psychology_of_the_person

только рад этому. Часто жена бывает настолько подавлена, что не пытается уйти, и поэтому оба они верят, что он говорит правду. Но если она соберется с духом и заявит, что покидает его, — вот тут может произойти нечто Совершенно неожиданное для них обоих: он будет в отчаянии, подавлен, начнет умолять ее остаться, станет говорить, что не может жить без нее, что любит ее, и т.д. Как правило, боясь каждого самостоятельного шага, она бывает рада ему поверить — и остается. В этот момент игра начинается сначала: он принимается за прежнее, ей становится все труднее это выносить, она снова взрывается, он снова в отчаянии, она сно­ ва остается - и так далее, без конца.

Во многих тысячах браков — и других личных взаимоотно­ шений — этот цикл повторяется снова и снова, и заколдованный круг не рвется никогда. Он лгал ей, когда говорил, что любит ее, что не может без нее жить? Если речь о любви — все зависит от того, что понимать под этим словом. Но когда он утверждает, что не может без нее жить, — если, конечно, не принимать это слиш­ ком буквально — это чистейшая правда. Он не может жить без нее или без кого-то другого, кто был бы беспомощной игрушкой в его руках. В подобных случаях чувство любви появляется лишь тогда, когда связь находится под угрозой разрыва, но в других случаях садист, совершенно очевидно, "любит" тех, над кем ощу­ щает власть. Это может быть его жена или ребенок, подчиненный, официант или нищий на улице, он испытывает чувство "любви" и даже благодарности к объектам своего превосходства. Он может думать, что хочет властвовать над ними потому, что очень их лю­ бит. На самом деле он "любит" их потому, что они в его власти. Он подкупает их подарками, похвалами, уверениями в любви, блес­ ком и остроумием в разговорах, демонстрацией своей заботы; он может дать им все, кроме одного: права на свободу и независи­ мость. Часто это встречается, в частности, в отношениях родите­ лей с детьми. Здесь отношение господства (и собственничества) выступает, как правило, под видом "естественной" заботы и стремления родителей "защитить" своего ребенка. Его са­ жают в золотую клетку, он может иметь все, что хочет, но лишь при том условии, что не захочет выбраться из клетки. В результате у выросшего ребенка часто развивается глубокий страх перед любовью, потому что для него "любовь" означает плен и заточение.

Многим мыслителям садизм казался меньшей загадкой, чем

252

мазохизм. То, что человек стремится подавить других, счита­ лось хотя и не "хорошим", но вполне естественным делом. Гоббс принимал в качестве общей склонности всего человеческого рода существование "вечного и беспрестанного желания все большей и большей власти, длящегося до самой смерти". Это "желание власти" не представлялось ему чем-то демоническим, а было для него вполне рациональным следствием человеческого стремле­ ния к наслаждению и безопасности. От Гоббса до Гитлера, видя­ щего в стремлении к господству логический результат биологи­ чески обусловленной борьбы за существование, жажда власти счи­ талась самоочевидной составной частью природы человека. Но мазохистские наклонности, направленные против самого себя, кажутся загадкой. -

Существует явление, доказывающее, что страдание и слабость могут быть целью человеческих стремлений: это — мазохистское извращение. Здесь мы обнаруживаем, что люди вполне созна­ тельно хотят страдать — тем или иным образом, — и наслажда­ ются своим страданием. При мазохистском извращении человек, например, испытывает половое возбуждение, когда другой чело­ век причиняет ему боль. Это не единственная форма мазохистс­ кого извращения; часто ищут не физической боли как таковой, а возбуждение и удовлетворение вызываются состоянием физичес­ кой беспомощности. Нередко мазохисту нужна лишь моральная слабость: чтобы с ним разговаривали, как с маленьким ребенком, или чтобы его каким-либо образом унижали и оскорбляли. В садистском извращении удовлетворение достигается с помощью соответствующих механизмов: через причинение другому чело­ веку физической боли, унижение действием или словом.

Мазохистское извращение — с его сознательным и намерен­ ным наслаждением через унижение или боль — привлекло вни­ мание психологов и писателей раньше, чем мазохистский харак­ тер (так называемый моральный мазохизм). Однако с течением времени стало ясно, что сексуальное извращение и те мазохистс­ кие тенденции, которые мы описали прежде, чрезвычайно близки; что оба типа мазохизма, по сути, представляют собой одно и то же явление.

Некоторые психологи считали, что, раз существуют люди, ко­ торые хотят подчиняться и страдать, должен быть и какой-то "инстинкт", направленный к этой цели. Здесь мы подходим к главному вопросу: откуда происходят мазохистские черты ха-

253

рактера и соответствующие извращения? И далее: какова общая причина и мазохистских, и садистских наклонностей?

И мазохистские и садистские стремления помогают индивиду избавиться от невыносимого чувства одиночества и бессилия. Любые эмпирические наблюдения над мазохистами, в том числе и психоаналитические, дают неопровержимые доказательства, что эти люди преисполнены страхом одиночества и чувством собствен­ ной ничтожности. Часто эти ощущения неосознанны, часто они замаскированы компенсирующими чувствами превосходства и совершенства; но, если заглянуть в подсознательную жизнь тако­ го человека достаточно глубоко, они обнаруживаются непремен­ но. Индивид оказывается "свободным" в негативном смысле, то есть одиноким и стоящим перед лицом чуждого и враждебного мира. В этой ситуации "нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с кото­ рым это несчастное существо рождается". Испуганный индивид ищет кого-нибудь или что-нибудь, с чем он мог бы связать свою личность, он не в состоянии больше быть самим собой и лихора­ дочно пытается вновь обрести уверенность, сбросив с себя бремя своего "я" .

Одним из путей к этой цели является мазохизм. Все разнооб­ разные формы мазохистских стремлений направлены к одному: избавиться от собственной личности, потерять себя; иными слова­ ми, избавиться от бремени свободы. Эта цель очевидна, когда индивид с мазохистским уклоном ищет подчинения какой-либо личности или власти, которую он ощущает подавляюще сильной. Эта уверенность может быть основана не только на действитель­ ной силе другой личности, но и на убежденности в своей собствен­ ной слабости и ничтожности. В других формах мазохистской тен­ денции основная цель состоит в том же. Например, в мазохистс­ ком чувстве собственной ничтожности проявляется стремление усилить первоначальное чувство своей незначительности. Как это понять? Можно ли допустить, что человек пытается избавиться от беспокойства, усиливая его? Именно так. Ведь, в самом деле, пока я разрываюсь между стремлением быть независимым, силь­ ным и чувством своей незначительности и бессилия, я нахожусь в состоянии мучительного конфликта. Но я могу спастись от этого конфликта, если мне удастся обратить свою личность в ничто и не сознавать себя больше самостоятельным индивидом. Один из путей к этой цели — ощутить себя предельно ничтожным и бес

254

помощным; другой путь — искать подавляющей боли и мучения; еще один — поддаться опьянению или действию наркотика. Са­ моубийство — это последняя надежда, если все остальные по­ пытки снять бремя одиночества оказались безуспешными.

При определенных условиях эти мазохистские стремления — их реализация — приносят относительное облегчение. Если ин­ дивид находит социальные формы, удовлетворяющие его мазо­ хистские наклонности (например, подчинение вождю в фашистс­ ком режиме), то он обретает некоторую уверенность уже за счет своего единства с миллионами других, разделяющих те же чув­ ства. Но даже в этом случае мазохистское "решение" ничего не решает, как и любые невротические симптомы; индивид избавля­ ется лишь от осознанного страдания, но внутренний конфликт остается, а вместе с ним и скрытая неудовлетворенность. Если мазохистское стремление не находит подходящих общественных форм или если оно превосходит средний уровень мазохизма в социальной группе данного индивида, то мазохистское "реше­ ние" не может дать ничего даже в относительном смысле. Оно возникает из невыносимой ситуации, пытается преодолеть ее, но оставляет индивида в тисках новых страданий. Если бы челове­ ческое поведение всегда было рационально и целенаправленно, то мазохизм был бы так же необъясним, как и вообще все невро­ тические симптомы. Но изучение эмоциональных и психических расстройств показывает, что человеческое поведение может быть мотивировано побуждениями, вызванными тревогой или какимлибо другим непереносимым состоянием духа; что эти побужде­ ния имеют целью преодолеть такое эмоциональное состояние, но в лучшем случае лишь подавляют его наиболее явные проявле­ ния, а иногда не могут даже и этого. Невротические симптомы напоминают иррациональное поведение при панике. Так, чело­ век, захваченный пожаром, стоит у окна и зовет на помощь, совер­ шенно забыв, что его никто не услышит и что он еще может уйти по лестнице, которая через несколько минут тоже загорится. Он кричит, потому что хочет спастись, и его действие кажется ему шагом к спасению, на самом же деле это шаг к катастрофе. Точно так же и мазохистские стремления вызываются желанием изба­ виться от собственного "я" со всеми его недостатками, конфлик­ тами, риском, сомнениями и невыносимым одиночеством. Но в лучшем случае они лишь подавляют наиболее заметные страда­ ния, а в худшем — приводят к еще большим.

255

Из только что изложенного видно важное различие между невротической и рациональной деятельностью. В рациональной

— результат соответствует мотивировке: человек действует для того, чтобы добиться какого-то определенного результата. В не­ вротической — стимулы, по существу, негативны: человек дей­ ствует, чтобы избавиться от невыносимой ситуации. Но его стара­ ния направлены к тому, что только кажется решением: действи­ тельный результат оказывается обратным тому, чего он хотел до­ стичь; потребность избавиться от невыносимого чувства настоль­ ко сильна, что человек не в состоянии выбрать линию поведения, ведущую не к фиктивному, а к действительному решению его проблем.

При мазохизме индивид побуждается к действию невыноси­ мым чувством одиночества и ничтожности. Он пытается преодо­ леть это чувство, отказываясь от своего "я" (в психологическом смысле); для этого он принижает себя, страдает, доводит себя до крайнего ничтожества. Но боль и страдание — это вовсе не то, к чему он стремится; боль и страдание — это цена, он платит ее в неосознанной надежде достичь неосознанную цель. Это высокая цена; ему, как поденщику, влезающему в кабалу, приходится пла­ тить все больше и больше; и он никогда не получает того, за что заплатил, — внутреннего мира и покоя.

Анализ мазохистского извращения неопровержимо доказыва­ ет, что страдание может быть притягательным. Однако в этом извращении, как и в моральном мазохизме, страдание не является действительной целью; в обоих случаях это — лишь средство, а цель состоит в том, чтобы забыть свое "я" . Основное различие между мазохистским извращением и моральным мазохизмом со­ стоит в том, что при Извращении стремление отказаться от себя проявляется через тело и связывается с половым чувством. При моральном мазохизме это стремление овладевает человеком це­ ликом, так что может разрушить все цели, к которым его "я" сознательно стремится. При извращении мазохистские стремле­ ния более или менее ограничены физической сферой: более того, смешиваясь с сексом, эти стремления принимают участие в раз­ рядке напряжений, возникающих в половой сфере, и таким обра­ зом находят себе прямой выход.

Уничтожение собственного "я" и попытка за счет этого пре­ одолеть невыносимое чувство бессилия — это только одна сторо-

256

8*

на мазохистских наклонностей. Другая — это попытка превра­ титься в часть большего и сильнейшего целого, попытка раство­ риться во внешней силе и стать ее частицей. Этой силой может быть другой человек, какой-либо общественный институт, бог, на­ ция, совесть или моральная необходимость. Став частью силы, которую человек считает непоколебимой, вечной и прекрасной, он становится причастным к ее мощи и славе. Индивид целиком огрекается от себя, отказывается от силы и гордости своего "я", от собственной свободы, но при этом обретает новую уверенность и новую гордость в своей причастности к той силе, к которой теперь может себя причислить. И кроме того, приобретается защита от мучительного сомнения. Мазохист избавлен от принятия реше­ ний. Независимо от того, является ли его хозяином какая-то вне­ шняя власть или он интериоризовал себе хозяина — в виде сове­ сти или морального долга, — он избавлен от окончательной от­ ветственности за свою судьбу, а тем самым и от сомнений, какое решение принять. Он избавлен и от сомнений относительно смысла своей жизни, относительно того, кто "он". Ответы на эти вопросы уже даны его связью с той силой, к которой он себя причислил; смысл его жизни, его индивидуальная сущность определены тем великим целым, в котором растворено его "я".

Мазохистские узы принципиально отличаются от первичных уз. Эти последние существуют до того, как процесс индивидуали­ зации достиг своего завершения; индивид еще является частью "своего" природного и социального мира, он еще не окончатель­ но выделился из своего окружения. Первичные узы дают ему подлинную уверенность и чувство принадлежности. Мазохистс­ кие узы — это средство спасения. Личность выделилась, но не способна реализовать свою свободу; она подавлена тревогой, со­ мнением, чувством бессилия. Личность пытается обрести защиту во "вторичных узах" — как можно было бы назвать мазохистс­ кие связи, — но эти попытки никогда не удаются. Появление собственного "я" необратимо; сознательно индивид не может чувствовать себя уверенным и "принадлежащим" некоему цело­ му, но, в сущности, он остается бессильным атомом, страдающим от поглощения своего "я" . Он никогда не сливается в одно целое с той силой, к которой прилепился, между ними всегда остается фундаментальное противоречие, а вместе с тем и побуждение, хотя бы и неосознанное, преодолеть мазохистскую зависимость и стать свободным.

9-6372

257

В чем сущность садистских побуждений? Желание причинять другим людям боль и в этом случае не главное. Все наблюдае­ мые формы садизма можно свести к одному основному стремле­ нию: полностью овладеть другим человеком, превратить его в беспомощный объект своей воли, стать его абсолютным повелите­ лем, его богом, делать с ним все, что угодно. Средства для этой цели — его унижение и порабощение; но самый радикальный способ проявить свою власть состоит в том, чтобы причинять ему страдание, ибо нет большей власти над другим человеком, чем власть причинять страдание, боль тому, кто не в состоянии себя защитить. Сущность садизма составляет наслаждение своим пол­ ным господством над другим человеком (или иным живым суще­ ством).

Может показаться, что это стремление к неограниченной вла­ сти над другим человеком прямо противоположно мазохистско­ му стремлению, поэтому представляется загадочным, что обе тен­ денции могут быть как-то связаны между собой. Конечно, с точки зрения практических последствий желание зависеть от других или страдать противоположно желанию властвовать или причи­ нять страдания другим. Однако психологически обе тенденции происходят от одной и той же основной причины — неспособно­ сти вынести изоляцию и слабость собственной личности.

Я предложил бы назвать общую цель садизма и мазохизма "симбиозом". Симбиоз в психологическом смысле слова — это союз некоторой личности с другой личностью (или иной внешней силой), в котором каждая сторона теряет целостность своего "я", так что обе они становятся в полную зависимость друг от друга. Садист так же сильно нуждается в своем объекте, как мазохист

— в своем. В обоих случаях собственное "я" исчезает. В одном случае я растворяюсь во внешней силе — и меня больше нет; в другом — я разрастаюсь за счет включения в себя другого чело­ века, приобретая при этом силу и уверенность, которой не было у меня самого. Но стремление к симбиозу с кем-либо другим все­ гда вызывается неспособностью выдержать одиночество своего собственного "я" . И тут становится ясно, почему мазохистские и садистские тенденции всегда связаны и перемешаны одна с дру­ гой. Внешне они кажутся взаимоисключающими, но в их основе лежит одна и та же потребность. Человек не бывает только сади­ стом или только мазохистом: между активной и пассивной сторо­ нами симбиотического комплекса существуют постоянные коле-

258

9-2

бания, и зачастую бывает трудно определить, какая из этих сто­ рон действует в данный момент, но в обоих случаях индивиду­ альность и свобода бывают утрачены.

Ссадизмом обычно связывают тенденции разрушительности

ивраждебности. Разумеется, в садистских стремлениях всегда обнаруживается больший или меньший элемент разрушительно­ сти. Но то же справедливо и в отношении мазохизма: любой анализ мазохистского характера обнаруживает такую же враж­ дебность. По-видимому, главная разница состоит в том, что при садизме эта враждебность обычно более осознается и прямо про­ является в действии, в то время как при мазохизме враждебность бывает по большей части неосознанной и проявляется лишь в косвенной форме. Позже я постараюсь показать, что враждеб­ ность и разрушительность являются результатом подавления чувственной, эмоциональной и интеллектуальной экспансивности индивида; поэтому можно предположить, что эти свойства долж­ ны быть следствием тех же причин, какие вызывают потребность в симбиозе. Здесь же я хочу подчеркнуть, что садизм и разруши­ тельность не идентичны, хотя часто бывают связаны друг с дру­ гом. Разрушительная личность стремится к уничтожению объек­ та, то есть к избавлению от него; садист же стремится властво­ вать объектом и потому страдает при его утрате.

Садизм — в том смысле, в каком мы о нем говорим, - может быть относительно свободен от разрушительности, может соче­ таться с дружелюбием по отношению к своему объекту.

Очень часто — и не только в обыденном словоупотреблении

— садомазохизм смешивают с любовью. Особенно часто за про­ явления любви принимаются мазохистские явления. Полное са­ моотречение ради другого человека, отказ в его пользу от соб­ ственных прав и запросов — все это преподносится как образец "великой любви"; считается, что для любви нет лучшего доказа­ тельства, чем жертва и готовность отказаться от себя ради люби­ мого человека. На самом же деле "любовь" в этих случаях явля­ ется мазохистской привязанностью и коренится в потребности симбиоза. Если мы понимаем под любовью страстное и активное утверждение главной сущности другого человека, союз с этим человеком на основе независимости и полноценности обеих лич­ ностей, тогда мазохизм и любовь противоположны друг другу. Любовь основана на равенстве и свободе. Если основой является подчиненность и потеря целостности личности одного из партне-

9*

259

ров, то это мазохистская зависимость, как бы ни рационализиро­ валась такая связь. Садизм тоже нередко выступает под маской любви. Управляя другим человеком, можно утверждать, что это делается в его интересах, и это часто выглядит как проявление любви; но в основе такого поведения лежит стремление к господ­ ству.

Здесь у многих читателей возникнет вопрос: если садизм та­ ков, как мы его определили, то не идентичен ли он стремлению к власти? Мы ответим так: садизм в наиболее разрушительных формах, когда другого человека истязают, — это не то же самое, что жажда власти; но именно жажда власти является наиболее существенным проявлением садизма. В наши дни эта проблема приобрела особую важность. Со времен Гоббса на стремление к власти смотрели как на основной мотив человеческого поведе­ ния; но в следующие столетия все большее значение приобрета­ ли юридические и моральные факторы, направленные к ограни­ чению власти. С возникновением фашизма жажда власти и ее оправдание достигли небывалых размеров. Миллионы людей находятся под впечатлением побед, одержанных властью, и счи­ тают власть признаком силы. Разумеется, власть над людьми является проявлением превосходящей силы в сугубо материаль­ ном смысле: если в моей власти убить другого человека, то я "сильнее" его. Но в психологическом плане жажда власти коре­ нится не в силе, а в слабости. В ней проявляется неспособность личности выстоять в одиночку и жить своей силой. Это отчаян­ ная попытка приобрести заменитель силы, когда подлинной силы не хватает. Власть — это господство над кем-либо: сила — это способность к свершению, потенция. Сила в психологическом смысле не имеет ничего общего с господством; это слово означает обладание способностью. Когда мы говорим о бессилии, то имеем в виду не неспособность человека господствовать над другими, а его неспособность к самостоятельной жизни. Таким образом, "власть" и "сила" — это совершенно разные вещи, "господство" и "потенция" — отнюдь не совпадающие, а взаимоисключающие друг друга. Импотенция — если применять этот термин не толь­ ко к сексуальной сфере, но и ко всем сферам человеческих воз­ можностей — влечет за собой садистское стремление к господ­ ству. Пока и поскольку индивид силен, то есть способен реализо­ вать свои возможности на основе свободы и целостности своей личности, господство над другими ему не нужно и он не стремит-

260

9-4

ся к власти. Власть — это извращение силы, точно так же как сексуальный садизм — извращение половой любви.

По-видимому, садистские и мазохистские черты можно обна­ ружить в каждом человеке. На одном полюсе существуют инди­ виды, в личности которых эти черты преобладают, на другом — те, для кого они вовсе не характерны. О садистско-мазохистском характере можно говорить лишь в отношении первых из них. Термин "характер" мы применяем в динамическом смысле, в ка­ ком говорил о характере Фрейд. В его понимании характер — это не общая сумма шаблонов поведения, свойственных данному человеку, а совокупность доминантных побуждений, мотивирую­ щих его поведение.

Характер человека, в котором преобладают садистско-мазо- хистские побуждения, может быть определен как садистско-ма- зохистский; но такие люди — не обязательно невротики. Являет­ ся ли определенный тип характера "невротическим" или "нор­ мальным" — это в значительной степени зависит от тех специ­ альных задач, которые люди должны выполнять по своему соци­ альному положению и от тех шаблонов чувства и поведения, ко­ торые распространены в данном обществе, в данной культуре. Для огромной части низов среднего класса в Германии и в дру­ гих европейских странах садистско-мазохистский характер яв­ ляется типичным; и, как будет показано, именно в характерах этого типа нашла живейший отклик идеология нацизма. Но по­ скольку термин "садистско-мазохистский" ассоциируется с из­ вращениями и с неврозами, я предпочитаю говорить не о садист­ ско-мазохистском, а об "авторитарном" характере, особенно ког­ да речь идет не о невротиках, а о нормальных людях. Этот тер­ мин вполне оправдан, потому что садистско-мазохистская лич­ ность всегда характеризуется особым отношением к власти. Та­ кой человек восхищается властью и хочет подчиняться, но в то же время он хочет сам быть властью, чтобы другие подчинялись ему. Есть еще одна причина, по которой этот термин правомочен. Фашистские системы называют себя авторитарными ввиду доми­ нирующей роли власти в их общественно-политической структу­ ре. Термин "авторитарный характер" вбирает в себя и тот факт, что подобный склад характера определяет "человеческую базу" фашизма.

261