Krizis_multikulturalisma

110 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…

80-х годов подавляющее большинство мигрантов в скандинавских странах были выходцами из соседних государств и других стран Западной Европы. Лишь в начале 90-х годов прошлого века резко возросла доля восточных европейцев и стали приезжать в большом числе мигранты из Азии, Африки и Латинской Америки.

В 2007 г. в Швеции жили 1 млн 220 тыс. резидентов, родившихся за пределами страны. Примерно 400 тыс. из них (одна треть) родились в Азии или Африке. В 2010 г. в этой стране проживали уже 1 млн 337 тыс. вчерашних иностранцев. На первый взгляд может показаться, что это очень много для страны с населением меньше десяти миллионов (14,3% всех жителей). Но не следует забывать, что более трехсот тысяч человек (25–26%) — скандинавы, в том числе шведы, которые родились в одной из соседних стран. И еще полмиллиона — европейцы или американцы1. Пик миграции в Швецию пришелся на 2008 г., когда в страну въехала 101 тыс. мигрантов. Почти 18% — это вернувшиеся домой шведы, более 9,3% — жители других скандинавских стран, 3,4% — немцы, 7% — поляки, 2,5% — румыны, 1,8% — сербы. Более 12% — беженцы из Ирака. Среди остальных довольно много сомалийцев (4%), таиландцев (3%), китайцев (2,7%)2. Примерно такой же была миграция в Данию и Норвегию (в Финляндии мигрантов намного меньше). Поскольку репатриантов в этих странах меньше, чем в Швеции, то и доля тех, кто приехал в страну из-за рубежа, в общей численности населения несколько меньше, чем в Швеции. Процент же неевропейцев, соответственно, — выше. В 2010 г. в Норвегии постоянно проживало более 500 тыс. людей с бэкграундом мигранта (11% всех жителей), а в Дании — 500 тыс. тех, кто родился за границей (9% населения страны).

Скандинавские страны не имеют выхода к Средиземному морю и не граничат с развивающимися странами. Большинство мигрантов из слаборазвитых стран попали сюда из других западноевропейских государств после подписания Шенгенского соглашения. Именно из-за того, что Норвегия, Швеция и Дания являются наиболее благополучными странами Европы, сюда — транзитом через Грецию, Испанию, Португалию, Италию или Мальту — особенно стремились попасть мигранты из Азии, Африки, восточной и южной Европы. Тем более, что слабым в Скандинавии, где сильны позиции левых партий, традиционно оказывалась очень серьезная социальная поддержка. И получить политическое убежище в конце 90-х и первые годы 2000-х гг. здесь было относительно легко.

1 http://focus-migration.hwwi.de.

2 Statistika Centralbyrän, 2009.

Владимир Малинкович 111

Толерантные скандинавы поначалу отнеслись к проблеме иммигрантов спокойно. Государственные структуры начали активно содействоватьадаптацииприбывающихвихстранылюдей,выделяядляэтого большие средства. Но поток мигрантов с каждым годом нарастал, и на их поддержку уходила все б льшая и б льшая доля бюджета. Налоги же, за счет которых формируется бюджет, и прежде были в этих странах непомерно высокими. Сначала в правых, а затем и в либеральных газетах

ижурналах все чаще стали появляться статьи, в которых приводились цифры расходов, идущих на адаптацию иммигрантов. В 2001–2006 гг. тема миграции стала предметом публичных дебатов на телевидении.

Еще больше, чем скачок расходов на интеграцию, напугал граждан скандинавских стран рост преступности, который был параллелен росту числа иммигрантов. Большинство приезжающих, особенно азиатов и африканцев, селились в самых больших городах Швеции, Дании, Норвегии. В Осло, например, почти четверть всех жителей города в 2010 г. составляли иммигранты1. И, по данным полиции, на их долю приходилось до 90% всех преступлений, связанных с насилием2. Попытки уменьшить преступность за счет реализации новых интеграционных программ быстрого эффекта дать не могли, зато существенно увеличили бюджетные расходы, что еще больше рассердило обывателей.

ВСкандинавии, как и по всей Европе, на поведении иммигрантов сказываются события на Ближнем Востоке, в Афганистане

иПакистане, в странах Магриба. Более активными стали исламские фундаменталисты. И толерантность, которая всегда наилучшим образом характеризовала граждан скандинавских стран, неожиданно стала помехой в деле смягчения напряженности в отношениях между местным населением и мигрантами. Слишком большой оказалась разница между средневековым сознанием многих приезжих и модерным, а то и постмодерным сознанием скандинавов. Постмодернизм здесь упомянут не случайно. Ставшее популярным в Европе конца ХХ в. релятивистское отношение к универсальным ценностям особенно сильно себя проявляет в странах, где веками культивируется толерантное отношение к любому мнению, где чрезвычайно дорожат свободой самовыражения и где меньше всего табу. Швеция, Норвегия, Дания, безусловно, попадают в число таких стран. Но, как известно, в определенных обстоятельствах отсутствие табу может привести к плохим результатам.

1 http://www.norwegen.no/News_and_events/germany/policy/Migration-in- Norwegen/.

2 Савенков В. Свободная пресса. 26.07.2011.

112Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…

Всвое время издевался над христианскими ценностями датский карикатурист Херлуф Бидструп, в наше время другой датчанин — Курт Вестергаард — публикует карикатуры на пророка Мухаммеда. Если бы свои антихристианские картинки Бидструп рисовал лет пятьсот назад, он бы рисковал головой, но в давно секуляризированной Европе ХХ в., тем более в толерантной Дании, они мало кого всерьез задевали. А вот нарисованные там же, но уже в XXI в. карикатуры Вестергаарда оскорбили очень многих. Во-первых, потому что

кэтому времени современные средства массовой коммуникации тесно связали Европу с регионами, где доминируют совершенно иные ценности и где к такого рода шуткам относятся более чем серьезно. Во-вторых, потому что многие тысячи людей с выраженным религиозным сознанием в силу различных обстоятельств переместились из развивающихся стран в Европу и, в частности, в Данию. Очень многое изменилось в последние десятилетия и в Датском королевстве, и во всем мире. И с этими переменами приходится считаться.

К этой теме мы еще вернемся, а здесь хотелось бы заметить, что с середины 2000-х гг. конфликт между мигрантами и местным населением стал конфликтом внутри самого скандинавского общества — противостоянием сторонников и противников мультикультурализма. Одна часть шведов, норвежцев и датчан настаивала на том, что нужно проявить терпение и продолжать толерантную политику интегрирования мигрантов в общественную жизнь скандинавских стран на основе принципов мультикультурализма, другая же часть проявлять чрезмерное терпение не хотела и требовала немедленных мер по ограничению миграции. Последних с каждым годом становилось все больше. Уже в середине 90-х гг. тема миграции стала обыгрываться в политической борьбе правых и левых сил. Раньше и сильнее всего это проявилось в Дании.

Видимо, из-за близкого соседства с Германией, которая в прошлом неоднократно вмешивалась в дела Дании, в сознании многих датчан парадоксальным образом уживаются вместе универсализм и веротерпимость, с одной стороны, и ориентация на культурную гомогенность — с другой. По мнению датского исследователя Ульфа Хедетофта, датская политическая система (в отличие от политической системы других северных стран) не склонна признавать права меньшинств и делает это только в исключительных случаях. «В этом смысле, — пишет Хедетофт, — Дания похожа на Францию: здесь ценят равенство, секуляризацию и ассимиляцию»1.

1 Hedetoft U. Denmark: Integrating Immigrants into a Homogeneous Welfare State http://www.migrationinformation.org/feature/display.cfm?ID=485.

Владимир Малинкович 113

В2001 г. власть в Дании получили консерваторы. Одержать победу они смогли не в последнюю очередь потому, что обыграли

всвою пользу тему миграции. Кроме того, им оказала поддержку радикально правая Народная партия, и, придя к власти, победителям пришлось отрабатывать долги. Уже в следующем году в несколько раз сократилось число выдаваемых мигрантам разрешений на проживание в Дании. Азюль стали предоставлять лишь в очень редких случаях. Подавляющему большинству беженцев (даже из тех районов, где идет война) в предоставлении политического убежища было отказано. А в 2011 г. был принят закон, который резко ограничивал возможности воссоединения датских иммигрантов со своими ближайшими родственниками1. Закон, кстати, откровенно противоречил требованиям Хельсинкского соглашения. Правда, он не спас консерваторов от поражения на парламентских выборах того же года. Победили в 2011 г. левоцентристы, премьер-министром стала лидер социал-демократов Хелле Торнинг-Шмитт. Теперь наверняка можно ожидать каких-то изменений политики в отношении мигрантов, но насколько они будут радикальными, сказать трудно. Ведь против репрессивного закона 2011 г. проголосовали только 7 из 179 депутатов парламента2.

ВШвеции наступление правых, которые здесь также всегда готовы использовать в своей политической игре антииммигрантские настроения большой части населения, началось несколько позже, чем в Дании. В 2006 г. на выборах в риксдаг победили правоцентристы, и с этого момента начался откат от политики мультикультурализма, которую проводили раньше социал-демократы. Правоцентристы пытались уверить массы в том, что в результате проведения политики мультикультурализма в обществе, ранее воспринимавшемся как нечто цельное, появилось разделение на «мы» (шведы) и «они» (мигранты). Пора, мол, восстановить единство шведского общества3. Красивые слова, но на практике за ними стояли лишь ограничительные меры против мигрантов (правда, менее жесткие, чем в Дании) и однонаправленный контроль за процессом интеграции, который теперь все больше и больше напоминает ассимиляцию. Очевидно, что действенные меры против тех, кто нарушает закон, необходимы, но стоило бы попытаться возродить терпимое отношение местного населения к тем иммигрантам, что соблюдают шведские законы

1 Strict Immigration Laws ‘Save Denmark Billions’ // Spiegel online. 24.04.2011. 2 http://german.ruvr.ru/2011/06/29/52561860.html.

3 Bernd Parusel in «Focus-Migration: Schweden» (http://focus-migration. hwwi.de).

114Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…

ив то же время сохраняют свои религиозные и культурные традиции. Этого правоцентристы не делают. Зачем? Усиливающиеся в обществе антиисламские и антииммигрантские настроения уже помогли им в 2010 г. остаться при власти на второй срок, возможно, они помогут

ив будущем.

Последовательно придерживаются принципов мультикультурализма только левые партии Норвегии — Рабочая партия и Левая социалистическая. В 2005 г. эти партии в союзе с партией Центра, победив на выборах, создали «красно-зеленую коалицию». Через четыре года они повторили успех. Левые проводят мультикультурную интеграционную политику не только на уровне административных решений, но также вырабатывая на практике новые формы совместной жизни людей с различными культурными традициями. Поисками таких форм должны были заняться и собравшиеся в июле 2011 г. на острове Утойя в окрестностях Осло молодые активисты Рабочей партии и их друзья-иммигранты. Не успели.

Далеко не все скандинавы одобряют мультикультурную политику левых. Многие предпочитают упрощать сложные решения, не желают объяснять высокий уровень преступности в иммигрантской среде тем, что люди приехали из слаборазвитых стран, что у них низкий уровень общего и профессионального образования, очень высокий уровень безработицы, есть проблемы с языком и так далее. Социальные факторы поддаются изменениям, нужно только проявить волю и терпение. А этого никто не любит. Куда проще во всем обвинить ислам, который-де изначально порочен. Тот факт, что мусульманская религия решительно осуждает уголовные преступления (особенно резко — такие как изнасилование), их не смущает. Если кого-то все же смущает, то на помощь приходит мифотворчество, так часто вытесняющее конкретное знание. Ислам виноват, и всё тут. Все, кто предлагает дружественное сосуществование с мусульманами и прочими чужаками, — враги общества и против них следует бороться любыми методами. Когда Брейвик методично, одного за другим, расстреливал подростков на острове Утойя — он, несомненно, целился в мультикультурализм.

* * *

Проанализировав ситуацию с иммигрантами в странах Западной Европы, можно сделать несколько обобщающих выводов.

1. Миграцию иностранцев в Западную Европу нельзя рассматривать как некий равномерно протекающий процесс. Хотя, в общем, за последние 60 лет число мигрантов в Европе увеличилось, очевидно, что этот рост в одни периоды тормозился, в другие

Владимир Малинкович 115

же резко ускорялся. Совсем нетрудно выделить при этом несколько временных потоков.

Первый поток мигрантов хлынул в послевоенную Европу в пя- тидесятые-шестидесятые годы, и вызван он был двумя разными причинами. Массовая миграция в бывшие колониальные державы (Англию, Францию, Голландию) была связана с начавшимся процессом деколонизации. Для жителей метрополий необходимость принять у себя значительное число людей из своих бывших заморских территорий была своеобразной расплатой за эксплуатацию колоний. Тогда же в наиболее развитых европейских странах (в Германии, Австрии, Бельгии, Нидерландах, Швеции, Дании, Норвегии и некоторых других) начался экономический подъем и им понадобились рабочие руки из-за границы. Руководители этих стран пригласили к себе (в интересах своих народов) гастарбайтеров из соседних государств — главным образом, из более бедных стран Западной Европы, Турции, Югославии, Марокко.

После охватившего всю Западную Европу нефтяного кризиса 1973 г. гастарбайтеров приглашать перестали. Поток мигрантов затормозился, но не прекратился, поскольку к тем, кто остался в европейских странах, стали приезжать в большом числе их родственники. Этому способствовало подписание странами, входящими в ОБСЕ, Хельсинкского соглашения 1975 г., в котором был пункт о необходимости содействовать воссоединению семей.

Мощный поток беженцев пришелся на 90-е годы прошлого века. Рухнул «железный занавес», и через приоткрытую дверь в Западную Европу бросились в поисках долгожданного капиталистического рая миллионы людей из стран так называемого «соцлагеря». В эти же годы начались кровопролитные югославские войны, и, спасаясь от них, в Западную Европу побежали многие сотни тысяч хорватов, сербов, боснийцев, албанцев, македонцев. После того как мир перестал быть биполярным и перестала ощущаться сдерживающая сила двух сверхдержав, во многих развивающихся странах третьего мира настало время революций, переворотов, междоусобных войн. Люди стали массово покидать свои дома, разбегаясь по миру. Кто мог, стремился попасть в благополучную Европу.

Когда было подписано Шенгенское соглашение, стало заметным активное передвижение мигрантов уже внутри самой Европы. Вскоре после терактов «Аль-Каиды» 11 сентября 2001 г. начались войны в Афганистане и Ираке. Эти войны, конечно же, сопровождались появлением новых потоков беженцев, многие из которых попытались прорваться в Европу. Потом случилась «арабская весна», а следом — ливийская война. Поскольку Западную Европу и третий

116 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…

мир разделяло Средиземное море, именно его старались преодолеть арабы стран Ближнего Востока на пути в европейское благополучие. Мигранты же из других слаборазвитых стран шли в Европу через Турцию и Грецию.

2. События первого десятилетия нового столетия можно рассматривать как начало предсказанного Хантингтоном столкновения цивилизаций. Причины этого столкновения не только в неизбежном из-за выраженного экономического неравенства конфликте центра и периферии единого капиталистического мира, но и в разнице доминирующих идеологий сталкивающихся между собой цивилизаций — постмодернистских в основе своей, с одной стороны,

идомодерных, средневековых, с другой. В афганской, иракской и, косвенно, ливийской войнах приняли участие многие западноевропейские страны. И если раньше в мусульманском мире радикальные исламисты старались вызвать ненависть, прежде всего, к США

иИзраилю, нейтрально относясь к Европе, то теперь волну этой ненависти они пытаются распространить и на европейские страны. Надо признать, что в этом деле они достигли определенных успехов, причем не только в странах Ближнего и Среднего Востока. Среди европейских иммигрантов-мусульман, особенно в молодежной среде, появилось немалое число фундаменталистов, в любой момент готовых спровоцировать людей на бунт. Это одна из причин того, что взаимоотношения между местным населением и иммигрантами после 2003 г. стали намного более напряженными.

Росту напряженности способствовало также неравное положение приезжих и коренного населения. Более низкий социальный статус иммигрантов, массовая безработица и экономическое неравенство стали благодатной почвой для распространения экстремизма. Усилились нетерпимость, агрессивность и, как следствие, криминогенность в иммигрантской молодежной среде. Усугублялось все тем, что интеграционные программы, как правило, запаздывали

ибыли направлены, в основном, на преодоление уже обнаруживших себя конфликтов, а не на их предотвращение. Реакцией на рост преступности среди мигрантов и неэффективность дорогостоящих

изапаздывающих программ их интеграции стало нарастающее раздражение местного населения. Этим недовольством в своих целях воспользовались правые партии, которым удалось заразить иммигрантофобией значительную часть населения стран Западной Европы. Требование любой ценой остановить миграцию (а то и выдворить из страны всех мигрантов) стало весьма популярным. Попытки реализовать это требование, имевшие место в ряде стран, не дали тех результатов, на которые рассчитывали их инициаторы. Меры,

Владимир Малинкович 117

направленные против легализации мигрантов, помимо прочего, сопровождались увеличением числа нелегалов и, как следствие, дальнейшим ростом преступности. Своеобразный замкнутый круг.

3. Непоследовательность интеграционной политики правительств большинства стран Западной Европы объясняется тем, что партии, сменяющие одна другую у власти, по-разному видят задачи такой политики. С точки зрения партий правого центра, интеграция должна иметь своей целью ассимиляцию мигрантов. Левые же силы не против мультикультурного общества, но каким оно должно быть, представляют нечетко. Главное: большинство партий, ради достижения ближайших политических целей, легко идут на уступки настроениям большинства, отказываясь от своих принципов.

118 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…

Глава 4. Мультикультурализм и демократия

Даже самый общий анализ проблем миграции в западноевропейских странах убеждает нас в том, что все эти проблемы напрямую связаны с событиями, происходящими за пределами Европы, с темой глобализации. Одно дело, оказывается, — успешно развивать демократию внутри страны, надежно огражденной от проникновения туда людей иной культуры и иного, нетипичного для жителей этой страны, мировоззрения, совсем другое — придерживаться принципов демократии в планетарном масштабе.

Испытание для демократии

Может показаться, что книга Тило Саррацина, которой здесь было уделено немало внимания, посвящена ситуации в Германии. На самом же деле в ней затронута масса проблем, которые касаются отнюдь не только немцев. Обсуждение темы мигрантов в этой книге и в ходе полемики вокруг нее продемонстрировало, на мой взгляд, что нынешняя система либеральной демократии находится в состоянии кризиса.

Под удар попала одна из «священных коров» либерализма — свобода слова. Как мы уже знаем, за публичное высказывание своего мнения Саррацина лишили работы и чуть было не исключили из партии, в которой он состоял почти сорок лет. С партией, входящей

вСоциалистический интернационал, казалось бы, все ясно — многое в книге Саррацина противоречит идеологическим установкам СДПГ. Но из партии-то его все-таки не исключили. А вот с работы

вФедеральном немецком банке (по рекомендации Меркель) вынудили уволиться, поскольку он-де ответственен за принятие жизненно важных для всей Германии финансовых решений и его радикализм в вопросах, касающихся миграции, опасен для общества.

Не все, естественно, с этим согласились. Бывший в то время президентом страны Кристиан Вульф настаивал на тщательном анализе всех причин, которые привели к отставке Саррацина. Издатель газеты «Франкфуртер альгемайне цайтунг» Бертольд Колер напомнил политической элите страны о том, что в демократическом обществе свобода выражения мнений «защищает не только те мнения, что кажутся полезными канцлеру и представляются умным колумнистам достойными респектабельной дискуссии по установ-

Владимир Малинкович 119

ленным наукой правилам, но также и ошибочные, предосудительные, лишенные особой ценности мнения». Если, конечно, они не задевают гарантированные конституцией интересы других. Не будет пользы для демократии, если свобода мнений будет по чьей-то элитной воле ограничена. Это демократии во вред — утверждал Бертольд Колер1.

Что ж, очевидно, необоснованное ограничение пространства свободного слова демократии не на пользу. Но и публичное оскорбление миллионов людей заявлением, что у мусульман наследственно более слабый интеллект, чем у европейцев, — ей, заметим, тоже навредит. А разве соответствует демократическим стандартам (и, кстати, Хельсинкским договоренностям) отказ предоставить женам граждан ФРГ возможность воссоединиться с семьей лишь на том основании, что они плохо владеют немецким языком? Разве согласуется с демократией предложение Саррацина на десять лет лишать жену немецкого гражданина социального пособия, поскольку она приехала в Германию из-за рубежа? Какая польза для демократии в том, что людей заставляют грешить, не соблюдая религиозные предписания, потому только, что кому-то не нравится хиджаб?

Впрочем, сказанное никоим образом не означает, что книгу Саррацина нужно запретить, а его самого уволить из-за нее с работы. Несмотря на излишнюю резкость выражений и авторскую односторонность, книга Саррацина представляет несомненный интерес тем, что ставит исключительно важные для всего общества вопросы

ипредлагает неординарные, пусть и во многом спорные, варианты их решения. Никак нельзя сказать, что всё в этой книге ошибочно, предосудительно и лишено ценности. Впрочем, Бертольд Колер прав: ошибочные мнения тоже могут быть публично высказаны. Разумеется, если они не подрывают конституционный правопорядок.

Идело здесь не только и не столько в судьбе самого Саррацина. В ходе полемики вокруг его тезисов выявился еще один важный

иочень сложный аспект проблемы свободы слова. Мне кажется, ограничение пространства этой свободы не может быть определено законом той или иной страны однажды и навсегда. Пока государства демократической Европы были, в силу разных причин, отделены от остального мира, правила, в них устанавливаемые, могли бы быть сориентированы только на интересы их собственных граждан и на общие принципы европейской демократии. Но сейчас мир радикально изменился. В эпоху глобализации совершенно иными стали средства коммуникации, паутиной связывающие между собой

1 Sarrazin T. Eine deutsche Debatte. München: Piper Verlag, 2010. S. 159.