psychology_of_the_person

ПРЕПЯТСТВИЯ РОСТУ

Органическая неполноценность, избалованность и отвержен­ ность.

Адлер описывает три ситуации детства, которые могут поро­ дить изоляцию, недостаток социального интереса и развитие не­ кооперативного стиля жизни, основанного на нереалистической цели личного превосходства. Такими ситуациями являются органическая неполноценность, избалованность или отвер­ женность.

Дети, страдающие болезнями или слабостями, могут стать силь­ но центрированными на себе. Они отказываются от взаимодей­ ствия с другими из чувства неполноценности и неспособности успешно соревноваться с другими детьми. Адлер указывает, од­ нако, что те дети, которые преодолевают свои трудности, могут "сверхкомпенсировать" первоначальные слабости и развить свои способности в необычной степени.

Избалованные или "испорченные" дети также имеют трудно­ сти в развитии чувства социального интереса и кооперации. Им не хватает уверенности в своих силах, поскольку другие всегда делали все за них. Вместо того, чтобы кооперироваться с другими, они могут начать выдвигать односторонние требования к друзь­ ям и семье. Социальный интерес у них обычно чрезвычайно слаб, Адлер обнаружил, что избалованные дети как правило испыты­ вают мало подлинных чувств по отношению к родителям, кото­ рыми они так хорошо манипулируют.

Отверженность — третья ситуация, которая может сильно за­ медлить развитие ребенка. Нежеланный или отвергаемый ребе­ нок никогда не знал любви и кооперации в доме, поэтому ему чрезвычайно трудно развить в себе эти чувства. Такие дети не уверены в своей способности быть полезными и получить уваже­ ние и любовь окружающих. Они могут, выросши, стать холодны­ ми и жестокими. "Черты-нелюбимых детей в наиболее развитой форме могут быть обнаружены при изучении биографий наибо­ лее значительных врагов человечества и человечности. Бросает­ ся в глаза одна общая черта — со всеми с ними плохо обраща­ лись в детстве. Таким образом у них развилась жесткость харак­ тера, зависть и враждебность; они не могут видеть других счаст­ ливыми".

162

6 - 2

СТРЕМЛЕНИЕ

КЛИЧНОМУ ПРЕВОСХОДСТВУ

Когда чувство неполноценности преобладает, или когда соци­ альный интерес недостаточно развит, индивидуумы начинают стре­ миться к личному превосходству, поскольку им не хватает уве­ ренности в своей способности функционировать эффективно и конструктивно работать вместе с другими. Накопление успеха, престижа и похвал становится более важными, чем конкретные достижения. Такие индивидуумы не приносят обществу ничего реально ценного, они фиксируются на себе, что неизбежно ведет их к чувству поражения. "Они отвернулись от реальных про­ блем жизни и занялись войной с тенями, чтобы уверить себя в своей силе".

А.АДЛЕР

ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ, ЕЕ ГИПОТЕЗЫ И РЕЗУЛЬТАТ2

При рассмотрении психологических теорий и учений в боль­ шинстве из них обнаруживается своеобразная ограниченность, когда встает вопрос об области их применения и средстве позна­ ния. Как будто с глубоким умыслом непременно отвергаются опыт и знания человека и словно подвергается сомнению всякая ценность художественного, творческого познания, угадывания и интуиции. Если психологи-экспериментаторы собирают или вы­ зывают феномены с тем, чтобы сделать вывод о способах реагиро­ вания, то есть занимаются, по существу, физиологией душевной жизни, то другие исследователи упорядочивают все формы выра­ жения и проявления души в традиционные системы или системы, мало чем от них отличающиеся. При этом, разумеется, они вновь обнаруживают здесь в отдельных актах те же зависимости и свя­ зи, которые уже заранее были привнесены ими в схемы души.

Или же из отдельных не очень существенных, но подвласт­ ных измерению проявлений физиологического характера пыта-

6*

163

ются воссоздать душевные состояния и мысли, отождествляя одни с другими. То, что здесь якобы исключается субъективное мыш­ ление и вчувствование исследователя (на самом же деле они це­ ликом пронизывают его теорию), эти исследователи считают к тому же еще и достоинством своей психологической концепции.

Эти направления по своей методике имеют значение началь­ ной школы человеческого духа и напоминают устаревшую ныне естественную науку древности с ее закостенелыми системами, которые сегодня в целом заменены воззрениями, стремящимися как в биологическом, так и в философском и психологическом отношении осмыслить жизнь и ее вариации во взаимосвязях. Это же относится и к тому направлению в психологии, которое я на­ звал "сравнительной индивидуальной психологией". Она пыта­ ется из отдельных жизненных проявлений и форм выражения получить, как один из вариантов, картину целостной личности, предполагая Целостность индивидуальности. При этом отдель­ ные черты сравниваются друг с другом, выводится их общая на­ правленность и они собираются в единый обобщенный портрет, отражающий индивидуальность.

Возможно, покажется, что этот способ рассмотрения душевной жизни человека совершенно необычен или выглядит довольно дерзким. Помимо других направлений, он отчетливо проявляет­ ся в концепциях детской психологии. Но прежде всего так мож­ но представить сущность и творчество людей искусства: худож­ ника, скульптора, композитора и особенно писателя. В самых не­ значительных чертах произведений человека искусства наблюда­ тель способен распознать основные линии личности, его жизнен­ ный стиль и может воссоздать то, что он уже заранее вложил в них в отношении финала. Жизнь же в обществе, жизнь без науч­ ной предубежденности, представляет собой явление, оказавшееся настолько в плену вопроса "куда?", что уместно будет заметить: несмотря на все противоположные научные мнения, еще никому не удавалось сформировать о событии суждения, не уловив ли­ нию, которая, по-видимому, связывает все душевные проявления индивида, включая его фиктивную цель.

Когда я спешу домой, наблюдатель видит осанку, выражение лица, движения и жесты, которые обычно можно ожидать от че­ ловека, возвращающегося домой. И это без каких бы то ни было рефлексов и какой-либо каузальности. Более того, мои рефлексы

164

в-4

могут 'быть совершенно иными, причины могут варьировать — то, что можно понять психологически, и то, что нас прежде всего и чуть ли не единственное интересует в практическом и психоло­ гическом отношении, — это направление, в котором человек следует.

Далее, если я знаю цель человека, то и примерно знаю, что произойдет. В таком случае я способен упорядочить также и каждый из следующих друг за другом актов, видеть их во взаи­ мосвязи и постоянно корректировать или конкретизировать свое недостаточное знание контекста. До тех пор пока я буду знать только причины и, соответственно, только рефлексы и время реак­ ции, возможности органов чувств и т.п., мне ничего не будет изве­ стно о том, что происходит в душе этого человека.

К этому надо добавить, что и сам наблюдаемый не знал бы, чего хочет, не будь он направлен на цель. До тех пор пока нам неизвестна линия его жизни, определенная целью, вся система его доступных наблюдению рефлексов вместе со всеми причин­ ными условиями не может гарантировать нам последующую се­ рию его поступков: они соответствовали бы любому возможному душевному побуждению. Наиболее отчетливо этот недостаток про­ является в ассоциативных экспериментах. Я никогда бы не поду­ мал про одного испытавшего тяжелое разочарование мужчину, что он проассоциирует "дерево" с "веревкой". Но если я знаю его цель, самоубийство, то буду с уверенностью ожидать подоб­ ную последовательность его мыслей, причем настолько опреде­ ленно, что постараюсь убрать с его глаз нож, яд и огнестрельное оружие. Только в выводах, которые делает человек, проявляется его индивидуальность, его апперцептивная схема.

Если посмотреть повнимательнее, то обнаружится следующая закономерность, пронизывающая проявление любого душевного события: мы не способны думать, чувствовать, желать, действовать, не имея перед собой цели. Ведь никакой причинности не доста­ точно живому организму, чтобы преодолеть хаос будущего и уст­ ранить бесплановость, жертвой которой мы бы стали. Всякое дея­ ние осталось бы на стадии беспорядочного ощупывания, эконо­ мия душевной жизни оказалась бы недостижимой: без целостно­ сти, физиогномики и личной нужды мы бы сравнялись с живым существом ранга амебы. Только неживое подчиняется очевидной каузальности. Но жизнь — это долженствование.

165

Нельзя сомневаться в том, что предположение о целевой уста­ новке в большей мере соответствует требованиям действительно­ сти. В отношении отдельного, вырванного из контекста феномена тоже, пожалуй, нет никаких сомнений. Можно легко привести тому подтверждение. Надо только сквозь призму этой гипотезы посмотреть на попытки, которые предпринимает маленький ребе­ нок или роженица. От того же, кто пытается подходить к вещам без гипотез, чаще всего, пожалуй, остается скрытым более глубо­ кий смысл. Прежде, чем делается первый шаг, уже существует цель движения, которая отражается в каждом отдельном акте.

Таким образом, во всех душевных движениях можно обнару­ жить, что они получают свое направление благодаря поставлен­ ной ранее цели. Но все эти преходящие, осязаемые цели после кратковременного периода стабильности в психическом разви­ тии ребенка оказываются подчинены фиктивным конечным це­ лям, понимаемым или ощущаемым как финал. Другими словами, душевная жизнь человека, словно созданный хорошим драматур­ гом персонаж, устремляется к своему пятому акту.

Этот логически безупречный вывод индивидуальной психоло­ гии подводит нас к одному важному тезису: любое душевное явление, если оно должно помочь нам понять человека, может быть осмыслено и понято лишь как движение к цели. Конечная цель у каждого человека возникает осознанно или неосознанно, но ее значение всегда неизвестно.

То, что эта точка зрения способствует нашему психологичес­ кому пониманию, мы убеждаемся прежде всего тогда, когда нам становится очевидной неоднозначность вырванных из контекста душевных процессов. Представим себе человека с "плохой памя­ тью". Предположим, что он осознал это обстоятельство, а провер­ ка выявила низкую способность запоминания бессмысленных слогов. В соответствии с прежней традиционной психологией, мы должны были бы сделать заключение, что мужчина страдает врож­ денным или вызванным болезнью недостатком способности запо­ минать. Заметим, однако, что при такого рода исследовании обычно получается вывод, который другими словами уже выражен в пред­ положении. Например, в данном случае, если у кого-то плохая память, или если кто-то запоминает всего несколько слогов, то он обладает низкой способностью к запоминанию.

166

Индивидуальная психология подходит к этой проблеме со­ вершенно иначе. Как только удается сделать определенный вы­ вод об органических причинах, она обязательно задаст вопрос: какую Цель преследует слабость памяти? Какое это имеет для нас значение? Эту цель мы можем раскрыть лишь на основе интимного знания об индивиде в целом, потому что понимание части проистекает только из понимания целого. И мы обнаружи­ ли бы примерно следующее, что было бы правомерно для боль­ шинства случаев: этот человек может доказать себе и другим, что по каким-то мотивам, которые не называются или не осознаются, но благодаря слабости памяти оказываются особенно действен­ ными, он должен оставаться в стороне от какого-либо дела или решения (смена профессии, учеба, экзамен, женитьба). В таком случае этот недостаток памяти был бы разоблачен как тенденци­ озный, мы поняли бы его значение как оружия в борьбе против подчинения, и каждый раз, подвергая проверке способность запо­ минать, мы ожидали бы, что выявится именно такой дефект, отно­ сящийся к тайному жизненному плану этого человека. Следова­ тельно, эта слабость памяти имеет функцию, которая становится понятной только из системы отношений всей жизни данной лич­ ности. Остается еще вопрос, как создаются такие дефекты или недуги. Один "аранжирует" их, намеренно подчеркивая свои общие физические недостатки, считая их личным недугом. Дру­ гим настолько удается утратить веру в свои способности, будь то через вчувствование в ненормальное состояние или вследствие предвосхищения тревожных, пессимистических ожиданий и пос­ ледующего психического напряжения, что они используют едва ли половину своей энергии, внимания и воли. Аранжировку ими этой недостаточности я назвал "комплексом неполноценности".

Приведем еще один пример, в котором то же самое мы наблю­ даем при аффектах. У одной дамы возникают повторяющиеся время от времени приступы страха. До тех пор пока не удалось выявить ничего более существенного, можно было довольство­ ваться предположением о наследственной дегенерации, заболева­ нии вазомоторов вагуса и т.д. Или же можно было подумать — а именно это и приходит на ум, — что в предыстории, возможно, отыщется какое-нибудь ужасное событие, травма, и приписать ей вину. Но если мы рассмотрим эту индивидуальность и просле-

167

дим линию ее поведения, то обнаружим нечто вроде чрезмерного стремления к господству, к которому в качестве органа агрессии присоединяется страху как только наступает конец зависимости от нее другого человека или если нет должного отклика, как, например, в случае, когда супруг одной такой пациентки без ее согласия захотел уйти из дома.

Наша наука предполагает строго индивидуальный подход и поэтому не склонна к обобщениям. Однако я хочу привести здесь следующее положение; если я понял Цель душевного движения или жизненного плана, то тогда я должен ожидать от всех от­ дельных актов, что они будут соответствовать цели и жизненному плану.

С небольшими ограничениями эту формулировку можно при­ нять в широком масштабе. Она сохраняет свое значение и в том случае, если ее перевернуть; правильно понятые отдельные акты в своей взаимосвязи должны отобразить единый жизненный план и его конечную Цель. В соответствии с этим мы формулируем утверждение, что независимо от предрасположенности, среды и событий все психические силы целиком находятся во власти со­ ответствующей идеи, и все акты выражения, чувства, мысли, жела­ ния, действия, сновидения и психопатологические феномен про­ низаны единым жизненным планом. Из этой самодовлеющей це­ ленаправленности проистекает целостность личности: так в пси­ хическом органе проявляется телеология, которая может быть понята как искусная уловка и собственная конструкция индиви­ да, как окончательная компенсация вездесущего человеческого чувства неполноценности. Краткий комментарий, возможно, по­ яснит и вместе с тем смягчит эти еретические положения — важ­ нее, чем предрасположенность, объективное событие и среда, их субъективная оценка и далее; эта оценка находится в определен­ ном, часто, однако, необычном отношении к реалиям. В психоло­ гии масс этот фундаментальный факт трудно обнаружить, по­ скольку "идеологическая надстройка над экономическим бази­ сом" (Маркс и Энгельс) приводит к сглаживанию индивидуаль­ ных различий. Но из оценки отдельного явления, причиной кото­ рой чаще всего является устойчивое расположение духа в смыс­ ле чувства неполноценности в соответствии с бессознательной техникой нашего мыслительного аппарата возникает фиктивная

168

цель — упомянутая окончательная компенсация — и жизненный план как попытка ее добиться.

Ранее я говорил о "понимании" человека. Почти столько же, сколь­ ко некоторые теоретики "понимающей психологии" или психо­ логии личности, которые всегда умолкают, стоит их только по­ просить показать нам, что они, собственно говоря, поняли. Опас­ ность недостаточно разъяснить эту сторону наших исследований, результаты индивидуальной психологии, весьма велика. Ведь нуж­ но будет выразить свое движение словами, образами, придется пренебречь различиями, чтобы прийти к единым формулам, и со­ вершить ошибку, которую настрого запрещено допускать в прак­ тике, — подходить с тесными шаблонами к индивидуальной ду­ шевной жизни, как это пытается делать школа Фрейда.

Начав с этого предварительного замечания, я хочу предста­ вить в дальнейшем наиболее важные результаты нашего изуче­ ния душевной жизни. Следует подчеркнуть, что осуждаемая здесь динамика душевной жизни равным образом обнаруживается и у здоровых, и у больных. То, что отличает невротика от здорового человека, заключается в более сильной "защитной тенденции" больного, которой он оснащает свой жизненный план. Что же касается "целевой установки" и соответствующего ей жизненно­ го плана, то здесь нет никаких принципиальных различий, кроме одного, но крайне важного факта, состоящего в том, что "конкрет­ ная" цель невротика всегда находится на бесполезной стороне жизни.

Следовательно, я могу говорить об общей для всех людей цели. При ближайшем рассмотрении оказывается, что нам очень легко понять разного рода душевные побуждения, признав в качестве самой общей их предпосылки то, что они имеют перед собой цель достижения превосходства. Многое из этого провозгласили ве­ ликие мыслители, кое-что каждый знает по собственному опыту, большая же часть скрывается в таинственном мраке и проявля­ ется отчетливо только в экстазе или в бреду. Будь то художник, желающий быть первым в своем деле, или домашний тиран, мо­ лится ли он своему богу или унижает других, считает ли он свое страдание самым большим, перед которым все должны прекло­ няться, стремится ли он к недостижимым идеалам или разрушает прежних богов, старые рамки и нормы на каждом участке его пути им руководит страстное стремление к превосходству, мысль

169

о своем богоподобии, вера в свою особую волшебную силу. В любви он хочет ощущать свою власть над партнером, при выборе профессии это прорывается в преувеличенных ожиданиях и опа­ сениях; даже в самоубийстве, испытывая жажду мести, он видит победу над всеми препятствиями. Чтобы овладеть вещью или че­ ловеком, он может идти напролом, добиваясь своего властолюби­ во, гордо, упрямо, жестоко и отважно; или же, наученный опытом, он предпочтет добиться своего окольными путями, через послу­ шание, покорность, кротость и скромность. Черты характера тоже не существуют сами по себе, они всегда соответствуют индивиду­ альному жизненному плану, представляя его наиболее важные средства борьбы.

Нередко цель всеобщего превосходства выглядит весьма при­ чудливо, как бы не от мира сего. Если рассматривать ее саму по себе, мы должны отнести ее к "фикциям" или "воображениям". Файхингер справедливо говорит о них, что их значение состоит в том, что сами по себе бессмысленные, они тем не менее играют большую роль в поведении. Это настолько верно для наших слу­ чаев, что мы имеем право сказать, эта абсолютно противоречащая действительности фиктивная цель, превосходства стала основным условием нашей жизни.

Она придает нам твердость и уверенность, формирует наши действия и поведение и руководит ими, заставляя наш ум загля­ дывать вперед и совершенствоваться. Однако же есть и теневая сторона — она легко привносит в нашу жизнь враждебную, воин­ ственную тенденцию, лишает нас непосредственности ощущений и постоянно стремится отдалить нас от реальности, настойчиво подталкивая совершать над ней насилие. Тот, кто понимает эту цель богоподобия как реальную и личную, воспринимает ее бук­ вально, вскоре будет вынужден в качестве компромисса избегать настоящей жизни, искать жизнь рядом с жизнью, в лучшем слу­ чае в искусстве, но чаще всего в пиетизме, в неврозе или в пре­ ступлении.

Я не могу позволить себе вдаваться здесь в частности. Отчет­ ливый признак этой недосягаемой для человека цели обнаружи­ вается, пожалуй, у всех людей. Иногда она бросается в глаза в манерах человека, иногда она выдает себя лишь в требованиях и ожиданиях. Иной раз ее след отыскивается в смутных воспоми-

170

наниях, фантазиях или сновидениях. Для того чтобы действи­ тельно ее выявить, не нужно никогда об этом спрашивать. Одна­ ко физическая или духовная установка отчетливо свидетельствует об ее происхождении от стремления к власти и содержит в себе идеал какого-либо совершенства и безгрешности. В близких к неврозу случаях всегда будет обращать на себя внимание стрем­ ление сравнивать себя с окружающими и даже с умершими и героями прошлого.

Правильность этого положения можно легко проверить. Если человек носит в себе идеал превосходства, что особенно харак­ терно для невротиков, то тогда он часто совершает действия, на­ правленные на подчинение, принижение и дискредитацию дру­ гих. Такие черты характера, как нетерпимость, несговорчивость, зависть, злорадство, самомнение, хвастливость, подозрительность, жадность, — короче говоря, все диспозиции, соответствующие состоянию борьбы, должны проявляться в значительно более вы­ сокой степени, чем это требует, например, инстинкт самосохране­ ния и повелевает чувство общности.

Наряду с этим, иногда одновременно, иногда сменяя друг дру­ га, вслед за рвением и самоуверенностью, с которыми человек стремится к конечной цели, появляются черты честолюбия, сопер­ ничества, отваги, желание помогать, одаривать и руководить. Пси­ хологическое исследование должно быть здесь предельно объек­ тивным, чтобы моральная оценка не заслонила собой перспекти­ ву. Нужно также добавить, что разные по уровню черты характе­ ра, как правило, вызывают у нас симпатию или презрение. И наконец черты враждебности, особенно у невротиков, часто на­ столько завуалированы, что обладатель этих качеств справедли­ во удивляется и негодует, когда ему на них указывают. Напри­ мер, старший из двоих детей оказался в весьма неприятной ситу­ ации, когда попытался узурпировать власть в семье, проявив уп­ рямство и своенравие. Младший же ребенок делал это умнее, вел себя как образец послушания и преуспел в этом настолько, что стал кумиром семьи, все желания которого исполнялись. Когда же в нем пробудилось честолюбие и наступило неизбежное разо­ чарование, готовность к послушанию разрушилась, возникли бо­ лезненные навязчивые явления, сводившие на нет, несмотря на все усилия родителей, заставить ребенка быть послушным, любое

171