Россия и Западная Европа

Уяснив для себя смысл русской истории, Кавелин определил и свой взгляд на

отношение России к мировой истории, в его понимании истории Западной Европы. В основе

решения вопроса лежит представление ученого о единстве исторического процесса, однако

«предполагающее различия в качественной своей основе». Свое воплощение оно находит в

единстве цели всех народов, определенной христианством. Цель эта состоит в утверждении

достоинства человека и всестороннем его развитии, в первую очередь духовном. Но пути

достижения этих целей различны, как разнообразна сама природа и исторические условия

жизни народов. Пути определяются конкретными обстоятельствами: их внутренним

первоначальным бытом, географическими условиями, культурным влиянием других народов

и т.п. Кавелин не ведет речь о сравнении. Оно затруднено и иногда даже невозможно, так как

история каждого народа имеет свои качественные характеристики и находится на разных

ступенях развития. Сравнение событий и процессов, происходящих в Европе и на Руси,

может показать только их «совершенную противоположность». Поэтому Кавелин

сосредоточил внимание на качественных характеристиках тех факторов, под влиянием

которых происходило развитие русского народа. В первую очередь, как говорилось выше,

речь шла о внутреннем быте. Кавелин, подобно другим ученым, указывал на такую

особенность россиян, как принятие христианской веры восточного вероисповедания.

Православие не только способствовало выработке национального самосознания, но и стало

«выражением нашего государственного единства». Вера и церковь на Руси получили

характер государственного и политического учреждения.

Другую особенность Кавелин видел в постоянном расселении великороссов,

колонизации ими северных земель, начало которой он относил к XI-XII вв. За 700 лет были

освоены огромные пространства и создано государство.

Кроме этого, отличительной чертой русской истории было то, что Россия не

подверглась влиянию завоевателей. Она также не имела в своем распоряжении наследия

культурных, просвещенных народов. «Мы осуждены были жить своим умом», — делал

вывод Кавелин.

Однако все это не способствовало быстрому достижению общей цели — развитию

личности, выработке норм гражданской жизни. Чрезвычайная замедленность этого процесса

являлась особенностью русской истории, и в конечном итоге перед россиянами и народами

149

Западной Европы встали разные задачи. Вторым предстояло развивать личность, а первым

— создать. Этот вывод раскрывал содержание положения Кавелина «о совершенной

противоположности истории России истории западных государств». В то же время

утверждение личностного начала в эпоху Петра I позволило ему сделать вывод о том, что

Россия, «исчерпав все свои исключительно национальные элементы, вошла в жизнь

общечеловеческую». Подтверждая свой тезис, что ключ к русской истории находится в ней

самой, Кавелин предостерегал от необдуманного перенесения каких-либо

западноевропейских образцов жизни на русскую почву. «Принимая из Европы, без

критической проверки выводы, сделанные ею для себя из своей жизни, наблюдений и

опытов, мы воображаем, будто имеем перед собой чистую, беспримесную научную истину,

всеобщую, объективную и неизменную, и тем парализуем собственную деятельность в

самом корне, прежде чем она успела начаться. Еще недавно мы точно также относились к

европейским учреждениям и нравам, пока, наконец, опытом не убедились, что обычаи и

учреждения всегда и везде носят на себе отпечаток страны, где они образовались, и живые

следы ее истории».

С этих позиций рассматривая реформы Петра, Кавелин отверг обвинения в его адрес о

якобы насильственном разрыве истории России на две несхожие половины. Петр решал

вопросы, поставленные в Древней Руси, и потому реформы его, считал ученый, не отделили

старую Русь от новой «беспроходимою бездною». Он также опровергал упреки в адрес

Петра о приверженности его Западу, о нарушении нравов и обычаев русских людей,

лишения их «народности». В народность связывается народ, разъяснял Кавелин,

находящийся в «природном состоянии», внешними физическими формами его

существования. Поэтому перемена этих форм для него означает утрату «народности», под

другой внешностью он себя не узнает. Когда народ начинает жить духовной жизнью, то

народность (национальность) проявляется в «особой народной физиономии, как нечто

неуловимое, неопределенное, чисто духовное». В первом смысле «народность» начала

изменяться особенно в высших классах, еще до Петра, в Московском государстве. Во втором

— «мы никогда не теряли своей народности, не переставали быть русскими и славянами».

«Мы всегда будем мы, и никогда они, кто-нибудь другие». Ни Петр, ни Екатерина II, писал

он, даже в самый разгар вторжения иностранных элементов в Россию не жертвовали

русскими интересами и вполне самостоятельно представляли русское государство. При этом

Кавелин не отрицал, что петровские преобразования происходили под влиянием

европейским. Но, еще раз подчеркивал он, «мы оевропеились, оставаясь русскими по-

прежнему, ибо, когда человек и народ что, то берет, заимствует у другого, он не перестает

быть тем, чем был прежде». Все начала, заимствованные у иностранцев и пересаженные на

русскую почву, изменили свой характер.

Итог развития России Кавелин видит в создании гражданского общества, выработке

почвы для нравственного развития свободной личности. Внимание и интересы государства

должны быть сосредоточены на умственных и общественных силах. Россия — явление

«новое в истории», государство с самобытным путем развития, но в рамках всемирной

цивилизации. Начинается новый период, что он принесет России, и что она внесет в

сокровищницу всемирной истории, покажет будущее, заключал он.

Теория исторического процесса, сформулированная Кавелиным, представляет

стройную картину развития русской общественной жизни, проникнутую единым началом. В

основании ее лежала идея саморазвития и определяющего влияния на судьбу народа его

внутреннего быта и личности. Содержание русской истории Кавелин представлял как

переход от родовых отношений к вотчинным (семейным) и государственным (личностным).

Таким образом, государство являлось результатом исторического развития, высшей формой

общественного образования, при которой создаются условия для духовного и нравственного

развития всего общества.

В построении своей теории Кавелин опирался на достижения современной ему

западноевропейской философии истории и традиции отечественной исторической мысли. В

150

основе ее лежали идеи о развитии как необходимом последовательном переходе от одной

стадии развития к другой, более высокой, об обусловленности исторического процесса в

первую очередь внутренними источниками. Он утверждал мысль органичности, плавности

развития, постепенном возрастании нового в старом и отрицании последних первыми.

Кавелин утвердил в отечественной историографии представление об исторической

науке как науке самопознания, как необходимом условии духовного развития общества.

Первейшей ее задачей он поставил изучение истории государства, его правовых норм и

институтов. Впервые он попытался решить вопрос о роли личности, индивидууме как

субъекте, основе развития общества, обратился к определению понятий «народность»,

«национальность».

Кавелин выступал как сторонник более тесной связи с Западной Европой, однако

заявлял, что «каждый мыслящий человек, принимающий к сердцу интересы своей Родины,

не может не чувствовать себя наполовину славянофилом, наполовину западником».

Эти и другие положения, в том числе характеристики отдельных явлений и событий

русской истории, положили основания новому направлению в отечественной историографии

— государственной школе.__