psychology_of_the_person

их распоряжение. То есть послушание было устранено сменив­ шими его навязчивыми мыслями. Очевидно, что обходной путь вывел в итоге младшего ребенка на ту же линию поведения, что и старшего.

Вся сила личного стремления к власти и превосходству зара­ нее приобретает у ребенка соответствующую форму и содержа­ ние, тогда как мышление может поверхностно воспринять из это­ го лишь столько, сколько ему позволяет бессмертное, реальное, заложенное в физиологии чувство общности. Из последнего про­ исходят нежность, забота о ближнем, дружба, любовь; стремление к власти проявляется завуалированно и пытается утвердиться на путях чувства общности тайным и хитрым способом.

Здесь я должен подтвердить один давно известный всем зна­ токам души принцип. Любую обращающую на себя внимание повадку человека можно проследить до ее истоков в детстве. В детстве формируются и закладываются манеры поведения чело­ века в будущем, несущие на себе печать окружения. Принципи­ альные изменения происходят лишь вследствие высокой степени самосознания или на стадии невроза благодаря индивидуальнопсихологическому подходу врача, когда пациент начинает пони­ мать ошибочность своего стиля жизни.

На другом примере, который тоже встречается довольно часто, я хочу остановиться на целевой установке невротика более де­ тально. Один весьма одаренный мужчина, добившийся благода­ ря хорошим манерам и любезному обращению благосклонности достойной девушки, помышляет о помолвке. Вместе с тем в соот­ ветствии со своим идеалом воспитания он предъявляет к девуш­ ке большие претензии, требуя от нее огромных жертв. Какое-то время она сносит его беспредельные требования, пока наконец не прекращает дальнейшие испытания, разорвав отношения. И тут мужчина буквально на глазах превращается в развалину от не­ прекращающихся нервных приступов. Индивидуально-психоло­ гический анализ данного случая показал, что цель превосходства

уэтого пациента, проявившаяся во властолюбивых притязаниях

кневесте, давно уже требовала недопущения брака, и что он, сам того не ведая, должен был довести дело до разрыва, поскольку не считал себя готовым к открытой борьбе, какой ему представлялся брак. Также и эта неуверенность в себе проистекает из самого

172

раннего детства, когда он, будучи единственным сыном, вел замк­ нутую от внешнего мира жизнь со своей рано овдовевшей мате­ рью. Из того времени, отмеченного постоянной домашней борь­ бой, он вынес неизгладимое впечатление, в котором никогда себе открыто не признавался, он недостаточно мужественен, ему ни­ когда не справиться с женщиной. Эта психическая установка сопоставима с постоянным чувством неполноценности, и, пожа­ луй, ее можно понять так, словно она определенным образом втор­ гается в судьбу человека и заставляет его поддерживать свой престижным способом, а не выполнением реальных требований на полезной стороне жизни.

Вряд ли можно не видеть, что пациент добился того, что было целью его тайной подготовки к безбрачию и к чему подталкивали его страх перед партнером, сцены борьбы с женщиной и тревож­ ное отношение к ней. Равно как и то, что он относился к своей невесте, как к матери, которую он тоже хотел подавить. Это, про­ диктованное стремлением к победе, отношение было неправиль­ но истолковано фрейдовской школой как инцестуозная влюблен­ ность в мать. В действительности же детское чувство неполно­ ценности пациента, подкрепленное болезненным отношением к своей матери, побуждает его еще раз в своей жизни, опираясь на сильнейшую защитную тенденцию, довести дело до борьбы с жен­ щиной. То, что мы обычно понимаем под любовью, в данном слу­ чае является не развитым чувством общности, а всего лишь ее видимостью, ее карикатурой, средством достижения цели. После­ дняя же означает добиться триумфа над подходящим существом женского пола. Отсюда постоянные испытания и претензии, от­ сюда также и с уверенностью ожидаемый разрыв отношений. Разрыв не "случился", он по всем правилам искусства был инс­ ценирован, а его "аранжировка" осуществилась с помощью ста­ рых испытанных средств, в которых мужчина наупражнялся на своей матери. Теперь поражение в браке исключено, поскольку брак им предотвращен. В этой установке бросается в глаза ги­ пертрофирование "личного" по отношению к "целесообразнос­ ти", к естественности. Объяснение этого заключается в боязли­ вом честолюбии. Существуют две формы честолюбия, из которых вторая сменяет первую, как только в результате поражения чело­ век утрачивает свое мужество. Честолюбие первой формы как бы

173

стоит позади человека и гонит его вперед. Вторая форма често­ любия находится перед человеком и оттесняет его назад; "Если ты переступишь Halys, разрушишь великое государство". Често­ любием второй формы прежде всего обладают невротики, а пер­ вая форма проявляется у них скорее лишь в виде следов, при определенных условиях или внешне. В этом случае они тоже, пожалуй, говорят: "Да, раньше я был честолюбив". Однако они по-прежнему такие же, только из-за аранжировки своего недуга, своего расстройства, своей безучастности преградили себе путь вперед. На вопрос: "Где же ты был, когда делили мир?" — они всегда отвечают: "Я был болен". Таким образом, вместо того, что­ бы заниматься внешним миром, они занимаются собой. Впослед­ ствии Юнг и Фрейд ошибочно истолковали этот важнейший не­ вротический процесс как врожденные (?) типы характера, один как "интроверсию" другой как "нарциссизм".

Если, таким образом, вряд ли останется что-нибудь загадочное в поведении этого человека, если в его властолюбивой установке мы отчетливо видим выдающую себя за любовь агрессию, то ме­ нее понятный нервный срыв пациента нуждается в некотором пояснении. Тем самым мы вступаем непосредственно на террито­ рию психологии неврозов. Вновь, как и в детстве, пациент потер­ пел крушение о женщину. Во всех подобных случаях невротику хочется укрепить свою уверенность и укрыться на как можно большем расстоянии от опасности. Наш пациент нуждается в срыве, чтобы лелеять в себе причиняющее боль воспоминание, чтобы поставить вопрос о вине и решить его не в пользу женщины, чтобы впоследствии подходить к делу с еще большей осмотри­ тельностью. Сегодня этому мужчине тридцать лет. Допустим, что лет десять-двадцать он будет носиться со своим горем и еще столько же будет оплакивать свой потерянный идеал. Тем самым он, пожалуй, навсегда застраховал себя от каких бы то ни было любовных отношений и таким образом от какого-либо нового поражения.

Он аранжирует нервный срыв опять же с помощью старых, испытанных средств из своего опыта, подобно тому, как, будучи ребенком, он отметал от себя, например, еду, сон, работу и играл роль умирающего. Теперь чаша весов с виной возлюбленной опус­ кается, а сам он возвышается над женщиной по воспитанности и

174

характеру, он достиг того, к чему стремился; он выше, он лучше, его же партнерша "плохая, как и все остальные девушки". Они не ровня ему, мужчине. Тем самым он исполнил долг, который ощущал еще ребенком, он показал, не подвергая испытанию свои силы, что стоит выше, чем весь женский пол.

Мы понимаем, что его нервная реакция не может оказаться слишком острой. Он обязан жить на земле, как живой укор женщине.

Если бы он знал о своих тайных планах, то все его деяния были бы проявлением враждебности и злого умысла, поэтому поставленная цель, его возвышение над женщиной, была бы в принципе недостижима. Ведь он увидел бы себя таким, каким его видим мы, увидел бы, как манипулирует с чашами весов и как все подводит к заранее намеченной цели. То, что с ним происходит, не было бы больше "судьбой", не говоря уже о том, что для него это оказалось плюсом. Его цель, его жизненный план, его жиз­ ненная ложь требуют этого плюса. Поэтому и "получается", что этот жизненный план остается в бессознательном, тем самым можно думать о судьбе, за которую не отвечаешь, а не о долго готовившемся пути, прокладываемом с помощью различных ухищ­ рений и уловок, за который несешь ответственность.

Здесь я должен оставить в стороне подробное изображение этой "дистанции", которую невротик устанавливает между собой и религией — в данном случае браком. То, как он это делает, также следует ограничить описанием "аранжировки невроза". Надо только указать, что эта дистанция отчетливо проявляется в "боязливой установке" пациента, в его принципах, в его мировоз­ зрении и в его жизненной лжи. Наиболее действенным для ее проявления всегда оказываются невроз и психоз. Необычайно велика также склонность к проистекающим из этих же источни­ ков перверзиям и к разного рода импотенции. Сделка и прими­ рение человека с жизнью проявляется тогда в использовании сослагательного наклонения: "Ах, было бы это иначе!.."

Значение вопросов воспитания, которым наша школа придает самый большой вес, строго вытекает из этого.

Из плана данной работы следует, что наше исследование, как и в случае лечения, идет по обратному пути, сначала рассматривает Цель превосходства, а потом разъясняет состояние борьбы чело­ века, особенно у невротика, и только теперь пытается понять ис-

175

точники этого важного душевного механизма. Одну из основ этой психической динамики мы уже раскрыли, она заключается в ис­ ходной виртуозной склонности психического аппарата обеспечи­ вать приспособление и утверждение в реальности с помощью уловки, фиктивной идеи и целевой установки. Я должен попы­ таться вкратце осветить, каким образом цель богоподобия преоб­ разует отношение индивида к своему окружению в воинствую­ щее и как в борьбе человек стремится приблизиться к цели по линии прямой агрессии или по направляющей линии предосто­ рожности. Если проследить за ходом развития этой агрессии вглубь детства, то всегда наталкиваешься на служащий ее причи­ ной фундаментальный факт: на протяжении всего своего разви­ тия ребенку присуще чувство неполноценности по отношению к родителям, братьям, сестрам и к окружающим. Из-за физической незрелости ребенка, из-за его неуверенности в себе и несамостоя­ тельности, вследствие его потребности опираться на более силь­ ного и из-за часто болезненно переживаемого подчиненного по­ ложения среди других у него развивается чувство ущербности, которое проявляется во всей его жизни. Это чувство неполноцен­ ности вызывает постоянную тревогу ребенка, жажду деятельнос­ ти, поиск ролей, желание сравнить свои силы с другими, предус­ мотрительность, стремление к физическому и психическому со­ вершенствованию. От этого чувства неполноценности зависит вся воспитательная способность ребенка. Таким образом, будущее становится для него той областью, которая должна принести ему компенсацию. Состояние борьбы также отражается в его чувстве неполноценности, и компенсацией для него является только то, что надолго упраздняет его жалкое нынешнее положение и воз­ вышает его над всеми другими. Таким образом у ребенка возни­ кают целевая установка и фиктивная цель превосходства, где его нищета превращается в богатство, подчинение — в господство, страдание — в радость и удовольствие, незнание — во всезнание, неумение - в мастерство. Эта цель устанавливается тем выше и удерживается тем принципиальнее, чем сильнее и длительнее ре­ бенок испытывает неуверенность в себе и чем больше он страда­ ет от физической или умеренной умственной слабости, чем силь­ нее он ощущает, что его оттесняют в жизни на задний план. Тот, кому захочется раскрыть эту цель, должен понаблюдать за ре-

176

бенком во время игры, за его занятиями в свободное время или за его фантазиями о будущем выборе профессии. Постоянные из­ менения в этих проявлениях — это лишь внешняя видимость, в каждой новой цели он предвосхищает свой триумф. Необходимо указать еще на один из вариантов такого построения планов, ча­ сто обнаруживающийся у менее агрессивных детей, у девочек и у часто болеющих — они научаются использовать свою слабость и тем самым заставляют подчинять себе других. Они и в дальней­ шем будут постоянно пытаться это делать, пока их жизненный план и их жизненная ложь не будут полностью раскрыты.

Особый аспект открывается внимательному наблюдателю, когда характер этой компенсаторной динамики выдает неполноценность половой роли и стремление к сверхмужским целям. В нашей ори­ ентированной на мужчину культуре от девочки, равно как и от мальчика, требуются, пожалуй, совершенно особые усилия и улов­ ки. Бесспорно, среди них имеется много полезных. Сохранить их, но при этом раскрыть и обезвредить бесчисленные ошибочные и приводящие к болезни руководящие линии поведения является нашей сегодняшней задачей, выходящей далеко за рамки врачеб­ ного искусства. В результате ее разделения наша общественная жизнь, детское и общественное воспитание могут ожидать появ­ ления ценнейших ростков. Ведь Целью этого жизненного воз­ зрения являются: усиление чувства реальности, ответственность и замена скрытой враждебности взаимной доброжелательностью, чего, однако, можно добиться лишь через сознательное развитие чувства общности и сознательное разрушение стремления к власти.

Тот, кто изучает властолюбивые фантазии ребенка, найдет их мастерское изображение в романе Достоевского "Подросток". У одного моего пациента они проявились особенно ярко. В его мыслях и сновидениях всегда повторялось одно и то же желание

— пусть другие умрут, чтобы он имел простор для жизни, пусть другим будет плохо, чтобы он получил лучшие возможности. Эта манера поведения напоминает безрассудность и бесчувственность многих людей, взваливающих все свои беды на то, что слишком уж много людей живет на свете, — побуждения, которые, несом­ ненно, во всех отношениях сделали мысль о мировой войне более приемлемой. Чувство уверенности в таких фикциях переносится сюда из других сфер, в данном случае из фундаментальных фак-

177

тов капиталистического производства, при котором действитель­ но чем хуже одному, тем лучше другому. "Я хочу стать могиль­ щиком, — сказал мне один четырехлетний мальчик. — Я хочу быть тем, кто закапывает других".

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Фейдимен Д., Фрейгер Р. Теория и практика личностно-ориенти- рованной психологии. Дайджест. М. 1995.

2.Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. М. 1995. Дайджест.

3.Сидоренко Е.В. Экспериментальная групповая психология. СПБ.

1993.

4.Адлер А. Индивидуальная психология./ История зарубежной психологии. 30-60-е годы XX в. (тексты). М. 1986.

5.Вительс С. Фрейд: его личность, учение и школа. Глава Х.А.Ад­ лер. Л. 1991.

6.Дрейкурс Р., Золц В. Счастье вашего ребенка. М. 1986.

7.Кристенсен O.K., Томас К.Р. Дрейкурс и поиски равенства. М.

1992.

178

К.ХОРНИ

НЕВРОТИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ1

Поскольку наш интерес сосредоточен на том, каким образом невроз оказывает воздействие на личность, сфера нашего иссле­ дования ограничивается двумя областями. Во-первых, имеются неврозы, которые могут возникать у индивидов, чья личность в иных отношениях сохранена и не искажена. Такие неврозы воз­ никают как реакция на внешнюю ситуацию, насыщенную конф­ ликтами. Они не представляют для нас здесь главного интереса, так как обнаруживают не невротическую личность, а кратковре­ менное отсутствие адаптации к данной сложной ситуации. Гово­ ря о неврозах, я буду иметь в виду неврозы характера, то есть те состояния, в которых — хотя их симптоматическая картина мо­ жет быть в точности такой же, как в случае ситуативного невроза,

— основное расстройство заключается в деформациях характе­ ра. Они являются результатом скрытого хронического процесса, начинающегося, как правило, в детстве и в большей или меньшей степени охватывающего большие или меньшие части структуры личности. На первый взгляд невроз характера также может воз­ никать в результате реального ситуативного конфликта, но тща­ тельно воссозданная история развития человека может показать, что трудные черты характера имели место задолго до возникно­ вения какой-либо ставящей в тупик ситуации, что данное времен­ ное затруднение само в большой степени обусловлено ранее су­ ществовавшими личностными затруднениями и что, кроме того, этот человек невротически реагирует на такую жизненную ситу­ ацию, которая у здорового человека вообще бы не вызывала ни­ какого конфликта. Данная ситуация всего лишь обнаруживает невроз, который уже до этого мог иметь место.

Во-вторых, нас не столь уж сильно интересует симптомати­ ческая картина невроза. Наш интерес относится к самим рас­ стройствам характера, так как деформации личности являются постоянно повторяющейся картиной при неврозах, в то время как симптомы в клиническом смысле могут проявляться в разной степени или вообще отсутствовать. С точки зрения культуры об­ щества формирование характера также важнее симптомов, пото-

179

му что именно характер, а не симптомы оказывает влияние на человеческое поведение. Вместе с более глубоким пониманием структуры неврозов и с осознанием того, что излечение от симп­ тома не обязательно означает излечение от невроза, психоанали­ тики в целом сместили свой интерес и стали уделять большее внимание деформациям характера, чем симптомам. Образно го­ воря, невротические симптомы — это не сам вулкан, а скорее его извержения, в то время как патогенный конфликт, подобно вул­ кану, спрятан глубоко внутри человека и неведом ему.

Допустив указанные ограничения, мы можем поставить воп­ рос: имеют ли невротичные люди столь существенные общие черты, что позволяет говорить о невротической личности нашего време­ ни.

Что касается деформаций характера, которые сопровождают различные типы неврозов, то поражают скорее их различия, не­ жели сходство. Истерический характер, например, бесспорно, от­ личается от характера человека, страдающего неврозом навязчи­ вых состояний. Поражающие нас различия относятся, однако, к различиям в механизмах, или, если говорить более обще, к разли­ чиям в форме обнаружения этих двух расстройств, а также в способах их преодоления, таким, например, как огромная роль проекции в истерическом типе по сравнению с интеллектуализа­ цией конфликтов при навязчивых состояниях. С другой стороны, те аспекты сходства, которые я имею в виду, относятся не к фор­ мам проявления и не к путям возникновения, а к самому содер­ жанию конфликта. Говоря более точно, сходство заключается не столько в тех переживаниях, в результате которых произошло данное расстройство, сколько в тех конфликтах, которые в дей­ ствительности движут человеком.

Для прояснения мотивационных сил и их производных необ­ ходимо одно допущение. Фрейд и большинство аналитиков под­ черкивали в качестве основополагающего тот принцип, что зада­ ча анализа решается путем выявления либо сексуальных корней влечения (например, специфических эрогенных зон), либо той инфантильной формы поведения, которая, как предполагается, повторяется в последующей жизни. Хотя я считаю, что полное понимание невроза невозможно без прослеживания его глубин­ ных инфантильных корней, я полагаю, что генетический подход, если он используется односторонне, скорее затемняет, чем прояс­ няет, данный вопрос, потому что он ведет к тому, что упускаются

180

из виду реально действующие в настоящее время бессознатель­ ные тенденции и их функции в их взаимодействии с другими тенденциями, такими, как влечения, страхи и защитные механиз­ мы. Понимание их происхождения полезно лишь в той мере, в какой оно помогает пониманию их функций.

Руководствуясь этим при анализе самых разнообразных ти­ пов личностей, страдающих различными типами неврозов, раз­ ных по возрасту, темпераменту и интересам, выходцев из различ­ ных социальных слоев, я обнаружила, что содержание динами­ чески центральных конфликтов и их взаимосвязи являются существенно сходными во всех из них.

Мой опыт, накопленный в процессе психоаналитической прак­ тики, был подтвержден наблюдениями лиц вне этой практики и персонажами из произведений современной литературы. Если постоянно возобновляющиеся проблемы невротичных людей ли­ шить той фантастической и трудной для понимания формы, кото­ рую они часто имеют, от нашего внимания не ускользнет, что от проблем, волнующих нормального человека в нашей культуре, они отличаются лишь по степени. Огромному большинству из нас приходится бороться с проблемами соперничества, эмоциональ­ ной изоляции, недоверия со стороны других и страхами перед неудачами. Это лишь некоторые из тех проблем, которые могут иметь место при неврозе.

Тот факт, что большинству людей в данной культуре прихо­ дится сталкиваться с теми же самыми проблемами, наводит на мысль, что эти проблемы порождены специфическими жизненны­ ми условиями, существующими в этой культуре. О том, что они не представляют проблем, общих для "человеческой природы", сви­ детельствует следующее: мотивационные силы и конфликты в других культурах отличны от наших.

Так что, говоря о невротической личности нашего времени, я имею в виду не только то, что у людей, страдающих неврозами, имеются существенно важные общие особенности, но также и то, что эти базисные сходства в своей основе вызываются трудностя­ ми, существующими в наше время и в нашей культуре.

Правомерность моего предположения относительно взаимо­ связи между культурой и неврозом должна быть проверена со­ вместными усилиями антропологов и психиатров. Психиатрам следовало бы не только заниматься исследованием неврозов и тем, как они проявляются в определенных культурах (а это делает-

181