3. Графы Толстые
Предок Льва Николаевича Толстого - стольник Петр Андреевич Толстой - был в Москве одним из самых активных участников дворцовых переворотов и боярских интриг вокруг престола. Это он вместе с Александром Милославским готовил стрелецкий бунт, доставивший власть царевне Софье. Он же. пробыв после воцарения Петра I несколько лет воеводою в Великом Устюге, возвращается в Москву и вместо ссылки или заточения в крепость получает ответственные поручения Петра I по дипломатическому ведомству.
Петр Андреевич Толстой - личность выдающаяся и в полном смысле слова историческая. Один из биографов П.А.Толстого пишет: «В полулегендарном героическом освещении эпохи Петра Великого рядом с светлейшим князем Меншиковым - олицетворенным честолюбцем, рядом с князем Ромодановским - олицетворением кровожадности, рядом с князем Яковом Долгоруким - благородным советником царя, рядом с фельдцейхмейстером Брюсом - ученым чернокнижником, - Петр Толстой является олицетворением тонкого ума и коварства».
Жизнь П. А. Толстой прожил нелегкую, не раз рисковал головой, но испытал и «честь великую» от самого царя Петра I, его сподвижников и современников. Петр Толстой был хорошо известен за границей как коварный политик, не очень щепетильный в дипломатических делах, обладавший замечательным красноречием. Первые биографы его (французский консул Вильярдо и датский посланник Вестфален) видят чуть не в каждом шаге крайнюю хитрость его и коварство. Царь Петр I ценил Толстого главным образом за ум и поразительную работоспособность.
В 1697 году Петр I, как известно, во главе большой свиты, состоявшей из многих князей и вельмож, отправился в Голландию и Англию, другую группу он послал в Германию и Вену, а несколько человек, в том числе и П. А. Толстого, в Италию и Рим к папе. Французов Петр I недолюбливал, поэтому во Францию не был послан никто.
Из подробнейшего дневника «Путешествие стольника Петра Толстого по Европе ...» (издан в «Русском архиве» 1888 года) мы узнаем, что в Италии он изучал итальянский язык, математику и морское дело. А было ему тогда уже под 60 лет, но он плавал на корабле и брал уроки навигации у капитана.
Зиму 1697/98 года он провел в Венеции. Самое сильное впечатление на него произвели карнавалы, проходящие обычно в ноябре и декабре, и комедии, которые «зело забавны, но хуже оперов», особенно понравившихся ему. «А начинают в тех операх играть, - пишет П. Толстой, - в первом часу ночи, а кончают в 5-м и 6-м часу ночи, а в день никогда не играют. И приходит в те оперы множество людей в машкарах, по-славянски в харях, чтоб никто никого не познавал, кто в тех операх бывает, для того что многие ходят с женами, также и приезжие иноземцы с девицами; и для того надевают мущины и женщины машкары и платье странное, чтоб друг друга не познавали...»
Многое поражает немолодого уже путешественника-ученика в Италии. Он был воспитан в старомосковском патриархальном духе и поэтому смотрит на все с превеликим удивлением. В Падуе он знакомится с «академией дохтурской великой, в которой бывает студентов по 1000 человек и больше». Записывает в дневнике не без наивного изумления, что «есть в Падве академия, где учат лошадей», дивится библиотеками великими с множеством книг всяких языков. Изучает крепостные сооружения города Бергамо, восхищается красотой и размерами кафедральных соборов в Милане и Флоренции, «преузорочным письмом живописным» итальянских художников, «о котором мастерстве язык человеческий и сказать подробну не может». Античные колизеи Вероны и Рима - все в диковинку русскому стольнику. Он возмущается, но вместе с тем не может скрыть восторга, вызываемого видом «предивной и удивления достойной работы» в изображении «поганских богов» - античной скульптуры: «поганской богини Дианы, богов поганских Меркурия и иных, которым приносил жертвы проклятый Нерон и за ту свою к ним любовь купно с ними есть в пекле».
В
Александра
Андреевна Толстая.
Царь Петр I высоко ценил незаурядные способности Петра Андреевича Толстого, но, особенно в первые полтора десятилетия своего царствования, предпочитал держать его подальше от двора, помня его прошлое участие в дворцовых заговорах. Он говорил П.Толстому: «Голова, голова, кабы не так умна ты была, давно бы я отрубить тебя велел». Современники Петра Великого вспоминают и такие слова его о Толстом: «Он очень способный человек, но, ведя с ним дело, надо из предосторожности держать за пазухой камень, чтобы выбить ему зубы, если он вздумает укусить». Вот почему вскоре по возвращении П. А. Толстого из Италии Петр I направляет его послом в Турцию.
П.А.Толстой пробыл в Турции 12 лет. Это были самые трудные в его жизни годы: он был первым русским послом в традиционно враждебной тогда к России мусульманской Анатолии. В донесении Петру он писал: «Мой приезд учинил туркам великое сумление; рассуждают так: никогда от веку не бывало, чтоб московскому послу у Порты жить, и начинают иметь великую осторожность, а паче от Черного моря, понеже морской твой караван безмерный им страх наносит». К двору его якобы для охраны были приставлены янычары, не пропускавшие в дом к послу никого из посторонних, «особливо греков и славян», «а у французского, английского и других послов янычары не стоят. Христиане и мимо ворот моих пройти не смеют». Но, ловкий и хитрый, П.А.Толстой и у двора султана турского с постоянно менявшимися визирями, бесконечными придворными интригами сумел поставить себя относительно независимо и раздобыть для Петра I столь необходимые ему сведения «об управлении, войске, флоте, народном благосостоянии, торговле в Турции и о различных областях и народах, подвластных султану». Русский резидент доставил в Посольский приказ подробное описание берегов Черного моря и всех турецких портов, «которые на том же Эвксинском Понте обретаются».
В то же время П. А. Толстой, уставший от жизни в чужестранстве, просит умилосердиться над ним, сирым, чтобы его, бедного, как он пишет, государь велел заменить кем-нибудь. На что Петр I отвечает:
«Еще нужда там вам побыть, -которых ваших трудов Господь Бог не забудет и мы никогда не оставим. Р1-1ег».
Кончилось все тем, что Турция, напуганная после Полтавского победоносного над Швецией сражения возраставшей мощью России, начала войну против Московии. Петр Толстой был схвачен и посажен в Семибашенный замок, где он просидел в общей сложности почти два года, «под башней в глубокой земляной темнице, зело мрачной и смрадной», находясь постоянно под угрозой мучений и пыток, страдая болезнями и без какой-либо врачебной помощи.
П.Толстой смог покинуть Константинополь только в июне 1714 года, после окончания мирных переговоров России и Турции.
Он вернулся домой уже в новую столицу - Петербург и назначен был членом «Тайного чужестранных дел коллегиума», получив чин тайного советника.
И вскоре - снова поручение Петра I, на этот раз весьма трудное и щекотливое: привезти в Россию царевича Алексея, обвиняемого в измене и посягательстве на русский престол при живом отце и скрывавшегося где-то в Австрии или Италии под покровительством австрийского императора.
П.Толстой сумел найти царевича, войти к нему в доверие и, где подкупом и хитростью, а где вероломством и застращиваниями, добился согласия его вернуться в Москву. Обманутый Толстым, царевич Алексей был предан суду. Толстой же, пожалованный к этому времени в сенаторы, вместе с Меншиковым, Апраксиным, Головиным, Долгоруким и другими допрашивал царевича, присутствовал при пытке и подписал его смертный приговор.
В переменчивой судьбе семидесятитрехлетнего Петра Андреевича Толстого наступил период царской милости: Петр I пожаловал его в чин действительного тайного советника и дал ему поместья в Переяславском уезде и дом со всеми строениями и даже с «внутренним убором» в Петербурге «за показанную так великую службу, - как выразился царь в указе, - не токмо мне, но паче ко всему отечеству в приведении по рождению сына моего, а по делу злодея и губителя отца и отечества».
П.Толстой назначается президентом Коммерц-коллегии, которой Петр придает особую важность в связи с пошатнувшимся финансовым и общим экономическим положением в стране: Россию обескровили не только войны, но и страшные злоупотребления, казнокрадства чиновничества.
Начались казни. Был жестоко бит кнутом, а потом повешен недалеко от большой новой Биржи губернатор всей Сибири князь Гагарин, был колесован обер-фискал Нестеров на Троицкой площади, граф Шафиров пережил инсценировку отсечения ему головы, после чего ему дарована была жизнь, но конфисковано имущество... Царь вел борьбу с хищениями.
В последние годы царствования Петра I П. А.Толстой был осыпан милостями государя: в 1722 году получил редкий тогда орден Андрея Первозванного, в 1723-м пожалован был отписанным в казну двором Шафирова на Мясницкой улице в Москве со всем строением, а также имением в 277 дворов крестьян в Суздальском уезде - село Глумово с деревнями. «Наконец, - по словам исследователя генеалогии Толстых Б.Л.Модзалевского, - состоя верховным маршалом во время коронования в Москве Екатерины I (7 мая 1724г.), он на другой день, 8 мая, был пожалован в графское достоинство, о чем Петр известил Сенат собственноручной запиской: «Объявить тайному действительному советнику Толстому надание графства и наследникам его».
А ровно через три года, 6 мая 1727 года, Екатерина I уже на смертном одре, за несколько часов до кончины, подписала указ о ссылке Петра Андреевича Толстого в Соловецкий монастырь.
Причиной такой метаморфозы в судьбе П.А.Толстого вновь послужили дворцовые интриги, в которых он исполнял не последнюю роль. Когда стало ясно, что дни Екатерины I сочтены, Петр Толстой посчитал за лучшее для себя, чтобы престол заняла одна из дочерей Петра I - Анна или Елизавета, а не внук Петр II. Это и понятно: Петр II был сыном казненного при участии П.Толстого царевича Алексея, и, конечно, став царем, Петр II не простил бы П.Толстому смерти своего отца. В свою очередь, Меншиков был заинтересован в том, чтобы наследником стал 12-летний Петр II, так как собирался женить будущего императора на своей дочери и таким образом укрепить свое положение при дворе.
В этой борьбе пересилил «полудержавный властелин» Меншиков, и П.Толстой чуть не поплатился своей головой: смертная казнь ввиду преклонного возраста «государственного преступника» (ему было 82 года. - И. Т.) была заменена пожизненным заключением в Соловках.
Вот что в самый день приговора писал граф Петр Андреевич своему племяннику: «По указу Его Императорского величества кавалерия и шпага с меня сняты и ведено меня послать в Соловецкий монастырь от крепости прямо сегодня; того ради, Борис Иванович, можешь ко мне приехать проститься, а сын мой Иван, я чаю, от печали не может приехать, а вас обоих ведено ко мне допустить... А более писать от горести не могу. Велите кафтан овчинный и более не знаю, что надобно. Впрочем, всем моим от меня благословение».
Знал ли Петр Андреевич, что сын его Иван за участие в заговоре тоже приговорен к ссылке в Соловки, или это ему стало ведомо, только когда они были уже на этапе, неизвестно. Так или иначе, Петр Андреевич и его сын Иван Петрович под конвоем из двенадцати солдат и поручика Кузьмина были доставлены в монастырь и посажены в тесный, грязный и темный наземный каземат. Там было так сыро, что за полтора года, проведенные ими в келье-камере, вся одежда на узниках сгнила. Эта келья находилась на южной стороне Святых ворот в углу и называлась Антоновской тюрьмой.
Советский историк Г. Г. Фруменков на основании новых материалов из архангельских, ленинградских и московских архивов приводит в книге «Узники Соловецкого монастыря» интересные сведения о последнем годе жизни Петра и Ивана Толстых. Иван умер летом 1728 года и похоронен был за оградой на общем кладбище, а отец его умер 30 января 1729 года, 84 лет от роду. Погребли его внутри монастырской стены, на западной стороне Преображенского собора.
Несколько слов об Иване Петровиче Толстом -прапрадеде Льва Николаевича Толстого. Родился он в 1685 году; в 1702 году, будучи стольником, был отправлен с отцом Петром Андреевичем в Константинополь членом свиты. Известно также, что в 1722 году он ездил с отцом в Астрахань, был в чине подпоручика, а в 1726 году был президентом юстиц-коллегии.
Иван Петрович Толстой женился в 1711 году на Прасковье Михайловне Ртищевой, и было у них пятеро сыновей и пять дочерей. Одна из дочерей - Прасковья (в замужестве Одоевская) - прабабка поэта-декабриста князя А.И.Одоевского; другая дочь - Марья (в замужестве Чаадаева) - бабка писателя-философа П. Я. Чаадаева.
Сын Ивана Петровича Толстого, Андрей Иванович Толстой, прадед Льва Николаевича, родился в 1721 году. В 1759 году произведен в надворные советники, а в 1760 году ему и его братьям и сестрам императрица Елизавета Петровна возвратила графский титул, которого Толстые были лишены Петром II в 1727 году. Граф Андрей Иванович был воеводою в Суздальской провинции Владимирской губернии, затем состоял президентом Главного магистрата в Москве, имел чин действительного статского советника.
Лев Николаевич Толстой рассказывал о нем: «Про Андрея Ивановича, женившегося очень молодым на княжне Щетининой, я слыхал от тетушки такой рассказ. Жена его по какому-то случаю без мужа должна была ехать на какой-то бал. Отъехав от дома, -вероятно, на возке, из которого вынуто было сиденье, для того, чтобы крышка возка не повредила высокой прически, молодая графиня, вероятно лет семнадцати, вспомнила дорогой, что она, уезжая, не простилась с мужем, и вернулась домой. Когда она вошла в дом, она застала его в слезах: он плакал о том, что жена перед отъездом не зашла к нему проститься».
У Андрея Ивановича и Александры Ивановны Толстых было 10 человек детей: сыновья - Петр, Иван, Василий, Илья, Федор, Андрей и четыре дочери.
О тех из детей Андрея Ивановича Толстого, которые сыграли определенную роль в жизни Льва Николаевича Толстого или нашли отражение в его творчестве, стоит рассказать немного подробнее.
Перечисляя в «Воспоминаниях» события своей «детской деревенской жизни», Лев Николаевич описывает приезд в Ясную Поляну «знаменитого американца Федора Толстого». Почему американца?
Федор Иванович Толстой был известным дуэлянтом. После одной из многочисленных дуэлей ему пришлось, чтобы избежать наказания, отправиться в кругосветное путешествие на корабле «Надежда» под командованием капитан-лейтенанта Ивана Крузенштерна. Собственно, отплыть на этом судне должен был его двоюродный брат Федор Петрович Толстой (впоследствии известный художник-медальер), боявшийся качки; и родные подменили одного Федора другим, благо оба они учились в Морском корпусе. Во время плавания Федор Иванович от скуки чинил «зловредные шалости»: заснувшему корабельному священнику припечатал бороду сургучом к палубе печатью, украденной у Крузенштерна; возил с собой орангутанга, наводившего страх на команду. Кончилось тем, что Крузенштерн, решив избавиться от беспокойного моряка, «забыл» его на одном из Алеутских островков.
По свидетельству современника, Ф.Толстой объездил Алеутские острова, посетил многие дикие племена, одно из которых даже предлагало ему стать их вождем, пробыл некоторое время в Америке, а потом возвратился через Петропавловский порт сухопутным путем в Россию. С этих пор его и прозвали Американцем. Это о нем писал А.С.Грибоедов в «Горе от ума»: «Ночной разбойник, дуэлист, в Камчатку сослан был, вернулся алеутом...» Нетрудно узнать характерные его черты и в некоторых строфах «Евгения Онегина» А.С.Пушкина, и в стихах П.А.Вяземского: «Американец и цыган, на свете нравственном загадка...»
Лев Николаевич помнил его уже 54-летним стариком, и впоследствии эта фантастическая фигура неизменно привлекала его интерес. Облик его запечатлен писателем в герое рассказа «Два гусара» Турбине-отце и в Долохове из «Войны и мира». Вот портрет Федора-Американца из воспоминаний его товарищей:
«Среднего роста, плотен, силен, красив и хорошо сложен; лицо его было кругло, полно и смугло; вьющиеся волосы... черны и густы; черные глаза обычно блестели, а когда он сердился, страшно было заглянуть ему в глаза». Разве не вспоминаются знакомые нам черты Долохова?
Упомянутый выше Федор Петрович Толстой тоже двоюродный дядя писателя. В его доме Лев Николаевич особенно часто бывал после своего возвращения из Севастополя, когда он, соскучившись по хорошему обществу, с нескрываемым интересом знакомился со всеми выдающимися людьми своего времени. По средам у Федора Петровича Толстого - товарища президента Императорской академии художеств - собиралось интеллектуальное общество Петербурга:
там бывали известные писатели, музыканты, художники, ученые. Неоднократные упоминания об этих посещениях находим в дневниковых записях Л.Н.Толстого.
В литературоведении известна гипотеза, по которой сближается образ Вронского и история его увлечения Анной Карениной с событиями из семейной жизни троюродного брата Льва Николаевича - поэта Алексея Константиновича Толстого. Не берусь судить, достаточно ли оснований для такого сближения, но совершенно очевидно и некоторое сходство романтической истории любви поэта к замужней С. А. Миллер, ставшей впоследствии его женой, и то, что Лев Николаевич знал эту историю в подробностях: о ней несколько лет говорил весь петербургский свет.
И наконец, нельзя не упомянуть Александру Андреевну Толстую. Каждый интересующийся жизнью и творчеством писателя должен познакомиться с перепиской Льва Николаевича Толстого с Александрой Андреевной Толстой, его двоюродной теткой. Это не просто увлекательное чтение: письма содержат богатейший материал к биографии писателя. Льва Николаевича связывала с А.А.Толстой многолетняя дружба, духовная близость. Лев Николаевич в старости признавался, перечитывая эти письма, что ему приятно вспоминать мысли и чувства тех далеких лет и что под многими из них он подписался бы и сейчас.
Граф Илья Андреевич Толстой - дед Льва Николаевича - молодые годы провел в Казани. Потом находился на военной службе и вышел в отставку бригадиром. В 1815 году, уже в чине статского советника, был назначен губернатором в Казань. Женился Илья Андреевич на княжне Пелагее Николаевне Горчаковой (1762-1838; ее могила сохранилась до наших дней на Донском кладбище в Москве) и получил в качестве приданого жены имение Никольское-Вяземское, расположенное в Чернском уезде Тульской губернии.
Их дети: дочери Александра Ильинична, в замужестве Остен-Сакен, Пелагея Ильинична, в замужестве Юшкова, - родные тетки Льва Николаевича и опекунши его; сын их Николай Ильич Толстой - отец писателя.
Граф Николай Ильич Толстой родился 26 июня 1795 года. Пятилетним мальчиком был зачислен отцом в службу с чином губернского регистратора, в 15 лет был уже коллежский регистратор, а в 16 лет стал губернским секретарем. Столь стремительная карьера в гражданской службе была прервана Отечественной войной 1812 года: Николай Ильич был определен своим отцом в военную службу - корнетом в 3-й Украинский казачий регулярный полк. В 1819 году Николай Ильич вышел в отставку с чином подполковника.
В 1821 году, приехав с матерью Пелагеей Николаевной из Казани в Москву, поступил на службу в Военно-сиротское отделение при Московском комендантском управлении. А в 1822 году граф Н. И. Толстой посватался к княжне Марии Николаевне Волконской, которая приняла его предложение.