5. Эллиптичность и полнота

  Ситуация, при которой человек вынужден иметь дело с фамилиями совершенно неизвестных ему людей, была выбрана намеренно, потому что при перечислении фамилий ни знакомство со словарем, ни предшествующий опыт, ни непосредственный контекст разговора не могут облегчить слушателю процесс распознавания. В такой ситуации слушатель не может пропустить мимо ушей ни одной фонемы в получаемом сообщении. Обычно, однако, контекст и ситуация позволяют нам не принимать во внимание большой процент признаков, фонем и даже сочетаний фонем в поступающем сообщении без ущерба для его понимания. Вероятность появления различных признаков в речевом потоке и каждого признака в различных контекстах не одинакова. По этой причине можно на основе одной части последовательности с большей или меньшей точностью предсказать последующие признаки, восстановить предшествующие и, наконец, зная некоторые из признаков, входящих в пучок, определить остальные.

  Поскольку во многих случаях функциональная нагрузка фонемы для слушателя оказывается в действительности сниженной, говорящий в свою очередь освобождается от необходимости в точности соблюдать все звуковые различия; число стершихся различий, опущенных фонем и упрощенных последовательностей в быстрой и небрежной речи может оказаться весьма значительным. Звуковой облик речи может быть не менее эллиптичным, чем ее синтаксическое построение. Даже такие примеры, как неряшливое /tern mins sem/ вместо «ten minutes to seven», которые приводит Джоунз, отнюдь не являются крайней степенью упрощения и фрагментарности, допустимой в непринужденном разговоре. Однако, если возникнет необходимость, то сообщение, которое является эллиптическим на семантическом или различительном уровне, может быть немедленно переведено его автором в полную форму и, если это нужно, воспринято слушателем во всей своей полноте. Небрежное произношение является лишь сокращенным производным вариантом полной, отчетливой формы речи, которая несет наибольшее количество информации. При анализе системы фонем и различительных признаков, которые их составляют, нужно исходить из наиболее полного кода, который имеется в распоряжении говорящих на данном языке. 

II. Разновидности различительных признаков и их лингвистическая трактовка

1. Фонология и фонемика

 

  Вопрос о том, каким образом язык использует звуковую материю, выбирая в ней некоторые элементы и приспосабливая их для своих разнообразных целей, разрабатывается особой лингвистической дисциплиной. Наиболее распространенное английское название этой дисциплины — «phonetnics» (фонемика) или, с оттенком пуризма, «phonematics» (фонематика), поскольку основная функция звука в языке заключается в том, чтобы служить средством различения, а основным орудием для выполнения этой функции служит фонема и ее компоненты. Однако следует отдать предпочтение преобладающему в неанглийской литературе термину «phonology» (фонология) (введен впервые в 1923 г.² и основан на предложениях Женевской школы) или его описательному эквиваленту «functional phonetics» (функциональная фонетика), несмотря на то, что английское слово «phonology» часто употреблялось для обозначения совсем других областей лингвистики, в частности служило для перевода нем. «Lautgeschichte». Преимущество термина «фонология» заключается в том, что он может свободно применяться ко всем разнообразным лингвистическим функциям, выполняемым звуком, тогда как употребление термина «фонемика» волей-неволей ограничено: он может применяться только по отношению к различительной функции звука и поэтому пригоден только для обозначения основной части фонологии, имеющей дело с различительной функцией звуков речи.

  Если задачей фонетики является собирание по возможности  исчерпывающих  данных  о  материальной стороне звука, его физиологических и физических свойствах, то фонемика и фонология вообще необходимы для того, чтобы применить к анализу и классификации материала, накопленного фонетикой, строгие лингвистические критерии.