Krizis_multikulturalisma
.pdf70 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…
ка, Саррацин приводит обширные цитаты из работы французского критика ислама тунисского происхождения Абдельвахаба Меддеба. А тот, в свою очередь, ссылается на мнение автора «Печальных тропиков», основоположника структурной антропологии Клода Ле- ви-Стросса, который, якобы, испытывал страх перед исламом. Не знаю, читал ли сам Саррацин «Печальные тропики», но союзника себе он выбрал неудачно. Тот явно попал пальцем в небо. Критикуя отдельные стороны исламского вероучения (в частности, то, что оно развивается «с мужской ориентацией»), Леви-Стросс в то же время подчеркивал, что ислам «первым на Ближнем Востоке провозгласил терпимость» и что «он относится ко всем религиям уважительно». Более того, сравнивая три великие монотеистические религии (христианство, иудаизм и ислам), французский антрополог полагал, что именно ислам «представляет собой наиболее развитую форму религиозной мысли». По этой как раз причине Леви-Стросс и считал, что «из всех трех религий именно ислам вызывает наибольшее беспокойство». Не из-за своего консерватизма, агрессивности и нетолерантности, как полагает Саррацин, а в силу того, что это во многих отношениях наиболее развитая религия. То есть ислам является наиболее мощной опорой религиозного сознания в его противостоянии с сознанием антирелигиозным!
По мнению Леви-Стросса, ислам своим книжным отношением к жизни, утопизмом и упрямством в отстаивании веры очень напоминает современных прогрессистов-просвещенцев — бывших революционеров, «которые превращаются в консерваторов, испытывающих ностальгию по прежнему положению вещей, некогда заставившему их занять бунтарскую позицию». Слова эти написаны более чем полвека назад, но они прямо касаются Тило Саррацина, Мартина Вальзера и всех тех, кто всеми силами пытается сохранить статус вчерашнего дня и не допускать в Европу людей из других цивилизаций, особенно мусульман. Не чувствуя, что общий ментальный корень, давший жизнь как европейской, так и мусульманской цивилизациям, «обуславливает, — как сказал Леви-Стросс, — существование слишком многочисленных общих черт, исключающих взаимное противопоставление».
Как важно было бы сегодня всем европейцам, в том числе немцам, внимательно вчитаться в слова выдающегося французского ученого, обращенные к своим соотечественникам: «Если бы Франция открыла двери, чтобы впустить в страну на равных правах двадцать пять миллионов в большинстве своем неграмотных мусульман, то даже этот шаг был бы не более дерзким, чем тот, который сделала Америка, не желавшая оставаться глухой провин-
Владимир Малинкович 71
цией англосаксонского мира. Когда граждане Новой Англии сто лет назад решили позволить иммиграцию наиболее обездоленных слоев общества из самых отсталых районов Европы и справились с захлестнувшей их волной, они заключили и выиграли пари… Рискнем ли мы когда-нибудь сделать то же самое?»1
Саррацин явно не намерен прислушиваться к голосу мудрого Леви-Стросса и предлагает решить проблему мигрантов-мусуль- ман Германии по-своему. Следует как можно скорее, считает он, сменить политику, основанную на принципе «Добро пожаловать!» на политику «Вход воспрещен!». И вот что для этого нужно сделать в первую очередь:
«Путь в немецкое социальное государство должен стать невозможным без прохождения “дорожной таможни”». Супруга или супруг не должны иметь права приехать в Германию, чтобы воссоединиться со своим законным партнером, пока не сдадут экзамен по языку. Требования на этом экзамене должны быть достаточно высокими. (И неважно, что очень многим иностранкам и иностранцам, заключившим брак с гражданами ФРГ, выполнить это требование будет совсем не просто и они годами могут оставаться отрезанными от своей семьи.)
Семьям нельзя будет воссоединиться и в случае, если в течение трех лет супруг (немецкий гражданин) хоть раз получал страховку. (Это тоже серьезное препятствие для воссоединения семей, поскольку в условиях кризиса очень многие, не по своей вине, могут оказаться без работы). Пройдя требуемый тест и приехав, наконец, в ФРГ иностранный супруг немецкого гражданина в течение десяти лет не должен иметь права на социальное пособие (очень демократично!).
Детей мигрантов, начиная с третьего года жизни, родители, под угрозой снятия пособия на детей и других финансовых санкций, обязаны отдавать в детский сад, где воспитатели должны с ними говорить исключительно по-немецки. (Дети, не знающие этого языка, будут себя там чувствовать затравленными волчатами. Но дело не только в этом. В Германии сейчас катастрофически не хватает детских садов, и если мигранты получат преимущественное право направлять туда своих детей, это вызовет очень сильное раздражение у немцев, такого права не имеющих, и, конечно же, усилит, а не ослабит напряженность межнациональных отношений.) В школах не принимать никаких ссылок на религиозные традиции, детям мигрантов не следует давать никаких поблажек, в частности на уроках физкультуры. Головные платки девочек-мусульманок запретить, ввести единую школьную униформу.
1 См.: Леви-Стросс К. Печальные тропики. М.: АСТ, 1999. С. 530–534.
72 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…
За мигрантами, получающими пособие или находящимися на больничном, должен быть установлен очень жесткий контроль. Они обязаны всегда находиться в четко определенном месте, чтобы исключить возможность прогулов или же работы с оплатой «по-черному». Любое нарушение этого правила должно караться. Нелегальную миграцию следует искоренить при помощи больших штрафов и отказа от предоставления пособий. В дальнейшем пускать на жительство в Германию только специалистов высокой квалификации. Всем остальным путь в ФРГ перекрыть. Информация обо всех, кто не имеет немецкого гражданства, должна храниться в специальном банке данных общефедерального уровня.
Цель всех мер, предлагаемых Саррацином, очевидна, да он ее и не скрывает: всякую миграцию в ФРГ, за исключением нужных Германии специалистов очень высокой квалификации, следует прекратить1. Думаю, ради того, чтобы убедить немцев в необходимости добиваться этой цели, Саррацин и написал свою книгу.
Книга, разделившая немецкое общество надвое
Не успела книга Саррацина появиться на прилавках магазинов, как ее автора тут же начали активно критиковать и не менее энергично защищать. Сразу же после выхода книги Саррацину настоятельно предложили уйти в отставку со своего поста. Что он
исделал, дабы «не подрывать авторитет банка». Сигмар Габриэль, руководитель социал-демократической партии, членом которой являлся Саррацин, заявил, что не знает, почему автор книги, содержание которой может рассматриваться как расистское, все еще состоит в СДПГ. А лидер неонацистской НДПГ предложил Саррацину войти в руководство его партии. Словом, появление этой острой
иво многих отношениях противоречивой книги стало явлением национального и даже общеевропейского масштаба. Повсюду она вызывала горячие споры. Одна часть немцев приняла книгу с восторгом, другая — с возмущением. В дебатах вокруг книги Саррацина участвовали канцлер ФРГ Ангела Меркель и тогдашний президент страны Кристиан Вульф, лидеры всех ведущих политических партий, известные ученые, писатели, литераторы. Меркель, ознакомившись с тезисами, изложенными Саррацином в его книге, по предварительным публикациям, заявила, что книга эта никому ничем не поможет, но «ранит очень многих людей в этой стране, которых она оклеветала». Она подчеркнула, что специально подобранные авто-
1 Sarrazin Т. Op. cit. S. 326–330.
Владимир Малинкович 73
ром слова и выражения, презрительные отзывы, оскорбительные для больших групп людей, недопустимы. Ничего конструктивного автор, по мнению Меркель, не предложил1.
Журналисты сразу же на Саррацина наклеили ярлыки: ненавистник ислама, шовинист, расист и даже нацист. Впрочем, резко критиковали Саррацина не только политики и журналисты, но и многие известные деятели науки и культуры Германии. Выдающийся немецкий философ Юрген Хабермас в связи с выходом книги Саррацина опубликовал в октябре 2010 г. в «Нью-Йорк таймс» специальную статью «Leadership and Leitkultur», где он пишет: «С августа на Германию накатываются волны политической шумихи по поводу интеграции, мультикультурализма и роли Leitkultur, т.е. ведущей национальной культуры. Этот дискурс вновь усилил тенденции роста ксенофобии среди широких масс населения. Такого рода тенденции прослеживались в исследованиях и обзорных материалах уже в течение многих лет. Но только сейчас, — считает Хабермас, — они обрели голос»2. Всю эту шумиху философ связывает с двумя событиями — выходом книги Саррацина и заявлением президента Вульфа об исламе как части немецкой культуры.
Книга Саррацина, по мнению Хабермаса, — это горючее, с помощью которого разжигается нетерпимость по отношению
кменьшинствам, прежде всего к мусульманам. Наличие обширного материала, который автор использует для своих ошибочных биологических выводов, и содержащиеся в книге откровенные призывы
кдискриминации мусульман сделали работу Саррацина необычайно популярной. Ученые (Хабермас ссылается на статью социолога Армина Насехи) убедительно доказывают псевдонаучность используемых Саррацином методов исследования, несостоятельность которых выявлена уже несколько десятилетий назад, но их не хотят слушать. Поздно, считает Хабермас. «…Яд, что выпустил Саррацин, подкрепив культурную враждебность по отношению к иммигрантам аргументами из области генетики, уже глубоко проник в подсознание масс». Когда Насехи и Саррацин встретились на диспуте в Доме литературы в Мюнхене, — рассказывает Хабермас, — атмосфера там была настолько нетерпимой, что толпа слушателей, состоящая из представителей образованного среднего класса, отказалась выслушивать какие-либо возражения в адрес Саррацина3.
1 Süddeutsche Zeitung. 25.08.2010; Spiegel online. 18.09. 2010; Nо 24.de, 28.10.2010; Welt online. 28.10.2010.
2 Habermas J. Leaderschip and Leitkultur // New York Times. 28.10.2010. 3 Ibid.
74 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…
Впрочем, защищал Саррацина не только средний класс, но
ипредставители элитарной части общества. Причем не только из праворадикальных кругов. Среди защитников Саррацина был пре- мьер-министр Баварии Хорст Зеехофер, открыто заявивший, что иммигранты из стран с другой культурой, в частности турки и арабы, приносят Германии больше вреда, чем пользы. Поддержали Саррацина уже упомянутый писатель и публицист Мартин Вальзер, известный политик, в прошлом министр образования и науки
иобер-бургомистр Гамбурга социал-демократ Клаус фон Донаньи, издатель крупнейшей газеты Германии «Франкфуртер альгемайне цейтунг» Бертольд Колер, социолог и публицист турецкого происхождения, активистка движения против строительства мечетей Несла Келек, публицист, писатель и режиссер еврейского происхождения Ральф Джордано и многие, многие другие.
Клаус фон Донаньи бросился опровергать обвинения Саррацина в расизме так же решительно, как он в свое время опровергал обвинения в антисемитизме, направленные против Мартина Вальзера. В своей статье «Страх перед словом» он пытается помочь читателю понять, чего же добивается автор книги «Германия: самоликвидация». Донаньи пишет о Саррацине: «На странице 326 он по-ленински четко говорит, “что делать”: 1. Добро пожаловать каждому, кто готов учить немецкий язык, работать, усердно повышать уровень образования, адаптировать к новой ситуации свои привычки и поведение. 2. Каждый должен стремиться, чтобы, как минимум, их дети стали немцами. 3. Мусульмане, язычники или христиане имеют одни и те же обязанности. 4. Тем, кто хочет, чтобы он и его дети оставались турками или арабами, лучше бы оставаться у себя на родине; мы не хотим никаких меньшинств (другими словами, “параллельного общества”)… Дальше этого Саррацин не идет,
иименно такова сегодняшняя практика в других странах. Следует ли все это считать ложью? Расизмом?»1
Если быть точным, в главе «Что делать?» Саррацин предлагает не совсем то, о чем пишет Донаньи. И цель всех его предложений несколько иная. Как мы уже писали, Тило Саррацин выступает против предоставления права на жительство в Германии кому-либо, кроме высококвалифицированных специалистов. Никакого «добро пожаловать!» просто старательным работникам, даже хорошо вышколенным и вполне дисциплинированным. Таких пускать в страну не надо. Особенно опасны в Германии мусульмане, у которых обычно много детей. Расизм ли это? В самой книге фрагментов, которые можно
1 Dohnanyi K. von. Feigheit vor dem Wort // Süddeutsche Zeitung/ 06.09.2010.
Владимир Малинкович 75
было бы оценить как откровенно расистские, на мой взгляд, нет, но некоторые публичные высказывания Саррацина, сделанные вскоре после выхода книги (об опасности высокой рождаемости у народов со слабым интеллектом, о сравнении генотипа евреев и басков и т.п.) расизмом все-таки попахивают.
Если о расизме Саррацина можно спорить, то откровенный немецкий национализм этого писателя не вызывает, думаю, сомнения ни у его приверженцев, ни у противников. Вторая книга Тило Саррацина, вышедшая из печати весной 2012 г., — еще одно тому подтверждение. Называется книга «Европа не нуждается в евро», и обсуждаются в ней вопросы как экономические, так и политические1. Саррацин утверждает, что при решении проблемы евро надо ориентироваться на политические цели, но при этом не следует забывать и об экономической выгоде. Вроде бы, правильно. Из текста, однако, видно: раздражают автора не столько большие расходы Германии по поддержанию стабильности евро, сколько то, ради чего это делается. Саррацин считает большой ошибкой решение Гельмута Коля содействовать с помощью введения единой валюты объединению Европы2. Не нужна Саррацину не только еврозона, но и сама объединенная Европа. Он не скрывает, что является сторонником не объединенных, а самостоятельных и сильных национальных государств и, прежде всего, конечно, Германии, которая, сохранив немецкую марку и навязав ее как главную валюту другим европейским странам, могла бы утвердить свое доминирующее положение на континенте. Не считает к тому же Саррацин, что Германии все еще необходимо помнить о грузе нацистского прошлого. Он резко критикует бывшего канцлера Гельмута Шмидта за «очень немецкий рефлекс» — за то, что тот хотел, чтобы немцы, поддерживая евро и идею объединения Европы, очищались таким образом от греха Холокоста3. Конечно же, Саррацин терпеть не может подобного рода рефлексов — не надо никаких комплексов, сегодняшние немцы должны быть сильными и уверенными в себе. Словом, не случайно один из лидеров Партии зеленых Юрген Триттин назвал Саррацина, прочтя его вторую книгу, «шовинистом немецкой марки, националистом и реакционером»4. Впрочем, дело не в том, как назвать Саррацина, а в том, что его книги, увы, пользуются популярностью.
1 Sarrazin Т. Europa braucht den Euro nicht // DVA. 2012.
2 Der Länderfinanzausgleich war ein Fehler // FAZ. 28.01.2012. 3 Sarrazin Т. Europa braucht den Euro nicht. S. 203.
4 Spiegel Online. 21. Mai 2012.
76 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…
Глава 3. Иммигранты в других странах Западной Европы
В какой мере ситуация с мигрантами в Германии является типичной для других европейских стран? По каким-то аспектам налицо большое сходство, а по другим существуют значительные отличия. Специфика проблемы мигрантов в каждом государстве определяется, главным образом, тремя факторами — местоположением страны на европейском континенте, наличием или отсутствием имперского прошлого и, конечно, общим уровнем социально-экономического и политического развития. Довольно важно и то, на языке какой группы (романской или германской, если речь идет о Западной Европе) говорят в стране, принимающей мигрантов.
Сегодня все европейские страны привыкли делить на те, что входят в Евросоюз и те, что находятся за его пределами. Тем не менее здесь, говоря о странах Западной Европы, мы будем иметь в виду те государства, что считались западноевропейскими еще до распада так называемого «социалистического лагеря». Внутри же «старой Европы» разница между странами, входящими и не входящими в ЕС (например, между Швецией и Норвегией, или Бельгией и Швейцарией), куда менее выражена, чем между, скажем, Румынией или Болгарией, с одной стороны, и Германией или Голландией, с другой. К тому же (и это весьма существенно в данном контексте) большинство новых государств ЕС не столько принимают у себя мигрантов, сколько сами являются их поставщиками в «старую» Западную Европу. Особенно в этом преуспели Польша и все та же Румыния. Словом, германский опыт интеграции мигрантов мы будем сравнивать с опытом других стран «классической» Западной Европы.
Прежде всего, попытаемся определить, как сказывается на характере миграции и отношении местного населения к иностранцам история государств, имевших в прошлом обширные колониальные владения.
Ситуация в бывших колониальных державах
К числу держав с имперской историей, в первую очередь, следует отнести два государства, которые еще пятьдесят-шестьдесят лет назад были величайшими колониальными державами мира, — Великобританию и Францию. До Второй мировой войны большими колониями, во много раз превышающими размеры метрополии,
Владимир Малинкович 77
владели и Нидерланды. Огромные заморские территории имели в свое время Испания и Португалия, но они утратили большинство своих колоний задолго до того, как это произошло с Англией, Францией и Нидерландами. До Первой мировой войны была великой империей и нынешняя Австрия, но принадлежащие ей земли находились не за морями, а по соседству (хотя, надо признать, имперское прошлое все же влияет на характер сегодняшней миграции и в эту страну). Были обширные колонии и у других европейских стран (в частности, у Италии и Бельгии), но их наличие в прошлом на решении современных проблем миграции сказывается меньше, чем другие факторы.
Англия
Если в сегодняшней Германии проблема мигрантов является важной, но все же не решающей, то в Великобритании в 2007 г. она, судя по опросам общественного мнения, считалась едва ли не самой главной. Объяснение этому следует искать в том факте, что в этой стране довольно часто случались, начиная с 80-х годов, массовые беспорядки. Особенно острыми были беспорядки лета 2001 г. Тогда
вних участвовали десятки тысяч так называемых «цветных» мигрантов, и распространились они на многие большие города Англии. Бунт этот имел место до теракта 11 сентября 2001 г., и спровоцирован он был, прежде всего, усилившимся в то время социально-экономиче- ским неравенством. А после 11 сентября отношения между коренным населением и мигрантами стали еще более напряженными изза общей атмосферы начинающейся войны цивилизаций, которая
втот момент стала ощущаться повсюду в мире. Это напряженность больше не спадала, и вскоре после так называемой «арабской весны»
вАнглии произошел взрыв — начавшиеся летом 2011 г. сразу в нескольких английских мегалополисах массовые беспорядки были настолько мощными, что многие заговорили о «революции». Властям с большим трудом удалось тогда навести в стране порядок.
Одна из главных причин частых расовых конфликтов в Англии, несомненно, связана с тем, что многие «цветные» оказались в этой стране раньше, в большем количестве и в ином качестве, чем в странах, не имевших обширных колоний. Дело в том, что в Великобритании еще с феодальных времен действовало так называемое jus soli (право почвы — лат.), согласно которому британское гражданство предоставлялось всем, кто когда-нибудь постоянно проживал на территории Британской империи. До 1962 г. все граждане стран Содружества (имевшие, надо заметить, британское гражданство) могли
78 Часть I. Кризис мультикультурализма в Германии…
беспрепятственно приезжать на постоянное жительство в Англию
ипользоваться теми же правами, что и англичане1. В первые полтора десятилетия после войны в Англию из колоний приехало в поисках лучшей доли около трехсот тысяч человек, преимущественно молодых людей. Когда в конце пятидесятых в мире начала рушиться колониальная система, миграция в Англию ее вчерашних подданных резко возросла. С 1961 по 1971 г. в страну приехало 600 тыс. мигрантов. В 1962 г. консервативное правительство пыталось ограничить приток мигрантов, но, из-за сохраняющегося jus soli, желаемого эффекта достичь не смогло. Пришедшие затем к власти лейбористы захотели было вновь полностью открыть границы, но сделать этого не рискнули и вынуждены были, напротив, еще больше ужесточить контроль за миграцией. Потому что вслед за первыми мигрантами в Англию в большом числе стали съезжаться их родственники. Число мигрантов намного превысило миллион. Тогда и стали обостряться социальные проблемы внутри английского общества, раз за разом начали возникать острые конфликты между мигрантами и англичанами. Игнорировать общественные настроения лейбористы, естественно, не могли и пошли на уступки большинству. С тех пор политика консерваторов и лейбористов в отношении мигрантов если
иотличалась, то незначительно.
Таким образом, первые миллионы английских «цветных» — это те, кто по рождению имел британское гражданство, а также их супруги и дети. Социально-экономический статус большинства представителей данной довольно многочисленной группы людей
вцелом хуже положения «белых» англичан, и это их, как полноправных граждан Великобритании, возмущает больше, чем, к примеру, турок-гастарбайтеров в ФРГ. Особенно радикально настроенными
вэтом отношении оказались дети и внуки выходцев из бывшей колоний. Они родились и выросли уже в Англии, конечно же, считают себя настоящими англичанами и, сталкиваясь с недружественным отношением к себе белых, рассматривают его как проявление расизма. И стараются всеми силами (дозволенными и недозволенными методами) ему сопротивляться.
После распада Британской империи в Англии, помимо иностранцев, стали выделять группу иммигрантов — тех, кто в течение определенного времени жил в Великобритании, но родился за ее пределами. Акт о британском гражданстве 1981 года упразднил, наконец, jus soli2. Однако совсем игнорировать свою историю государ-
1 Randall Hansen // «Focus-Migration: Vereinigtes Königreich».
2 http://www.ind.homeoffice.gov.uk/lawandpolicy/policyinstructions/nismenu.
Владимир Малинкович 79
ство не могло, и миграция в Англию жителей бывшей империи продолжалась. А вскоре развалился «социалистический блок» и Англию захлестнула новая волна миграции. В период с 1991 по 2001 г. общее число иммигрантов увеличилось более чем на 600 тыс. и в первые годы нового столетия составило почти 5 млн чел. — 8,3% всего населения Великобритании1.
Имперское прошлое, конечно же, сказалось на этническом составе иммигрантов. Последняя перепись населения Великобритании показала: 45% всех живущих в Англии иммигрантов составляют выходцы из вчерашней «жемчужины Британской короны» (22,7% — из Индии, 16,1% — из Пакистана, 6,1% — из Бангладеш). Еще 25% — чернокожие (в основном, выходцы из Африки и стран бассейна Карибского моря). Более 5% — китайцы и 15% — люди смешанного расового происхождения (в большинстве своем наполовину англичане). Все остальные составляют меньше 10% от общего числа иммигрантов2.
Очевидно, что этнические меньшинства в Англии — совсем не те, что в Германии и, как мы далее увидим, в других больших европейских государствах. Мусульман в Англии относительно немного, но зато они, чаще всего, являются выходцами из политически крайне неблагополучных стран, находящихся в состоянии войны или перманентного террора (Пакистан, Нигерия, Судан, Сомали, Ирак и др.). Понятно, что экстремистские настроения довольно широко распространены не только внутри упомянутых государств, но и среди тех, кто перебрался из этих стран в Англию. Из-за присутствия большого числа чернокожих конфликты в Великобритании гораздо чаще, чем в Германии (и даже во Франции), имеют расовую подоплеку. Особую остроту этим конфликтам придает то, что большая часть «цветных» иммигрантов (формально граждан Великобритании) проживает в неблагоустроенных и социально неблагополучных (в том числе и в криминальном отношении) районах британских мегаполисов. Так, в пределах «большого Лондона» живут 82%
(!) всех африканцев, 57% чернокожих карибского происхождения, почти половина всех выходцев из Бангладеш, 42% индийцев и 29% пакистанцев3.
Религиозные и расовые конфликты в «толчее» многомиллионных городов возникают не только между иммигрантами и так называемыми «коренными жителями» Англии, но и между различными
1 Randall Hansen // «Focus-Migration: Vereinigtes Königreich». 2 Office for National Statistics. 2001. Сensus.
3 Randall Hansen // «Focus-Migration: Vereinigtes Königreich».