12.Место антимонопольного законодательства рф в системе российской законодательства. Соотношение антимонопольного законодательства с гражданским и административным законодательством.

Рассматриваемый вопрос затрагивается в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30 июня 2008 г. N 30 "О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением арбитражными судами антимонопольного законодательства". Однако вывод Суда, по существу, сводится к следующему: "...требования антимонопольного законодательства применяются к гражданско-правовым отношениям. Это означает, в частности, что не подлежит признанию недействительным решение или предписание антимонопольного органа (а равно не может быть отказано антимонопольному органу в удовлетворении его исковых требований) только на основании квалификации соответствующих правоотношений с участием хозяйствующего субъекта, которому выдано предписание антимонопольного органа или к которому данным органом подан иск, как гражданско-правовых". Тем самым лишь констатируется, что гражданское и антимонопольное законодательство имеют общую сферу применения, но не разъясняется способ их взаимодействия.

Если говорить о понятийном аппарате антимонопольного Закона, то он главным образом носит автономный от гражданско-правовой терминологии характер. Значительная часть основных понятий, закрепленных в ст. 4 Закона о защите конкуренции ("взаимозаменяемые товары", "товарный рынок", "дискриминационные условия", "монополистическая деятельность", "государственные или муниципальные преференции", "экономическая концентрация" и др.), не имеет аналогов в гражданском законодательстве. Другие понятия определяются с отсылками к гражданско-правовым терминам. Например, в п. 5 той же статьи вводится понятие "хозяйствующий субъект" - "коммерческая организация, некоммерческая организация, осуществляющая деятельность, приносящую ей доход, индивидуальный предприниматель, иное физическое лицо, не зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя, но осуществляющее профессиональную деятельность, приносящую доход, в соответствии с федеральными законами на основании государственной регистрации и (или) лицензии, а также в силу членства в саморегулируемой организации". В данном случае для целей антимонопольного регулирования выделена та группа субъектов гражданского права, которая самим гражданским законодательством в таком составе не предусматривается. Вместо цивилистического понятия "объект гражданских прав" антимонопольный Закон оперирует термином "товар", понимая его как "объект гражданских прав (в том числе работа, услуга, включая финансовую услугу), предназначенный для продажи, обмена или иного введения в оборот" (п. 1 ст. 4 Закона о защите конкуренции). Здесь использование иного термина может быть оправдано тем, что речь идет об объектах гражданских прав, не изъятых из оборота. В этих случаях несовпадение терминов гражданского и антимонопольного законодательства можно объяснить их смысловыми различиями. Однако понятие "соглашение" (п. 18 ст. 4 Закона о защите конкуренции) является почти полной калькой гражданско-правового понятия "договор": "...договоренность в письменной форме, содержащаяся в документе или нескольких документах, а также договоренность в устной форме" <1>. Таким образом, использование в антимонопольном законодательстве понятия соглашения вместо договора не имеет прагматического смысла.

В Законе о защите конкуренции активно используется также понятие добросовестности (чаще всего в словосочетании "недобросовестная конкуренция"). Но этот термин, судя по всему, понимается не в гражданско-правовом значении. Во-первых, его содержание раскрывается через неизвестное гражданскому законодательству понятие "добропорядочность" (п. 9 ст. 4 Закона о защите конкуренции). Во-вторых, добавляется отсутствующий в гражданском законодательстве обязательный признак недобросовестного поведения - причинение или возможность причинения убытков другим хозяйствующим субъектам-конкурентам либо нанесение или возможность нанесения вреда их деловой репутации (в гражданском праве согласно п. 1 ст. 10 ГК РФ недобросовестным считается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу или действия в обход закона с противоправной целью независимо от наличия или отсутствия убытков). Итак, в антимонопольном Законе практически нет следов того, что его понятийный аппарат основан на гражданско-правовой терминологии, а не просто заимствует ее отдельные элементы: в тех случаях, когда он включает в себя понятия, идентичные или близкие по смыслу к гражданско-правовым, они почти всегда переименованы, а при использовании гражданско-правовых терминов им придаются иные значения. У гражданского и антимонопольного законодательства отсутствует единая основа и на уровне метода правового регулирования. Гражданско-правовой метод принято связывать с правонаделением, общедозволительной направленностью и диспозитивностью <1>. В действующем гражданском законодательстве это подтверждается положениями о "равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности" в ст. 2 ГК РФ.

Напротив, антимонопольное законодательство по своему содержанию носит преимущественно императивный, запретительный и ограничительный характер (запрет на злоупотребление хозяйствующим субъектом доминирующим положением, на ограничивающие конкуренцию соглашения хозяйствующих субъектов, на согласованные действия хозяйствующих субъектов, ограничивающие конкуренцию, на недобросовестную конкуренцию и т.п.). Соответственно, не идет речи об автономии воли участников правоотношений, которые действуют в условиях антимонопольных требований, обязательных решений и предписаний антимонопольных органов, а также о равенстве сторон, поскольку значительную часть предмета антимонопольного регулирования составляют отношения с участием государственных органов, действующих на основе своих властных полномочий. Так, гл. 3 Закона о защите конкуренции полностью посвящена запретам на ограничивающие конкуренцию действия государственных и муниципальных органов, гл. 5 - предоставлению государственных или муниципальных преференций и т.п. Несостоятельны также суждения, в соответствии с которыми меры антимонопольного регулирования будто бы представляют собой развитие отдельных положений и принципов гражданского права: "Эти меры направлены на соблюдение основополагающих принципов гражданского права: равенства участников гражданско-правовых отношений и свободы договора" <1>. В действительности все обстоит прямо противоположным образом.

По вопросу о соотношении гражданского и антимонопольного законодательства в России можно сделать следующие предварительные выводы: 1. Содержащееся в п. 1 ст. 2 Закона о защите конкуренции положение, в соответствии с которым антимонопольное законодательство "основывается на... Гражданском кодексе Российской Федерации", представляет собой неработоспособную конструкцию и должно рассматриваться в качестве нормативного излишества. 2. Хотя антимонопольное и гражданское законодательство имеют общий предмет регулирования, между ними нет существенного сходства на уровне метода и принципов правового регулирования; использование в антимонопольном законодательстве отдельных гражданско-правовых терминов сопряжено, как правило, с их переименованием или изменением значений. 3. При помощи антимонопольного законодательства осуществляется совершенно независимое от гражданского права и чужеродное по сравнению с ним регулирование имущественных отношений даже в тех случаях, когда они уже урегулированы гражданским законодательством.