Жизненность традиций и авангарда

Для возможности общей теоретической платформы потенциально для нас открыты все «классицистические» и «романтические» направления искусства. (Но в этом и основная проблема) К. Малевич и П. Мондриан минимализировали язык живописи до простейших структур, дав нам особенно ясное понимание, что чистый формат композиционен и содержателен. Тем более - любая плоская геометрическая фигура, закомпонованная в этот формат, содержательна и как самостоятельная форма-изображение, и как композиционная, т. е. она контекстно-содержательна и относительно формата (массой, пропорциями, той же формой), и относительно создавшегося между этой геометрической фигурой и краями формата - поля, форма которого тоже имеет определённые параметры. Думается, что именно минимальные изобразительные и композиционные структуры способны эквивалентно выражать определённые состояния в искусстве, а как следствие – передавать и более сложное содержание через многообразие сочетаний минимальных форм. Действительно, при всей простоте таких композиционных структур, подчас ассоциирования геометризма с рациональным, постичь содержательность динамики такой композиции можно лишь чувством. На примере изображённого шарика, катящегося под уклон, утвердительно сказать в какой именно точке формата шарик становится максимально динамичным, а в какой, именно, полностью останавливается границей формата, можно только почувствовав это. По сути дела многие достижения западного авангарда не нужны традиционной китайской живописи, так как в последней они имманентно присутствуют. Уже отмечалась содержательность абстрактно-композиционных структур Гохуа. Школой теории композиции должны стать не столько знание законов, правил, приёмов и умение проиллюстрировать их произведениями мастеров, сколько именно обучение умению определять точность выраженного состояния композиции как отдельного азбучного компонента, так и контекстно-компенсационного взаимодействия многообразия средств, т. е. её образности. И это вполне в духе постмодерна, который есть не только отражение девальвации духовной культуры, деятельность, генерирующая некие комбинации, но и попытка преодолеть этот вакуум.

Проблемы школы

Композиция — не привходящий момент творчества, она не «придумывается» художником, а составляет органическую сущность процесса образной переработки идейного и физического материала искусства. Однако сам факт деления на теоретиков и практиков противоречит такой органичной установке. Да и сам разъятый способ познания любого органичного явления говорит сам за себя. В искусстве, конечно, рассудок, опережающий чувства — то же самое, что телега впереди лошади. Тогда происходит механизация мышления и, как следствие омертвление искусства.

С другой стороны, когда в искусстве форма доходят до крайней степени индивидуализации («я так вижу»), в одних ситуациях приходится бороться с крайним субъективизмом, а в других защищать его. Такие ситуации связаны в основном с несправедливым отношением крайних точек зрения к явлениям искусства. (Проблема художественной необразованности.) Часто за такого рода субъективизмом легко рассмотреть какой либо компонент профессионализма, который следует развить.

Преподавая искусство, иногда приходится защищать даже крайний субъективизм, его талантливые претензии на самореализацию, постепенно обогащая художественный кругозор личности. Но приходится бороться с ограниченным субъективизмом, с дилетантскими и бездарными притязаниями на художественность. Однако, здесь существует проблема умения отличать одно от другого, поскольку в пределах традиционной реалистической школы живописи очень легко начать отрицать любые новации. Потому воспитание глубоко мыслящих иррациональных индивидуумов требует по настоящему широкого кругозора и высочайшей квалификации преподавателя.

В целом для нашей педагогики (как и для искусства) всё более и более становится характерным стремление развивать отдельные компоненты либо академических канонов, либо многообразных авангардистских течений, что может быть весьма полезным, если не забывать ради чего это делается. Подобный подход полезен и животворен лишь при наличии и возможности пробуждения соответствующего творческого дара. Так или иначе, нужно помнить, что в искусстве мы всегда совершаем попытку преодоления механизации мышления, его рассудочного разложения. В противном случае всё это превращается в мёртвый набор логически следующих друг за другом упражнений.

Кажется, методическая мысль часто не шла и не идёт в ногу со временем, она то слишком традиционна и консервативна, то слишком авангардна, то поверхностно широка, иногда слишком далеко уходит в сторону от проблем искусства, даже имеет в настоящее время тенденцию обособляться в педагогике ради педагогики. Теория ради теории, педагогика ради педагогики и т. д. - тоже постмодерновая тенденция. Комментаторство и цитатничество – вообще свойство литературы постмодерна. Поэт Олег Чухонцев в телепередаче у А. Гордона говорил, о многочисленности пишущих о поэзии, и о малочисленности самих поэтов.

Создаётся впечатление, что дерзновенных личностей становится всё меньше. М. Ларионов учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества с перерывами до 1910г.— его исключали три раза за художественное вольномыслие. И подобная ситуация была типична для начала XX века. Ослабление этой тенденции есть результат просвещенческого утопизма с чрезмерной зарегламентированностью и верой в рациональное, с недостаточной установкой на развитие иррациональных индивидуумов. Цивилизация, нивелирует и образование и искусство, слабости современных китайских и российских студентов порой очень похожи. Именно то, с чем мы боремся нас и сблизило в искусстве.

Но мне представляется, что если российская школа при обмене преподавателями будет чрезмерно настаивать не на самых лучших своих консервативных традициях, это будет создавать непонимание китайской стороны. В совместном педагогическом сотрудничестве следует пойти на некоторые компромиссы и тогда мы, возможно, сможем достичь золотой середины в методах обучения.

Существуют проблемы некоторой несоотносимости наших педагогических и художественных традиций с постмодерном. Российская часть выставки в этом отношении достаточно ортодоксальна. Работы студентов в своей основе определены пока учебными программами. Вопрос о консервативности российской школы достаточно болезненен и непрост. Установка на реалистическую школу существует в большинстве педагогических и художественных вузов страны. В педвузах учебный процесс жёстко регламентирован Госстандартом и по количеству часов сильно привязан к педагогическим дисциплинам. Это, будем откровенны, тормозит художественное творчество студентов как таковое. В ведущих же художественных вузах творческая деятельность обязательна. Впрочем, и там, несмотря на сложность с художественными вкусами и предпочтениями, реалистическая основа рисунка и живописи ставилась и ставится во главу угла.

Следует помнить, что достижения творческие никогда не являются напрямую достижением устройства педагогической системы. Последняя может лишь способствовать или противодействовать творчеству. В конечном же счёте творчество рождается только усилием личности в содружестве с конкретным преподавателем. Поэтому любое обновление школы начинается с изменения мировоззрения преподавателя.

Сохранение реалистической школы для нас важно потому, что в условиях доминирования в массах попкультуры, это актуально для сохранения искусства вообще. Но слишком уж красноречив пример новаторского подвига П. Чистякова во имя соответствия школы задачам современного ей искусства.