psychology_of_the_person

Он полагает (опять реконструируем это в виде словесно фор­ мулируемого рассуждения, которое частично складывается из размышлений, частично — из чувств, а частично — вполне бес­ сознательно): "Для меня мучение быть одному. И не только по­ тому, что я не могу в одиночку получать удовольствие. Даже более того, я чувствую себя потерянным и полным тревоги. Ко­ нечно, я могу сходить в кино один или почитать книгу в субботу вечером, но это унизительно, потому что это будет показывать, что я никому не нужен. Поэтому я должен тщательно составлять свои планы, чтобы никогда не оставаться одному в субботу вече­ ром или в любое другое время, коли на то пошло. Но если я встречу глубоко любящего меня человека, он освободит меня от этой пытки; я никогда не буду одинок; все, что в данный момент лишено смысла, будь это приготовление завтрака, или работа, или любование закатом, все станет радостью".

И он думает: "У меня нет уверенности в себе. Любого другого человека я всегда воспринимаю как более компетентного, более привлекательного, более одаренного, чем он сам. При этом даже то, что мне удалось совершить, не имеет значения, потому что в действительности я не могу приписывать эти достижения себе. Возможно, я блефовал, или, возможно, это был просто счастливый случай. Я определенно не могу поверить, что смогу это сделать еще раз. И если люди действительно узнают меня, мне от этого не будет никакой пользы. Но если бы я нашел кого-либо, кто любил бы меня таким, какой я есть, и для кого я бы был самым важным в жизни, тогда я бы кем-то стал". Поэтому неудивительно, что любовь обладает всей притягательностью миража. Неудивитель­ но, что за нее должны цепляться, предпочитая ее тяжелому про­ цессу изменения изнутри.

Сексуальные отношения как таковые, помимо их биологичес­ кой функции, ценны тем, что дают человеку доказательство его желанности для другого. Чем сильнее у уступчивого типа тен­ денция к отстраненности, то есть опасение своей эмоциональной вовлеченности, или чем более он потерял надежду быть люби­ мым, тем вероятнее, что простая сексуальность будет заменять ему любовь. Она станет для него тогда единственным путем к человеческой близости и будет переоцениваться им, подобно люб­ ви, за свою способность решить все проблемы.

Если мы будем осторожны, чтобы избежать двух крайностей: крайности считать вполне естественным, когда пациент целиком

202

сосредоточивается на любви, и крайности ее отрицания как "не­ вротической", — то мы увидим, что ожидания уступчивого типа в этом отношении логически вытекают из его философии жизни. И слишком часто — или всегда? — в невротических проявлени­ ях мы обнаруживаем, что рассуждение пациента, сознательное или бессознательное, является безупречным, но основывается на лож­ ных предпосылках. Ложность этих предпосылок заключается в том, что он ошибочно принимает свою потребность в любви и привязанности и все, что вытекает из нее, за подлинную способ­ ность любить и что он полностью упускает свои агрессивные и даже разрушительные наклонности. Другими словами, он упус­ кает весь невротический конфликт. Что он ожидает, так это по­ кончить с вредными последствиями нерешенных конфликтов, ни­ чего не меняя в самих конфликтах, — позиция, характерная для любой невротической попытки решения. Вот почему эти попыт­ ки неизбежно обречены на неудачу. Что касается любви как сред­ ства решения, необходимо, однако, сказать следующее. Если че­ ловеку уступчивого типа посчастливится найти партнера, обла­ дающего одновременно и силой, и добротой, или чей невроз соот­ ветствует его собственному, его страдания могут стать значитель­ но слабее, и он, возможно, познает свою скромную долю счастья. Но, как правило, взаимоотношения, от которых он ожидает рая на земле, лишь погружают его в еще более глубокое несчастье. Слишком велика вероятность того, что он привнесет в эти взаи­ моотношения свои конфликты и, таким образом, разрушит их. Даже самая благоприятная возможность может в лучшем случае лишь несколько облегчить переживаемые им страдания: до тех пор, пока его конфликты не разрешены, его развитие будет бло­ кировано.

Д В И Ж Е Н И Е ПРОТИВ ЛЮДЕЙ

При обсуждении второго типа базального конфликта — тен­ денции двигаться против людей — мы, как и ранее, будем про­ должать исследовать здесь тот тип, у которого доминируют аг­ рессивные наклонности.

Точно так же, как уступчивый тип всячески цепляется за веру в то, что "люди хорошие", и обречен постоянно испытывать уда­ ры, видя свидетельства противоположного, так и агрессивный тип принимает как само собой разумеющееся, что все люди настрое-

203

ны враждебно, и отказывается признавать, что это не так. Для него жизнь является борьбой всех против всех; "Всяк за себя и к черту отстающих". Допускаемые им изредка исключения из это­ го правила делаются неохотно и с оговорками. Его истинное от­ ношение к другим иногда носит вполне очевидный характер, но чаще оно скрыто за внешним лоском учтивой вежливости, спра­ ведливости и доброго товарищества. Этот "фасад" может пред­ ставлять собой Макиавеллиеву уступку целесообразности. Од­ нако, как правило, он представляет собой смесь притворства, ис­ кренних чувств и невротических наклонностей. Желание заста­ вить других считать себя славным малым может сочетаться с некоторой долей действительной доброжелательности, но только до тех пор, пока ни у кого не возникает возражения по поводу того, что он сам командует. Могут присутствовать и элементы невротической потребности в любви, привязанности и одобрении, поставленные на службу агрессивным целям. Уступчивому типу никакой такой "фасад" не требуется, потому что его ценности так или иначе совпадают с социально одобряемыми ценностями или христианскими добродетелями.

Чтобы в полной мере оценить тот факт, что потребности агрес­ сивного типа также навязчивы, как и потребности уступчивого типа, мы должны осознать, что их в столь же большой степени вызывает базальная тревожность, как и в первом случае. Это следует подчеркнуть, потому что компонент страха вполне оче­ видный в случае уступчивого типа, никогда не признается или не обнаруживается в рассматриваемом нами теперь типе. У него все направлено на то, чтобы становиться все более несгибаемым, твер­ дым и жестким или, по крайней мере, казаться таковым.

В основе его потребности лежит ощущение мира как арены, где выживают, в дарвиновском смысле, лишь наиболее приспо­ собленные, а сильные уничтожают слабых. Да, роль цивилизации, в которой живет человек, в выживании значительна, но в любом случае преследование своекорыстных целей является высшим законом. Отсюда его главной потребностью становится потреб­ ность управлять другими. Вариации в способах управления бес­ конечны. Это может быть как прямое проявление власти, так и косвенное манипулирование под видом сверхзаботливости или обязывания людей. Он может предпочитать власть человека, "сто­ ящего за троном". Он может стремиться к тому же, делая ставку на свой интеллект, поскольку твердо верит, что посредством разу-

204

ма или предвидения со всем можно справиться. Конкретная форма его контроля частично зависит от его природных способностей. Частично же она представляет собой сочетание конфликтующих наклонностей. Если, например, человек склонен к отстраненному поведению, он будет одновременно избегать прямого доминирования, потому что оно представляет слишком близкий контакт с другими людьми, или у него имеется сильная скрытая потреб­ ность в любви и привязанности, предпочтение также получат косвенные методы. Если же он стремится к власти, стоя "за троном", то это указывает на садистские наклонности, поскольку здесь под­ разумевается использование других людей в качестве средств для достижения своих целей.

Вместе с тем, он нуждается в ощущении превосходства, в успе­ хе, престиже или любой иной форме признания. Стремления та­ кого рода часто ориентированы на власть, в той мере, в какой успех и престиж дают человеку власть в обществе, основанном на соперничестве. Но они также придают субъективное чувство силы, возникающее в результате получения подтверждения извне, вне­ шних знаков приветствия и самого факта превосходства. Здесь, как и в уступчивом типе, центр тяжести лежит вне самого чело­ века, отличие только в той форме подтверждения, которую он хочет получить от других. Надежды первого типа фактически также тщетны, как и второго. Когда люди удивляются, почему успех нисколько не прибавил им чувства защищенности, они лишь показывают свое психологическое невежество, но сам факт, что они так думают, указывает, до какой степени успех и престиж общепризнанны в качестве мерила благополучия.

Сильно выраженная потребность эксплуатировать других, стремление перехитрить кого-то и использовать в своих целях составляют часть общей картины. Любая ситуация или любые отношения рассматриваются с точки зрения "что я могу от этого получить" — относится ли она к деньгам, престижу, контактам или идеям. Сам человек сознательно или полуосознанно убеж­ ден, что все действуют подобным образом, и потому единственное, что имеет значение, — делать это успешнее остальных. При этом качества, которые развиваются у него, почти диаметрально про­ тивоположны качествам уступчивого типа. Он становится жест­ ким и неуступчивым или делает такой вид. Все чувства — как свои собственные, так и чувства других людей — он считает "жал­ кой сентиментальностью". Любовь, с его точки зрения, играет не-

205

значительную роль. Не то чтобы он никогда не "влюбляется", или никогда не имеет любовных связей, или никогда не вступает в брак, но его первейшая забота состоит в том, чтобы иметь такую супругу, которая своей привлекательностью, престижем в обще­ стве или богатством сможет упрочить его собственное положенее. Он не видит причины, чтобы заботиться о ком-то другом. "Почему я должен о ком-то заботиться? Пусть они сами о себе заботятся''. По поводу старой этической проблемы, когда из двух человек на плоту может выжить лишь один, он сказал бы, что, конечно же, он постарался спасти свою собственную шкуру, не будучи глупцом или лицемером. Ему невыносима сама мысль признаться в том, что он испытывает какой-либо страх, и он най­ дет решительные способы поставить его под контроль. Он может, например, заставить себя остаться в пустом доме, хотя ужасно боится грабителей, он может упорствовать в верховой езде до тех пор, пока не преодолеет свой страх перед лошадьми; он может умышленно прогуливаться вдоль болот, где, как известно, водятся змеи, чтобы избавиться от своего ужаса перед ними.

Вто время как уступчивый тип имеет тенденцию все улажи­ вать, агрессивный тип делает все возможное, чтобы быть хорошим борцом. Он проявляет живость и остроту в споре и с готовнос­ тью вступит в него ради доказательства, что он прав. Он может быть на высоте, будучи загнан в угол, когда не имеет другого выбора, кроме как сражаться. В противоположность уступчиво­ му типу, которого страшит победа, он плохо переносит проигрыш

ибезусловно хочет победы. Он с такой же готовностью обвиняет других, с какой первый тип склонен винить себя. Ни в том, ни в другом случае вопрос о виновности не имеет никакого значения. Уступчивый тип, когда он признает свою вину, на самом деле нисколько не считает себя виновным, но стремятся все как-ни­ будь уладить миром. Сходным образом агрессивный тип совсем не убежден, что не прав другой человек, он просто утверждает собственную правоту, поскольку он нуждается в ней как в основе субъективной уверенности главным образом по тем же самым причинам, по которым армии требуется безопасная позиция, что­ бы начать атаку. Признать ошибку в том случае, когда это не является абсолютно необходимым, представляется ему непрости­ тельным проявлением слабости, если не отъявленной глупостью.

Всоответствии с его установкой на необходимость борьбы против злобного мира, он должен развить в себе острое чувство

206

реализма — на свой лад. Он никогда не будет столь "наивным", чтобы упустить, не отметив, в других малейшего проявления чес­ толюбия, жадности, невежества или чего-либо еще, что могло бы воспрепятствовать его собственным целям. Поскольку в цивили­ зации, основанной на соперничестве, подобные качества намного более распространены, чем истинная порядочность, он оправды­ вает себя тем, что всего лишь является реалистом. В действи­ тельности, конечно, он столь же односторонен, как и уступчивый тип. Другую грань его реализма составляет то значение, которое он придает планированию и предвидению. Подобно всякому хоро­ шему стратегу, он в каждой ситуации тщательно взвешивает собствен­ ные шансы, силы своих противников и возможные ловушки.

Поскольку им постоянно движет стремление к утверждению себя как самого сильного, самого проницательного или пользую­ щегося всеобщей любовью человеком он пытается развить в себе необходимые для этого умения и изобретательность. Энергия и ум, которые он вкладывает в свою работу, могут создавать ему репутацию высокоуважаемого сотрудника или делать успешным его собственный бизнес. Однако производимое им впечатление полной поглощенности интересами своей работы будет в некото­ ром смысле обманчивым, ибо для него работа является лишь сред­ ством достижения цели. Он не любит то, что он делает, и не получает от этого никакого удовольствия, что согласуется с его попыткой вообще исключить чувства из своей жизни. Такое уду­ шение всех чувств приводит к двойственному результату. С од­ ной стороны, это несомненно целесообразно с точки зрения успе­ ха, так как позволяет ему функционировать подобно хорошо сма­ занной машине, неустанно работая на то, что принесет ему еще больше власти и престижа. Чувства здесь могли бы помешать. Они могли бы толкнуть на такое направление работы, которое сулит меньше выгоды; они, возможно, заставили бы его отказы­ ваться от использования тех средств, которые столь часто приме­ няются на пути к успеху; они, возможно, ввели бы его в соблазн отказаться от своей работы ради наслаждения природой или ис­ кусством или ради общения с друзьями вместо лиц, полезных для его целей. С другой стороны, та эмоциональная обедненность, которая возникает в результате удушения чувств, не может не оказать своего влияния на качество его работы; она опреде­ ленно будет ослаблять его творческие силы.

Агрессивный тип производит впечатление человека, полнос-

207

тью лишенного внутренних запретов. Он может добиваться удов­ летворения своих желаний, отдавать приказания, выражать гнев, защищать себя. Но в действительности у него ничуть не меньше внутренних запретов, чем у уступчивого типа. Тот факт, что при­ сущие ему внутренние запреты тотчас не бросаются нам в глаза, говорит не очень-то в пользу нашей цивилизации. Они лежат в эмоциональной сфере и относятся к его способности дружить, любить, питать привязанности, проявлять сочувственное понимание, испытывать бескорыстное наслаждение. Последнее он отбрасывает как пустую трату времени.

Он чувствует себя сильным, честным и реалистичным челове­ ком, и все это действительно так, если смотреть на вещи его глаза­ ми. Исходя из принятых им предпосылок, он оценивает себя строго ЛОГИЧНО, так как безжалостность для него является силой, отсутствие заботы о других — честностью, а преследование собствен­ ных целей любыми средствами — реализмом. Его представление относительно своей честности частично вытекает из проницательного разоблачения свойственного современному обществу лицемерия. Энтузиазм по поводу какого-либо общего дела, филантро­ пические чувства и тому подобное он воспринимает как чистое притворство, и для него не составляет труда разоблачать социальные лозунги или христианскую добродетель, показывая, что за ними так часто скрывается на самом деле. Его система ценно-

стей строится на основе философии джунглей. Сила дает право. Отбрось гуманность и жалость. Homo homini lupus est. Здесь мы встречаем ценности такого рода, которые не очень отличаются от хорошо знакомых нам на примере нацизма.

В склонности агрессивного типа отвергать реальную симпатию и доброжелательности, точно так же, как их ложных двойни­ ков — уступчивость и покладистость, - есть своя субъективная логика. Но было бы ошибочным утверждать, что он не может провести различия между ними. Когда он встречается с несом­ ненно дружеским расположением в сочетании с силой, он вполне способен к признанию и уважению его. Все дело в том, что он уверен, что чрезмерная разборчивость в этом отношении проти­ воречила бы его интересам. Оба эти типа отношений представля­ ются ему помехами в борьбе за выживание.

И все же почему он столь яростно отвергает более нежные человеческие чувства? Почему ему так претят внешние выраже­ ния любви и привязанности у других людей? Почему он полон

208

презрения, когда кто-либо обнаруживает симпатию в неподходя­ щий, как он считает, момент? Он действует подобно человеку, который прогоняет нищих от своей двери, потому что они разры­ вают его душу. -Он и в самом деле может быть в буквальном смысле грубым с нищим, он может отказать в простейшей просьбе, причем с горячностью, явно несоразмерной поводу. Такого рода реакции для него типичны, их легко можно наблюдать по мере того, как агрессивные наклонности становятся в ходе анализа менее ригидными. В действительности он испытывает смешан­ ные чувства по поводу "мягкости" других людей. Он и в самом деле презирает ее в них, но он также и приветствует это чувство, потому что оно открывает ему еще больший простор в достиже­ нии собственных целей. Иначе по какой другой причине он так часто испытывал бы тягу к уступчивому типу, точно так же, как этот последний столь часто тянется к нему? Причина чрезмерно­ сти его реакции заключается в том, что она связана с его потреб­ ностью бороться в себе с малейшей чувствительностью. Ницше дает нам хорошую иллюстрацию движущих сил этого типа, когда заставляет своего сверхчеловека относиться к любой форме сим­ патии "как к разновидности пятой колонны, как к врагу, действу­ ющему внутри него. Для человека такого типа "мягкость" озна­ чает не только искреннюю любовь, привязанность, жалость и тому подобное, но и все, что подразумевается под потребностями, чув­ ствами и принципами уступчивого типа. В случае с нищим, на­ пример, он будет испытывать побуждение высказать искреннее сочувствие, ощутит потребность исполнить его просьбу, почув­ ствует, что он должен помочь. Но существует еще более настоя­ тельная потребность — оттолкнуть от себя все эти чувства, и в резуль­ тате он не только отказывает в просьбе, но и оскорбляет при этом.

Надежду связать в единое целое свои расходящиеся побужде­ ния, которую уступчивый тип видит в любви, агрессивный тип ищет в признании. Признание не только обещает ему утвержде­ ние себя, в котором он нуждается, но и открывает перед ним дополнительный соблазн быть любимым другими и быть способ­ ным в свою очередь любить их. Поскольку ему кажется, что при­ знание таким образом несет решение его конфликтов, оно стано­ вится тем спасительным миражом, за которым он устремляется.

Внутренняя логика его борьбы в принципе такова же, что и внутренняя логика уступчивого типа, и поэтому ее достаточно лишь кратко обрисовать здесь. Для агрессивного типа любое

209

чувство симпатии, или обязанность быть "хорошим", или покор­ ность кому-то были бы в принципе несовместимы со структурой той жизни, которую он построил, и могли бы подорвать ее основы. Кроме того, появление этих противостоящих тенденций прямо поставило бы его перед базальным конфликтом и, таким образом, разрушило бы всю ту организацию, которую он так тщательно выстраивал, организацию ради единства. Следствием будет то, что вытеснение относительно более "мягких" наклонностей уси­ лит наклонности агрессивные, придав им еще более навязчивый характер. Если два типа личности, которые мы обсудили, пред­ ставляются нам теперь достаточно ясно, мы можем видеть, что они образуют полярные крайности. То, что составляет предмет жела­ ния у одного типа, вызывает отвращение у другого. Первый тип вынужден любить каждого, второй — считать всех своими потен­ циальными врагами. Первый тип любой ценой пытается избежать борьбы, другой считает борьбу естественным элементом своей жизни. Первый тип держится за страх и беспомощность, второй пытается их отбросить. Побуждения первого, хотя и невротичес­ кие, отвечают гуманным идеалам, побуждения второго — "фило­ софии джунглей". Но тем не менее ни один из этих вариантов не избран свободно: каждый имеет навязчивый и негибкий характер, задан внутренней необходимостью. Между ними нет такой сред­ ней точки, где они могли бы встретиться.

Теперь мы готовы сделать шаг, к которому привело нас наше описание типов и ради которого мы их обсуждали. Мы намерева­ лись раскрыть, в чем состоит базальный конфликт, и до сих пор видели лишь две его стороны, проявляющиеся в качестве преоб­ ладающих наклонностей в разных типах личности. Шаг, который необходимо сейчас предпринять, заключается в том, чтобы пока­ зать человека, у которого эти два противоположных ряда отно­ шений и ценностей задействованы в равной мере. Неясно, не бу­ дет ли такой человек разрываться между двумя диаметрально противоположными направлениями настолько, что вообще утра­ тит способность функционировать? В таком случае с ним дей­ ствительно произошло бы расщепление, и все его способности к действию были бы парализованы. Попытка устранения одного из двух рядов противоположных ценностей и отношений переводит его в ту или иную из описанных нами категории; это один из тех путей, которым он пытается решить свои конфликты.

210

ДВИЖЕНИЕ ОТ ЛЮДЕЙ

Третьим ликом базального конфликта является потребность в отстранении, "движение от людей". Прежде чем исследовать эту потребность в рамках того типа, для которого она стала до­ минирующей, мы должны понять, что подразумевается под невро­ тической отстраненностью. Это, конечно же, не просто желание человека побыть одному, возникающее время от времени. Каж­ дый, кто относится к себе и к жизни серьезно, хочет временами побыть один. В современной цивилизации наше внимание на­ столько поглощают внешние обстоятельства, что мы имеем сла­ бое представление об этой потребности, но открываемые ею воз­ можности в плане личностного осуществления подчеркивались философскими и религиозными учениями во все времена. Жела­ ние наполненного смыслом уединения никоим образом не явля­ ется невротическим, напротив, большинство невротиков уклоня­ ются от углубления внутрь себя, и неспособность к конструктивному уединению сама по себе является признаком невроза. Лишь В том случае, если при общении с людьми возникает невыноси­ мое напряжение, а одиночество становится прежде всего сред­ ством избежать его, желание быть одному указывает на невроти­ ческую отстраненность. Некоторые из особенностей, свойствен­ ных крайней степени отстраненности человека, настолько харак­ терны для него, что психиатры склонны рассматривать их как принадлежащие исключительно отстраненному типу. Наиболее очевидная из этих особенностей — общее отчуждение от людей. У лиц такого типа эта черта бросается в глаза, потому что они особенно ее подчеркивают, но в действительности отчуждение у них не больше, чем при других типах неврозов. Например, отно­ сительно тех двух типов, которые обсуждались нами, было бы невозможно сказать, какой из них более отчужден. Мы можем лишь сказать, что эта характерная черта скрыта у уступчивого типа и что он бывает удивлен и испуган, когда обнаруживает ее, потому что его страстная потребность в близости заставляет его горячо верить в то, что не существует никакой дистанции, отделя­ ющей его от других. В конечном счете отчуждение от людей указывает лишь на то, что человеческие отношения нарушены. Но это имеет место во всех неврозах. Степень отчуждения боль­ ше зависит от тяжести расстройства, чем от той конкретной фор­ мы, которую принимает невроз.

211