Революцiя и первая имперiя.

Еврей во время революцiи. — Давидъ и Маратъ. — Ограбленiе государственной кладовой. — Еврейскiя спекуляцiи и директорiя. Былъ-ли Наполеонъ I семитомъ? — Имперiя и масонство. — Великiй синедрiонъ. — Почесть, возданная евреями папству и христiанскому духовенству. — Неблагодарность восторжествовавшаго еврея. — Оскорбленiе Пiя IX. — Что слѣдовало сдѣлать въ 1806 г. — Мнѣнiе Порталиса. Еврейское нашествiе. — Репрессивныя мѣры. — Декретъ 1806 г. — Обязатальство, налагаемое на евреевъ, выбирать себѣ фамилiю. — Еврейскiя фамилiи: Майеръ, Мейеръ, Мееръ. — Еврейская перепись при Наполеонѣ I. Маршалъ Ней и евреи. — Разрывъ между евреями и Наполеономъ. Ротшильдъ послѣ Ватерло. — Ошибка Мишле.

__________________

Революцiя и первая имперiя

Гдѣ находится еврей во время революции? — На дорогахъ. Онъ ищеть подходящаго уголка, проникаеть чрезъ открытыя бреши, пускаетъ корни въ томъ обществѣ, рамки котораго только что были сломаны.

Действительно, случай прекрасенъ. Въ опустѣвшихъ городахъ, гдѣ пали на эшафотѣ головы самыхъ честныхъ и интеллигентныхъ людей, ему нечего больше бояться бдительнаго надзора, предметомъ котораго онъ сдѣлался-бы въ томъ старомъ обществѣ, гдѣ всѣ, старъ и младъ, знали другъ друга, потому что молились вмѣстi въ церкви, были связаны традицiонными узами, поддерживали, любили другъ друга.

Съ самаго начала револющя, какъ и теперешняя республика, носила характеръ нашествiя. Французскiй элементъ исчезъ, какъ и въ наши дни, передъ скопищемъ иноземцевъ, которые овладѣли всѣми важными должностями и нагнали ужасъ на страну. “Вся пѣна всплыла наружу, говорить Форнеронъ. (1) Швейцарiя дала намъ Марата, Гюлэна. Kлавiера, Пашъ, Саладена. Бельгiя выслала Теруань, Пролиса, Клоотса, Перейру, Флерiо, которые всѣ были вожаками убiйцъ. Обездоленные всѣхъ странъ были радушно приняты своими парижскими собратьями, которые мнили, что будуть решать судьбы Францiи, а можеть быть и всего человѣческаго рода”.

Къ этому списку надо прибавить поляковъ, вродѣ Лазовскаго, нѣмцевъ — Фрейса, Тренка и Карла Гессе, итальянцевъ — Горани, Дюфурни, Манпни, Пiо и Ротондо, испанцевъ — Гуслана, Миранду, Маихену. Въ этомъ захватывающемъ потокѣ еврей прошелъ незамѣченнымъ.

[218]

Перейра, неразлучный спутникъ Марата, другъ Гобеля, понуждавшiй его къ извѣстнымъ святотатственнымъ комедiямъ, былъ безъ всякаго сомнѣнiя евреемъ; по упорному преданiю, Симонъ, палачъ Людовика XVII, былъ еврей (2).

Утверждали что и Давидъ былъ еврейскаго происхожденiя, на что указываетъ самое имя. Такимъ образомъ племенною ненавистью можно объяснить оскорбленiя, нанесенныя королю и королевѣ человѣкомъ, котораго при старомъ режимѣ осыпали благодѣянiями.

Что вы скажете о Маратѣ? Настоящее его имя Мара. Семья эта была изгнана изъ Испанiи, укрывалась въ Сардинiи, затѣмъ искала убѣжища въ Швейцарiи и, въ виду невозможности открыто считаться еврейскою, приняла протестантство. Проказа, снѣдающая Марата, грязь, въ которой онъ живетъ, ненависть, высказываемая имъ къ христiанскому обществу, свидѣтельствуютъ, что онъ дѣйствительно сынъ iудействующихъ, Маранъ, отмщающiй за испанскiе костры французскою гильотиною.

Тэнъ вѣроятно имѣлъ это въ виду, когда говорилъ о смѣшенiи племенъ, произведшихъ это чудовищное существо, но и онъ не коснулся самой сути вопроса. Что онъ прекрасно очертилъ въ своей “Психологiи якобинскихъ вождей” (3), такъ это нравственное состоянiе Марата, который началъ съ манiи преслѣдованiя и кончилъ манiей человѣкоубiйства.

Однако безумiе Марата чисто специфическое, это еврейскiй неврозъ. Самый смѣлый приверженецъ какого-нибудь ученiя, если онъ христiанинъ и чужестранецъ, не рѣшится явиться въ Лондонъ, въ Берлинъ, въ Петербургъ и спокойно сказать: “въ этой странѣ надо срубить 270 тысячъ головъ”. Онъ не осмѣлится, а еврей смѣетъ.

Эта умственная смѣлость, это поразительное нахальство, о которомъ мы часто говорили, потому что оно встрѣчается на каждомъ шагу въ финансовыхъ, равно какъ и въ политическихъ предпрiятiяхъ, основываются на идеѣ, засѣвшей въ мозгу евреевъ много вѣковъ тому назадъ. Религiя, научающая еврея, что онъ долженъ уничтожить все то, что не онъ, что [219] все находящееся на землѣ принадлежитъ ему, — является могущественной носительницей этихъ сумасбродныхъ идей совершенно особаго порядка; она есть родоначальница этихъ теорiй, на ней основывается тайная и невидимая логика этихъ заблужденiй, непонятныхъ для поверхностнаго наблюдателя.

Классическая фраза “отвратительный Маратъ” вѣрна лишь на половину. Конечно, его ротъ безъ губъ, подергиваемый какъ-бы судорогою, жестокъ, но глаза прекрасны; они блещутъ гнѣвомъ, когда онъ говоритъ съ трибуны на портретѣ Симона Пти, но за то они почти кротки на портретѣ Боза и г-жи Алэ. Маратъ a la Баязетъ, повязанный, какъ тюрбаномъ, фуляровымъ платкомъ съ торчащими концами, похожъ на старую восточную еврейку.

Всмотритесь внимательно въ музеѣ Карнавале въ портретъ, принадлежащiй къ коллекцiи С.-Альбена, и особенно въ фарфоровый бюстъ, и въ немъ увидете одержимаго галлюцинацiями невропата; вы откроете у него, какъ у Робеспьера, да и вообще у многихъ актеровъ этихъ трагическихъ сценъ, то отсутствiе симметрiи въ обѣихъ сторонахъ лица, которое свидѣтельствуетъ о неуравновѣшенности субъекта. То-же впечатлѣнiе производитъ и восковая маска снятая госпожею Тюссо, какъ извѣстно очень искусной въ подобныхь работахъ, немедленно послѣ смертельнаго удара ножемъ героини. На этотъ разъ есть и рука съ тонкими пальцами; это рука не убiйцы свирѣпаго, кровожаднаго человѣка, который самъ наноситъ ударъ, а негодяя-теоретика. На лицѣ его смерть внезапно вызвала наружу преобладающее настроенiе, основную черту еврея, великую, почти трогательную печаль.

Конечно не мало евреевъ было среди тѣхъ якобинскихъ устроителей общества, которые являлись неизвѣстно откуда, доносили, изгоняли, посылали честныхъ людей на эшафотъ. Врядъ-ли тогда особенно заботились о томъ, чтобы спрашивать у нихъ паспорта.

Когда разовьется вкусъ къ изученiю еврейскаго движенiя во Францiи, общiй планъ котораго мы набрасываемъ въ этомъ произведенiи, тогда терпѣливые изслѣдователи станутъ съ этою цѣлью рыться въ [220] архивахъ департаментовъ, справляться о времени, когда такiе-то жители прибыли въ ту или другую мѣстность, и въ большей части случаевъ, я увѣренъ, они встрѣтятъ семитическое происхожденiе у тѣхъ семей, которыя проявили наслѣдственную ненависть къ священнику.

Въ Парижѣ, чтобы показаться достойными своего освобожденiя, евреи прежде всего поспѣшили наброситься на коронные бриллiанты; они играли главную роль въ ограбленiи казенной кладовой. Я въ другомъ мѣстѣ описалъ это воровство, которое до сихъ поръ еще не выясненно, окружено тайною (4). Въ немъ какъ будто видишь какой-то символъ. Эти сокровища, терпѣливо собранныя безчисленными поколѣнiями, царcкiя короны, чаши, пожертвованныя Сюже, бриллiанты, дарованные Ришелье, чудныя и славныя воспоминанiя, которыя потомъ были растеряны бѣглецами во всѣхъ лужахъ, наскоро раздѣлены на пустынномъ берегу Сены, закопаны въ какомъ-то болотѣ, брошены по кабакамъ, спрятаны подъ лохмотьями, какъ-бы служатъ прообразомъ блестящаго прошлаго Францiи, отданной на растерзанiе ордамъ разноплеменной революцiи.

Какъ и дѣло ожерелья, затѣянное Калiостро, такъ и ограбленiе государственной кладовой носило характеръ, свойственный всѣмъ еврейскимъ предпрiятiямъ: наружно оно было связано съ тонкой политикой масонства, а въ сущности дало кое что заработать израилю.

Переговоры, ведшiеся уже давно между французскими и немѣцкими масонами, касательно отступленiя прусской армiи, не могли быть доведены до конца за недостаткомъ денегъ. Коронные бриллiанты доставили необходимыя суммы для подкупа Брауншвейга.

Въ своихъ “Тайныхъ мемуарахъ” д’Алонвиль очень подробно говоритъ объ этомъ (5).

“Парижская коммуна, пишетъ онъ, вмѣстѣ съ Дюмурье не преминула завести интриги для сохраненiя своего кроваваго владычества. Доомъ, имя котораго встрѣчается во всѣхъ тайныхъ переговорахъ Пруссiи, который во время возстанiя въ Бельгiи сошелся съ аббатомъ Тондю, бывшимъ тогда журналистомъ въ Гервѣ, а затѣмъ министромъ иностранныхъ дѣлъ подъ именемъ [221] Лебрена, — Доомъ, имѣвшiй сношенiя съ французскими якобинцами черезъ нѣкоего Бенуа, съ самаго начала кампанiи далъ понять г-жѣ Рицъ, а затѣмъ Луккезини и Ломбарду, бывшимъ въ большой милости у Фридриха-Вильгельма, какiя выгоды этотъ послѣднiй можетъ извлечь лично для себя изъ тайнаго соглашенiя съ Францiей, и какiя выгоды эта держава доставитъ естественному врагу Австрiи, но честность прусскаго монарха и его желанiе спасти королевскую семью служили преградою вожделѣнiямъ его приближенныхъ, которымъ, впрочемъ, нужно было золото, и много золота, чтобы заставить ихъ удовлетворить желанiю людей, ненавидѣвшихъ королей.

“Чтобы преодолѣть это двойное препятствiе, было необходимо въ 1-хъ уничтожить прусскую армiю, — и медлительность герцога Брауншвейгскаго тому способствовала, во 2-хъ подкупить прусскихъ министровъ, на что были употреблены коронные бриллiанты.

“Бильо-Вареннъ, уѣхавъ изъ Парижа послѣ убiйствъ 2-го и З-го сентября, 11-го-же отправился въ армiю и завязалъ переговоры, окончанiе которыхъ задерживалось лишь неприбытiемъ обѣщанныхъ и еще неуплоченныхъ суммъ; 2-3 миллiона, награбленные 10-го августа, — вотъ все, чѣмъ обладала парижская коммуна, но этого было недостаточно. Почему вы не велите обокрасть государственную кладовую? воскликнулъ Пани, и это совершилось 16-го сентября, благодаря старанiямъ Тальена и Дантона, что доставило до 30 миллiоновъ въ видѣ различныхъ ценностей.

“Предварительные переговоры облегчили Дюмурье выходъ изъ положенiя, въ которомъ-бы онъ погибъ безъ помощи; послѣдующiе переговоры благопрiятствовали тому, что онъ не былъ выбитъ изъ позицiи во время канонады Вальми; cъ 23 по 28 переговоры, какъ мы уже сказали, велись очень дѣятельно”.

Коронные бриллiанты долго служили предметомъ торговли нѣмецкихъ евреевъ. Дантонъ и Фарбъ д’Эглантинъ, которыхъ г-жа Роланъ такъ явно обвиняетъ въ воровствѣ, получили свою долю добычи. Суду были преданы лишь нѣсколько незначительныхъ евреевъ, которые попались. [222]

“Однимъ изъ первыхъ лицъ, виновныхъ въ кражѣ изъ государственной кладовой, говоритъ “Бюллетень уголовнаго суда”, котораго постигла законная кара, былъ еврей по имени Луи Лиръ, родомъ изъ Лондона, 28 лѣтъ, торговавшiй въ кварталѣ Бобуръ. Онъ обвинялся въ томъ, что способствовалъ грабежу, совершенному въ ночь на 11, 13 и 15-е сентября, и продалъ въ теченiе этого мѣсяца нѣкоему Моисею Тренель жемчугъ и бриллiанты, — свою долю добычи. Онъ оставилъ предъ смертью завѣщанiе, и, 13 октября 1792 г. въ 10 1/2 ч. веч., претерпѣлъ свою кару, выказывая мужество и хладнокровiе, достойныя лучшаго дѣла”.

Другой еврей, жившiй въ улицѣ Старыхъ Августиновъ, Делькампо, называвшiй себя Дешанъ, тоже былъ казненъ.

Всѣ парижскiе евреи были замѣшаны въ этомъ дѣлѣ. Въ пренiяхъ встрѣчаемъ имена Дакоста, всегда готовыхъ на хорошее дѣло, Лiона Руфъ, ярмарочнаго торговца и трактирщика въ улицѣ Бобуръ, а также его жены Лейды, Израиля Аарона Гомберга, отца и сына Англесъ, продавшихъ еврею Бенедикту Соломону большое количество бриллiантовъ. Этотъ Соломонъ уже воспользовался случаемъ и купилъ жемчугу на 150,000 фр.

Нѣкоторые, повидимому, были трусливѣе или совѣстливѣе Тренеля и Соломона. Мы читаемъ въ “Ежедневномъ термометрѣ”, редактируемомъ Дюлоромъ и Шапе, отъ 24 сентября 1794 г.: “около 30 бриллiантовъ изъ казенной кладовой были переданы при письмѣ секретарю-регистратору коммуны евреями Ансельмомъ и Ю, которымъ ихъ предложили для покупки”.

Во всякомъ случаѣ короннымъ бриллiантамъ не везетъ въ рукахъ республиканцевъ и евреевъ. Первая республика приказываетъ или позволяетъ ихъ украсть; имперiя и монархiя возстановляютъ это чудное сокровище; при, теперешней республикѣ еврей Локруа сближается съ длинноносыми купцами, собирающимися въ нижнемъ этажѣ Шведскаго кафе и, чтобы облегчить израилю выгодную операцiю, предлагаетъ и проводитъ законъ, разрѣшающiй продажу всѣхъ этихъ воспоминанiй прошлаго.[223]

Евреи-же устроили ограбленiе церквей (6), разрушенiе произведенiй искусствъ, внушенныхъ вѣрою генiю нашихъ средневѣковыхъ художниковъ. Какой прекрасный случай утолить одновременно свою ненависть и свое корыстолюбiе, оскорбить Христа и обогатиться! Все церковное серебро, скупленное за безцѣнокъ, прошло черезъ эти жадныя руки. Самъ Калебонъ признаетъ, что общественая казна почти не получала доли въ этихъ грабежахъ.

Часто евреи покупали цѣлыя церкви за пачку ассигнацiй, и когда возстановилось спокойствiе, дорого сдавали ихъ вѣрующимъ. Я уже разсказывалъ, какъ они купили и разрушили церковь Николая Фламеля во имя св. Iакова въ Бушери. Два еврея, Оттоверъ и Стевенсъ, заставили присудить себѣ церковь С.-Ле-С.-Жиль въ улицѣ С.-Дени и въ 1802 г. уступили ее въ наемъ аббатамъ Морелю и Жирару, которые въ ней и служили. Изъ года въ годъ наемная плата повышалась, и отъ 3 тысячъ дошла до 10 тысячъ франковъ. Наконецъ церковь была выкуплена городомъ за 209,312 фр., по декрету 20 iюля 1810 г.

Движимое имущество эмигрантовъ тоже было предметомъ выгодныхъ операцiй. Сами члены конвента сговаривались съ евреями, чтобы присваивать себѣ остатки имущества изгнанниковъ.

Въ “Приступленiяхъ семи членовъ старыхъ комитетовъ общественнаго спасенiя и всеобщей безопасности”, Лекуэнтръ изъ Версаля разсказываетъ, что при продажѣ замка Монбельяръ, его коллега Бернаръ сговорился съ евреемъ, по имени Трефу, и заставилъ себѣ присудить неправильно и почти задаромъ вещи большой цѣнности. Кромѣ того онъ якобы изъялъ изъ инвентаря и велѣлъ упаковать для себя голубой мраморный столъ, драгоцѣнныя книги т. д. Онъ заставилъ выдать себѣ добровольно, безъ аукцiона, карету, 18 люстръ, 12 металлическихъ канделябровъ, 4 подставки подъ колонны.

Развращенная и спекулирующая Францiя временъ директорiи представляла для евреевъ почти такую-же прекрасную добычу, какъ Францiя третьей республики.

Евреи, пишетъ Капфигъ въ своей “Исторiи великихъ финансовыхъ операцiй”, увидѣвъ Парижъ открытымъ [224] для своихъ спекуляцiй, вошли въ него со всѣхъ сторонъ и начали брать обѣими руками; сперва они робко начали съ маленькой торговли, поставки лошадей и мелкаго ростовщичества, ажiотажа, который ограничивался ассигнацiями; они стояли еще недостаточно твердою ногою, чтобы осмѣлиться открывать банки, которые представляли женевцамъ; сами они довольствовались тѣмъ, что покупали старую мебель замковъ, святыни церквей, конфискованныя драгоцѣнности или давали взаймы нѣсколько луидоровъ эмигрантамъ подъ залогъ цѣнностей. Въ нѣкоторыхъ департаментахъ они укрѣпились на землѣ хлѣбопашцевъ, какъ воронъ на добычѣ; въ Нижнемъ и Верхнемъ Эльзасѣ и въ Лотарингiи они становились владѣльцами недвижимостей, благодаря займамъ подъ закладныя и выкупу проданныхъ вещей. Въ Парижѣ они наводнили кварталы вокругъ Тампля, ставшiе въ нѣкоторомъ родѣ ихъ гетто. Если-бы имъ дали волю, то черезъ нѣкоторое время они стали-бы господами денежнаго и промышленнаго рынка.

Еврей того времени, менѣе обтесанный чѣмъ теперешнiй, былъ полу-разбойникъ, полу-банкиръ или вѣрнѣе, сперва разбойникъ, а потомъ банкиръ.

Это время зпаменитаго Мишеля, Мишеля убiйцы, внучки котораго потомъ вышли замужъ за герцоговъ и принцевъ, прежде чѣмъ успѣла исчезнуть мрачная легенда, связанная съ этимъ именемъ. Мишель завлекъ въ какой-то замокъ цѣлую семью эмигрантовъ и зарѣзалъ ихъ, чтобы овладѣть деньгами и драгоцѣнностями, которые они везли съ собою обратно. Онъ былъ оправданъ присяжными, несмотря на явныя улики, которыя исчезли вмѣстѣ со всѣмъ дѣломъ: тѣмъ не менѣе онъ былъ осужденъ общественнымъ мнѣнiемъ.

Симонъ, который содержалъ дѣвицу Лонжъ, модную гетеру, соблазнялъ городъ своимъ великолѣпiемъ, и весь Парижъ пришелъ въ восторгъ, когда въ салонѣ VII года, въ углу своей картины “Даная” Жироде изобразилъ миллiонера въ видѣ индюка съ распущеннымъ хвостомъ.

Мѣжду тѣмъ евреи вводятъ ту политику, которая отнынѣ становится имъ свойственна; она состоитъ въ томъ, что за революцiей, во время которой можно [225] ловить рыбу въ мутной водѣ, слѣдуетъ временное царствованiе какого-нибудь спасителя, который правильнымъ правленiемъ узаконяетъ пользованiе награбленнымъ добромъ. Законный король стѣснилъ-бы ихъ въ то время, и они всѣми силами воспрепятствовали его возвращенiю, имъ нуженъ былъ Шило, какимъ былъ Кромвель, временный Мессiя: такой человѣкъ былъ уже наготовѣ.

Былъ-ли Наполеонъ семитическаго происхожденiя? Дизраэли говоритъ, что да; авторъ “Iудейства во Францiи” подтверждаетъ это. Достовѣрно, что Балеарскiе о-ва и Корсика служили убѣжищемъ для многихъ евреевъ, которые были изгнаны изъ Испанiи и Италiи, потомъ обратились въ христiанство, и, какъ тамъ случалось, приняли фамилiю тѣхъ вельможъ, которые были ихъ воспрiемниками, Орсини, Дорiа, Колонна, Бонапартъ. Мишле, обладавшiй, при своемъ дарѣ ясновидѣнiя, чутьемъ угадывать многiя глубокiя истины, на которыхъ онъ не смѣлъ настаивать ради своей партiи, два или три раза касался этого пункта: “я cказалъ, пишетъ он въ своемъ “Девятнадцатомъ вѣкѣ,”, что одинъ остроумный англичанинъ хочетъ увѣрить, будто Бонапартъ — еврей по происхожденiю, и такъ какъ Корсика была нѣкогда населена африканскими семитами, арабами, корфагенцами или маврами, маранами, какъ говорятъ испанцы, то скорѣе онъ принадлежитъ къ нимъ, нежели къ итальянцамъ” .

Наполеонъ, который навѣрно былъ франмасономъ и глубоко посвященнымъ въ тайны масонства, ярымъ якобинцемъ н другомъ Робеспьера младшаго, обладалъ всѣмъ необходимымъ для того, чтобы сыграть роль, которой отъ него ожидали. Финансисты приняли его подъ свое покровительство; Мишели, Серфберы, Бедарриды ссудили его деньгами во время его первой экспедицiи въ Италiю, когда государственная казна была пуста. Стоило ему появиться, и все ему удавалось; онъ въ одинъ день взялъ неприступную Мальту (7); возвращаясь во Францiю, чтобы устроить 18-е брюмера, онъ спокойно переплылъ Средиземное море, изборожденное англiйскими крейсерами. Масонство устроило вокругъ него тотъ восторженный заговоръ, который [226] носится въ воздухѣ, сообщается оть одного къ другому и наконецъ охватываетъ всю страну. У насъ было повторенiе такого принужденнаго восторга съ Гамбеттой, толстякомъ надутымъ словами, который былъ неспособенъ и нечестенъ во время войны, и котораго Францiя одно время считала необходимымъ человѣкомъ.

Наполеонъ расквитался со своими долгами евреямъ и занялся тѣмъ, что велѣлъ окончательно внести въ законодательство равенство, столь неосмотрительно дарованное евреямъ Учредительнымъ собранiемъ.

26 iюня 1806 г. было первое собранiе еврейскихъ депутатовъ въ ратушѣ; оно состояло изъ самыхъ почетныхъ лицъ и пятнадцати раввиновъ, подъ предсѣдательствомъ Фуртадо изъ Бордо. Декретъ отъ 22 iюля предписалъ Порталису, Паскье и Моле слѣдить въ качествѣ комиссаровъ за всѣми дѣлами, касающимися евреевъ. Собранiе должно было разрѣшить нѣсколько религiозныхъ вопросовъ, суть которыхъ была въ слѣдующемъ: принимая выгоды равенства, т. е. вступая въ готовое общество, въ устроенiи котораго они не принимали никакого участiя, удостоятъ-ли евреи измѣнить въ своей религiи то, что противно этому обществу?

Программа содержала слѣдующiе вопросы:

1. Есть-ли подчиненiе гражданскимъ и политическимъ законамъ государства обязанность, налагаемая религiею? 2. Освящены-ли и допущены-ли у евреевъ многоженство и разводъ? 3. Дозволено-ли имъ нести воинскую повинность, обрабатывать землю, заниматься механическими работами? 4. Считаютъ-ли евреи христiанъ братьями или чужими? 5. Разрѣшается-ли ростовщичество по отношенiю къ другимъ нацiямъ?

Дѣло не такъ легко пошло на ладъ, какъ бы можно думать. Евреи, депутаты изъ свѣтскихъ, вѣроятно, думали, что можно все обѣщать и затѣмъ ничего не сдержать, но раввины, повидимому, движимые извѣстною совѣстливостью, хотѣли въ неприкосновенности [227] отстоять древнiй законъ Моисеевъ, который никогда не смѣшиваетъ христiанина, гоя, накри съ евреемъ (8).

Одинъ документъ Архивовъ: “Замѣтки о совѣтѣ министровъ, засѣданiе 5 окт. 1806 г.”, указываетъ на нѣкоторыя внутреннiя затрудненiя.

“Въ собранiи находятся пятнадцать раввиновъ. Если этого числа недостаточно, то можно призвать еще тридцать другихъ. Къ этимъ сорока пяти раввинамъ слѣдовало-бы присоединить тридцать главнѣйшихъ членовъ собранiя, и семьдесятъ пять человѣкъ образовали-бы синедрiонъ; но собранiе въ настоящемъ своемъ видѣ осталось-бы неприкосновеннымъ; оно увеличилось-бы только тридцатью вновь призванными раввинами. Это большое число придало-бы смѣлости робкимъ раввинамъ и подѣйствовало-бы на фанатиковъ въ случаѣ особаго сопротивленiя, поставивъ ихъ между необходимостью принять объясненiя и опасностью отказа, слѣдствiемъ котораго было бы изгнанiе еврейскаго народа. Эти семейныя распри по всей вѣроятности привели-бы къ желанной цѣли.

“Но прежде чѣмъ призывать столь значительное количество раввиновъ для образованiя великаго синедрiона въ нѣдрахъ собранiя, надо убѣдиться будутъ-ли теперешнiе пятнадцать раввиновъ-депутатовъ того мнѣнiя, которое выражено въ отвѣтахъ на поставленные вопросы, и въ какой мѣрѣ они придерживаются теологическихъ цѣлей. Дѣйствительно, было-бы смѣшно призывать съ большими затратами тридцать новыхъ раввиновъ для того, чтобы объявить, что евреи не братья французамъ” .

Понятно, что не мало тайныхъ переговоровъ велось для того, чтобы прiйти къ соглашенiю. О томъ свидѣтельствуетъ письмо къ императору, помѣченное 1-мъ апр. 1806 г., отъ Моле, которому было поручено это щекотливое дѣло.

“Получивъ отъ нѣсколькихъ евреевъ деликатныя и конфидецiальныя предложенiя, которыя я считаю долгомъ повергнуть прямо на усмотрѣнiе Вашего Величества, я прошу для того особой аудiенцiи. Умоляю Ваше Величество видѣть въ моей просьбр лишь доказательство моего горячаго рвенiя къ службѣ Вашей и [228] моего искренняго желанiя исполнить Вашу волю въ порученiи, которое Вы на меня возложили.

Вашего Императорскаго и Королевскаго Величества самый почтительный, преданный и вѣрный подданный Мат. Моле”.

Вслѣдстнiе этихъ предварительныхъ переговоровъ отвѣты общаго собранiя еврейскихъ депутатовъ, сообразные съ тѣми, какихъ ожидалъ императоръ, были утверждены въ засѣданiяхъ 4, 7 и 12 августа, и Моле выступилъ 18 сентября, чтобы объявить о созывѣ великаго синедрiона. Миссiя этого синедрiона, состоявшаго изъ 75 членовъ кромѣ предсѣдателя, должна была состоять въ томъ, чтобы изложить въ формѣ ученiя отвѣты, данные уже собранiемъ.

“Его Величество, сказалъ Моле, желаетъ чтобы не осталось никакого извиненiя для тѣхъ, которые не сдѣлаются гражданами; онъ вамъ обезпечиваетъ свободное исповѣданiе вашей вѣры и полное пользованiе вашими политическими правами, но взамѣнъ августѣйшаго покровительства, оказываемаго вамъ, онъ требуетъ религiозной гарантiи принциповъ, выраженныхъ въ вашихъ отвѣтахъ”.

Двѣ трети членовъ синедрiона должны были быть раввины, между которыми первое мѣсто принадлежало тѣмъ, которые входили въ прежнее собранiе, а остальные члены должны были быть назначены этимъ собранiемъ посредствомъ тайной баллотировки.

Великiй синедрiонъ собрался 4 фев. 1807 г., и его засѣданiя продолжались до 4 марта того-же года (9). Возсоедененiе, по прошествiи столькихъ вѣковъ, потомковъ этого такъ долго гонимаго племени, должно было дѣйствовать на воображенiе. Въ первый разъ послѣ разрушенiя храма синедрiонъ собралъ членовъ этой блуждающей семьи въ старинной часовнѣ, которая прежде чѣмъ принадлежать къ ратушѣ, долго была посвящена св. Iоанну, любимому ученику Христа.

Представители израиля были, повидимому, взволнованы торжественностью этого зрѣлища. Одинъ изъ ихъ первыхъ поступковъ носитъ отпечатокъ величия, которое вовсе несвойственно тому, что отъ нихъ исходитъ. [229]

Они припомнили долгiя преслѣдованiя, безчисленный рядъ годовъ, полныхъ жестокаго томленiя, подъ угрозою страшныхъ опасностей. Они вспомнили, что въ точенiе болѣе чѣмъ 1200 лѣть только одинъ человѣкъ постоянно говорилъ въ ихъ пользу, объявлялъ безпрестанно, что слѣдуетъ у нихъ уважать свободу совѣсти, выступалъ передъ королями на защиту преслѣдуемыхъ, подавалъ примѣръ терпимости, предоставляя евреямъ въ своихъ владѣнiяхъ лучшее обхожденiе, чѣмъ гдѣ-либо. Этотъ человѣкъ всегда одинаковый въ своемъ ученiи, всегда неизмѣнный въ своей благости, никогда не умирающiй, есть намѣстникъ Христа (10).

Успокоившись, наконецъ, послѣ столькихъ лѣтъ, евреи захотѣли поблагодарить представителя Неба, который такъ часто выступалъ защитникомъ угнетенныхъ передъ сильными мiра. Члены синедрiона выразили эту благодарность въ формѣ адреса, который является одною изъ самыхъ достойныхъ страницъ исторiи израиля. Въ засѣданiи 5 фев. 1807 г., по предложенiю Авигдора, была выработана слѣдующая редакцiя адреса:

“Израильскiе депутаты французской имперiи и королевства итальянскаго на еврейскомъ собранiи, разрѣшенномъ 30 сего мая, проникнутые благодарностью эа послѣдовательныя благодѣянiя, оказанныя христiанскимъ духовенствомъ въ теченiе прошедшихъ вѣковъ израильтянамъ разныхъ государствъ Европы; полные признательности за прiемъ, оказанный различными папами и многими духовными лицами израильтянамъ разныхъ странъ и въ разное время, когда варварство, предразсудки и невѣжество, соединясь вмѣстѣ, преслѣдовали евреевъ и изгоняли ихъ изъ среды общества,

Постановляютъ:

“Внести выраженiе этихъ чувствъ въ протоколъ нынѣшняго дня, чтобы оно навѣки осталось достовѣрнымъ свидѣтельствомъ благодарности израильтянъ, участвовавшихъ въ этомъ собранiи, за благодѣянiя, полученныя предшествующими поколѣнiями отъ духовенства различныхъ странъ Европы” (11).

Этотъ похвальный порывъ не долго длился. Когда папа, въ свою очередь, подвергся преслѣдованiямъ, [230] евреи осыпали его оскорбленiями въ газетахъ; они ограбили въ Римѣ солдатъ пришедшихъ его защищать, они устроили, — что характиризуетъ ихъ племя, недостойное возстанiе противъ гроба Пiя IX.

Не мѣшаетъ сопоставить посланiе, отъ 5 фев. 1807 г., съ низостями, которыя были совершены римскими евреями и о которыхъ разсказываютъ два обращенныхъ израильтянина, ставшихъ священниками, аббаты Леманъ, издавшiе брошюру подъ слѣдующимъ заглавiемъ: “Письмо къ разсѣяннымъ израильтянамъ о поведенiи ихъ римскихъ единовѣрцевъ во время плѣненiя Пiя IХ въ Ватиканѣ”.

“20 сент. 1870 г., разсказываютъ братья Леманъ, панскiе зуавы, защитники Рима, получили отъ Пiя IX приказъ прекратить свою геройскую защиту; они покинули валы и печальные, одинокiе, стали поодиночкѣ собираться на площади Ватикана; проходя черезъ мостъ св. Ангела. Ихъ друзья спѣшили принести имъ гражданское платье. Въ началѣ моста и на всемъ его протяженiи стояли толпами евреи, которые, при крикахъ и оскорбленiяхъ, направляемыхъ революцiонерами противъ зуавовъ, вырывали у нихъ самихъ и у ихъ спутниковъ дорожные свертки, одежду, все, что могли выхватить, и такъ какъ тутъ дѣло было не въ грабежѣ, а въ политикѣ, то бросали вещи въ Тибръ. Но внизу были ихъ лодочники, которые въ своихъ баркахъ собирали то, что было сброшено”.

Затѣмъ евреи ограбили казармы и отняли все оружiе, мундиры даже постели и мебель.

“Въ прошломъ году (1872), прибавляютъ тѣ-же авторы, у воротъ Iисуса происходили ужасныя и жестокiя сцены. Раздавались дикiе крики противъ мирныхъ и безобидныхъ христiанъ, которые собрались, чтобы помолиться вмѣстѣ; при выходѣ ихъ стали бить. Среди людей, которые кричали и наносили удары, были евреи изъ гетто. Ихъ узнавали! Мы сами говорили. съ лицами, которыя ихъ знали по имени и видѣли ихъ изъ оконъ, выходящихъ на площадь Iисуса. Эти-же лица видѣли, что они бросали свинцовыя пули “величиною съ орѣхъ для того, чтобы вызвать кровопролитiе и разжечь ненависть”.[231]

“Когда мы стали наводить справки о возмутительныхъ сценахъ, происшедшихъ передъ квириналомъ и въ другихъ мѣстахъ, гдѣ священные предметы были преданы осмѣянiю, священники поруганiю, и иконы испорчены, намъ отвѣчали только: буццури и еврей”.

А развѣ въ прошломъ году еврей Леви, авторъ подлаго памфлета противъ папы, не объявилъ на антиклерикальномъ конгрессѣ, устроенномъ имъ, что слѣдующее собранiе будетъ имѣть мѣсто въ Римѣ, чтобы лучше выразить презрѣнiе къ высокому ватиканскому плѣннику.

Израиль неумолимъ, когда требуетъ того, что ему должны, а между тѣмъ онъ страннымъ образомъ платитъ свои собственные долги.

Во всякомъ случаѣ въ 1807 г. сердце израильтянъ было преисполнено благодарностью, Выраженiе ея на еврейскомъ языкѣ, обращенное къ Наполеону, проникнуто библейскою поэзiей. Какъ будто слышишь сiонскаго пророка, благодарящаго какого-нибудь Сеннахериба или Шаль-Ману-Ассира, которыхъ мы видимъ на ниневiйскихъ барельефахъ, предшествуемыхъ высокими аргираспидами и вонзающихъ въ грудь побѣжденныхъ “зубчатое стальное колесо позлащенной колесницы”.

“Наполеонъ, всѣ цари разорялись предъ тобою, ихъ мудрость исчезла, и они заколебались, подобно пьяному. Въ день Аустерлица ты сломилъ силу двухъ императоровъ; смерть предшествовала тебѣ, и ты начерталъ ея ярости путь, по которому она должна была неуклонно слѣдовать. Минувшiя поколѣнiя, пожранныя смертью, поглощенныя адомъ говорили при громѣ твоихъ подвиговъ. Никто изъ воиновъ, изъ храбрецовъ никогда не былъ ему подобенъ. Богъ избралъ его, чтобы управлять народами, онъ одинъ совершилъ столько великихъ дѣлъ, сколько всѣ герои прошлыхъ вѣковъ”.

Приглашая израильтянъ сообразоваться съ законами страны, требуя, чтобы “они сдѣлали все отъ нихъ зависящее, чтобы прiобрѣсти уваженiе и расположенiе своихъ согражданъ”, синедрiонъ не могъ, однако, измѣнить еврейскаго нрава, надъ которымъ безсильно и добро и зло. [232]

Борьба противъ семитизма, прошедшая почти незамѣченною среди столькихъ великихъ событiй, совершившихся въ теченiе нѣсколькихъ лѣтъ, тѣмъ не менѣе занимаетъ значительное мѣсто въ царствованiи Наполеона.

По какому-то чуду, которое вѣчно будетъ удивлять историковъ, маленькiй артиллерiйскiй подпоручикъ внезапно превратился въ главу имперiи, имѣющаго не только сознанiе полной, абсолютной власти, но и традицiи монарховъ старыхъ династiй. Надо признаться, что этотъ выскочка былъ послѣднимъ властителемъ, деѣствительно управлявшимъ Францiею.

Понятно, что ни онъ, ни Бисмаркъ не похожи на тѣхъ мистическихъ королей, которыхъ, въ изображенiи историковъ-фантазеровъ еврейской школы, понуждало къ преслѣдованiю рвенiе монаховъ. Онъ только былъ пораженъ исключительно опасностью, которая грозила странѣ отъ этого непрестаннаго всасыванiя въ общественный организмъ элемента смуты и разложенiя.

Впрочемъ, всѣ выдающiеся люди того времени признавали, что Учредительное собранiе въ этомъ вопросѣ, какъ и во многихъ другихъ, дѣйствовало съ поспешностью и легкомыслiемъ, которое оно вносило во все.

Конечно, можно было что-нибудь сдѣлать для еврея, вдохновиться, напримѣръ, тою римскою мудростью, которая между римскими гражданами различала latini iuniani и servi publici populi romani, которымъ предоставлялось пользованiе ихъ имуществомъ, которымъ даже позволялось выставлять на показъ дерзкую роскошь, но половина состоянiя которыхъ послѣ смерти возвращалась государству. Будучи примѣнена къ семьямъ вродѣ Ротшильдовъ, эта мѣра дала-бы прекрасные результаты и возвратила-бы въ общественное пользованiе излишки полученныхъ доходовъ, не мѣшая этому по преимуществу меркантильному племени исполнять свое назначенiе по отношенiю къ торговымъ оборотамъ. Римъ имѣлъ еще peregrinus’a, которому было запрещено приближаться къ вѣчному городу; даже въ самыя плохiя времена римской исторiи вольноотпущенникъ не допускался въ курiю провинцiальнаго города. Никогда царь-народъ не могъ-бы понять, чтобы иностранецъ, даже получившiй права [233] гражданства, какъ Спюллеръ или Гамбетта, былъ равенъ сыну древнихъ гражданъ, основавшихъ величiе Рима.

Во время съѣзда еврейскихъ депутатовъ въ 1806 г., знаменитый юрисконсультъ, возвышенный и свѣтлый умъ котораго былъ чуждъ всякаго фанатизма, Порталисъ, очень опредѣленно высказывался по этому поводу въ запискѣ, являющейся верхомъ безпристрастiя и здраваго смысла.

“Учредительное собранiе думало, что для того, чтобы сдѣлать евреевъ хорошими гражданами, достаточно было-бы привлечь ихъ безъ различiя и безъ условiй къ пользованiю всѣми правами, которыя приналежатъ французскимъ гражданамъ, но къ несчастью опытъ доказалъ, что члены собранiя выказали недостатокъ если не философiи, то предусмотрительности, и что въ извѣстной средѣ можно позволять ссбѣ издавать съ пользою новые законы лишь постольку, поскольку было приложено труда къ подготовленiю и образованiю новыхъ людей.

“Ошибка происходитъ оттого, что въ разрѣшенiи задачи гражданскаго положенiя евреевъ во Францiи, хотѣли видѣть лишь вопросъ религiозной терпимости (12).

“Евреи не просто секта, а народъ. Этотъ народъ имѣлъ нѣкогда свою территорiю и свое правленiе; онъ былъ разсѣянъ, но не разобщенъ: онъ скитается по всему земному шару и ищеть убѣжища, а не отечества; онъ живетъ среди всѣхъ племенъ не сливаясь съ ними, ему кажется, что онъ живетъ на чужой землѣ.

“Этотъ порядокъ вещей зависитъ отъ свойства и силы iудейскихъ постановленiй. Хотя у всѣхъ государствъ одна и та-же цѣль — сохранять н поддерживать себя, однако у всякаго есть и особая: у Рима было цѣлью расширенiе, у Лакедемона — война, у Афинъ процвѣтанiе искусствъ, у Карфагена — торговля, у Евреевъ — религiя.

“Въ самомъ свойствѣ этого законодательства философы и ученые искали объясненiя его долговечности. Дѣйствительно понятно, что когда у народа религiя, законы, нравы и обычаи отождествляются, то для того, чтобы произвести какую-нибудь перемѣну въ мнѣнiяхъ и обычаяхъ этого народа, слѣдуетъ измѣнить одновременно вcѣ установленiя и всѣ ходячiя идеи, [234] изъ которыхъ составляется его существованiе. Это невозможно, и доказательствомъ тому служитъ долговечность народа, о которомъ мы говоримъ.

“Религiя обыкновенно касается предметовъ, затрагивающихъ совѣсть; у евреевъ она обнимаетъ все, на чемъ зиждется и чѣмъ управляется общество. Поэтому-то евреи всегда образуютъ народъ среди народа, они ни французы, ни нѣмцы, ни англичане, а евреи.

“Изъ того, что евреи менѣе секта, чѣмъ народъ, слѣдуетъ, что было неосторожно объявить ихъ гражданами, не разобравъ могутъ-ли и хотятъ-ли они откровенно стать таковыми; далѣе, что не было-бы неблагоразумно или несправедливо подчинить исключительнымъ законамъ такую корпорацiю, которая по своимъ установленiямъ, руководящимъ правиламъ и обычаямъ разнится отъ всего общества.

“Сливъ безъ всякой предосторожности евреевъ съ другими французами, привлекли толпу иноземныхъ евреевъ, которые наводнили наши пограничные департаменты, а между тѣмъ для массы евреевъ, издавна поселившихся въ Францiи не было произведено тѣхъ благопрiятныхъ перемѣнъ, которыхъ ожидали отъ принятой системы натурализацiи. Въ этомъ отношенiи настоящiя обстоятельства достаточно говорятъ за себя”.

Въ то время евреи еще не вводили своего новаго способа, великаго финансоваго движенiя, “славы XIX вѣка”, какъ говорятъ, которое состоитъ въ томъ, чтобы деньги ходили взадъ и впередъ, золото блестѣло и сверкало, синiе билеты шелестѣли такимъ образомъ, чтобы взглядъ, отуманенный этими фокусами, не замѣтилъ, что это движенiе очень просто и заключается въ томъ, чтобы вводить въ карманы евреевъ то, что находится въ карманахъ христiанъ; они еще не занимались операцiями, а придерживались старой игры классическаго ростовщичества, и освободясь отъ всякихъ монархическихъ узъ, вооруженные всѣми правами гражданъ, они всею душою предались этому занятiю.

Несчастный Эльзасъ хрипѣлъ подъ вампиромъ, просилъ, умолялъ, кричалъ, волновался, угрожалъ. Храбрый Келлерманнъ, столько разъ шедшiй во главѣ геройской аттаки, чувствовалъ, что мужество покидаетъ [235] его передъ этимъ потокомъ нѣмецкихъ евреевъ, заполонившихъ несчастную управляемую имъ провинцiю.

Въ отчаяннiи, онъ изливалъ свою скорбь императору и писалъ изъ Кольмара отъ 23 iюня 1806 г.:

“Количество долговъ, по которымъ они получили расписки, — ужасающе. Проценты евреевъ такъ огромны, что вызываютъ проступки, раньше не встрѣчавшiеся въ Эльзасскихъ судахъ. Этимъ судамъ съ нѣкотораго времени приходится разбирать дѣла о подложныхъ встрѣчныхъ векселяхъ, предъявляемыхъ евреямъ, нечестность которыхъ и внушила эту мысль.

“Административныя и судебныя власти, вѣроятно, передали министру Вашего Величества болѣе пространныя подробности о бѣдствiяхъ, происходящихъ вслѣдствiе ростовщичества и нечестности евреевъ.”

Императоръ, съ тѣмъ вниманiемъ, которое удѣлялъ самымъ незначительнымъ вещамъ, этотъ могучiй умъ, обнимавшiй управленiе мiромъ нетолько въ общемъ, но и въ мельчайшихъ подробностяхъ, приказывалъ присылать себѣ постоянныя донесенiя по этому вопросу (13).

Докладъ, который Шампаньи послалъ ему въ Фиркенштейнъ 25 августа 1807 г., и на которомъ мы читаемъ: “Важный вопросъ, отосланъ въ Государственный Совѣтъ, внутреннiй отдѣлъ”, несомнѣнно есть основа знаменитого декрета 17 марта 1808 г.

“Первое средство предупредить эти безпорядки, говорилъ министръ, состоитъ въ томъ, чтобы дать правительству возможность воспретить всякую торговлю людямъ, которые такимъ образомъ злоупотребили свободою, предоставленною закономъ въ гражданскихъ сдѣлкахъ. Посему иностранные евреи, въ нравственности которыхъ нельзя имѣть положительныхъ гарантiй, будутъ допускаться къ торговлѣ во Францiи только послѣ, того, какъ достаточно оправдаютъ свою способность вести это дѣло честно, ибо есть основанiе предполагать, что еврей, неспособный исполнить это условiе, является во Францiю только для того, чтобы заниматься незаконнымъ промысломъ, и конечно было-бы противно намѣренiямъ Вашего Величества, чтобы евреи такимъ образомъ злоупотребляли въ свою пользу покровительствомъ, которые Вы удостаиваете оказывать [236] евреямъ Вашего государства. По этому ни одинъ еврей кромѣ тѣхъ, которые занимаются оптовой торговлей, мануфактурами или сельскимъ хазяйствомъ, не будетъ имѣть права заниматься торговлей, не получивъ чрезвычайнаго разрѣшенiя, которое будетъ выдаваться мѣстною администрацiею, причемъ его можно будетъ уничтожить, и оно всегда будетъ зависѣть отъ увѣренности, что данное лицо не злоупотребляетъ этой торговлей для постыдныхъ цѣлей. Разрѣшенiя эти должны быть засвидѣтельствованы, если еврей захочетъ торговать внѣ своего дома, разнощики будутъ подчинены особому надзору, и евреямъ будетъ запрещено заниматься дѣлами внѣ тѣхъ мѣстъ, гдѣ они хорошо извѣстны”.

Декретъ 17 марта 1808 сообразовался съ этими указаниями. Ст. 7-я гласила:

Отнынѣ, начиная съ 1-го будущаго iюля, ни одинъ еврей не будетъ имѣть права заниматься какою-либо торговлей, ремесломъ, промысломъ, не получивъ на то разрѣшенiя отъ префекта департамента, которое будетъ выдаваться лишь на основанiи точныхъ справокъ и свидѣтельствъ: во 1-хъ, отъ постояннаго муницинальнаго совѣта въ томъ,, что названный еврей не предавался ни ростовщичеству, ни какому-либо незаконному промыслу; во 2-хъ, отъ кагала синагоги, въ округѣ которой онъ, живетъ, удостовѣряющаго его хорошее поведенiе и честность. Патентъ на торговлю будетъ возобновляться ежегодно. (14)

Ст. 16-я, съ цѣлью остановить чрезмѣрное размноженiе, гласитъ:

Ни одному еврею, не жительствующему теперь въ нашихъ департаментахъ Верхняго и Нижняго Рейна, отнынѣ не будетъ разрѣшено тамъ селиться. Евреи, не числящiяся теперь въ другихъ департаментахъ нашей имперiи, будутъ получать разрѣшенiе жить тамъ только въ томъ случаѣ, когда они прiобрѣтутъ какую-нибудь недвижимую собственность и будутъ заниматься земледѣлiемъ, не вмѣшиваясь ни въ торговлю, ни въ промыслы.

Ст. 17-я постановляетъ, кромѣ того, что еврейское населенiе не имѣетъ права представлять замѣстителей [237] въ рекруты, а всякiй еврей обязывается къ личной службѣ.

Наполеонъ, повидимому, руководился въ этихъ мѣстахъ единственною мыслью: желанiемъ видѣть своихъ евреевъ. Въ этомъ его не обманывалъ вѣрный инстинктъ его чудеснаго генiя: всякiй еврей, котораго видишь, который признанъ за таковаго, относительно не опасенъ, а иногда даже заслуживаетъ уваженiя; онъ покланяется Богу Авраама, — этого права у него никто и не думаетъ оспаривать, — и такъ извѣстно, чт’о о немъ думать, есть возможность за нимъ наблюдать.

Опасный еврей — это еврей неизвѣстный. Соцiалистъ на словахъ, подстрекатель, иноземный шпiонъ, — онъ одновременно обманываетъ рабочихъ, которые ему довѣряются, полицiю, которая ему платитъ, и правительство, которое имъ пользуется; онъ ворбуетъ простаковъ въ коммуну, затѣмъ выдаетъ ихъ версальцамъ, стушевывается, когда хотятъ выяснить дѣло, и выплываетъ наружу, когда спокойствiе водворено, чтобы объявить, что онъ пострадалъ за правду. Это — вредное животное по преимуществу, и животное неуловимое; онъ дѣйствительно замѣшанъ въ столькихъ дѣлахъ, что не знаешъ, съ какого конца его схватить. Если вы его арестуете въ возстанiи, онъ ссылается на свою родину, побѣдоносную Германiю, которая умѣетъ заставить уважать своихъ дѣтей; если вы пытаетесь его изгнать, онъ вамъ доказываетъ, что тогда-то получилъ право гражданства. Боецъ за эмансипацiю народа, когда демократiя беретъ верхъ, защитникъ порядка, когда торжествуетъ реакцiя, — онъ самый могущественный агентъ смуты, котораго когда-либо производила земля, и такимъ образомъ онъ проводитъ жизнь въ радостномъ сознанiи, что онъ подъ различными видами всегда дѣлалъ зло христiанамъ.

Чтобы видѣть своихъ собственныхъ евреевъ, Наполеонъ прежде всего потребовалъ, чтобы они выбрали собѣ фамилiи.

20 iюля 1808 г. появился декретъ, касающiйся евреевъ, не носящихъ опредѣленнаго имени и фамилiи. Вотъ главнѣйшiе его пункты:

Ст. 1-я. Тѣ изъ подданныхъ нашей имперiи, которые исповѣдуютъ iудейскую религiю и до сихъ поръ [238] не носили опрѣделеннаго имени и фамилiи, обязаны ихъ принять в теченiи трехъ мѣсяцевъ, по обнародованiи нашего декрета, и объявить о томъ представителю той общины, въ которой они живутъ.

Ст. 2-я. Иностранные евреи, которые прiѣдутъ для водворенiя въ имперiи и будутъ подходить подъ ст. 1-ю, обязаны исполнить тѣ-же формальности въ теченiе трехъ мѣсяцевъ со дня вступленiя во Францiю.

Ст. 3-я. Фамилiями не будутъ считаться имена, взятыя изъ Ветхаго завѣта и названiя городовъ. Имена собственныя можно выбирать изъ тѣхъ, которыя разрѣшены закономъ 11-го жерминаля XI года (15).

Ст. 4-я. Кагалы, при составленiи списковъ ихъ общинъ, обязуются о томъ свидѣтельствовать и доносить властямъ, исполнили-ли они лично условiя, предписанныя въ предыдущей статьѣ. Они равно обязуются наблюдать и сообщать властямъ о тѣхъ евреяхъ ихъ общинъ, которые перемѣнятъ фамилiю, не сообразуясь съ условiями упомянутаго закона.

Отъ исполненiя этого декрета избавляются тѣ евреи нашего государства или чужеземные, которые поселяться у насъ, уже имѣя извѣстныя имя и фамилiю, которыя они постоянно носили, даже если эти имена и фамилiи заимствованы изъ Ветхаго завѣта, или отъ городовъ, въ которых они жили.

Циркуляръ министра внутреннихъ дѣлъ, Крете, къ префектам еще подробнѣе опредѣляетъ необходимыя формальности, которыя слѣдуетъ выполнить, и между прочимъ предписываетъ завести во всѣхъ мэрiяхъ именные списки для каждаго лица отдѣльно.

Эти списки, изъ которыхъ нѣкоторые еще существуютъ, будутъ интересны для возстановленiя гражданского положенiя евреевъ, которые все болѣе стремятся затеряться въ массѣ, въ то-же время сохраняя, съ точки зрѣнiя своей пользы, свою особую организацiю.

Однако надо сознаться, что и на этотъ разъ мѣра относительно перемѣны фамилiи не исполнялась какъ слѣдуетъ.

Когда давали фамилiи австрiйскимъ евреямъ, при Iосифѣ II, этотъ трудъ былъ возложенъ на низшихъ чиновниковъ, которые тутъ увидѣли случай поживиться. [239] Заплатившiе нѣсколько флориновъ, получали имя красивое, поэтическое, или съ хорошимъ значенiемъ: Штраусъ (букетъ), Вольгерухъ (благоуханiе), Эдельштейнъ (драгоценный камень), Гольдадеръ (золотая жила). Тѣ-же, которые ничего не платили, получали непрiятныя или смѣшныя фамилiи: Гальгенфогель (висѣльникъ), Зауферъ (пьяница), Вейнгласъ (винный стаканъ). Во Францiи евреямъ предоставили полную свободу при выборѣ фамилiи. Большинство изъ нихъ, пользуясь терпимостью закона къ именамъ, освященнымъ обычаемъ, принимали названiя городовъ: Лиссабонъ, Парижъ, Лiонъ, Марсель; другiе принимали обыкновенныя имена: Пикаръ, Фламанъ, Буржуа, Лоранъ, Клеманъ: многiе черпали въ революцiонномъ календаре и избирали имена: Авуанъ (овесъ), Сегль (рожь), Фроманъ (пшеница), Лорье (левръ).

Самая распространенная фамилiя — Мейеръ. (16) Имя это очень стариннаго происхожденiя и встречается въ Ветхомъ завѣтѣ и въ Талмудѣ, оно нравится евреямъ, ибо вызываетъ понятiе о чемъ-то блестящемъ. Дѣйствительно, слово мейеръ (блестящiй, лучистый) происходитъ и отъ золота, и отъ свѣта. Конъ, Канъ, Когенъ, Кагунъ, — все это варiанты еврейскаго слова когенъ (священникъ изъ семьи Аарона).

Самыя употребительныя имена у евреевъ — переводъ съ еврейскаго: Маврикiй — соотвѣтствуетъ Моисею, Исидоръ — Исааку, Эдуардъ — Аарону, Джемсъ — Iакову; Альфонсъ — Адаму.

Терпимость реставрацiи уничтожила на дѣлѣ всѣ формальности, которыя-бы могли стѣснять евреввъ. Списки, составленные по приказанiю императора, напротивъ, являются верхомъ бдительности, вниманiя и отчетливости въ подробностяхъ; они составляютъ противоположность съ тою безцеремонностью, которая царитъ въ современной Францiи, гдѣ всякiй вступаетъ на родину, какъ на мельницу. Они до сихъ поръ служатъ планомъ и образомъ антисемитическому комитету, который старается разобраться въ нашихъ дѣлахъ.

Столбцы раздѣлены слѣдующимъ образомъ: негоцiанты, фабриканты за своихъ довѣрителей; собственники, обрабатывающiе землю; занимающiеся искусствами и ремеслами, торговлею подержаными вещами, подлежащiе [240] отбыванiю воинской повинности по жребiю, — служащiе лично, замѣненные другими, вольноопредѣляющiеся, ученики, посѣщающiе общественныя школы; освобожденныя от долговъ по закладнымъ.

Еврейское населенiе имперiи распредѣлено въ 38 департаментахъ и составляетъ 78, 993 чел., но евреи, вновь присоединенныхъ мѣстностей — въ Голландiи и на сѣверѣ, не внесены въ этотъ трудъ.

Лiонъ и департаментъ Роны, которые въ настоящее время запружены евреями (еврею Мильо удалось заставить выбрать себя тамъ въ сенаторы), — тогда были почти нетронуты; тамъ насчитывалось лишь 56 главъ семействъ, а всего 195 чел. Мы читаемъ въ одномъ изъ отчетовъ, что 40 еврейскихъ семействъ поселились въ Лiонѣ въ 1790 г.; въ ихъ числѣ есть два негоцiанта, два землевладѣльца, девять ремесленниковъ, занимающихся искусствами и ремеслами, пятнадцать— двадцать дѣтей, посѣщающихъ общественныя школы.

Евреи подавали императору прошенiя за прошенiями, чтобы быть избавленными отъ строгостей декрета 17 марта 1808г. Евреи Жиранды были освобождены немедленно; сенскiе, о которыхъ были получены хорошiе отзывы, удостоились той-же милости, другiе-же не имѣли успѣха.

Мѣжду тѣмъ у евреевъ были друзья, приближенные къ Наполеону. Возможно, что Ней, родомъ изъ Лотарингiи, былъ евреемъ, какь часто утверждали. Во всякомъ случаѣ это имя довольно употребительно у евреевъ. Необыкновенный рокъ тяготѣвшiй надъ этой семьею, таинственность катастрофъ, обрушившихся на нее, утверждаютъ меня въ этомъ мнѣнiи. Какъ-бы то ни было, если вѣрить “Алла-З-деръ-Юдъ”, онъ носилъ израиля въ сердцѣ своемъ.

“Когда, 10-го ноября 1806 г., разсказываетъ эта газета въ 1865 г., маршалъ Ней занялъ Магдебургъ, къ нему явились власти и почетные граждане этого города. Маршалъ потребовалъ непремѣнно, чтобы ему представили почетнѣйшихъ лицъ всѣхъ исповѣданiй и спросилъ нѣтъ-ли между ними представителей израильской общины. — Городъ Магдебургъ, возразилъ одинъ изъ присутствующихъ, пользуется привилегiей не имѣть жидовъ среди своихъ обитателей; здѣсь есть всего [241] одинъ, котораго выносятъ вслѣдствiе особыхъ причинъ. Вы хотите сказать израильтянъ, возразилъ маршалъ, Францiя не знаетъ жидовъ; впрочемъ господа, тамъ гдѣ царитъ Францiя, нѣтъ болѣе привилегiй, и отнынѣ пусть равенство вѣроисповѣданiй будетъ единственнымъ принципомъ допущеннымъ въ Магдебургѣ”.

“Теперь, говоритъ израильская нѣмецкая газета, въ Магдебургѣ есть 5000 нашихъ единовѣрцевъ, и одинъ изъ нихъ — членъ муниципальнаго совѣта”.

“Архивы”, пряводящiе этотъ фактъ, не высказываются опредѣленно о еврейскомъ происхожденiи Нея.

“Мы прибавимъ, говорятъ они, что Ней, родомъ изъ Саррлуи, долго слылъ за еврея по происхожденiю; достаточно нѣсколькихъ анекдотовъ, вродѣ вышеприведеннаго, чтобы составить ему подобную репутацiю”.

Какъ мы уже доказали, увѣренiе Дизраэли относительно Массены кажется, по меньшей мѣрѣ, рискованнымъ, но невѣроятнымъ. Въ такомъ случаѣ внукъ маршала, герцогъ Риволи, недавно женившiйся на еврейкѣ, г-жѣ Гейне, вдовѣ генерала де ла Москова, считавшагося за еврея родомъ, повиновался какому-то расовому влеченiю, которое мы уже не разъ констатировали въ этомъ трудѣ. По отношенiю къ маршалу Сультъ предположенiе Дизраэли кажется мнѣ просто романическимъ; хотя онъ фигурируетъ въ “Еврейскомъ Плутархѣ” наравнѣ съ Жюлемъ Жаненъ.

По словам “Pelit Journal”, первымъ еврейскимъ офицеромъ французской армiи былъ Маркфруа, умершiй три года назадъ въ Бiаррицѣ, 95 лѣтъ отъ роду. Онъ участвовалъ въ послѣднихъ кампанiяхъ имперiи и достигъ чина капитана.

Отецъ покойнаго былъ владѣльцемъ замка Марракъ въ Байоннѣ, который онъ продалъ Наполеону I, а тотъ завлекъ и удержалъ тамъ короля испанскаго и его сына, позднѣе Фердинанда VII.

Въ аудiенцiи, полученной у Наполеона, г. Маркфруа получилъ разрѣшенiе помѣстить своихъ сыновей въ военную школу.

До тѣхъ поръ казенныя школы были закрыты для израильтянъ. Покойный и его братъ были первыми евреями, допущенными въ военныя школы Францiи.[242]

По словамъ Кона, первыми еврейскими офицерами были д’Альмбертъ, Мардохей и Поллоне, вышедшiе въ 1809 г., — первый изъ политехнической школы, а два другiе изъ С.-Сира (17).

Въ виду новыхъ мѣръ евреи по наружности ограничились жалобами, но разрывъ между ними и императоромъ былъ полный. Былъ-ли Наполеонъ семитеческаго происхожденiя или нѣтъ, но въ дѣлѣ финансовъ онъ былъ олицетворенною противоположностью еврейскаго духа (18).

По какому-то контрасту, какихъ не мало было у этого удивительнаго генiя, Наполеонъ, бывшiй такимъ мечтателемъ во многихъ вопросахъ, поэтомъ на дѣлѣ, вродѣ Александра или Антара, являлся, какъ только дѣло касалось общественныхъ финансовъ, самымъ строгимъ, осторожнымъ, честнымъ экономистомъ, какого видѣли со временъ Кольбера. Онъ бросалъ деньги не считая на дѣла, прославлявшiя французское имя: на постройки, на поощренiе артистовъ, на блестящiе праздники, лучше которыхъ но бывало до него, а на другой день онъ защищалъ деньги своего народа, деньги плательщиковъ податей, собственно говоря, съ мѣщанскою жадностью какого-нибудь Людовика XII. Онъ именно былъ противоположностью Гамбетты, если позволительно сближать эти два имени, который говорилъ: “берите, грабьте, дѣлайте дефициты, я закрываю глаза, я не здѣшнiй”.

Евреи, подъ покровительствомъ Уврара, воспользовались удобной минутой, когда Наполеонъ былъ поглощенъ побѣдой при Аустерлицѣ, чтобы злоупотребить простотой Барбе Марбуа, министра финансовъ, и устроить съ испанскими облигацiями знаменитый тунискiй заемъ; сами они купили бумаги по низкой цѣнѣ, а затѣмъ заставили Францiю гарантировать и купить по высокой цѣнѣ. Извѣстна ужасная сцена, происшедшая по возвращенiи, когда Барбе Марбуа, выходя заплаканный изъ тюильерiйскаго кабинета, сказалъ императору: “надѣюсь, по крайней мѣрѣ, что Ваше Величество не обвиняетъ меня въ воровствѣ”.—”Гораздо хуже, отвѣчалъ Наполеонъ; плутовство имѣетъ границы, а глупость ихъ не имѣетъ”. [243]

Начиная съ 1810 г. еврей, который до тѣхъ поръ поддерживалъ Наполеона и которому теперь нечего было ждать отъ него, сталъ на сторону Европы. Противъ всемогущаго императора возстала теперь та таинственная сила денегъ, которой никто не можетъ противостоять, даже Наполеонъ I, какъ однажды нахально объявилъ въ палатѣ Леонъ Сэ, креатура Ротшильда.

Еврейство, умѣющее выдвигать впередъ, превозносить, пускать въ ходъ, такъ-же умѣетъ разрѣшать или вѣрнѣе, подкапывать, подрывать, подтачивать. Если еврей станетъ противъ кого-либо, будь то глава имперiи или простое лицо, журналистъ или опереточная пѣвица, они чувствуютъ себя внезапно опутанными тысячью тончайшихъ нитей, которыя мѣшаютъ имъ двигаться; “они во всемъ встрѣчаютъ препятствiя, какъ прекрасно объясняетъ Дизраэли, они обезчещены, опозорены, деморализованы, не знаютъ кого обвинять; ничто имъ не удается, и они сами не знаютъ отчего. Чтобы презирать эту таинственную власть, передъ которою самъ Бисмаркъ отступилъ, надо быть человѣкомъ, какъ Наполеонъ или писателями, съ правдивымъ сердцемъ, съ чистою душею, которые размышляли надъ словами Христа: “блажени изгнани правды ради, яко тѣхъ есть царствiе небесное.”

Конечно, предпринявъ русскiй походъ, Наполеонъ испортилъ свои дѣла, но рано или поздно финансовая коалицiя одолѣла-бы его.

Когда настала развязка, будущiй банкиръ Священнаго Союза, Ротшильдъ, выказалъ необычайную дѣятельность; самое величiе событiй какъ будто возвысило надъ самой собою природу еврея, вообще мало склонную къ геройскимъ поступкамъ.

Когда вечеръ спустился на Ватерлоо, когда императоръ попытался прорвать послѣднее каре, Ротшильдъ, поджидавшiй въ Брюсселѣ, былъ немедленно извѣщенъ о пораженiи евреями, слѣдовавшими за армiей, чтобы добивать раненыхъ и грабить трупы. Если онъ первый прибудетъ въ Англiю съ вѣстью, то заработаетъ 20 миллiоновъ. Онъ поспѣшилъ въ Остенде, но страшная буря дѣлала переѣздъ невозможнымъ. Банкиръ на минуту остановился въ затрудненiи передъ бѣшено набѣгавшими волнами, но тѣмъ не менѣе далъ приказъ къ [244] отплытiю. “Не бойся, могъ-бы онъ сказать капитану, ты везешь болѣе чѣмъ античную барку, ты везешь несчастье Цезаря и счастье Ротшильда.”

“Бонапартъ умеръ, пишетъ Мишлэ; желѣзный вѣкъ породилъ денежный вѣкъ, благодаря займамъ сдѣланнымъ для войны даже въ мирное время и для другихъ цѣлей”. Умный еврей, Олендъ Родригъ, во имя Св. Симона, написалъ Евангилiе этой новой религiи.

“Евреи, составлявшiе до тѣхъ поръ республику, учредили двойное королевство; нѣмецкiе, а позднѣе и южные евреи создали два вмѣстилища, куда стекались капиталы.

“Въ то время, какъ первые доставляли средства армiямъ Священнаго Союза, вторые стали на сторону втораго Бонапарта.”

Мишлэ какъ будто указываетъ на антагонизмъ или, по крайней мѣрѣ, на соперничество. Дѣйствительно, миръ былъ заключенъ между евреями двухъ толковъ на развалинахъ Францiи; будучи всегда согласны между собою, несмотря на видимыя колебанiя биржи, они должны были монополизировать деньги всего свѣта. Народы и короли были не болѣе какъ марiонетки, нити которыхъ были въ рукахъ евреевъ. До сихъ поръ народы бились за отечество, за славу, за знамя; отнынѣ они будутъ биться лишь для того, чтобы обогащать израиля, съ его же позволенiя и единственно для его удовольствiя.

__________________

П р и м ѣ ч а н i я

1. — Общая исторiя Эмигрантовъ.

2. — Этотъ Симонъ былъ однимъ изъ первыхъ и самыхъ ярыхъ сторонниковъ перехода госпиталей въ гражданское вѣдомство. “Однажды, говоритъ Гюре въ “Моемъ свидѣтельствѣ”, сестра короля, Елизавета, спросила какъ себя чувствуетъ его больная жена въ ѣotel-Dieu.

“Ахъ, отвѣчалъ онъ, теперь прiятно смотрѣть на сидѣлокъ ѣotel-Dieu; онѣ одѣты, какъ моя жена, какъ Вы.”

3. — Происхожденiе современной Францiи. Революцiя, III т.

4. — Обзоръ Революцiи (5 марта, 5 апрѣля, 5 мая 1885 г.)

5. — Тайные мемуары, V т.

6. — Настоящiй народъ былъ глубоко преданъ вѣрѣ своихъ отцовъ. Въ 179З г. рыночныя торговки еще устраивали алтари для процессiи въ праздникъ Тѣла Господня. Впрочемъ, таковы-же были чувства рабочихъ-французовъ во время коммуны.

7. — Онъ заранѣе подготовилъ посредствомъ тайныхъ переговоровъ, пишетъ Тьеръ, передачу Мальты. Тамъ находились масоны, вродѣ шевалье Доломьеръ и Босредона, и подлый гросмейстеръ Гомспехъ принялъ его съ почестями, выдавъ ему и прилегающiе острова, взамѣнъ княжества въ Германiи или, за неимѣнiемъ его, 300,000 франк. пожизненной пенсiи, 600,000 фр. единовременно, 700 фр. пенсiи для рыцарей французскаго происхожденiя. Каффарели Дуфальга, одинъ изъ высшихъ офицеровъ свиты Наполеона, обозрѣвая мѣстность и любуясь укрѣпленiями, сказалъ: “мы очень счастливы, что въ крѣпости нашлись люди, которые отперли намъ ея ворота.”

8. — Одинъ раввинъ, спорившiй съ Грегуаромъ, Залкиндъ Гурвицъ, сказалъ: “Талмудъ только запрещаетъ обкрадывать чужеземца (накри), но позволяетъ пользоваться его заблужденiемъ.” Итакъ легко понять, что воспользоваться ошибкой и ввести простака въ ошибку — почти одно и то-же. Бишофсгеймъ, [246] собственно говоря, не обокралъ накри въ Гондураскомъ займѣ, а воспользовался его заблужденiемъ и только составлялъ объявленiя, чтобы ввести его въ это заблужденiе.

9. — Шатобрiанъ, повидимому, думалъ, что у Наполеона была задняя мысль занять когда-нибудь Iерусалимъ. Онъ пишетъ въ “Загробныхь запискахъ”: “Наполеонъ, производившiй во всемъ перемѣны, придумалъ около этого времени великiй синедрiонъ. Это собранiе не присудило ему Iерусалима; но, вслѣдствiе сцѣпленiя обстоятельствъ, благодаря ему, финансы всего мiра попали въ еврейскiя лавчонки и отсюда произошелъ роковой переворотъ въ политической экономiи”.

10. — На каждой страницѣ исторiи находимъ слѣды покровительства, оказываемаго евреямъ папствомъ. Въ VII в. св. Григорiй ихъ защищалъ и покровительствовалъ имъ во всемъ христiанскомъ мiрѣ. Александръ II выказалъ горячее одобренiе испанскимъ епископамъ, взявшимъ подъ свою защиту преслѣдуемыхъ израильтянъ. Иннокентiй II и Александръ III хлопотали въ ихъ пользу. Григорiй IX вступался за нихъ во Францiи, Англiи, Испанiи и запретилъ, подъ страхомъ отлученiя отъ церкви, нарушать ихъ праздники; Климентъ VI далъ имъ убѣжище въ Авиньонѣ; Николай II писалъ инквизицiю, запрещая ею принуждать ихъ силою къ принятiю христiанства; Климентъ XIII предоставилъ имъ свободу воспитывать своихъ дѣтей по желанiю, а масонство, какъ только захватило власть, отняло эту свободу у французскихъ дѣтей.

Фактъ понятенъ: съ высоты, на которой онъ парилъ, намѣстникъ Христа видѣлъ только заблудшихъ, за которыхъ онъ молился, простирая надъ ними покровительственную руку, между тѣмъ какъ правители государства, стоя на экономической и соцiальной точкѣ зрѣнiя, были принуждены заботится о томъ, чтобы не былъ нарушенъ порядокъ въ странѣ, порученной ихъ защитѣ.

11. — Cобранiе актовъ съѣзда израильтянъ Францiи и Итальянскаго королевства, Дiогена Тома. Сальвадоръ, который въ своей книгѣ “Парижъ, Римъ и Iерусалимъ” пространно говоритъ о съѣздѣ 1807 г., ни слова не упоминаетъ объ этомъ адресѣ. Теодоръ Рейнахъ тоже обходитъ молчанiемъ этотъ характерный фактъ.

12. — То-же говорили и парижскiе купцы въ 1778 г., но въ другой формѣ. На эту-же точку зрѣнiя становятся антисемиты Германiи, Австро-Венгерiи, Румынiи, которые совершенно оставляютъ въ сторонѣ вопросъ исповѣданiя.

13. — 30-го мая 1807 г. былъ уже изданъ первый декретъ объ отсрочкѣ исполненiя приговоровъ, произнесенныхъ надъ земледѣльцами въ пользу евреевъ.

Въ изложенiи причинъ значится:

Наполеонъ....... узнавъ изъ представленныхъ намъ отчетовъ, что въ нѣкоторыхъ сѣверныхъ департаментахъ нашей [247] имперiи евреи, не занимающiеся ничѣмъ кромѣ ростовщичества, накопленiемъ самыхъ неумѣренныхъ процентовъ довели многихъ земледѣльцевъ этой страны до величайшей нужды, мы рѣшили прiйти на помощь тѣмъ изъ нашихъ подданныхъ, которые несправедливою алчностью были доведены до такой крайности.

14. — Власть слѣдила, чтобы этотъ декретъ строго исполнялся. Для простого перемѣщенiя изъ Нанси въ Савернъ требовался декретъ. Беремъ наудачу разрѣшенiе данное Гудшо, сынъ или племянникъ котораго былъ министромъ финансовъ въ 1848 г. и спасъ Ротшильда услугами, оказанными ему на счетъ казны.

“Наполеонъ...... по донесенiю нашего министра внутреннихъ дѣлъ, выслушавъ мнѣнiе нашего государственнаго совѣта, постановили слѣдующее: ст. 1-я. Господину Исааку Гудшо, старшему сыну Якова Гудшо, израильтянина и купца въ Нанси, разрѣшается имѣть жительство въ Савернѣ, департаментъ Нижняго Рейна”.

15. — Ст. 1-я закона 11-го жерминаля гласитъ: “считая со дня обнародованiя этого закона, только имена, употребляющiяся въ различныхъ календаряхъ и имена лицъ, извѣстныхъ въ древней исторiи, будутъ считаться за имена собственныя въ спискахъ гражданскаго положенiя, служащихъ для провѣрки рожденiя дѣтей, и чиновникамъ воспрещается допускать какiя-либо другiя имена въ ихъ актахъ”.

16. — Хроникеръ “Иллюстрацiи” какъ-то разсказалъ по этому поводу забавный анекдотъ, который, увы!.. въ настоящее время у насъ столь-же современенъ, какъ и въ Германiи, столько расплодилось во Францiи Мейеровъ.

“По ту сторону Рейна Мейеры, со всевозможными правописанiями, кишатъ такъ-же, какъ Дюраны во Францiи, и остряки этимъ забавляются. Напримѣръ, берлинскiй обыватель, какой нибудь Шульцъ или Мюллеръ, запаздываетъ въ театръ. Залъ полонъ, ни одного не занятаго мѣста, а мѣжду тѣмъ онъ желаетъ видѣть пьесу, сидя съ удобствомъ. Что дѣлать? Очень просто. Какъ только наступаетъ антрактъ, онъ становится у выхода въ коридорѣ и кричитъ растеряннымъ голосомъ: господа, пожаръ у г. Мейера. Тотчасъ встаетъ человѣкъ пятьдесятъ зрителей, блѣдныхъ, взволнованныхъ, и всѣ Майеры и Мейеры бросаются къ выходу, между тѣмъ какъ берлинскiй шутникъ преспокойно выбираетъ между опустѣвшими мѣстами то, которое ему больше всего нравится.

17. — “Записка о состоянiи израильтянъ во Францiи”, Е.-С.-М. называетъ между военными еврейскаго происхожденiя генерала барона Вольфа, маршала, командора ордена Почетнаго Легiона, его брата, батальоннаго командира, кавалера того-же ордена, полковника Мориса, Альфонса, Серфбера и другихъ.[248]

Мозольный операторъ Наполеона I, нѣкто Тобiасъ былъ еврей; впослѣдствiи онъ исправлялъ ту-же должность при герцогѣ Беррiйскомъ. По поводу этого Тобiаса “Ежегодникъ Израильскихъ архивовъ” передаетъ комичную, но въ то-же время трогательную черту, ибо человѣкъ уважающiй свою религiю, будь онъ хоть мозольный операторъ, заслуживаетъ уваженiя. “Однажды, въ день Рошъ Гашанахъ, Тобiасъ былъ въ синагогѣ, когда за нимъ впопыхахъ прислали отъ герцога Беррiйскаго. Затрудненiе мозольнаго оператора было очень велико: онъ пошелъ посовѣтоваться съ главнымъ раввиномъ, Мишелемъ Зелиманомъ”. Почтенный пастырь раздѣлялъ сомнѣнiя своего духовнаго сына; тѣмъ не менѣе онъ предложилъ ему отправиться на призывъ герцога, ибо отказъ, въ тѣ времена крайняго клерикализма, могъ имѣть важныя послѣдствiя; но посовѣтовалъ ему устроиться такъ, чтобы только въ случаѣ крайней необходимости нарушить торжественность праздника.

Тобiасъ въ смущенiи является въ Тюильери.

-— “Ахъ, какъ я страдаю!” восклицаетъ герцогъ Беррiйскiй, увидя его; “избавьте меня скорѣе отъ моихъ страданiй”. Тобiасъ наклоняется, внимательно разсматриваетъ ногу и нѣсколько разъ надавливаетъ пальцемъ на мозоль. “Ай, кричитъ принцъ, вы дѣлаете мнѣ больно!” “Видите-ли, Ваша Свѣтлость”, смѣло возражаетъ нашъ операторъ, внезапно вдохновленный, “я замѣчаю сильное воспаленiе, а при такихъ условiяхъ было-бы очень опасно дѣлать операцiю. Потерпите день или два, обложите ногу компрессами, и я васъ избавлю отъ мозолей”.

Благодаря этой уверткѣ, Тобiасъ избѣжалъ жестокой необходимости, для столь строго вѣрующаго, нарушить торжественность Рошъ-Гашанаха.

18. — Во время пренiй въ гогударственномъ совѣтѣ онъ хорошо указалъ на паразитный характеръ этого племени. “На протестантовъ и католиковъ такъ не жалуются, какъ на евреевъ, говорилъ онъ, ибо зло, причиняемое евреями, исходитъ не отъ отдѣльныхъ личностей, а отъ самого строя этого народа: это саранча и гусеницы опусташающiя Францiю”.

______________________

IV