Философия в вопросах и ответах (Назаров В.Н. 2004)

г

Вопрос 40

127

мдежды, веры и т.п. Такого рода внутреннее чувство Локк называет "•флексией (от лат. reflexio — обращение назад, вовнутрь).

Путем соединения, сопоставления и обособления (абстрагировании) этих исходных, простых, идей — данных опыта — разум образует i ножные идеи, такие, как «Бог», «дух», «материя», «вселенная», «добрп», «красота» и т.д.

Вот как Локк объясняет, например, происхождение идеи Бога. ( ложная идея Бога образована из простых идей, получаемых нами от ^•флексии. Человек хотя бы изредка испытывает состояние блаженстпл, совершенства, могущества, милосердия и т.п. Расширяя каждую из них идей посредством идеи бесконечности и соединяя их вместе, он приходит к сложной идее бесконечно благого, бесконечно совершенного, бесконечно милосердного существа, т.е. Бога.

Эмпиризм сталкивается с двумя существенными трудностями.

1. Каков критерий ощущения? Содержит ли в себе ощущение свой-

• i на объекта, свойства субъекта или того и другого, вместе взятых? i '.шличные варианты ответа на этот вопрос ведут либо к объективному •чпиризму (Гоббс, Дидро, Гольбах), либо к субъективному эмпиризму 11 (еркли, Юм), либо к позитивному эмпиризму, пытающемуся преодо- •i•гь антиномию объективности или субъективности ощущения через нейтральные элементы мира» (Мах), «сенсибилии» (Рассел), т.е. не- i нг объективные чувственные данные.

2. Как возможны общие понятия, универсалии, если они не даны непосредственно в чувственном опыте? Реальны они или нет? Здесь перед нами главная проблема схоластики, возрожденная на почве теприипознания.

Даже если считать, согласно Локку, что общие понятия — «сложные идеи» — образуются путем соединения, сравнения и абстрагирования простых идей, то это в лучшем случае объясняет только часть вопроса. 11 редположим, нам ясно, как возникает в сознании идея Бога или бес- i мертия души. Но ведь надо еще доказать, что этим понятиям присуще реальное существование. Как это возможно, если исходить из того, что нее наши знания проистекают из опыта, тогда как бытие Бога, бессмерше души и т.п. выходят за границы возможного человеческого опыта? I la этот вопрос эмпиризм так и не дает вразумительного ответа, если не t читать того, что многие метафизические понятия объявляются предI1 авителями объективного и позитивного эмпиризма бессмысленными.

II. Источник знания — разум, в котором заложены врожденные идеи. Рационализм исходит из той предпосылки, что с помощью опы- 1,1 нельзя обосновать критерий истинности наших знаний о мире (домзать объективность ощущений и объяснить механизм образования

] 28	Глава 5. Гносеология (учение о знании и теории познания)

общих понятий, универсалий). В этой связи рационализм начинает с критики чувственного опыта.

Эта традиция была положена еще элеатами Парменидом и Зеноном, противопоставившими чувственное мнение рациональному знанию. Затем ее углубил Платон. А в Новое время продолжили Р. Декарт, Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц.

В истории философии широкую известность получили апории Зено-. на (от греч. aporia — затруднение, безвыходность), показывающие иллюзорность чувственного опыта, его несоответствие сущности вещей.

Самой известной является апория «Ахилл и черепаха». В противоречии с чувственным опытом быстроногий Ахилл не может догнать черепаху, так как, пока он пробежит разделяющее их расстояние, черепаха все же успеет проползти некоторый отрезок пути; пока он будет пробегать этот отрезок, она отползет еще немного и т.д., до бесконечности.

Следовательно, чувственному опыту нельзя доверять, ибо на его основе невозможно понять природу движения.

Что лее может быть поставлено на место чувственного опыта? Рационалисты утверждают, что это должно быть некое врожденное знание, содержащееся в разуме до всякого личного, жизненного опыта. «Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах, кроме самого разума» — такова формула рационализма.

У русского поэта О. Мандельштама есть строки, хорошо передающие характер врожденного, доопытного знания:

Быть может, прежде губ уже родился шепот,

Ив бездревесности кружилися листы,

Ите, кому мы посвящаем опыт,

До опыта приобрели черты.

(«ИШуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме...»)

Различие между эмпиризмом и рационализмом, между опытным и врожденным источниками знания можно проиллюстрировать на примере понимания идеи геометрического равенства.

Эмпиризм. Вначале человек создает простую идею протяженности в результате зрительного восприятия предметов. Затем путем сопоставления этих простых идей или «первичных качеств» протяженности различных предметов образуется сложная идея «больше», «меньше» или «равно».

Рациогмлизм. Как возникает сама идея сопоставления, сравнения предметов? Чтобы говорить о равенстве путем сравнения, надо иметь врожденную идею равенства. Если такой идеи нет, то мы никогда даже не догадаемся сравнивать вещи друг с другом. Можно перепробо-. вать руками и перемерить глазами множество различных предметов,

Вопрос 40

129

гак и не узнав, что одни из них «меньше», другие «больше», а третьи «равны» друг другу.

Откуда же берется врожденное знание в человеке? В какой форме оно существует: в виде общих идей, готовых положений или только задатков, потенциально или актуально? Где доказательство, что это врожденное знание не является столь же субъективным и иллюзорным, что и ощущение? — Вот основные вопросы, с которыми сталкивается рационализм.

Классическими можно считать следующие варианты ответов. Платон: Врожденное знание возникает в силу того, что душа созер-

цала мир вечных идей. Земное воплощение души приводит к забвению этого. Однако воздействие на душу материальных вещей, пусть и несовершенных, бледных копий идей, пробуждает память. Таким образом, познание есть всего лишь припоминание, anamnesis. Учитель подобен врачу, возвращающему больному утраченную память.

Для Платона не стоит проблема критерия истинности врожденных идей, ибо мир идей, в котором пребывала душа, абсолютно истинен по отношению к миру вещей, воспринимаемых в чувственном опыте.

Лейбниц: Врожденное знание присуще человеку в силу монадологического строения мира. Монада (от греч. monas — единое, неделимое) — простая субстанция, которая входит в состав сложных, в том числе — человеческого духа, разума. Каждая монада является «живым зеркалом универсума»; в ней, как в капле воды, отражается вся вселенная. Человек, как микрокосм, несет в себе знание о мире в целом. Монада человеческого духа является кладезем знаний о вселенной. И опыт служит лишь толчком к развертыванию панорамы этих знаний. Опыт можно уподобить также «стиранию пыли» с поверхности «живого зеркала универсума». •

Для классической точки зрения на природу врожденного знания характерно признание того, что человеку с рождения дано все знание но всем его объеме. А это возможно лишь при допущении, что весь мир дается при рождении познающему субъекту, что он в виде совершенной, уменьшенной копии заключается в его душе. Тем самым снимается вопрос о критерии истинности врожденного знания. Таковы учения Платона о душе как представительнице мира идей и Лейбница о монаде как живом зеркале вселенной.

Антиномия «эмпиризм — рационализм» неразрешима в рамках обособленности, противопоставленности Я и Не-Я, субъекта и объекта. Существуют несколько путей снятия этой противопоставленности:

1) растворение субъекта в объекте, например самадхи (санскр. — соединение) — метод познания, практикуемый в индийской философии, при котором Я настолько сосредоточивается на объекте познания, что растворяется в нем, сливается с ним.

130	Глава 5. Гносеология (учение о знании и теории познания)

Еще одним способом познания является экстод,(о т греч. ек — из, вне + stasis — спокойствие, положение), практикуемый в неоплатонизме. Экстаз — это выход за рамки чувственных или рациональных органов познания и непосредственное соприкосновение с Единым;

2)включение объекта в субъект — теория познания Канта;

3)органическое единство субъекта и объекта — интуитивизм Лосского;

4)диалектическая взаимосвязь субъекта и объекта, чувственного и рационального — Гегель, марксистская теория познания.

Самым радикальным и эффективным является первый путь — путь самадхи и экстаза, истинного слияния с миром, снимающего не только антиномию «эмпиризм — рационализм», но и проблему познания в целом (как воссоединение человека с миром).

Литература

Фрагменты ранних греческих философов. М„ 1989. Ч. 1. С. 307—313 (Апории Зенона). Платон. Мепон // Собр. соч.: В 4 т. М, 1990. Т. 1. С. 588-596.

Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Соч.: В 3 т. М., 1985. Т. 1. С. 154—156,365—367. Лейбниц Г.В. Монадология // Соч.: В 4 т. М„ 1982. Т. 1. С. 413, 422.

Лососий И.О. Обоснование интуитивизма. М., 1991. С. 27—76.

41.Чтоестьистина?

«Истина есть великое слово и еще более великое дело. Если дух и душа человека еще здоровы, то у него при звуках этого слова должна выше вздыматься грудь» — эти слова Гегеля ярко и патетически выражают ту мысль, что истина столь же судьбоносна и значима для человека, как жизнь, счастье или любовь, что истина имеет отношение не просто к нашему познанию, но и к самому бытию, к самому существованию человека.

Но что же такое истина? Не является ли этот предельный вопрос лишь некой скептической и риторической фигурой, в которой выражена уверенность в относительности, субъективности и бессмысленности истины?

Но разве этот вопрос, обращенный Пилатом к Христу, не стал сим-. волом трагичности человека, не увидевшего явленности, открытости истины, не узнавшего саму живую истину?

Истина здесь, рядом с нами, и не видеть этого — значит обречь себя на вечную бессмысленность бытия — вот о чем идет речь в этой евангельской притче об истине.

Что представляет собой истина? Мы говорим, например, «истинное счастье». Это значит настоящее, неподдельное, действительное счастье. Точно так же мы говорим и о настоящем бриллианте, т.е. неподдельном,

Вопрос 41

131

не фальшивом, естественном, а не искусственном. Фальшивый бриллиант — в действительности не то, чем он кажется. Но ведь фальшивый бриллиант — это тоже нечто действительное. Следовательно, истинность не может быть оправдана одной действительностью.

Истинное — это такое действительное, которое прежде всего согласуется с тем, что мы понимаем под тем или иным предметом, в чем мы усматриваем его сущность. В этом смысле истина есть соответствие понятия своему предмету. Хотя фальшивый бриллиант и действителен, но он не соответствует своей сущности, своему понятию, а следовательно, нашему представлению о бриллианте.

Слово «истина» мы относим не только к самому сущему. Если суть истины — в соответствии предмета своему понятию, т.е. в истинности наших представлений о предмете, о сущем, то истинными или неистинными (ложными) должны являться в первую очередь наши высказывания о сущем.

«Истина» означает здесь двоякого рода согласованность:

1)совпадение вещи с понятием о ней;

2)совпадение понятия со словом, высказыванием.

Истина есть как бы приравнивание вещи к слову, подобно тому как обычная бумажная денежная купюра приравнивается к золотому эквиваленту.

Но как возможна такая согласованность, такое приравнивание совершенно различных вещей?

Об этом образно размышляет М. Хайдеггер. Мы говорим: «Эта монета круглая». Здесь высказывание согласуется с вещью. Но если вдуматься в этот пример истинности, он покажется верхом абсурда. Невольно станешь думать, что истина — плод относительности, условности и произвола.

Действительно, между монетой и высказыванием о ней нет ничего общего, что могло бы свидетельствовать об истине. Монета сделана из металла. Высказывание же вообще не является вещественным. Монета круглая. Высказывание же вообще не имеет никакой формы. На монету можно что-то купить. Высказывание же о ней никогда не бывает платежным средством.

И несмотря на все это, высказывание «эта монета круглая» является истинным и согласуется с вещью. И происходит это не в силу условности и договоренности, а в силу самой природы сущего. Уподобление выражает в данном случае не вещественную одинаковость, а единосущную взаимосвязь разнородных явлений бытия.

Хайдеггер усматривает это единосущее в открытости сущего человеку, его мысли и языку. Подтверждение этому он видит в самом

5

132 Глава 5. Гносеология (учение о знании и теории познания)

слове «истина». По-гречески «истина» есть aleteia, что в буквально\ переводе означает «непотаенное», «открытое».

Сущее не играет с человеком в прятки, не пытается затуманить еь голову всякими призрачными явлениями и ложными образами. Он(| открывает ему себя, подобно тому как открывает ларец, наполненный настоящими, истинными драгоценными камнями. И человек мс воочию видеть, трогать, рассматривать, изучать эти сокровища или ж^ просто любоваться ими.

В этом смысле aleteia («непотаенное») есть само сущее.

Слово «истина» является заимствованием из старославянског языка. В старославянском образовано от «истъ» («настоящий, несо^ мненный, действительный») с помощью суффикса -ина. Истина — эт бытие, сущее, то, что есть. Таким образом, и в греческом, и в русскоа языке «истина» означает открытость бытия, выход сущего из потаен-1 ности. То, что есть, то открыто, не утаено от человека.

Но не может ли случиться так, что в ларце окажутся и фальшивые камни? Конечно, такое возможно и даже необходимо. Во-первых, каждый камень имеет свою цену, и в сравнительном отношении это может существенно влиять на «ценность истины». Есть истины тривиальные и есть истины глубокие, в зависимости, так сказать, от исходной ценности камней. А кроме того, наличие драгоценных, истинных камней предполагает существование камней фальшивых и ложных.

В каком смысле истина есть сущее? Отвечая на этот вопрос, i B.C. Соловьев замечает, что многие вещи сами по себе не могут быть' истиной; они могут быть истиной только в том случае, если причастны к единому, т.е. единосущны. Таким образом, истинно сущее есть прежде всего единое — сам ларец, в котором содержатся камни. Но, будучи единым, сущее содержит в себе все, является единством всего.

Следовательно, истина есть всеединое сущее — таково наиболее глубокое философское определение истины.

Литература

Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1: Наука логики. М., 1974. С. 108—109. Гегель Г.В.Ф. [Истина и идея]//Антология мировой философии. М., 1971. Т. 3. С. 325—

331.

Соловьев B.C. Критика отвлеченных начал // Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 691—693. Хайдеггер М. О сущности истины // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М.,

1991. С. 8-27.

Хайдеггер М. Учение Платона об истине // Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 350-361.

Глава6 ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА

42.Каковофилософскоепониманиеязыка?Чтоозначаеттождество

языка,мышленияибытия?

Я:и>1к есть все то, что говорит нам о бытии. Поэтому в широком смыс- •ю слова язык — это само сущее, ибо природа, вещь, человек и т.п. — i го знаки потаенного. В таком смысле сущность языка есть, по словам М. Хайдеггера, язык сущности.

Но, строго говоря, язык — не само сущее, не сама вещь». Это — образ, символ вещи: имя или знак вещи. Само сущее является языком, |'сли только рассматривать его как символ высшей реальности.

Язык как символ (имя или знак вещи) являет собой единство дучовного (идеального) и материального, мышления и бытия. И в качестве самого характерного примера такого единства выступает обычное человеческое слово. Слово — это материализованная, озвученная мысль. Слово делает дух телесным (наделяет его звуковой плотью), а тело — духовным (создает понятие, образ вещи). Слово — Логос — и есть конкретное тождество языка, мышления и бытия.

Поясним это на примере мифологем языка, глубоко сохранивших его первозданный смысл и назначение.

•Мифологема «предвечности, изначалъности, бытийности» слова.

ВЕвангелии от Иоанна сказано: «В начале было Слово, и Слово было

уБога, и Слово было Бог... Все чрез Него начало быть».

Слово — изначально. Оно предшествует сущему, бытию. Слово тождественно Единому («Слово было Бог»), но оно есть и первое различение Единого («Слово было у Бога»), т.е. Слово есть начало сущего, многого, начало различения духовного и материального. (Отсюда вытекает необходимость воплощения Слова.)

Слово выступает здесь безотносительно к субъекту как носителю языка. Оно бытийствует само по себе. В индийской религиозно-фило- софской традиции эта изначальная бытийность Слова выражена в свя-

134 Глава 6. Философия языка

щенном слоге ОМ, лежащем в основании всего сущего. ОМ — это слог--1 семя, зародыш бытия. Творение, развитие мира есть вибрация священно-1 го слога ОМ. Его произнесение ведет к единению человека с космосом.

• Мифологема «именования» вещей. Слово — начало творения. Это| значит, что вещи наделяются бытием, становятся сущими через сло-Л во-имя. Бог творит мир, именуя его: «И сказал Бог: да будет свет. И] стал свет... И назвал Бог свет днем, а тьму ночью».

По образному выражению А.Ф. Лосева, последняя тайна именования заключается в вечной и чудесной смысловой игре абсолютного с самим собой и со всем инобытием. Наши повседневные судьбы именования суть только подобия.

Следовательно, имена, которыми награждает вещи сам человек, — лишь отдаленный отзвук их первозданно нареченной сущности.

• Мифологема «единства» человеческого праязыка.

Единство языка, мышления и бытия должно найти отражение в едином общечеловеческом языке. Если язык укоренен в самом бытии, если язык, по словам В. Гумбольдта, — это деятельность, энергия духа, то не может быть двух или множества языков, говорящих о едином бытии.

«На всей земле был один язык и одно наречие», — сказано в Книге Бытия. «Вавилонское смешение языков», осуществленное Богом в на- • казание за дерзость человеческих замыслов, означает забвение человеком своего места и предназначения в мире. «Смешение языков» — символ заблудших душ.

Тождество языка, мышления и бытия можно выразить также чер идею эволюции языка.

Десять ступеней эволюции языка:

1)абстрактное, потенциальное тождество языка, мышления и быт

2)язык как начало творения, различения Единого (священнь слог ОМ; «в начале было Слово»);

3)именование вещей. «Язык сущности». Язык как первозданн^ имя вещи;

4)единый человеческий праязык;

5)«вавилонское смешение языков», начало множества человече ких языков и наречий;

6)забвение имени вещи, превращение имени вещи в знак;

7)создание человеком искусственных языков (логических, мат матических). Появление семиологии — учения о языке как знакои системе. Данная ступень выражает современное состояние языка.!

низшая ступень в эволюции языка, с которой начинается его восхоа дение к первозданному языку-сущности;

Вопрос 43

135

8)забвение не только имени, но и знака вещи, превращение языка

исамостоятельную сущность, полностью оторванную от бытия вещей. Сегодняшним прообразом такого состояния языка можно считать искусство авангарда, постмодернизма, разрушающее условную знакоиую связь между языком и миром вещей. Самостоятельность языка по отношению к бытию приводит к тому, что язык в определенном смысле начинает вновь предшествовать сущему, творению;

9)исчезновение человеческого языка, постижение мира без помощи языка, через непосредственное узрение сущности вещей. Возвращение к «языку сущности», лишенному звуковой плоти;

10)конкретное тождество языка, мышления и бытия: «В конце будет Слово...»

Литература

Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода // Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

Потебня А.А. Мысль и язык // Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989. С. 17—40. Флоренский НА. Магичность слова // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2: У водоразделов мысли.

С. 252-273.

Лосев А.Ф. Вещь и имя //Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М, 1993. С. 872-880. Кайдеггер М. Путь к языку // Хайдеггер М. Время и бытие. М„ 1993. С. 259—273. Хапдеггер М. Слово // Там же. С. 302—311.

МамерХ.Г. Истина и метод. М, 1988. С. 485-496.

43.Вчемвыражаетсяантиномичностьприродыязыка?

Идея антиномичности языка получила развитие в трудах таких языковедов и философов языка, как В. Гумбольдт, Г. Штейнталь, А.А. Потебня, В. Арни, П.А. Флоренский и др.

Суть антиномии языка заключается в следующем.

С одной стороны, язык предстает как нечто постоянно преходящее, текущее, изменчивое. Даже его фиксация на письме требует живого произнесения и мысленного толкования. Действительно в языке только мгновенное возникновение смысла: действие духа на членораздельный звук для претворения его в мысль. Язык есть орудие образования мысли. Стихия языка, его изначальное, истинное состояние — живая речь.

Таким образом, язык есть вечно обновляющаяся деятельность духа (греч. energeia), направленная на то, чтобы сделать артикулированный звук выражением мысли.

Человек — творец языка. Он свободен в своем языковом творчестве, которое всецело определяется его внутренней духовной жизнью.

136	Глава 6. Философия языка

С другой стороны, язык выступает как нечто застывшее и непреложное, имеющее свои правила, которые человек должен неукоснительно соблюдать. Человек не творит язык, а лишь пользуется им как готовым орудием. Язык не есть живая деятельность духа (energeia), a некое готовое застывшее произведение (греч. ergon), из которого дух черпает готовые формы для выражения мыслей.

Таким образом, сущность языка раскрывается через антиномию его духовности и вещности, через антиномию объективности и субъективности слова, через антиномию речи и понимания, через антиномию свободы и необходимости субъекта языка.

Все эти антиномии могут быть разделены на три рода в соответствии с основными проблемами языка.

1. Природа языка

Тезис. Язык есть energeia — вечно обновляющаяся работа духа. Антитезис. Язык есть ergon — готовое произведение, орудие духа.

2. Происхождение языка Тезис. Язык существует по установлению («тэсей»), по договорен-

ности между людьми. Язык условен, конвенционален.

Антитезис. Язык существует по природе («фюсей»). Он уходит своими корнями в само бытие, в сущность вещей, в «божественное творение-именование» мира.

3. Язык и мысль Тезис. Язык есть орудие образования мысли. Язык есть непосред-

ственное и адекватное выражение мысли. Совершенство мысли определяется совершенством языка. Слов больше, чем мыслей.

Антитезис. Язык есть несовершенное, неадекватное средство выражения мысли. Язык «переодевает» мысли (Витгенштейн). Познание мира должно начинаться с логического прояснения языка. Слов меньше, чем мыслей.

Все эти противоречия фокусируются в одной центральной антиномичной проблеме философии языка: является ли язык именем вещи или он есть знак вещи?

Литература

Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода // Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М, 1985.

Потебня А.А. Мысль и язык// Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989. С. 17—40. Флоренский ПА. Антиномия языка // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2: У водоразделов мысли.

С. 154-164.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994. Ч. 1. С. 18.