История ЭУ1 / Селигмен Б. Сильные мира сего / 4.18. Век космоса

Внимание фирмы теперь переключилось с обработки прошлых данных вроде бухгалтерских и статистических отчетов на переработку текущей информации. А она является основой проектирования «интеграционных систем» — новой технологии, позволяющей управленческому персоналу корпорации осуществлять более эффективный контроль над вверенным ему гигантски разросшимся бизнесом. Если употребить жаргон компьютера, задача состояла в обеспечении столь быстрой «обработки» данных «в реальном масштабе времени», при которой результаты выдаются в срок, позволяющий воздействовать на сам процесс. По существу, поток информации используется для воздействия на события до того, как они миновали. Бизнесмен полагает, что эта информация даст ему в руки тот контроль, который явно от него ускользает.

Компьютерный бизнес достаточно заманчив, чтобы вызвать у других искушение вторгнуться во владения гиганта, однако до сих пор они «щипали травку лишь на обочинах». Ни одна из примерно семи компаний, идущих по следу «ИБМ», не может в обозримом будущем реально рассчитывать занять ее место. Но все они исполнены энтузиазма и надежды. В начале 1963 г. «Сперри рэнд» сообщила, что у нее образовался большой портфель заказов на «ЮНИВАК». В том же году «Дженерал электрик» зарегистрировала увеличение объема продаж по сравнению с предыдущим годом на 50%. Темп роста продажи компьютеров фирмы «Миннеаполис — Хониуэлл» оказался самым высоким в ее история. «РКА» отгрузила в 1962 г своим заказчикам 280 систем, на 155 больше, чем в 1961 г. Объем поставок фирмы «Барроу» возрос с 5 систем до 70. Продукцию «Нэшнл кэш реджистер» потребитель принимал столь охотно, что фирма могла себе позволить нанимать новых коммивояжеров уже только из числа окончивших колледжи. Заказы на компьютеры продолжали поступать в возрастающем объеме.

Конкуренты «ИБМ» не только усвоили применяемые ею методы сбыта, обслуживания и «просвещения покупателей», но разработали также компьютеры более высокого быстродействия, оснащенные автоматическими преобразователями, и в то же время попытались внедриться на специализированные рынки. Они предложили невиданный ассортимент разнообразнейших машин.

Крупнейшим клиентом отрасли, конечно, является федеральное правительство, на долю которого приходится почти половина всего ее сбыта. По оценке Бюджетного управления, общая сумма прямых затрат федерального правительства на обработку данных в 1964 финансовом году превысила $800 млн. долл., а к 1970 г. эта сумма должна была утроиться. В 1963 г дядя Сэм использовал почти 1300 компьютеров против 730 в 1961 г. Бизнесу представилась возможность отхватить изрядный куш. Все предприниматели электронной промышленности добивались контрактов с министерством обороны, Комиссией по атомной энергии, Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства, Национальной организацией содействия развитию науки, ведомствами здравоохранения, Бюро переписей, министерством труда, министерством почт, Бюро ветеранов. В самом деле, решение выполнять заказы для правительства, особенно в научной области, позволило одной из небольших компаний, «Контрол дэйта корпорейшн», поразительно быстро вырасти в крупную фирму. В 1957 г. у нее было лишь несколько инженеров, а уже в 1963 г. ее персонал насчитывал 3200 сотрудников, а объем продаж достиг $50 млн. «Контрол дэйта» сосредоточила свой силы на выполнении научно-прикладных работ для избранных клиентов, из которых 70% находятся в числе перечисленных учреждений. Примерно две трети цены компьютерной системы приходится на долю сопутствующих приборов вроде считывающих устройств и приспособлений, подающих магнитную ленту к сенсорным и записывающим головкам, поэтому компания в 1963 г. приняла решение организовать собственное их производство. И «Контрол дэйта», как обычно поступают преуспевающие фирмы, приобрела свою долю филиалов. Под сенью разросшейся корпорации «Контрол дэйта» оказались «Бендикс компьютер дивижн», «Сидер энджиниринг», «Мейскон корпорейшн» и «Электрофэктс» (голландская приборостроительная фирма).

Однако бизнес в Америке не насытил аппетиты электронных фирм, и они стремительно ринулись также за ее пределы. В конце 1963 г. два австралийских правительственных ведомства передали заказ на общую сумму $8500 тыс. фирме «Контрол дзйта», коммивояжеры которой отправились за 9500 миль, чтобы сбить цену шести других американских и английских конкурентов. «ИБМ» пришлось устроить показательное состязание своего компьютера с ЭВМ шведского промышленника, чтобы получить у правительства Швеции контракт на $10 млн. Американские компьютеры появились в университете Ганы, в одном из универмагов Колумбии, в Гонконге, Японии, Бомбее. Хотя заграничный сбыт пока составлял лишь одну четверть объема продаж внутри страны, имеются оценки, согласно которым к 1975 г. внешний сбыт сравняется с внутренним. Заграничные продажи «ИБМ» возрастали в два раза быстрее, чем на рынке в США, а к 1970 г., как ожидалось, их объем должен был достигнуть размера внутреннего сбыта. По оценке голландского Научного центра по автоматической обработке информации, число установленных компьютеров в странах «Общего рынка» увеличилось с 135 в 1958 г. до 985 к концу 1961 г., причем еще на 950 были сделаны заказы. Центр предсказал, что к 1971 г. только в шести странах Европейского экономического сообщества будет работать 9500 ЭВМ. Конечно, тяга к компьютерам и автоматизации в этих районах возникает вследствие нехватки рабочей силы. Например, в Западную Германию ввезли из Италии и Испании тысячи рабочих для покрытия дефицита трудовых ресурсов. Управление процессами с помощью компьютеров явно оказалось необходимым для обеспечения жизнеспособности экономики государств Западной Европы.

К 1964 г. стало ясно, что американские промышленники господствуют на мировом рынке ЭВМ. С 1960 г. американские электронные концерны построили или приобрели в разных странах мира свыше двадцати заводов по изготовлению электронного оборудования и, кроме того, продали на иностранных рынках огромное количество своей продукции и заключили множество лицензионных соглашений. «ИБМ» реализовала в 1964 г. за границей продукцию на $933 млн. и получила от этих операций $124 млн. прибыли. На долю компаний Соединенных Штатов приходилось около 70% всех электронных установок за границей, причем эта доля еще должна была возрасти с приобретением корпорацией «Дженерал электрик» предприятий по обработке торговой информации, принадлежавших итальянской компании «Оливетти» и французской фирме «Компани де машин бюлль». Хотя американские компании осуществили за границей крупные инвестиции, им приходится сталкиваться с националистическими настроениями. Де Голлю удалось воспрепятствовать первой попытке «Дженерал электрик» присоединить к своим владениям компанию «Машин бюлль», на пути «ИБМ» возникли препятствия, когда она решила организовать в Японии производство своей электронной системы 360, так как японское правительство предпочитает, чтобы компьютеры строились отечественными фирмами. Тем не менее «ИБМ» сохраняет за собой позицию ведущего производителя ЭВМ в Японии и контролирует свыше 40% рынка.

Разумеется, американские компании отнюдь не оказались за границей пионерами, поднимающими целину. Местным электронным промышленникам пришлось отстаивать свой собственный национальный престиж, и «ИБМ», «Контрол дэйта» и «РКА», таким образом, натолкнулись на конкуренцию «Инглиш электрик», «Машин бюлль», «Оливетти» и «Телефункен»⁶. Несмотря на битву за рынки, а быть может, и вследствие таких сражений, началось образование картельных соглашений. «Машин бюлль», которая в 1963 г. столкнулась с финансовыми трудностями, не прочь была согласиться на предложение войти в состав «Дженерал электрик» с оплатой ей 20% акционерного капитала. Но обостренная чувствительность Шарля де Голля к славе своей страны заставила его наложить вето на предложение «Дженерал электрик»: американцы, мол, и так уж слишком глубоко запустили свои щупальца в бизнес Франции. Однако иного выхода из финансовых трудностей для фирмы «Бюлль» не оказалось, и генералу пришлось уступить под крики акционеров: «Да здравствуют янки!» Таким образом, компания «Бюлль» получила возможность продлить свое существование, а еще одна американская корпорация проникла на французский рынок компьютеров, заплатив за это сравнительно дешево — около $43 млн. Вслед за этим успехом «Дженерал электрик» быстро заключила сделку о приобретении компьютерных предприятий «Оливетти» в Италии и в результате вышла на второе место среди электронных предприятий, действующих в Европе. Казалось, что позиции «ИБМ» на заграничных рынках несколько ослабляются.

Связи между компаниями были многообразны и многосложны. Крупная английская фирма «Эллиот отомейшн» одну четвертую часть своей продукции производила по лицензиям «Нэшнл кэш реджистер» и других американских электронных компаний. «Интернэшнл компьютерз» поглотила английские электронные фирмы «Эми» и «Ферранти», а в это же время по другую сторону Ла-Манша «Бюлль» разработала программу проведения научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ совместно с «Компани женераль де телеграфи сан фис», чтобы обрести господствующие позиции в электронной индустрии Франции. Контроль над «Сан фис» и крупный пакет акций фирмы «Бюлль» сосредоточил в своих руках «Банк де Пари э де Пэи-Ба». Этот же банк контролировал и фирму «Компани де комптер», которая выпускала во Франции ЭВМ «Америкэн Паккард — Белл» по лицензионному соглашению. В свою очередь «Сан фис» держала под своим крылышком французскую фирму, осуществлявшую сбыт компьютеров компании «Томпсон — Рэймо — Вулдридж». В Японии «Миннеаполис — Хониуэлл» действовала через «Ниппон электрик», «Сперри рэнд» — через «Оки электрик», а «РКА» — через Хитати. «РКА» имела также лицензионный контракт с «Сименс унд Хальске» в Западной Германии. Нити, связывавшие друг с другом электронных промышленников, тянулись через моря и океаны.

Техника продажи компьютеров мало отличается от приемов сбыта других видов промышленного оборудования. Единственное, что при этом требуется доказать,— это способность компьютера снизить издержки производства, несмотря на высокие первоначальные затраты. Рекламные объявления электронных фирм вопрошают: «Каковы затраты на выполнение рутинной канцелярской работы? Сколько человек занято на этих работах?» Далее, делается прозрачный намек на то, что численность персонала даже в канцеляриях можно сократить. Продавец может предварительно провести тщательное обследование постановки дела у перспективного клиента, прежде чем предложить ему приобрести компьютер. Продающей фирме предварительные обследования могут обходиться весьма дорого, но они составляют органический элемент процесса продажи компьютера или сдачи его в аренду. Фирмы часто предпочитают сдавать свои компьютеры в аренду, поскольку такая форма сделки с клиентом позволяет выкачать из него больше денег. Например, Генеральная бухгалтерия правительства вынуждена была обратить внимание министерства авиации на то, что оно может сэкономить $1800, если приобретет в собственность некоторые устройства по обработке данных вместо того, чтобы пользоваться ими на правах аренды. Самые крупные компании вроде «ИБМ» готовят из своих продавцов специалистов по обработке данных в одной или нескольких важнейших отраслях, в результате они теперь уже не просто старомодные коммивояжеры, а «инженеры-продавцы». Не оставлено без внимания и стремление придерживаться моды: машины можно выпускать окрашенными в различные цвета; покупатель вправе выбирать между ярко-золотистым и темно-коричневым, цветом морского прибоя и цветом морской волны, ярко-голубым и серо-стальным. Предоставляется также выбор системы освещения. Чтобы вся обстановка выглядела сверхшикарно, продавец может снабдить клиента целым списком «скоординированных» с выбранным цветом декоративных идей для интерьера — специальных флюоресцентных ламп, покрытия пола, особых столов, телефонов и корзинок для бумаг.

Однако над «ИБМ» явно сгущались тучи по мере того, как она попадала под обстрел с разных сторон. «Контрол дэйта», превратившаяся к 1968 г. в крупного конкурента, стала преследовать «ИБМ», используя антитрестовские законы, обвиняя ее в том, что она применяет монополистическую практику и нарушает закон Шермана. За этим судебным иском последовал другой, возбужденный фирмой «Дэйта процессинг файнэншл энд дженерал», которая просила суд расчленить обширные владения «ИБМ». В свою очередь и правительство, начав расследование деятельности гигантской корпорации, на склоне дней администрации Джонсона уже стало подумывать о предъявлении ей иска за нарушение антитрестовских законов. Могущество «ИБМ» достигло таких размеров, что пакет акций, приобретенный в 1914 г. за $2700, к 1968 г. стоил примерно $18 млн. Но едва ли шквал антитрестовских мер способен был причинить компании сколько-нибудь значительный ущерб, она испытала бы лишь легкое неудобство. Теперь «ИБМ» казалась неуязвимой.

Когда Дуайт Д. Эйзенхауэр в январе 1961 г. покидал Белый дом, он в своем прощальном обращении к стране предостерег против растущего влияния «военно-промышленного комплекса». Хотя эту речь написал Малколм Муз, впоследствии президент университета штата Миннесота, уже сам факт, что она оказалась для президента США приемлемой, говорит сам за себя. Вот что сказал Эйзенхауэр: «Соединение огромного военного истэблишмента с громадной военной индустрией представляет собой повое явление в американской истории... мы обязаны осознать его грозные последствия, (и) мы должны принять меры против того, чтобы военно-промышленный комплекс, намеренно или непреднамеренно, приобрел влияние недопустимых масштабов. Возможность катастрофического усиления власти в руках тех, кому она не должна принадлежать, существует и впредь будет существовать» Предостережение оказалось вполне своевременным, ибо, как и предсказывал, покидая свой пост, президент, военно-промышленный комплекс вскоре разросся до таких размеров, которые позволяли ему осуществлять такую власть, какой опасался Эйзенхауэр.

Однако союз между милитаристами и бизнесом обнаружился гораздо раньше. Их связи стали особенно заметными в годы первой мировой войны, когда индустриализация экономики достигла такого высокого уровня, который создавал благодатную почву для развития этих связей. Возникшая тогда потребность в максимальном развертывании военного производства привела к ослаблению действия антитрестовских законов и к смягчению враждебного отношения к бизнесу, проявлявшегося в предвоенные годы. Некоторые представители мира бизнеса продемонстрировали, казалось бы, бескорыстный патриотизм, заняв важные посты с символическим годовым жалованьем в один доллар с целью помочь правительству одержать победу в войне. На том основании, что бизнес может обеспечить все, чего требует война, был образован Совет национальной обороны; более того, корпорации стремились доказать, что в чрезвычайной для страны обстановке они в состоянии править делами без вмешательства извне. Тем не менее часто случалось, что люди, занимавшие посты с годовым окладом в один доллар, принимали меры к тому, чтобы военные контракты передавались именно их фирмам или фирмам их коллег; возникла угроза, что бизнес поведет себя так же, как и во времена прежних войн. В конце концов, конгресс наложил ограничения на такую практику распределения контрактов, приняв закон Левера. Однако даже уважаемым членам Бюро военной промышленности часто трудно было различить границу между государственными интересами и частными. И лишь в 1918 г. правительство решило избегать назначения в это Бюро потенциально недобросовестных бизнесменов. Тем не менее, значительная часть военных поставок фактически оставалась под контролем представителей бизнеса, и только наступление Дня перемирия сокрыло от мира грозящий хаос.

В настоящее время параллель с военными поставками периода первой мировой войны вполне уместна и подтверждает справедливость предостережения, сделанного Эйзенхауэром. Вооруженные силы находят множество аргументов, чтобы требовать увеличения ассигнований, хотя заказываемое ими новое снаряжение часто следовало, с чисто технической точки зрения, тут же зачислить в устаревшее. Корпорации, способные поставлять государству секретную технику, обнаружили великолепную возможность обеспечивать себе постоянные прибыли, используя готовность правительства финансировать их «научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы».

В 1948 г. военный бюджет сократился до разумного уровня, примерно в $12 млрд. Война в Корее привела к увеличению расходов на военные цели до $50 с лишним млрд. Вопреки попыткам президента Эйзенхауэра, а позднее и министра обороны Роберта Макнамары⁷ удерживать процесс в рамках рационального, по-видимому, не существовало способов приостановить резкий рост военных расходов. Затем, с развертыванием вьетнамской войны, их сумма достигла почти $80 млрд. в год. Только за 1950—1959 гг. на военные цели было израсходовано, по имеющимся оценкам, $228 млрд. В 1967 финансовом году половина военного бюджета или $39 млрд., была направлена на финансирование генеральных военных контрактов; именно это составляло основу формирования и укрепления военно-промышленного комплекса. Половина указанной суммы пришлась на долю примерно тридцати четырех фирм, в том числе «Макдоннелл Дуглас корпорейшн», «Дженерал дайнэмикс», «Дженерал электрик», «Юнайтед эйркрафт», «АТТ», «Дженерал моторс», «Вестингауз», «Линг-Темко-Воут», «Рэйтеон», «Бендикс» и «ИТТ». Годовое жалованье личного состава вооруженных сил США превысило $17 млрд. Более трех четвертей округов по выборам в конгресс имели на своей территории одно или несколько военных предприятий. Вся страна оказалась материально заинтересованной в том организме, который принял характер государства военных контрактов.

К концу 1960-х гг. примерно 22 тыс. генеральных подрядчиков и 100 тыс. субподрядчиков занимались главным образом выполнением военных заказов; свыше 75 отраслей можно было отнести к разряду работающих в основном на министерство обороны; более 50% доходов авиастроительных и судостроительных фирм поступало от правительственных заказов; около 5300 больших и малых городов жили за счет по меньшей мере одного военного завода, работавшего на Пентагон. Военные ведомства содержали па территории страны около 5500 баз и лагерей, а также 9 арсеналов, в которых было занято 57 тыс. рабочих. Кормушка оказалась достаточно большой, чтобы каждый мог сытно есть.

Тем не менее некоторые конгрессмены громко жаловались на то, что с их округами обходятся несправедливо, другие утверждали, что Техас, родной штат президента Джонсона, получает непропорционально большую долю правительственных заказов. После того как Макнамара в 1964 г закрыл сорок пять военных объектов, сэкономив в расчете на год примерно $475 млн., был день, когда ему пришлось 150 раз выслушивать по телефону протесты осерчавших конгрессменов. Ведущие члены конгресса твердили, что не следует наносить ущерб местному населению, особенно в их собственных избирательных округах. В состав группы конгрессменов, представлявших штат Джорджия, входили председатели обеих комиссий по делам вооруженных сил как сената, так и палаты представителей; и в штате Джорджия было больше военных объектов, чем в каком-либо другом. Когда внесли предложение создать в Джорджии новую военную базу, один генерал сострил: «Еще одна база потянет штат ко дну». При поддержке членов палаты представителей от штатов Южная Каролина и Луизиана, занимавших в комиссиях палаты стратегические посты, политиканы Юга добились того, что их район располагал большей долей военных, объектов, чем это требовала справедливость. Конгресс весьма интересовался также и тем, где именно закупали военные материалы; члены конгресса часто выторговывали особенно благоприятное отношение к предприятиям, размещенным на территории их округов.

Во время пребывания на посту министра обороны Макнамаре удавалось во многом отражать нажим военно-промышленного комплекса. Когда в 1968 г. его, в конце концов, вынудили перейти в Международный банк реконструкции и развития⁸, он сказал, что в 98% битв с военными кругами победа оставалась на его стороне. В самом деле, Макнамара оказался единственным министром обороны, сумевшим установить гражданский контроль над распространяющейся империей Пентагона. Военных и подрядчиков, стремившихся урвать все больший куш из государственной казны, он держал в узде и в какой-то степени умерял их аппетит. На 1969 бюджетный год военные ведомства потребовали ассигновать $100 млрд., а Макнамара сократил их заявку до $80 млрд. Руководители всех трех родов вооруженных сил развернули бешеную пропагандистскую кампанию с целью убедить конгресс и общественность в том, что безопасность страны находится под угрозой. Разумеется, заинтересованные круги бизнеса разделяли взгляды Пентагона. Лоббистская активность осуществлялась через пентагоновское бюро «по связям с законодательными органами», бюджет которого достигал почти $4 млн. Это в тринадцать раз превышало расходы крупнейшего частного лоббиста. Говорят, что лоббисты Пентагона обрушились на конгресс как «десант морской пехоты».

Все это приносило барыши военным подрядчикам, гарантировавшим основную часть своего бизнеса с помощью договорных заказов. С. 1961 по 1967 г на долю первых пятнадцати в перечне военных подрядчиков пришлось свыше половины всех поставок Пентагону. К числу этих фирм относятся «Локхид», «Дженерал дайнэмикс», «Макдоннелл Дуглас», «Боинг», «Юнайтед эйркрафт», «Рэйтеон» и «Линг-Темко-Воут». Чтобы обеспечить благоприятный ход своих дел, фирмы делали ставку па «хорошие личные отношения» и жертвовали крупные суммы Лиге ВМС, Ассоциации ВВС и Ассоциации сухопутных войск США. Один подрядчик, которому грозил отказ в выдаче контракта, убедил приятеля адмирала воспрепятствовать такому решению. Другой уговорил министра авиации аннулировать неблагоприятный ответ Пентагона. С целью способствовать поддержанию «хороших личных отношений» с представителями военных ведомств фирмы широко практиковали такое важное средство, как привлечение па службу отставных офицеров. В 1959 г. в штате военных подрядчиков работало более 1400 офицеров запаса в ранге от майора и выше. По сведениям сенатора Уильяма Проксмайра, в 1968 г. в составе служащих ста крупнейших военных поставщиков, на долю которых, приходилось заказов Пентагона на $26 с лишним млрд., или 67% всех военных заказов, числилось 2072 офицера в отставке. Более половины этих офицеров работало в десяти крупнейших компаниях, причем все они были в чине не ниже полковника или капитана ВМС. Несмотря на то, что отставным офицерам запрещалось выступать ходатаями фирм в своем роде вооруженных сил, были сведения, что 90% офицеров не соблюдали этот запрет.

По существу, перестроившиеся на военное производство отрасли настолько вросли в весь этот комплекс, что они, даже если бы и захотели, не смогли бы уже успешно обслуживать рынки гражданской продукции. Когда возникали случаи сокращения военных ассигнований, указанные отрасли просто не знали, что им делать; казалось, что единственный способ вернуться к жизни на мирной земле — это искать убежища в конгломерате. Однако сторонники сокращения расходов на военные цели доказывали, что военно-промышленный комплекс слишком разросся. Они утверждали, что разумно определяемые нужды обороны не понесут ущерба, если сократить расходы на производство наступательного оружия, дальнего действия и противолодочных средств. К тому же в результате высвободится значительное количество рабочей силы для других целей. Указывалось, далее, что в случае, если удастся. ликвидировать обязательства во Вьетнаме, то всякие расходы, превышающие сумму $40 млрд. на все военные потребности, граничат с пустой затратой средств. Люди крайних взглядов, разумеется, говорили, что даже сумма $40 млрд. является чрезмерной.

Вклад аэрокосмической и военной промышленности в процесс экономического роста уже давно достиг предела, за которым начинает действовать фактор убывающих доходов. Применяя только для них предназначенные материалы и секретную технику производства, эти отрасли часто превращались в своего рода неразменную монету, т.е. они уже оказывались не в состоянии вступать в такие отношения с остальными отраслями хозяйства, какие были свойственны начальному периоду развертывания военных программ. В мирное время многие предприятия указанных отраслей: попросту станут бесполезными. Например, за 1950—1955 гг. авиационная промышленность только однажды продала 30% своей продукции гражданским клиентам. Поскольку у них столь малый опыт сбыта своих изделий на открытом рынке, совсем по удивительно, что военные фирмы (а большая часть их производственных мощностей, во всяком случае, обязана своим существованием правительственным субсидиям) страшатся сокращения военного бюджета, так как они умеют обращаться и торговаться лишь с одним-единственным крупнейшим покупателем. А это далеко не то же самое, что уметь выкраивать себе кусок на внутреннем рынке.

В какой отрасли невоенной экономики могут себе найти применение, например, предприятия, выпускающие корпуса военных самолетов? В коммерческом самолетостроении? Это может дать им в год $200 млн., т.е. сумму, едва ли достаточную для покрытия издержек. В производстве сборных домов? При годовом производстве 1,5 млн. домов они могут рассчитывать на $850 млн. в год. Если бы представилась возможность сооружать мосты или стали бы строить остро необходимые системы скоростного транспорта, быть может, удалось бы прихватить еще $500 млн. в год. Но даже при условии, что предприятиям, о которых идет речь, и удалось бы овладеть перечисленными рынками, это загрузило бы их совокупную производственную мощность лишь на 60%.

После второй мировой войны многие авиационные предприятия весьма неохотно переключались на производство байдарок, моторных катеров, гробов из нержавеющей стали, а также материалов для фирм, изготовляющих музыкальные инструменты. Но концерны вроде «Дженерал дайнэмикс», специализировавшиеся на выпуске лишь очень дорогих и высокоточных изделий, столкнулись с большими трудностями, когда им пришлось перестраиваться на производство массовой, дешевой и низкокачественной продукции. Правда, некоторые компании выручали такие трюки, как отнесение убытков на прошлые годы с целью получить компенсацию за уплаченные тогда налоги, что позволяло им пришвартоваться к более прибыльным фирмам, но и в подобных случаях страховщиком выступало правительство. Почти невозможно было применить на обычных промышленных предприятиях новейшую технологию военного производства, — технологию, которая требует, чтобы сборка деталей осуществлялась в цехах, где нет пыли и вибрации, с помощью непрерывно подвергаемых испытаниям приборов, где поддерживаются постоянный температурный режим и уровень влажности воздуха,— технологию, осуществимую на машинном оборудовании такой точности, какая достижима лишь на основе компьютерной техники. Для концернов, связанных с современным военным производством, прекращение «холодной войны» практически означало бы выход из строя, и лишь программа космических исследований спасла их от столь печальный участи.