5)Помощь коммунистическим партиям и движениям.

• После войны СССР вынужден был начать субсидировать союз­ные государства. В 1945—1952 гг. одних долгосрочных льготных кредитов было предоставлено на сумму 3 млрд долл. Материальная помощь оказывалась этим странам, в том числе и через Совет Эконо-

мической Взаимопомощи (СЭВ) — межправительственную организа­цию стран Центральной и Восточной Европы, учрежденную в 1949 г. В целях поддержки коммунистических партий Запада а также рабочих и общественных организаций в разных странах мира постановлением ЦК ВКП(б) от 1950 г. при ВЦСПС был создан «Фонд помощи левым рабочим организациям», средства в который посту­пали из отчислений коммунистических партий социалистического лагеря (при этом отчисления ВКП(б) составляли 50%).

6) Ссср и страны третьего мира .

После окончания войны сложились благоприятные условия для подъема национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах. Уже в первые послевоенные годы возник ряд суверенных государств Азии. В результате длительной борьбы индонезийского народа за сво­боду в августе 1945 г. провозглашается Республика Индонезия. В августе 1947 г. Англии пришлось признать независимость Ин­дии и Пакистана, в 1948 г.— Бирмы и Цейлона. Нарастало анти­империалистическое движение в других странах Азии, а также Африки и Латинской Америки. Начался необратимый процесс распада колониальной системы.

СССР всячески поощрял национально-освободительную борьбу угнетенных народов, имевшую ярко выраженную антизападную на­правленность. Для этого широко использовалась трибуна ООН. Когда, например, в феврале 1946 г. Совет Безопасности рассматри­вал просьбу правительств Сирии и Ливана о выводе с их террито­рий английских и французских войск, из великих держав только Советский Союз выступил в защиту суверенных прав двух малых арабских государств. Решительная поддержка Москвы помогла си­рийскому и ливанскому народам добиться эвакуации иностранных войск из Сирии в 1946 г., а из Ливана — в 1947 г.

Одновременно И. В. Сталин пытался укрепить собственные позиции в странах «третьего мира». В частности, он требовал участия в контроле над итальянской колонией в Северной Африке (в Триполитании — современная Ливия) и размещения военной базы в Дарданеллах, высказывал намерение надолго обосноваться в Иране, находившемся с 1941 г. под совместной оккупацией Великобритании и СССР. Там Москва активно помогала оппозиционной партии Туде и сепаратистским движениям кур­дов и азербайджанцев, имея в виду либо ослабить центральную власть в Тегеране и поставить ее в полную зависимость от Туде, либо аннексировать граничащие с советским Азербайджаном се­верные провинции.

В декабре 1945 г. при советском содействии были провозглашены на севере Ирана автономная республика Азербайджан и Курдская народная республика. После жесткого противодействия Англии, на­правившей в Иран дополнительные воинские контингенты, СССР был вынужден вывести оттуда войска в обмен на создание смешанной советско-иранской нефтяной компании. В конце 1946 г. иранское пра­вительство денонсировало договор о нефтедобыче, восстановило контроль над северной частью своей территории, подавив курдских и азербайджанских повстанцев. И. В. Сталин предпочел не реагиро­вать, дабы не втягиваться в этом регионе в бесперспективный сило­вой конфликт с Англией и США.

III- ВЫВОДЫ

1. Общественно-политическая обстановка в СССР в послевоенное десятилетие характеризовалась двойственностью.

- с одной стороны, народ-победитель заслуженно ожидал зна­чительных перемен и либерализации режима, -с другой — проис­ходило окончательное укрепление сталинизма, достигшего в этот iтриод своего апогея.

2. Произошел возврат к довоенной модели сверхцентрализации в планировании и управлении экономикой.

3. Разрастание административно-бюрократической системы, став­ка на экстенсивный путь развития и возвращение к методам довоен­ных репрессий, а также международная изоляция отрицательно ска­зались на жизни общества, привели к дальнейшему его отстава­нию от общецивилизационного ритма развития.

4.СССР к концу сталинской эпохи: итоги и перспективы

Смерть Сталина

В январе 1953 г. Сталина осмотрел виднейший врач-терапевт профессор В. Н. Виноградов, сделавший вывод об ухудшении состояния здоровья пациента и необходимости строгого постельно­го режима с полным прекращением всякой деятельности. Диагноз довел до Сталина Берия. Вождь разгневался. «В кандалы его! В кандалы!» — закричал он. Можно допустить, что он вспомнил, как под предлогом болезни он фактически изолировал В. И. Лени­на в Горкax, создавая условия для последующего взятия едино­личной власти. Профессор Виноградов и ряд других видных медицинских специалистов были вскоре арестованы и объявлены агентами международной сионистской организации. Возникло так называемое «Дело врачей»(припомнили им смерть Жданова в 1948г. , основываясь на доносе Л.Тимошук, в целом обвинения в том , что хотели извести все советское руководство).

Только смерть Сталина предотвратила «второе издание» «боль­шого террора». Она была и ожидаемой — и неожиданной. Удар настиг Сталина на даче в Кунцево в его личных покоях, где он жил один за бро­нированными дверями и куда вход всем был запрещен. Сталина обнаружили лежащим на полу столовой. Он дышал, но был без сознания. Вызвать врача охранники, помня об отношении к ме­дикам, не решились. Послали за Берией, Маленковым, Булганиным, Хрущевым. Те разрешили врачам осмотреть вождя. Со­стояние его было безнадежно. Шли часы, дни. Днем 5 марта в присутствии врачей, Берии, Хрущева, Маленкова Сталин умер. На Западе по сей день бытует версия, что Сталин был отравлен своими соратниками, в частности Берией. Эта версия реальных оснований не имеет.

Со смертью Сталина закончилась целая эпоха. Эпоха, когда развивалась и крепла система, опиравшаяся на аппарат, на репрессивные органы. Система проникла во все поры политики, экономики, культуры, идеологии. Сталинщина нанесла огромный ущерб развитию социализма в нашей стране и за ее пределами. Последние годы правления Сталина являлись кульминационными в развитии тоталитарной системы, но, замкнутая на одного чело­века, она стала подвергаться эрозии сразу же после его смерти. Но процесс этот растянулся на десятилетия.

Обожествление Сталина глубоко проникло в сознание миллио­нов людей. Эти люди испытывали неподдельное горе при вести о его смерти. Им казалось, что рушится все самое дорогое. Люди прибывали и прибывали в Москву на похороны. В тот день на улицах Москвы в толпе погибло и было искалечено немало людей.

На официальной церемонии на Красной площади среди высту­павших были Молотов, Берия. Председателем комиссии по похо­ронам Сталина являлся Хрущев. Тело Сталина было помещено в Мавзолее рядом с Лениным.

Итоги правления.

К концу жизни этот чело­век достиг зенита могущества, возведя на крови и беззаветном энтузиазме десятков миллионов людей вторую по мощи мировую державу. По образному выражению У. Черчилля, Сталин «при­нял Россию лапотной, а оставил с атомным оружием». Но уже тогда выпестованный им советский тоталитаризм столкнулся с двумя вызовами капиталистического мира, адекватный ответ на которые он, как показало будущее, не смог дать.

Первый — экономический. Ведущие западные страны на ру­беже 40—50-х гг. вступили в эпоху научно-технической револю­ции, что вскоре вывело их на новую, постиндустриальную ступень развития. Наметился стремительно прогрессирующий разрыв в технологическом качестве потенциалов западной ры­ночной экономики и советской директивной. Последняя в силу присущих ей органических свойств — сверхцентрализованности, отсутствия инициативы и предприимчивости в многочисленных структурных звеньях хозяйственного управления, слабой ма­териальной заинтересованности работников в качестве труда — оказалась невосприимчивой к внедрению в производство в общенациональном масштабе (за исключением приоритетного военно-промышленного комплекса) новейших достижений науч­но-технической мысли.

Второй вызов — в области общественно-политической и соци­альной. Он выражался в том, что развитые капиталистические государства продолжали стабильно поднимать и без того высо­кий, не сопоставимый с советскими стандартами уровень жизни населения, обеспечивать широкие демократические права и сво­боды.

Строго говоря, давление этого вызова ощущалось и в предше­ствующие десятилетия. Именно для нейтрализации «демонстра­ционного эффекта» Запада (или, пользуясь языком партийных идеологов, его «тлетворного влияния») между СССР и Западом фактически уже с 20-х гг. был опущен «занавес» — сначала от­носительно легкий, проницаемый, затем поистине «железный». Он казался незыблемым. Но то было обманчивое впечатление.

«Занавес» в основном подпирала репрессивная машина, да-вившая своими тяжелыми катками все ростки вольномыслия и критического отношения к реалиям советского образа жизни. Между тем ресурсы этой машины, как будет показано ниже, оказались практически полностью выработанными, и власти по-гле смерти диктатора были вынуждены приступить к ее демон­тажу. Кроме того, «железный занавес» поддерживался традици­онно изоляционистской политикой в области культурного обме­на, общественных и личных связей с капиталистическим миром. В годы «холодной войны» она еще более усилилась, охватывая все новые сферы международных отношений. Резко сократилась торговля с Западом (на 35% в 1950 г. по сравнению с первыми послевоенными годами), что болезненно сказывалось на совет­ской экономике, лишенной притока передовых технологий и обо­рудования. Руководству СССР и здесь в скором времени при­шлось пересмотреть свою позицию и встать на путь развития многосторонних отношений с западными государствами.

В этой ситуации «железный занавес» начал медленно, но не­отвратимо «ржаветь». С каждым годом, не говоря уже о десяти­летии, он все больше утрачивал способность ограждать населе­ние от «тлетворного влияния» Запада. И как закономерный ре­зультат — насаждавшиеся коммунистической пропагандой стан­дарты «социалистического народоправства» и равенства в нище­те утрачивали некогда имевшую для немалой части населения привлекательность и магическое воздействие, уступая место рас­тущим сомнениям в правильности «выбранной» старшими поко­лениями модели общественного развития. В народе постепенно, десятилетие за десятилетием, накапливался критический потен­циал. И никакие действия властей не могли остановить этот про­цесс, ибо в рамках существовавшей модели было невозможно об­рубить питающие его социально-экономические и политические корни.

Исторический опыт показывает, что любая общественная си­стема, не способная эффективно реагировать на принципиаль­ные вызовы времени и внешней среды, рано или поздно входит в полосу общего кризиса и разложения. Вопрос, когда такая по­лоса началась в СССР, является дискуссионным. Одни исследо­ватели датируют это серединой 50-х гг., другие — концом 70-х гг. или серединой 80-х гг.

Но как бы то ни было, очевидна особенность общего кризиса советской модели тоталитарного «государственного социализма» (кстати, крайне затрудняющая датировку начальной грани этого процесса) — его затяжной, вялотекущий характер. Это объясня­лось как многовековыми российскими традициями (мощной госу­дарственностью, несформированностью гражданского общества ,укоренившейся в народной психологии стихийной тягой к урав­нительной справедливости), так и размерами страны, ее исклю­чительными по масштабам природными богатствами, которые в нараставших количествах безжалостно бросались в топку за­тратной директивной экономики и поддерживали в ней огонь жизни. На этой основе власти обеспечивали функционирование хотя и на низком уровне, системы социальных гарантий (бес­платное медицинское обслуживание и образование, пенсии и т. п.), что позволяло избегать сколько-нибудь серьезного народ­ного недовольства.

22