1.3. «История масс» в противовес «истории звезд»

Историки, разделяющие принципы исторической антропологии, изучают деяния и мысли не одной только правящей элиты, но стремятся пробиться к другому уровню исторической реальности, - охватить повседневную жизнь людей из разных слоев общества, воссоздать их взгляды, системы ценностей, определявших их поведение, реконструировать картину мира, которая детерминировала их образ жизни. Представители школы «Анналов» выступили за разработку «истории масс» в противовес «истории звезд», они ратовали за человека-труженника, за историю, видимую не «сверху», а «снизу». Школа «Анналов» много сделала для «очеловечивания» исторической науки. Следствием понимания истории повседневности как истории снизу было преодоление снобизма в отношении маргиналов общества (преступников инакомыслящих, представителей сексуальных меньшинств и т.п.).

1.4. Несобытийная история как история ментальностей

Представители школы «Анналов» относят к числу исторических фактов не только «события» из сферы политической жизни, но прежде всего явления и процессы, в том числе социально-экономического развития.

Новизна подхода состояла в том, что «анналисты» стали искать «…явные следы неявного, находили статистические закономерности – не абсолютные и заранее заданные, а именно статистические и восстанавливали по этим кривым колебаниям рождаемости, цен и еще чего-то вполне обычного ментальность, коллективное подсознательное, стандарты поведения, мифы, ценности, управляющие обществом»⁶.

При таком подходе к изучению истории делаются шаткими или разрушаются те барьеры, которые разделяли в сознании историков-позитивистов социальную структуру и культуру. Становится все более ясным, что общественные отношения и институты, политические события не могут быть поняты, если историк не знает содержание духовной жизни людей, участвовавших в этих событиях. Центр тяжести в историческом исследовании смещается в сторону изучения человеческого сознания, а структура этого последнего в глазах историка уже не ограничена сферой четко выраженной политической или религиозной идеологией.

Ментальность, как способ видения мира, не идентична идеологии потому, что в отличие от придуманных систем идеологии, является НЕОТРЕФЛЕКСИРОВАННОЙ и логически не выявленной. По мнению Ж. Ле Гоффа, историк ментальностей работает с неосознанным, повседневным, с автоматизмами поведения, с внеличными аспектами индивидуального сознания. Ментальности пронизывают всю человеческую жизнь, присутствуют на всех уровнях сознания и изменяются очень медленно.

В данном случае историки исходят из посылки, что СОЗНАНИЕ И ПОВЕДЕНИЕ ЛЮДЕЙ ИСТОРИЧЕСКИ ИЗМЕНЧИВЫ. Как подчеркивал Л. Февр, историк должен по возможности представить себе «умственный инструментарий» людей прошлого, ту «интеллектуальную оснастку», при посредстве которой, они осваивали мир⁷.

История ментальности позволила избавиться от механизма, игнорирующего человека, и наполнила конкретным содержанием тезис о том, что история есть история людей. Впрочем, и для «анналистов» интересен был не сам человек как центральный субъект истории, а история создаваемой им повседневной культурной среды. Достижение «Новой исторической науки» в том, что она обратила внимание на необходимость исследования двух типов реальности: реальности как таковой и представлений о ней людей