался в течение нескольких столетий в зависимости от конкретных условий того или иного региона. В то же время неверно представлять эту революцию как «революцию рабов», якобы боровшихся с оружием в руках за установление новой — феодальной формации, как ее трактовали некоторые советские историки. В странах Скандинавии, Восточной Европы и т. д., где элементы феодализма развивались в течение ряда столетий на родо-племенной основе, вообще не существовало массового рабовладения, и ни о какой «революции рабов» не могло быть и речи. Следует вообще иметь в виду, что социальные революции представляют собой чрезвычайно сложный процесс, внутри кото- рого могут существовать как периоды длительных, спокойных, так сказать, количественных изменений, прерываемых в особых «точках перегиба» (если пользоваться математической термино- логией) определенными политическими всплесками, взрывами и даже революциями. Так, Великая французская буржуазная ре- волюция конца XVIII в. сочетала в себе совокупность коренных политических, экономических и социальных перемен, в которых наиболее интенсивно выражались задачи этого типа революции,

252

и тем не менее она не может быть втиснута в принятые хроноло- гические рамки 1789—1799 гг. Политическая революция как бы завершала длительный социальный процесс перехода к капита- листической формации во Франции. Напротив, социалистическая революция в России 1917 г. произошла первоначально в полити- ческой форме, известной под названием Октябрьской револю- ции. В последующие десятилетия были осуществлены крупные экономические преобразования (коллективизация сельского хо- зяйства и индустриализация промышленности) и культурная ре- волюция (ликвидация безграмотности, развитие народного обра- зования, создание широкой сети культурных учреждений и т. д.). Поэтому ни противопоставление, ни обособление социальных революций от социотехнической не оправдано и не соответст- вует действительности. В ряде случаев социотехнические и со- циальные революции пересекаются, сливаются, идут одновре- менно, но точно так же существуют ситуации, в которых такое пересечение не имеет места. В наши дни, например, совершается информационная революция, порожденная научно-технологиче- ским прогрессом, ведущая к построению информационного об- щества и новой информационной цивилизации. Некоторые из наиболее промышленно развитых стран Запада уже вступили на первую ступень информационного общества, характеризующую- ся тем, что в сфере производства информации и услуг занято более половины всех работающих. Этот процесс в то же время не сопровождается переходом капиталистической общественно- экономической формации, функционирующей в этих странах, в формацию коммунистическую. А это означает, что социотех- ническая революция, ведущая к формированию новой цивилиза- ции, не может автоматически рассматриваться как социальная революция. Связанные с информационной революцией глубокие изменения в экономике и культуре также в значительной степени носят революционный характер, так как сопровождаются корен- ными изменениями в образе жизни, общении, организации тру- да, мировоззрении, общем культурном уровне и квалификации гигантских масс населения. Все это выдвигает серьезную мето- дологическую проблему: рассмотреть под новым углом зрения, выдвигаемым самим ходом истории, вопрос о применении диа- лектики количественных и качественных изменений в общест- венном развитии. Существо этого вопроса связано с тем, что в об- щественной жизни даже относительно простые количественные изменения, в отличие от аналогичных изменений в природе, сопровождаются глубокими качественными, по существу, рево- люционными трансформациями. И наоборот, так называемые качественные скачки и революционные взрывы зачастую оказы- ваются сложными, ветвящимися процессами, распределенными во времени и включающими в себя целые «пучки» постепенных количественных изменений. В предыдущей главе уже говорилось о том, что подобного рода процессы имеют широкое распрост- ранение, но понимание диалектической оборачиваемости самих

253

категорий «количество» и «качество» приобретает особый смысл, когда мы пытаемся применить их к анализу общественных явле- ний, и прежде всего таких сложных процессов, как научно-техно- логическая революция, перестройка, внутри- и межформацион- ное развитие. Поэтому разработка современной типологии ре- волюции оказывается важным шагом в направлении лучшей адаптации категорий диалектики к реальным историческим про- цессам.