1.6.3. Гражданство (натурализация)

В этом разделе мы должны указать еще на одну скрытую предпосылку существования государства и конституционализма. К кому относится требование однородности? К людям. А что происходит с тем, кто не «такой», как все, и кто этому требованию не соответствует? Он не будет гражданином, на него не распространяются права. Гражданство - это вопрос, предваряющий всякую конституцию, такое понятие, которое заложено в основу конституции. Однако ответ на этот предварительный вопрос следует обычно задним числом²⁴.

В XIX в. в Европе считался само собой разумеющимся такой взгляд на гражданство, согласно которому лицо, проживающее на территории данной страны, является ее гражданином или, по крайней мере, ее (35) подданным. Иначе обстояло дело в Соединенных Штатах, где выяснение принадлежности к государству иммигрантов, рабов и индейцев становилось серьезной проблемой. (Так как иммигрантских виз не существовало, при образовании политического сообщества иммигранты представали в качестве вынужденного фактора.) Возникшее в средние века континентальное понятие «народ» было политическим понятием, на основе которого неимущих и неграмотных можно было лишить политических прав. Таким же образом и американский менталитет исключал из состава народа группы, считавшиеся негомогенными (на основе расовых различий). Вопрос предоставления прав гражданства возвращает нас к требованию однородности. Лорд-канцлер Элдон возражал против признания юридического равноправия католиков, ссылаясь именно на необходимость гомогенности:

«Британская конституция покоится не на принципе, согласно которому каждый человек в одинаковой степени имеет все права, а на положении, по которому равные права распространяются на всех, кто соответствует и повинуется требованиям, которые выдвигает по отношению к ним Конституция в интересах своей безопасности»²⁵.

Не случайно Ханна Арендт (Hanna Arendt, 1906-1975) сказала, что гражданство, принадлежность к государству - наиважнейшее право человека. У кого нет этого права, тот исключен из общественного мира. У кого нет гражданства, того лишают прав на защиту и неприкосновенность. Последствия этого лишения показал нацистский режим. Это, а также радикальное изменение германской территории, миллионы беженцев, привело к тому, что Основной закон Германии уникальным образом в самой конституции определяет, кто считается немцем, и запрещает лишение кого бы то ни было германского гражданства²⁶.

1.6.4. Гарантия сосуществования

Конституции предполагают и поддерживают гомогенность, даже ценой исключения, но общества никогда не бывают однородными.

Конституция либо подавляет (мягко говоря, отрицает) различия в интересах гомогенности, либо гарантирует возможность сохранения различий в известных пределах, если эти пределы соблюдаются.

(36) Под знаком гомогенизации каждый имеет шанс стать настоящим французом или настоящим румыном, и в этом качестве люди равны. Отождествляться с нейтральной, но, тем не менее, национальной конституцией или друг с другом под ее флагом - таковы конституционные пути согласия. По французскому принципу 1791 г., ставшему ведущим принципом для национального государства, по предписаниям конституции каждый может стать настоящим французским гражданином, и только французским гражданином. В обмен на предоставленное равенство французское государство в 1791 г. пожелало, чтобы только что уравненные в правах евреи всего лишь присягнули на верность нации. Каково же было изумление раздающих свободу патриотов, когда верующие в своего Бога евреи воздержались упомянуть во время присяги имя Всемогущего. Еще один факт из того же ряда: во второй половине прошлого столетия бретонского ребенка жестоко высекли за то, что он говорил в школе по-бретонски (единственный язык, который он знал) вместо того, чтобы усердной учебой отблагодарить Французскую республику, принявшую его в свое лоно.

Американцы решили проблему так, что государство принимает почти все различия, оставаясь нейтральным по отношению к каждому из них. Парадоксальным образом общество скрепляет именно то, что государство не может дать преимущество ни одному из них²⁷. Подобные ей конституции фиксируют совместность разнородных интересов и, хотя несколько туманно, обозначают крайние пределы отклонений, которые еще могут быть приняты. Например, определенные конституции провозглашают, что некоторые, иногда указываемые в ней национальности могут пользоваться своим языком (канадская Хартия прав и свобод, 1982, ст. 23), или что (почти) все языки являются официальными (Индия), или, еще один пример, что религиозные конфессии могут свободно функционировать в рамках своих церквей. Государство остается нейтральным, это может означать либо, что оно ничего не предпримет в соответствии с отделением церкви от государства в США, либо что оно будет учитывать специфические черты каждой группы (т.е. предоставлять образование, официальные документы и т.п. на всех языках). Допущение или даже гарантия человеческих различий в конституции показывает, что жизнь при наличии конституции означает не только то, что гражданин приобретает защиту от власти государства (являющегося, кстати, защитником его столь желанной безопасности).

(37) Конституционализм означает, что мы защищаем гражданина и его ближайшее окружение одновременно и от власти большинства, и от власти более сильного²⁸. Эта защита от большинства особенно важна и желательна, если государство имеет демократический строй и если конституция учреждает представительное правительство, которое с точки зрения защиты граждан позволяет им более полно реализовывать свою политическую волю.

Правила защиты меньшинств могут быть или совершенно нейтральными, или представлять собой подробные соглашения между определенными сторонами (например, народностями, странами-участницами). Примером нейтрального решения является отделение церкви от государства и конфессиональное равенство, в то время как подробные соглашения чаще всего наблюдаются в федерациях. Например, фламандско-валлонский конфликт был урегулирован путем постепенной регионализации конституционного устройства Бельгии, передачи законодательных прав бельгийского парламента собраниям фламандской, валлонской и брюссельской общин.

Известно, что конституция, фиксирующая различия между людьми и их окружением как подчинительные, подавляет и угнетателей, и угнетенных, хотя и не в одинаковой мере и не одинаковым способом. «Смягчение противостояния интересов, согласование последних, которые проводятся в предельном, допустимом с точки зрения безопасности темпе, требует постоянной заботы» (И. Бентам)²⁹.