Процессуальные аспекты: сложные случаи

Сложная правовая природа договоров ренты и пожизненного содержания уже сама по себе может приводить к весьма серьезным столкновениям интересов в соответствующих делах. Значительная стоимость объекта иска (недвижимого имущества), длящийся характер отношений, необходимость доказывания обстоятельств с применением оценочных критериев, прямо определенных законодателем (добросовестность, справедливость, существенный характер условий и нарушений), сложный состав обязательств (в особенности при пожизненном содержании) - вот факторы, которые усложняют споры по данной категории дел, требуют и от представителей сторон, и от суда особых профессиональных знаний и опыта.

При оценке доказательств в таких спорах не следует забывать о рассмотренном выше существе договора. В частности, и законодатель, и судебная практика ориентируют на повышенное значение полноты исполнения обязательств плательщиком ренты в надлежащем объеме. Ведь охраняемые интересы получателя - будь то состояние квартиры, оплата коммунальных платежей, забота о здоровье плательщика ренты, своевременность и индексация размера платежей, достойные похороны в смысле статьи п. 2 ст. 602 и ст. 1174 ГК - имеют именно в совокупности определяющее значение для лица, отчуждающего свое имущество. Не случайно законодатель предусматривает для плательщика ренты столь тяжелые неблагоприятные последствия в случае нарушения обязательств. По стоимостной оценке эти последствия (утрата права на приобретение жилья) несопоставимы с характером нарушения отдельных обязательств должника. С другой стороны, вполне обоснованным следует признать требование к плательщику о соблюдении такой степени заботливости при исполнении обязательств и доказывании надлежащего исполнения, которая была бы характерна для любого лица, приобретающего на долгосрочной основе имущество относительно высокой стоимости.

Разрешение подобных дел может дополнительно усложниться еще одним обстоятельством: получатель ренты к моменту рассмотрения дела скончался. Такие "сложные случаи" нередко встречаются в судебной практике по вполне объяснимым причинам: большинство лиц, отчуждающих имущество под ренту или содержание, являются пожилыми людьми, обладающими сравнительно ограниченными фактическими возможностями по эффективной защите и осуществлению своих прав. В случае же их смерти наследники могут проявить интерес к судьбе недвижимого имущества, которое ушло из наследственной массы. В результате суды рассматривают дела, когда на основе процессуального (см., например, Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 10 января 2001 по делу Рихтер М.Н. и Долгополовой О.В. <*>) или даже материального правопреемства в деле участвует истец, не являвшийся получателем ренты, однако заявляющий или поддерживающий требования о расторжении договора ренты или пожизненного содержания и о применении последствий расторжения. Материальный интерес истца заключается, как правило, в возврате (получении) переданного по договору недвижимого имущества и может основываться на наследовании по закону или по завещанию, совершенному еще до отчуждения объекта спора.

--------------------------------

<*> Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 237пв-2000пр от 10.01.2001 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 7.

При разрешении таких споров встает вопрос о праве на иск у лица, не являющегося стороной в договоре. Судебная практика выработала достаточно устойчивый подход к решению вопроса о процессуальном правопреемстве (ст. 44 ГПК): если требование о расторжении договора было заявлено самим получателем ренты, то наследники могут вступать в дело и поддерживать заявленные требования. Однако в таких спорах практика выработала достаточно весомые аргументы и в поддержку интересов истца-наследника, заявляющего свои требования вне зависимости от того факта, что сторона договора - получатель ренты или содержания - - не осуществила при жизни право на судебную защиту.

Требование наследников о применении последствий расторжения договора основывается на имущественном интересе. Соответственно, вопрос о включении недвижимого имущества или связанных с его передачей встречных прав и обязанностей в наследственную массу непосредственно затрагивает право собственности наследников. Кроме того, на основании ст. 1112 ГК РФ в состав наследства в порядке универсального правопреемства входят не только принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, но также и иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности, за исключением лишь тех, прав и обязанностей, которые неразрывно связаны с личностью наследодателя (право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина), а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается Гражданским кодексом или другими законами. Закон предусматривает возможность включения в состав наследства и наследования на общих основаниях прав на получение подлежавших выплате наследодателю, но не полученных им при жизни по какой-либо причине денежных сумм, предоставляемых гражданину в качестве средств к существованию (ст. 1183 ГК РФ). Таким образом, даже личный характер требований получателя ренты не исключает возможности перехода его прав в порядке наследования. Но права требования о периодической выплате ренты или стоимости содержания из договора пожизненной ренты или пожизненного содержания, конечно же, не передаются в порядке наследственного преемства - они прекращаются смертью получателя.

В пользу возможности, а в определенных случаях и необходимости перехода к правопреемникам получателя ренты договорных прав говорит и анализ очень специфической обязанности плательщика ренты (в случае ее включения в договор), а именно обязанности оплатить ритуальные услуги. Как было отмечено выше, эта обязанность может иметь существенный характер существенного условия договора. Если бы закон исключал возможность перехода прав получателя ренты в порядке правопреемства к наследникам, указание на данную обязанность плательщика и корреспондирующее право получателя в Гражданском кодексе или в договоре было бы лишено всякого смысла, ибо защита данного права никогда не могла бы быть осуществлена самим получателем ренты. Аналогичная ситуация может сложиться и в случае продолжительной болезни получателя ренты, не позволяющей ему эффективно осуществлять защиту своих прав. Следовательно, по наследству могут и должны переходить не прекратившиеся смертью получателя ренты права из договора, в том числе и правомочие на защиту нарушенных прав. Иное толкование вопреки общим началам и принципам гражданского права создавало бы ситуацию, когда плательщик ренты может односторонним отказом от выполнения обязательств безнаказанно злоупотреблять своими правами из договора (в данном случае - правом собственности).

Наконец, процессуальные особенности разрешения данной категории споров (в случае смерти получателя ренты) проявляются в весьма осложненном процессе доказывания обстоятельств, имеющих значение для разрешения дела. Для правильной материально-правовой квалификации, как будет показано ниже, существенное значение может иметь установление отношения умершего как к самому факту заключения договора, так и к способу и характеру его исполнения плательщиком ренты. В отсутствие самого получателя ренты доказывание таких обстоятельств может обернуться весьма скрупулезным взвешиванием и оценкой иных доказательств (свидетельских показаний, письменных документов, доводов и пояснений плательщика ренты).