Monteskye_Sh_L_-_Persidskie_pisma_Razmyshleni

90	Шарль Луи Монтескье

терей, и я слышала от своей покойной сестры, что ее дочь родилась в один год со мною». — «Это очевидно, судары­ ня, и, стало быть, я удивлялся не без оснований».

Дорогой Узбек! Женщины, чувствуя заранее, что им приходит конец и что прелести их увядают, желали бы вернуться назад, к юности. Эх? Как же им не обманывать окружающих? Они напрягают все усилия, чтобы обма­ нуть самих себя и укрыться от прискорбнейшей из всех мыслей.

Из Парижа, месяца Шальвала Зго дня, 1713года

п и с ь м о un

ЗЕЛИ К УЗБЕКУ В ПАРИЖ

Не было еще в мире страсти более пылкой и живой, чем страсть белого евнуха Косру к моей рабыне Зелиде: он так яростно домогается женитьбы на ней, что я не могу ему отказать. Да и почему бы мне противиться, когда ее мать не возражает, а самой Зелиде, по-видимому, приятна мысль об этом обманном браке и о призраке, который ей предла­ гают?

На что ей этот несчастный? Из всех свойств мужа у не­ го будет проявляться одна только ревность; он будет выхо­ дить из состояния равнодушия только для того, чтобы впадать в бесполезное отчаяние; он всегда будет вспоми­ нать о том, чем он был, и таким образом напоминать ей, что он уже не тот; всегда готовый отдаться и никогда не отдаваясь, он будет беспрестанно обманываться, обманы­ вать ее и оживлять в ней сознание того, сколь прискорбно ее положение.

Подумай только! Постоянно быть окруженной тенями и призраками! Жить только воображением! Находиться всегда подле наслаждений и никогда не испытывать их! Лежа в истоме в объятиях несчастного, отвечать только на его жалобы, вместо того чтобы отвечать на его ласки!

Какое презрение должно испытывать по отношению к такого рода человеку, созданному только для того, чтобы стеречь и никогда не обладать! Я ищу здесь любви и не вижу ее.

Персидские письма

91

Яговорю с тобою откровенно, потому что тебе нравит­ ся моя непосредственность и ты предпочитаешь мое сво­ бодное обращение и мою любовь к наслаждениям при­ творной стыдливости моих подруг.

Ятысячу раз слыхала от тебя, что евнухи вкушают с женщинами известного рода сладострастие, неведомое нам, что природа вознаграждает себя за утраченное, что у нее есть средства возместить их ущербность, что можно пере­ стать быть мужчиной и не терять при этом чувственности, что в этом состоянии человек как бы превращается в суще­ ство третьего пола, которое, так сказать, переменило вид наслаждений.

Когда бы это действительно так было, я бы меньше жа­ лела Зелиду. Если живешь не с таким уж несчастным чело­ веком, то жить все-таки можно.

Дай мне распоряжения на этот счет и сообщи, желаешь ли ты, чтобы свадьбу сыграли в серале. Прощай.

Из испаганского сераля, месяца Шальвала 5-го дня, 1713 года

П И С Ь М О LIV

РИКА К УЗБЕКУ В ***

Сегодня утром я сидел в своей комнате, которая, как тебе известно, отделена от других тонкой перегородкой, вдобавок продырявленной во многих местах, так что слыш­ но все, что делается рядом. Какой-то человек, расхажи­ вая большими шагами, говорил другому: «Не знаю, в чем тут дело, но мне решительно не везет; вот уже три дня, как я не сказал ничего, что сделало бы мне честь, и хотя

яочертя голову вмешивался во все разговоры, на меня не обращали ни малейшего внимания, и никто не сказал мне и двух слов. Я заготовил несколько острот, чтобы приук­ расить свою речь, но мне так и не дали их произнести. У меня был припасен прелестный рассказец, но, как только

ясобирался начать его, присутствующие, будто нарочно, направляли разговор в другую сторону. У меня есть не­ сколько шуточек, которые вот уже четыре дня стареют у меня в голове, а я никак не могу пустить их в ход. Если

92	Шарль Луи Монтескье

так будет продолжаться, я, кажется, стану совсем дура­ ком; такова уж, повидимому, моя судьба, и мне от нее не уйти. Вчера я надеялся было блеснуть перед тремя-че- тырьмя старухами, с которыми, разумеется, ничуть не стесняюсь, и у меня были наготове интереснейшие вещи; я на целых четверть часа завладел беседой, но они никак не хотели следить за моим рассказом и, словно роковые парки, прерывали нить всех моих рассуждении. Знаешь, что я тебе скажу? Трудно поддерживать славу умного человека. Не понимаю, как тебе это удается». — «Мне пришла в голову мысль, — ответил другой, — давай объе­ диним усилия, чтобы придать себе вид умных людей; заклю­ чим союз. Будем каждый день сговариваться, о чем нам говорить, и станем помогать друг другу таким образом, что если кто-нибудь вздумает прервать наш рассказ, мы будем вовлекать его в наш разговор, а если он не подда­ стся по доброй воле — заставим его силою. Мы условим­ ся, в каком месте надо поддакивать, в каком улыбаться, в каком хохотать во все горло. Вот увидишь: мы будем задавать тон всем беседам, и люди будут удивляться жи­ вости нашего ума и находчивости в возражениях. Мы будем помогать друг другу заранее условленными кивками. Се­ годня блистать будешь ты, а завтра я, ты же будешь моим помощником. Мы вместе войдем в дом, и я воскликну, указывая на тебя: «Послушайте, как забавно ответил он какому-то господину, с которым мы встретились на ули­ це!» Потом обращусь к тебе: «Тот никак не ожидал подоб­ ного ответа и был совсем ошеломлен». Я прочту кое-что из своих стихов, а ты окажешь: «Я присутствовал при том, как он их сочинил: это было за ужином, и он ни на миг не задумался». Иной раз мы нарочно будем подни­ мать друг друга на смех, и люди станут говорить: «Смот­ рите-ка, как они нападают друг на друга, как защищают­ ся! Они не щадят друг друга. А ну-ка, как он выйдет из этого положения?.. Великолепно! Какая находчивость! Вот так битва!» Никому и в голову не придет, что накануне мы тщательно подготовили эту перебранку. Надо будет купить кое-какие книги, в которых собраны остроты для тех, кому не хватает ума и кто хочет притвориться умни­ ком: важно иметь под рукой подходящие образцы. Мне

Персидские письма

93

хочется, чтобы не позже чем через полгода мы оказались в состоянии целый час поддерживать разговор, пересыпая его остротами. Одно только не нужно упускать из виду: необходимо еще поддерживать славу этих острот. Мало сказать остроумное слово: надо его еще пустить в обраще­ ние, всюду обнародовать, распространить. Иначе все про­ пало; а уверяю тебя, нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное словцо застревает в ухе дурака, которо­ му ты его сказал. Правда, нередко это бывает и кстати, и немало наших глупостей проходит «безвестно; это един­ ственное утешение в таких случаях. Вот, милый мой, что следует нам предпринять. Послушайся меня и сам уви­ дишь: не пройдет и полгода, как станешь академиком. Значит, трудиться придется недолго, а потом можно и от­ казаться от своего ремесла: будешь слыть умником, хотя бы ума у тебя и не было ни капли. Замечено, что во Фран­ ции всякий, вступивший в какое-нибудь общество, начи­ нает с того, что усваивает так называемый дух корпора­ ции. То же будет и с тобою, и одного только я опасаюсь: как бы несмолкаемые похвалы не стали тебе в тягость».

Из Парижа, месяца Зилькаде 6-го дня, 1714'года

П И С Ь М О LV

РИКА К ИББЕНУ В СМИРНУ

У европейских народов все затруднения устраняются в первые же четверть часа брачной жизни: девушки стано­ вятся женщинами сразу, в день свадьбы. Здесь женщины поступают не так, как наши персиянки, которые нередко сопротивляются мужьям по нескольку месяцев. Здешним женщинам легко: терять им нечего, поэтому они ничего и не теряют; зато — стыд и срам! — всегда бывает известен день их поражения, и нет нужды справляться по звездам, чтобы точно предсказать час рождения их детей.

Французы почти никогда не говорят о своих женах71: они просто-напросто боятся заводить о них речь в присут­ ствии тех, кто их знает лучше мужей.

Есть среди последних несчастные, которых никто не утешает: это ревнивцы. Есть такие, которых все ненави-

94 Шарль Луи Монтескье

дят: это ревнивцы72. Есть и такие, которых все мужчины презирают: это все те же ревнивцы.

Поэтому не найдется страны, где бы число ревнивых мужей было так незначительно, как у французов. Их спо­ койствие основано не на доверии к женам, а, наоборот, на дурном мнении о них. Все мудрые предосторожности ази­ аток: покрывала, в которые они закутываются, тюрьмы, где их содержат, бдительность евнухов — все это, по мне­ нию французов, должно скорее изощрять ловкость женс­ кого пола, чем сдерживать его. Мужья здесь легко прими­ ряются со своею участью и относятся к неверности жен как к неизбежным ударам судьбы. Мужа, который один захо­ тел бы обладать своей женой, почли бы здесь нарушите­ лем общественного веселья и безумцем, который желает один наслаждаться солнечным светом, наложив на него запрет для всех остальных.

Здесь муж, любящий жену, — это человек, у которого не хватает достоинств, чтобы увлечь другую, человек, ко­ торый злоупотребляет своим законным правом, чтобы вос­ полнить недостающие ему качества, пользуется своими пре­ имуществами в ущерб всему обществу, присваивает себе то, что ему было дано только на известных условиях, и тем самым стремится нарушить молчаливое соглашение, на котором зиждется счастье обоих полов. Звание мужа красивой женщины в Азии тщательно скрывают, здесь же люди носят его безо всякого беспокойства: каждый знает, что всюду может найти себе развлечение. Государь утеша­ ется в потере одной крепости тем, что берет другую. Когда турки ЕЗЯЛИ у нас Багдад, ведь отняли же мы у Великого Могола Кандахар?

Обычно здесь ничуть не осуждают человека, примирив­ шегося с изменами жены; наоборот, его хвалят за благо­ разумие, и только в некоторых особых случаях это счита­ ется бесчестьем.

Это не значит, что здесь нет добродетельных дам; мож­ но даже сказать, что их отличают среди прочих; мой про­ вожатый не раз обращал на них мое внимание. Но все они так безобразны, что нужно быть святым, чтобы не возне­ навидеть добродетель.

После всего, что я рассказал тебе о нравах здешней страны, ты легко поймешь, что французы отнюдь не от-

Персидские письма

95

личаются постоянством. Они полагают, что клясться жен­ щине в вечной любви столь же нелепо, как утверждать, что всегда будешь здоров или всегда будешь счастлив. Когда они обещают женщине, что будут любить ее до гро­ ба, они предполагают, что она, со своей стороны, обещает им всегда оставаться привлекательной, а уж если она на­ рушит слово, то и они не будут считать себя связанными клятвой.

Из Парижа, месяца Зилъкаде 7-го дня, 1714 года

П И С Ь М О LVI

УЗБЕК К ИББЕНУ В СМИРНУ

Игра в большом ходу в Европе: быть игроком — это своего рода общественное положение. Звание это заменяет благородство происхождения, состояние, честность; вся­ кого, кто его носит, оно возводит в ранг порядочного чело­ века73 без предварительного испытания, хотя всякий зна­ ет, что не раз ошибался, судя таким образом; но все как будто решили быть неисправимыми.

Особенно увлекаются игрою женщины. Правда, в мо­ лодости они предаются ей только для того, чтобы способ­ ствовать этим другой, более для них дорогой страсти; но по мере того, как они стареют, страсть их к игре как бы молодеет и заполняет пустоту, оставшуюся от других увле­ чений.

Они стремятся разорить своих супругов, и для этого у каждого возраста, начиная с нежной юности и кончая са­ мой глубокой старостью, имеются свои средства: разоре­ ние начинается с туалетов и выездов, кокетство подхле­ стывает его, игра завершает.

Мне часто случалось видеть девять-десять женщин, или, вернее, девять-десять столетий, расположившихся вокруг карточного стола; я видел, как они надеялись, трепетали, радовались и, главное, как они бесновались. Ты сказал бы, что они так и не успеют угомониться и жизнь покинет их прежде, чем они отчаятся в выигрыше. Ты бы не по­ нял, кто те люди, с кем они расплачиваются: кредиторы их или наследники?

96	Шарль Луи Монтескье

По-видимому, наш святой пророк недаром позаботился о том, чтобы оградить нас от всего, что может помрачить наш разум: он запретил нам употребление вина, ибо вино его усыпляет; воспретил нам особым предписанием азарт­ ные игры, а так как он не мог устранить причину страс­ тей, он смягчил их. У нас любовь не влечет за собою ни смятения, ни ярости: это томная страсть, не нарушающая спокойствия души; многочисленность жен спасает нас от их господства и умеряет пыл наших желаний.

Из Парижа, месяца Зильхаже 10-го дня, 1714 го

П И С Ь М О ЬУП

УЗБЕК К РЕДИ В ВЕНЕЦИЮ

Развратники содержат здесь бесчисленное множество гулящих женщин, а ханжи —- несчетное множество дерви­ шей. Эти дервиши дают три обета: послушания, бедности и целомудрия. Говорят, что первый из этих обетов соблю­ дается лучше всех; за второй ручаюсь тебе, что он никак не исполняется; о третьем предоставляю судить тебе са­ мому.

Но как бы ни были богаты эти дервиши, они никогда не отказываются от звания бедняков; скорее наш славный монарх откажется от своих великолепных, высоких титу­ лов. И дервиши имеют для этого все основания: звание бедняка ограждает их от нищеты.

К врачам и некоторым дервишам, именуемым духовни­ ками, здесь всегда относятся либо с излишним уважени­ ем, либо с излишним презрением; говорят, однако, что наследники лучше ладят с врачами, чем с духовниками.

Я посетил однажды монастырь дервишей. Один из них, внушавший почтение своими сединами, принял меня очень радушно; он показал мне весь дом; мы пришли в сад и ста­ ли беседовать. «Отец мой, — спросил я, — какую долж­ ность занимаете вы в общине?» — «Сударь, я казуист», — ответил он мне, всем своим видом выражая удовольствие по поводу моего вопроса. «Казуист? — повторил я. — С тех пор как я во Франции, я еще не слыхал о такой долж­ ности». — «Как! Вы не знаете, что такое казуист? Ну,

Персидские письма

97

так слушайте: я вам сейчас все разъясню как нельзя луч­ ше. Существует два рода грехов: смертные, которые со­ вершенно исключают рай для грешника, и проститель­ ные, которые, понятно, оскорбляют бога, но не настоль­ ко, чтобы он лишал грешников блаженства. Так вот, все наше искусство заключается в умении хорошо различать эти два рода грехов, ибо, кроме нескольких вольнодум­ цев, всем христианам хочется попасть в рай; и, уж конеч­ но, все хотят приобрести блаженство по самой дешевой цене, какая только возможна. Когда человек хорошо зна­ ет, что такое смертные грехи, он старается не впасть в них, а это великое дело. Есть люди, которые не стремятся к столь высокому совершенству и, не обладая честолюби­ ем, не притязают на первые места. Поэтому они попадают в рай кое-как, лишь бы попасть, — этого с них достаточ­ но; больше им ничего не требуется. Эти люди не удостаи­ ваются небесного блаженства, а берут его с налета и гово­ рят богу: «Господи! Я точно выполнил все условия, и у те­ бя нет оснований не сдержать своих обещаний; так как я сделал не больше того, что ты требовал, то и тебе я предо­ ставляю исполнить не больше того, что тобою было обе­ щано». Итак, сударь, мы люди нужные. Однако это еще не все: сейчас вы увидите и другую сторону дела. Сам по себе проступок не составляет еще греха: грех — в созна­ нии совершающего проступок; тот, кто творит зло, не ду­ мая, что это — зло, может не беспокоиться; а так как име­ ется бесчисленное множество двусмысленных поступков, то казуист может найти в них хорошее начало и придать им такое качество, какого они на самом деле вовсе и не имеют; а если он сумеет доказать, что в данном проступке вообще нет никакой зловредности, то и совсем его обелит. Я раскрываю вам здесь тайну ремесла, на котором я со­ старился, и все его тонкости: всё можно повернуть посвоему, даже такие дела, из которых, казалось бы, нет выхода». — «Отец мой, все это прекрасно, — сказал я ему, — но как же устраиваетесь вы с небом? Если бы при дворе нашего шаха нашелся человек, который проделы­ вал бы с ним то, что вы проделываете с вашим богом, поразному истолковывал бы его повеления и обучал бы его подданных, в каких случаях они должны им повиноваться,

98	Шарль Луи Монтескье

а в каких могут их нарушать, то шах немедленно прика­ зал бы посадить такого учителя на кол». Я раскланялся с дервишем и ушел, не дожидаясь ответа.

Из Парижа, месяца Махаррама 23-го дня, 1714 года

п и с ь м о Lvni РИКА К РЕДИ В ВЕНЕЦИЮ

В Париже, дорогой мой Реди, существуют самые раз­ нообразные ремесла.

Один услужливый человек является к тебе с предложе­ нием за небольшую сумму научить тебя делать золото.

Другой обещает устроить так, что ты будешь спать с бесплотными духами, при условии, однако, что предвари­ тельно тридцать лет не будешь иметь дела с женщинами.

Ты найдешь здесь искусных отгадчиков, которые рас­ скажут тебе всю твою жизнь, лишь бы только им удалось с четверть часика поговорить с твоими слугами.

Ловкие женщины превращают здесь девственность в цветок, который гибнет и возрождается каждый день, и в сотый раз срывается еще болезненнее, чем в первый.

Есть и такие, которые, исправляя с помощью своего искусства все изъяны, нанесенные временем, могут вос­ становить увядающую красоту и даже вернуть женщину от крайней старости к временам самой нежной юности.

Все эти люди живут или стремятся жить в городе, ибо город является матерью изобретательности.

Доходы граждан не бывают здесь постоянными: источ­ ник их заключается только в уме и ловкости; у каждого особое мастерство, и он извлекает из своего умения все, что может.

Если бы кто вздумал сосчитать всех законников, гоня­ ющихся за доходами какой-нибудь мечети, то скорее со­ считал бы песчинки в море или рабов нашего монарха.

Бесчисленное множество учителей всевозможных язы­ ков, искусств и наук преподают то, чего сами не знают, а ведь тут нужен немалый талант, ибо для того, чтобы на­ учить тому, что знаешь, особого ума не требуется, зато его

их

Из Парижа, месяца Сафара 10 го дня, 1714 года

Персидские письма

99

нужно чрезвычайно много, чтобы учить тому, чего сам не знаешь.

Здесь и умереть-то можно только скоропостижно: ина­ че смерть не могла бы проявить свою власть, ибо здесь на каждом шагу есть люди, располагающие вернейшими ле­ карствами от любых болезней, какие только можно вооб­ разить.

В здешних лавках раскинуты невидимые сети, в кото­ рые неминуемо попадаются покупатели. Впрочем, иной раз из них можно выбраться и по дешевке: молоденькая торговка битый час охаживает вас, чтобы соблазнить на покупку пачки зубочисток.

Нет человека, который, уезжая из этого города, не ока­ зывался бы осмотрительнее, чем был до приезда: разда­ вая свое добро другим, научаешься беречь его; вот един­ ственное преимущество иностранцев в этом очарователь­ ном городе.

письмо РИКА К УЗБЕКУ В ***

На днях я был в доме, где собралось разнообразное об­ щество; в то время как я пришел, разговором завладели две старухи, все утро тщетно трудившиеся над тем, чтобы помолодеть.

«Надо признать, — говорила одна из них, — что ны­ нешние мужчины сильно отличаются от тех, каких мы знавали в молодости: те были вежливы, изящны, любез­ ны. А нынешние несносно грубы». — «Все изменилось, — сказал на это какой-то господин, удрученный, повидимому, подагрой, — не те уж времена; сорок лет тому назад все были здоровы, гуляли, веселились, только и знали, что смеялись да танцевали. В наше время все несносно угрюмы». Минуту спустя разговор перешел на политику. «Что ни говорите, государством у нас больше не управля­ ют! — сказал некий престарелый вельможа. — Найдите мне в настоящее время такого министра, как господин