psychology_of_the_person

Таким образом, сверхважная функция невротической отстраненности заключается в том, чтобы не допускать действия и развития основных конфликтов. Она представляет собой наиболее радикальную и наиболее эффективную из защит, воздвигнутых против них. Будучи одним из многих невротических способов создания искусственной гармонии, невротическая отстраненность - это попытка решения путем избегания. Но оно не дает подлинного решения, потому что остаются навязчивые стремления к близости, а также к агрессивному доминированию, эксплуатации и превосходству над другими, и они продолжают изматывать их носителя, если не сковывать его активность вообще. Наконец, нельзя достичь никакого реального ощущения внутреннего по­ коя или свободы до тех пор, пока продолжают существовать противоречивые системы ценностей.

И Д Е А Л И З И Р О В А Н Н Ы Й ОБРА З

Наше обсуждение основных типов отношений невротика к другим людям познакомило нас с двумя главными способами, используя которые он пытается разрешить свои конфликты или, точнее, избавиться от них. Один из этих способов состоит в том, что определенные стороны личности подавляются, а другие, противоположные им, выдвигаются на передний план; другой способ заключается в создании такой дистанции между собой и другими людьми, при которой конфликты не допускаются. Оба эти процесса рождают ощущение единства, которое позволяет человеку функционировать, даже если оно было достигнуто дорогой для него ценой.

Другой попыткой, которая и будет здесь описана, является создание собственного образа: что он, человек, представляет собой, каким, с его точки зрения, он может или должен быть в данный момент. Сознательный или бессознательный, этот образ всегда в большой степени оторван от реальности, хотя то воздействие, которое он оказывает на жизнь человека, в высшей степени реаль­ но. Более того, по своему характеру, он всегда является лестным, что можно проиллюстрировать карикатурой из газеты "Нью-Йор- кер", на которой полная женщина средних лет видит себя в зеркале стройной молоденькой девушкой. Специфические черты та­ кого образа варьируются и определяются структурой личности: человек может считать у себя незаурядными красоту или власть,

222

ум, одаренность, святость, честность или что угодно иное. Точно в той степени, в которой этот образ оторван от реальности, он имеет тенденцию делать человека высокомерным в подлинном смысле этого слова, ибо высокомерие, хотя оно используется как сино­ ним надменности, означает приписывание себе качеств, которыми человек не обладает или которыми он обладает потенциально, но не фактически. И чем менее реалистичен такой образ, тем более уязвимым он делает человека, и тем сильнее он делает жажду внешнего подтверждения и признания. Мы не нуждаемся в под­ тверждении тех качеств, в которых мы уверены, но мы будем крайне чувствительны, когда подвергаются сомнению ложные притязания.

В наиболее кричащей форме мы можем видеть пример идеа­ лизированного образа у психопатов в их мании величия, но его характеристики у невротиков в принципе те же самые. Здесь идеализированный образ не столь фантастичен, но для них он может быть столь же реален. Если мы примем степень отхода от реальности в качестве разграничительного признака между пси­ хозами и неврозами, мы сможем рассматривать идеализирован­ ный образ как элемент психоза, вплетенный в ткань невроза.

Во всех своих существенных чертах идеализированный образ является бессознательным феноменом. Хотя самовозвеличива­ ние невротика может быть абсолютно очевидно даже самому неискушенному наблюдателю, сам он не осознает, что идеализи­ рует себя. Он даже не знает, какой причудливый конгломерат качеств здесь собран. У него может быть смутное ощущение того, что он предъявляет к себе высокие требования, но, ошибочно при­ нимая такие требования перфекциониста за подлинные идеалы, он никоим образом не сомневается в их действительности и на самом деле весьма горд ими.

Влияние созданного образа на отношение к себе различно у разных людей и в значительной степени зависит от того, в чем именно человек заинтересован. Если невротику важно убедить себя в том, что он действительно соответствует этому идеализи­ рованному образу, то он развивает представление о том, что он на самом деле обладает выдающимся умом или является утончен­ ным человеком, самые недостатки которого замечательны. Если же внимание сосредоточено на его реальном "я", которое по срав­ нению с идеализированным образом заслуживает крайнего пре­ зрения, на передний план выходит самоуничижительная крити­ ка. Так как представление о себе, возникающее в результате та-

223

кого пренебрежения собой, столь же далеко отстоит от реальнос­ ти, как и идеализированный образ, его можно было бы соответ­ ственно назвать уничижительным образом. Если, наконец, фокус сосредоточен на расхождении между идеализированным обра­ зом и действительным "я", тогда все, что он сознает, и все, что мы можем заметить, — это его непрестанные попытки преодолеть этот разрыв и любыми силами добиться совершенства. В таком случае он будет поразительно часто повторять слово "должен". Он постоянно говорит нам, что он должен чувствовать, думать, делать. В глубине души он столь же убежден в своем совершен­ стве, как и человек наивно "нарциссического" типа, и выдает это своим убеждением в том, что он действительно мог бы быть со­ вершенным, если бы был более строг к себе, более жестко себя контролировал, был бы более бдительным и осмотрительным.

В отличие от подлинных идеалов, идеализированный образ статичен. Это не цель, к достижению которой человек стремится, а фиксированная идея, которую он боготворит. Идеалы обладают динамическим свойством; они рождают стремление приблизить­ ся к ним, притягивают; они являются силой, необходимой и бес­ ценной для всякого роста и развития. Идеализированный образ становится бесспорной помехой росту, потому что он либо отри­ цает недостатки, либо просто осуждает их. Подлинные идеалы ведут к скромности, идеализированный образ ведет к высокоме­ рию.

Этот феномен — как бы его ни определяли — известен уже давно. О нем упоминают в философских трудах всех времен. Фрейд ввел его в теорию невроза, обозначая его различными тер­ минами: Эго-Идеал, нарциссизм, Супер-Эго. С ним связан цент­ ральный тезис психологии Адлера, где он описан как стремление к превосходству. Все эти теории затрагивают лишь тот или иной аспект идеализированного образа и не охватывают это явление в целом. Каковы же тогда его функции? Очевидно, что он отвечает жизненно важным потребностям.

Начнем с того, что, возможно, является его наиболее элемен­ тарной функцией: идеализированный образ заменяет собой ре­ альную уверенность в себе и реальную гордость. Человек, кото­ рый в конечном счете становится невротиком, почти не имеет воз­ можности укрепить имевшуюся у него вначале уверенность в себе вследствие выпавших на его долю тяжелых переживаний. Уве­ ренность в себе, которая у него могла быть, еще более ослабляет-

224

ся в ходе его невротического развития, поскольку оно разрушает те самые условия, которые необходимы для поддержания веры в себя. Трудно кратко сформулировать эти условия. Наиболее важ­ ными факторами являются жизненные силы и наличие эмоцио­ нальной энергии, возможность ставить подлинные цели и доби­ ваться их реализации, способность быть активным в построении собственной жизни. Однако по мере развития невроза поврежда­ ются именно эти факторы. Невротические наклонности подры­ вают уверенность в себе, потому что в таком случае человек ока­ зывается в позиции управляемого, влекомого внешней силой, вме­ сто того чтобы самому управлять собой. Кроме того, способность невротика определять свою дорогу в жизни постоянно ослабля­ ется вследствие его зависимости от людей, какую бы форму она ни принимала: слепое бунтарство, слепое стремление к превос­ ходству и слепая потребность держаться в стороне от других — все они являются формами зависимости. Далее, путем сдержива­ ния огромных секторов эмоциональной энергии он полностью выключает их из действия. Все эти факторы приводят к тому, что он становится почти неспособным ставить собственные цели и добиваться их. И последнее, но немаловажное; базальный конф­ ликт поселяет раздор внутри него самого. Лишившись таким образом прочного основания, невротик должен искусственно раз­ дувать ощущение своей значимости и могущества. Вот почему вера в собственное всемогущество — обязательный компонент идеализированного образа.

Вторая функция тесно связана с первой. Невротик чувствует себя слабым не в вакууме, а в мире, населенном врагами, готовы­ ми обмануть, унизить, поработить и победить его. Он должен по­ этому постоянно соизмерять и сравнивать себя с другими не по причинам тщеславия или каприза, а в силу горькой необходимо­ сти. И так как в глубине своей души он ощущает себя слабым и презренным — как мы увидим это позднее — он должен искать чего-то такого, что поможет ему ощутить себя лучше, достойнее других. Принимает ли это форму чувства собственного превос­ ходства в святости или в беспощадности, в любви или в цинизме, он должен ощущать в своей душе некое превосходство, безотно­ сительно к тому, в чем конкретно он стремится превосходить других. По большей части такая потребность содержит элементы потребности в торжестве над поражением других, потому что, независимо от конкретной структуры невроза, невротик всегда

8-6372

225

уязвим и готов верить, что на него смотрят свысока и презирают. В качестве противоядия против чувства унижения может актуа­ лизироваться потребность в мстительном триумфе или она мо­ жет просто существовать в душе невротика, но она служит одной из движущих сил невротической потребности в превосходстве и придает ей специфическую окраску. Соревновательный дух на­ шей цивилизации не только вообще благоприятствует развитию неврозов, поскольку приводит к нарушению человеческих взаи­ моотношений, но также в особенности питает развитие потребности в превосходстве над другими.

Мы видели, как идеализированный образ подменяет собой под­ линную уверенность в себе и гордость. Но имеется еще один аспект, где он служит в качестве суррогата. Так как идеалы не­ вротика противоречивы, они просто не могут иметь какой-либо обязательной силы; в силу своего смутного и неопределенного характера они не могут служить ему руководством. Поэтому, если бы его стремление стать идолом, сотворенным самим собой, не придавало его жизни некоторый смысл, он бы ощущал свое суще­ ствование абсолютно бесцельным. Одну из функций идеализи­ рованного образа можно считать ответственной за его ригидность в большей степени, чем любые другие. Если в нашем личном зер­ кале мы видим себя образцами добродетели и интеллекта, то даже самые явные наши дефекты и недостатки исчезнут или приобре­ тут привлекательную окраску, точно так же как на хорошей кар­ тине ветхая, полуразвалившаяся стена не выглядит более ни вет­ хой, ни полуразрушенной, а предстает в качестве чудесного соче­ тания коричневых, серых и красных цветовых тонов.

Мы можем прийти к более глубокому пониманию защитной функции идеализированного образа, если зададим простой воп­ рос: что человек считает своими ошибками или недостатками? Это один из тех вопросов, которые, на первый взгляд, ни к чему не ведут из-за бесконечного числа возможных ответов. Тем не ме­ нее на него имеется вполне конкретный ответ. Что человек счи­ тает своими дефектами или недостатками — это зависит от того, что он в самом себе принимает, а что отвергает. Последнее, одна­ ко (при сходных культурных условиях), определяется тем, какой аспект базального конфликта доминирует. Уступчивый тип, на­ пример, не рассматривает свои страхи или свою беспомощность в качестве порока, в то время как агрессивный тип посчитал бы любое такое чувство постыдным, таким, которое следует скры-

226

8-2

вать от себя и других. Уступчивый тип относит свои враждебные, агрессивные побуждения к числу греховных, а агрессивный тип смотрит на малейшее смягчение своих чувств как на достойную презрения слабость. Кроме того, каждый тип склонен отвергать все, что действительно является простым притворством со сторо­ ны его более приемлемого "я". Уступчивый тип, например, вы­ нужден отрицать, что на самом деле не является любящим и щед­ рым человеком; отстраненный тип не хочет видеть, что его от­ страненность не является результатом его свободного выбора, что он должен держаться в стороне от других людей потому, что не может совпадать с ними и так далее. Оба типа, как правило, отвергают садистские наклонности (которые будут обсуждаться позднее). Мы приходим, таким образом, к заключению, что счита­ ется недостатком и отвергается все то, что не входит в четко определенный образ поведения, созданный доминирующим отно­ шением к другим людям. Можно сказать, что защитная функция идеализированного образа состоит в отрицании существования конфликтов; вот почему так необходимо, чтобы образ оставался непоколебимым. Прежде чем я осознала это, я часто удивлялась, почему пациенту бывает так непереносимо признать, что он чуть менее значителен или чуть-чуть менее превосходит других. Но если смотреть с этой стороны, то ответ ясен. Он не может усту­ пить ни на йоту, потому что признание определенных недостат­ ков столкнет его лицом к лицу со своими конфликтами, подвер­ гнув таким образом опасности ту искусственную гармонию, кото­ рой он добился. Мы, следовательно, можем констатировать пря­ мую зависимость между напряженностью конфликтов и ригид­ ностью идеализированного образа: особенно тщательно разрабо­ танный и ригидный образ позволяет нам сделать вывод о нали­ чии наиболее разрушительных конфликтов.

В дополнение к четырем уже указанным функциям идеали­ зированный образ имеет еще и пятую, также связанную с базальным конфликтом. Этот образ используется не только для про­ стого прикрытия неприемлемых сторон конфликта. Он представ­ ляет собой своего рода продукт художественного творчества, в которое противоположности предстают в примиренном виде или во всяком случае для самого человека они более не выступают как конфликты.

Идеализированный образ, следовательно, представляет собой попытку решения базального конфликта, попытку, имеющую по

8*

227

меньшей мере такое же важное значение, как и другие описанные мной попытки. Он имеет огромную субъективную ценность, по­ скольку служит в качестве связующего "вещества", удерживаю­ щего от распада раздираемого на части человека. И хотя идеали­ зированный образ существует лишь в голове человека, он оказы­ вает решающее влияние на его отношения с другими людьми. Идеализированный образ можно назвать вымышленным или ил­ люзорным "я", но это было бы лишь половиной правды и поэтому могло бы вводить в заблуждение. Логика желаний, действущая при его создании, просто поразительна, в особенности потому, что мы видим ее у людей, которые во всех прочих отношениях стоят на почве строгой реальности. Но это не делает его целиком лож­ ным. Это плод воображения, тесно связанный с вполне реальны­ ми факторами и определяемый ими. Он обычно хранит следы подлинных идеалов человека. В то время как грандиозные дос­ тижения иллюзорны, лежащие в их основе потенциальные воз­ можности часто реальны. Точнее сказать, образ рождается под влиянием вполне реальной и насущной внутренней необходимос­ ти, он выполняет вполне реальные функции, и он оказывает в высшей степени реальное влияние на своего создателя. Процес­ сы, действующие в ходе его создания, детерминированы такими определенными законами, что знание его специфических черт по­ зволяет нам сделать точные выводы относительно истинной струк­ туры характера данного человека. Но независимо от того, какая доля фантазии вплетена в идеализированный образ, для самого невротика он имеет значение реальности. Чем сильнее упрочил­ ся образ, тем в большей степени невротик и является этим идеа­ лизированным образом, в то время как его реальное "я" в соот­ ветствующей степени тускнеет и отступает. Такое перевертыва­ ние действительных отношений происходит в соответствии со своей сущностью тех функций, которые выполняет этот образ. Каждая из них направлена на оттеснение реальной личности и переклю­ чение центра внимания на себя. Изучив истории жизни многих пациентов, мы склонны полагать, что создание и упрочение идеа­ лизированного образа часто в буквальном смысле было спаси­ тельным, и вот почему целиком оправданно или, по крайней мере, логично то сопротивление, которое оказывает пациент, если его образ подвергается нападкам. До тех пор, пока его образ сохра­ няет для него свою реальность и непоколебимость, он может чув­ ствовать свою значительность, превосходство и гармонию, несмотря

228

8 - 4

на иллюзорный характер этих чувств. Он может считать себя вправе выдвигать всевозможные претензии и требования, исходя из своего предполагаемого превосходства. Но если он позволит пошатнуться этому образу, ему немедленно грозит перспектива столкнуться лицом к лицу со всеми своими слабостями, потерять какие-либо права на особые требования, увидеть себя весьма не­ значительной фигурой или даже предстать в своих глазах чело­ веком, достойным презрения. Однако еще ужаснее, что он оказы­ вается перед лицом своих конфликтов и чудовищным страхом быть разорванным на части. Он слышит проповедь о том, что это может ему дать шанс стать намного лучше, стать достойным большего, чем любая слава его идеализированно­ го образа, но в течение долгого времени все это остается для него пустым звуком. Это прыжок в неизвестность, которая вну­ шает ему страх.

При такой огромной субъективной ценности позиции идеали­ зированного образа были бы неприступными, если бы присущие ему огромные изъяны, все это сооружение является чрезвычайно хрупким по причине наличия в нем вымышленных элементов. Это хранилище сокровищ, начиненное динамитом, и оно делает человека крайне уязвимым. Любое идущее извне сомнение или критика, любое осознание собственной неудачи, затрагивающее этот образ, любое реальное осознание сил, действующих внутри него, может взорвать или разрушить идеализированный образ. Человек должен так ограничить свою жизнь, чтобы не подвергать себя такого рода опасностям. Он должен избегать ситуаций, в которых он не будет предметом восхищения или признания. Он должен избегать задач, в выполнении которых он не уверен. Он даже может развить в себе сильное отвращение к усилию любого рода. Для него, одаренного художника, один только воображае­ мый образ картины, которую он мог бы написать, уже является живописью высочайшего мастерства. Любой заурядный человек может где-то зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом, для него же применить себя так же, как какие-нибудь Том, Дик или Гарри, было бы равносильно признанию, он не обладает выдаю­ щимся умом, а значит — крайним унижением. Поскольку в дей­ ствительности ничего нельзя достичь без работы, то такие отно­ шения к ней он обрекает на крушение те самые цели, которые его

229

привлекают. И пропасть между его идеализированным образом и его реальными "я" углубляется.

Он зависит от постоянного подтверждения своего превосход­ ства и со стороны других людей, в форме одобрения его, восхище­ ния им, лести — однако ни одна из этих форм подтверждения не может дать ему ничего большего, чем временное успокоение. Он может бессознательно ненавидеть всякого, кто превосходит его или кто, будучи в каком-то отношении выше его: самоувереннее, уравновешеннее, информированнее, — угрожает подорвать его соб­ ственные представления о себе. Чем отчаяннее он цепляется за веру в то, что тождествен своему идеализированному образу, тем более жестока его ненависть. Или, если собственное высокомерие вытесняется, он может слепо восхищаться людьми, которые убеж­ дены в своей значительности, открыто демонстрируют это само­ надеянным поведением. Он любит в них собственный образ и неизбежно впадает в тяжелое разочарование, когда осознает (а это должно случиться с ним в тот или иной момент), что те боги, которым он так поклоняется, интересуются лишь собой, а им — лишь в той мере, в какой он курит им фимиам.

Вероятно, самый тяжелый порок идеализированного образа связан с возникающим в результате отчуждением от "я" . Мы не можем подавить или устранить существенно важные части нас самих, не становясь при этом чуждыми себе. Это одно из тех изменений, постепенно совершаемых невротическими процесса­ ми, которые, несмотря на их фундаментальный характер, протека­ ют незаметно. Просто человек перестает замечать, что он на са­ мом деле чувствует, любит, отвергает, во что верит, — короче гово­ ря, что он есть на самом деле. Не зная своего реального "я", он может жить жизнью своего образа.

Наконец, хотя идеализированный образ создается для устра­ нения базального конфликта и в какой-то степени помогает дос­ тичь этого, он в то же самое время порождает в личности новую линию раскола, почти столь же опасного, как и первоначальный. Грубо говоря, человек строит свой идеализированный образ, пото­ му что он не может терпеть себя таким, каков он в действительно­ сти. Идеализированный образ позволяет уйти от этой катастро­ фической ситуации: стоя на пьедестале, он становится еще менее терпимым к своему реальному "я" и наливается яростью против

230

него, начиная презирать себя и чувствовать раздражение от тя­ жести недостижимых требований к самому себе. Он, следова­ тельно, колеблется между самообожанием и презрением к себе, между своим идеализированным образом и своим презираемым образом, не имея никакой твердой середины, на которую он мог бы опереться.

Таким образом, создается новый конфликт: между навязчи­ выми, противоположными стремлениями, с одной стороны, и сво­ его рода внутренней диктатурой, идущей от существующего внутри разлада, с другой. И он реагирует на эту внутреннюю диктатуру точно так же, как человек мог бы реагировать на аналогичную политическую диктатуру; он мог бы отождествить себя с ней, то есть почувствовать, что он именно такой замечательный и совер­ шенный, как это ему внушает диктатор; или он мог бы "встать на цыпочки", всеми силами пытаясь дотянуться до соответствия его требованиям; или он мог бы воспротивиться принуждению и от­ казаться признать налагаемые на него обязательства. Если он реагирует первым образом, мы получим представление о "нарциссическом" человеке, недосягаемом для критики; тогда суще­ ствующий разлад как таковой не ощущается в его сознании. Во втором случае мы имеем перфекциониста с особым типом СуперЭго, по Фрейду. В третьем случае человек кажется не отвечаю­ щим ни перед кем и ни перед чем; он становится склонным к сумасбродству, безответственности и негативизму. Даже тип бун­ таря, который обычно считает, что он "свободен", находится под гнетом навязываемых извне норм и принципов, которые он пыта­ ется ниспровергнуть хотя то, что он все еще находится в тисках своего идеализированного образа, возможно, обнаруживает себя лишь в размахивании этими принципами как бичом, предназна­ ченных для других. Иногда человек проходит через периоды ша­ рахания из одной крайности в другую. Он может, например, пы­ таться в течение некоторого времени проявлять сверхчеловечес­ кую доброту и, не получив от этого никакого утешения, отшат­ нуться затем к противоположному полюсу, яростно восставая против таких принципов. Или он может переходить от безгра­ ничного восхищения собой к чуть ли не болезненному стремле­ нию к самосовершенствованию. Чаще мы находим сочетание этих различных типов отношений. Все они указывают на тот факт, понятный в свете нашей теории, что ни одна из этих попыток не

231