Вопрос соединения с Гетманщиной

Начиная с 1654 г. гетманы желали соединить Слободщину с подвластными им территориями, но ни Москва, ни само население к этому не стремились.

Грушевский и сепаратисты, замалчивая о нежелании населения, объясняют все происками Москвы, которая де имела намерение “обрусить” поскорее новых переселенцев, а поэтому и изолировала их от “украинского влияния”, неизбежного при административном объединении этих областей.

Однако существуют и другое объяснение. С одной стороны, Москва хотела сохранить Слободщину формально своей территорией, чтобы на ней, в случае неуспехов в борьбе, могли укрыться те, кто боролся на Приднепровьи и, в этом случае, Москва могла считать их просто переселенцами. Соображения эти высказаны в письме Ромодановского, сохранившемся в архиве Посольского Приказа.

С другой стороны, население, зная обо всем происходящем на Левобережьи и ценя мирную жизнь, к административному слиянию с ним, относилось определенно отрицательно.

Сохранились документы (до революц. в Чернигове — Музей Тарновского) письма ген. обозного Борковского об обсуждении вопроса о слиянии Слободщины с Левобережьем после “вечного мира” и уступки Правобережья Польше. На слиянии настаивал гетман Самойлович и Генеральная Старшина. Были опрошены полковники и ряд сотников слободских казачьих полков, которые все высказались против слияния, ибо де народ желает “мирного жития”. В возможность его на, богатом бурным и кровавым событиями Левебережьи, повидимому, не особенно верили.

Как видно из изложенного, есть все основания считать соответствующим истине, это документированное объяснение, а не версию Грушевского, ни чем не обоснованную.

Полки Слободской Украины, (территории) быстро заселялись, а вместе с тем, росла и их военная сила. В богатый войнами, период конца 17-го и начала 18-го веков, эти полки, по выражению одного мемуариста Слободской Украины, “во всех походах и делах российской армии неизменно доблестно принимали участие”.

В 1732 г. полки эти были переименованны в драгунские полки, но эта реформа вызвала недовольство слободских казаков, дороживших старыми традициями казачества, а потому, с воцарением имп. Елизаветы, благоволившей к украинцам, в 1743 г., эти полки опять превращены в казачьи.

Только в 1764 г., после упразднения гетманства на Левобережьи, слободские казачьи полки были окончательно превращены в гусарские полки регулярной кавалерии российской армии.

Старшины же этих полков превратились в потомственных дворян Российской Империи, подобно казацкой старшине Левобережья.

Социальный строй Слободщины

Социальная структура Слободской Украины, в основном, изменялись так же, как и на Левобережьи. Прибывшая из Украины-Руси беженская масса была однородной и свободной. С организацией воинских подразделений (для охраны южных границ) из этой массы выделяется старшина — привилегированная группа. Остальная масса, в процессе дальнейшего административного и военного устройства Слободщины, делится, на: казаков и вольных поселян. Постепенно на вольных поселян накладывается ряд обязательств. Сначала по отношению к старшине, аналогично с “поелушенетвом” Приднепровья, а потом, и по отношению к государству, с превращением их в, так называемых, “государстенных крестьян”.

Эти последние, в течении 18-го столетия, в значительной части, или были закреплены, как собственность, старшины и ее потомков, или, “пожалованы” российскими императрицами отдельным лицам. Так создались на Слободской Украине помещики.

Городское население Слободщины было чрезвычайно малочисленно, ибо малочисленны были и, молодые, недавно основанные города. Состояло оно из лиц, причастных к административному аппарату (военных, чиновников), духовенства, купечества и мещан-ремесленников. В отличие от Левобережья, где городское население было исключительно из местного населения, в городах Слободской Украины было не мало и великороссов. Евреев в Слободской Украине тогда не было.

В области культурной жизни населения, Слободская Украина, занятая в начале устройством жизни на новых местах, ничем особенным себя не проявила и никаких культурных центров, монастырей или известных школ не создала. Довольствовались тем, что шло или с Приднепровья или из Великороссии, конструктивно соединяя оба влияния и постепенно сливаясь с общероссийской культурной жизнью. Сепаратисты этот процесс называют “насильственным обрусением”. Но никаких доказательств “насилий” не приводят и замалчивают, что вопрос идет о культурной жизни беженцев, переселившихся в Великороссию (Московское царство), т. е. в другое, в те времена, государство. И, конечно, естественно, что московские воеводы и служилые люди, находившиеся на территории, на которой осели беженцы, не спешили воспринять от беженцев их язык и быт.

В бытовую же сторону жизни, нравы, обычаи переселенцев “московские люди” не вмешивались вообще, не препятствуя им сохранять свой быт, покрой одежды, чубы, усы и “оселедцы”, не заставляя отпустить на московский лад бороды, но и своих бород не брили и чубов не отпускали в угоду переселенцам.

В культурной области также нет никаких свидетельств о “насилях” или о насильственном употреблении “московского” (великорусского) языка. Объяснялись с переселенцами каждый на своем языке и, к общей радости, убеждались, что отлично понимают друг друга.

Суд же (без всяких переводчиков) осуществлялся на основании московских законов, обязательных на всей территории Московского царства, в том числе и на землях, предоставленных для поселения беженцам с Приднепровья.

Сепаратисты и в этом усматривают “насильственное обруссние”, совершенно забывая тот факт, что нигде и никогда, переселенцы в другую страну, не организовывают свой суд по своим законам, а подчиняются законам страны, их принявшей.

В результате всех социальных процессов, административных мероприятий и совместной жизни с великороссами, к концу 18-го столетия, Слободская Украина прочно срастается с остальной Россией, сохраняя в то же время свои украинские бытовые и национальные особенности.