§ 1.3. Вина и момент окончания единичных преступлений

На квалификацию преступлений как оконченных существен­ное влияние оказывают формы и виды вины, с которыми осу­ществляются преступления.

Для квалификации совершаемого с прямым умыслом преступ­ления как оконченного необходимо сначала определить, какое конкретно преступление было задумано виновным. Далее следует установить, какой статьёй Уголовного кодекса предусмотрена ответственность за задуманное преступление. Затем, основываясь на требованиях этой статьи, надо установить наличие или отсут­ствие необходимых признаков состава преступления в реально осуществлённом деянии, т.е. определить, является ли оно окончен­ным преступлением.

Неполное осуществление состава задуманного преступления означает, что преступление не окончено, даже если фактически содеянное формально содержит признаки какого-либо иного оконченного преступления. Так, фактическое причинение тяжких телесных повреждений в процессе посягательства па жизнь человека будет квалифицироваться только как покушение на убийство.

Уголовная ответственность за деяние, совершаемое с косвенным умыслом по отношению к последствиям, наступает исключи­тельно при реальном причинении общественно опасных послед­ствий, если только само деяние, создающее опасность наступления вреда, не является уголовно наказуемым. В качестве примера можно привести действия лица, открывшего стрельбу из охотничь­его оружия в направлении людей в процессе осуществления хули­ганства. Если смерть никому не причинена, то виновный не может быть привлечён к ответственности за покушение па убийство, поскольку в отношении смерти действовал с косвенным умыслом (сознательно допускал её наступление или относился к её наступ­лению безразлично). Однако применение оружия, создавшее опасность для жизни людей, является признаком особо злостного хулиганства, в связи с чем ответственность за подобные действия должна наступать по части 3 статьи 339 УК.

Преступление с материальным составом, совершаемое по неосторожности, не имеет стадий совершения и признаётся преступ­лением в момент наступления общественно опасных последствий.

Как при косвенном умысле, так и при неосторожной форме вины ответственность за покушение на преступление исключается.

Влияние вида умысла на квалификацию (на примере преступлений против жизни и здоровья)

Детальное рассмотрение применения вышеизложенных общих рекомендаций целесообразно провести на примере влияния харак­тера предвидения и желания либо нежелания наступления послед­ствий в виде смерти и тяжких телесных повреждений.

При прямом конкретизированном умысле ответственность наступает за убийство или причинение тяжкого телесного повреждения по направленности умысла либо за покушение на соответ­ствующее преступление в случае не наступления желаемых послед­ствий. При покушении на убийство и фактическом причинении тяжкого телесного повреждения содеянное квалифицируется толь­ко как покушение на убийство, а причинение вреда здоровью поглощается такой квалификацией.

При не конкретизированном умысле ответственность наступает по фактически причинённым последствиям из числа охватывав­шихся умыслом виновного.

При прямом не конкретизированном умысле, если последствия не наступили но обстоятельствам, не зависящим от воли виновного, ответственность должна наступать за покушение на умышленное причинение минимальных по тяжести телесных повреждений из числа предвидимых виновным. Так, если винов­ный предвидит причинение менее тяжких либо тяжких телесных повреждений, то ответственность при не достижении результата должна наступать за покушение на причинение менее тяжких телесных повреждений.

Следует оговориться, что данная рекомендация о квалификации покушения является оспариваемой в научной литературе, где высказывается мнение о необходимости квалификации таких дей­ствий как покушения на максимально желаемые последствия.

В судебной практике к этому вопросу относится разъяснение Пленума Верховного Суда, содержащееся в абзаце 2 пункта 4 постановления № 1 от 29 марта 2006 г.: «Если виновный сознавал общественную опасность своего действия или бездействия, предвидел возможность причинения почерневшему телесных повреждений любой тяжести и желал этого либо не желал, по сознательно допускал или относился к последствиям своего дея­ния безразлично, всё содеянное квалифицируется по фактически наступившим последствиям».

Рекомендацию о квалификации «по фактически наступившим последствиям» в буквальном смысле воспринимать нельзя, поскольку это в равной мере может привести как к объективному вменению, так и к игнорированию более опасных субъективных устремлений виновного. У не конкретизированного умысла сущес­твуют определённые пределы неконкретизированности, т.е. ему также присуща некоторая конкретность. Поэтому по фактически наступившим последствиям можно квалифицировать только слу­чаи, когда эти последствия укладываются в рамки неконкретизированности. Это принципиальное положение, которое должно при­меняться и к другим преступлениям, например к установлению вида хищения. Однако фактически наступившие последствия мо­гут быть более тяжкими или менее тяжкими, чем осознавал винов­ный, а могут и вовсе не наступить. Каждый из перечисленных ва­риантов должен получить свою правовую оценку.

Если фактически наступает последствие из числа охватывавшихся желанием виновного, то ответственность наступает за это наступившее последствие. Если при прямом неконкретизированном умысле фактически наступило более тяжкое последствие, чем предвиделось, то ответственность должна наступать по совокупнос­ти преступлений за покушение па причинение охватывавшихся умыслом последствий и за причинение фактически наступившего вреда по неосторожности. Если фактически наступило менее тяжкое последствие, то ответственность должна наступать только за поку­шение на причинение охватывавшихся умыслом последствий, а ме­нее тяжкое последствие поглощается такой квалификацией.

Как видим, общей для изложенных ситуаций является квали­фикация не наступивших, но желаемых последствий как покуше­ния на их причинение. Именно в этом вопросе и заключена вышеуказанная спорность или оспариваемость ранее изложенного подхода. Суть проблемы состоит в необходимости выбора: квалифицировать содеянное как покушение па причинение тяжких или как покушение на причинение менее тяжких послед­ствий из числа желаемых.

Аргументация сторонников квалификации подобных случаев как покушения на более тяжкий из желаемых вред сводится к следующему. Поскольку виновный желает, в том числе, и причинения наиболее тяжких из числа предвидимых последствий, постольку не достижение именно такого желаемого результата образует покуше­ние на его причинение. Однако принятие этого положения будет означать полное отрицание правового значения прямого неконкретизированного умысла, ибо желание менее тяжкого последствия игнорируется вовсе и реальное причинение менее тяжких послед­ствий будет охватываться квалификацией таких действий, как поку­шения на причинение более тяжких последствий.

Квалификация подобных случаев как покушения на наименее тяжкое из желаемых последствий представляется более обоснованной и справедливой. Прежде всего, абсолютно неприемлемой явля­ется приверженность усилению ответственности или обвинитель­ному уклону. Кроме того, равное желание любого из последствий означает безразличное отношение к тому, какое конкретно будет причинено последствие, или сознательное допущение любого из последствий. При прямом умысле субъективное желание объек­тивно выражается в принятии специальных мер для причинения именно желаемого последствия. При неконкретизированном умысле по отношению к размеру последствия имеет место созна­тельное допущение или безразличное отношение. Субъективное безразличие имеет и объективное выражение: лицо не предприни­мает специальных мер для достижения именно более тяжких последствий. Такое психическое отношение делает прямой неконкретизированный умысел в вопросе желания или нежелания конкретного размера последствия более сходным с косвенным умыслом. Оставаясь прямым в отношении вида вреда (телесные повреждения), неконкретизированный умысел косвенен по отно­шению к размеру вреда (тяжести телесных повреждений). Между тем, дифференциация ответственности проведена в нашем случае не по виду вреда, который всегда находит отражение в правовой оценке, а по его размеру, психическое отношение к которому и должно играть решающую роль в квалификации. А поскольку в отношении к размеру вреда имеется безразличное отношение, то и оцениваться оно должно с позиции косвенного умысла. Но при косвенном умысле непричинение последствия вообще не влечет ответственности, поскольку покушение с косвенным умыслом невозможно. Именно поэтому предлагается означенная квалификация. Естественно, что наличие желания причинить последствия определённого вида делает прямой неконкретизированный умысел более опасным, чем косвенный умысел. Однако эта опасность ниже, чем у прямого умысла, конкретизированного желанием наи­более опасных последствий, что и должно толковаться в пользу ви­новного.

У результата применения рекомендуемой квалификации есть определённый изъян. Предположим, что произведён выстрел в человека, виновный действовал с неконкретизированным умыслом на причинение вреда здоровью или жизни и причинил менее тяжкие телесные повреждения. Квалификация по фактически наступившим последствиям не позволит учесть действительную степень общественной опасности действий, которые реально могли причинить смерть. Однако изъян кроется не в самой рекомендуемой квалификации, а в отсутствии в Уголовном кодексе статьи об ответственности за создание опасности для жизни человека или за поставление жизни и здоровья человека в опасность, в том числе и насильственными действиями. Именно эта статья и позволила бы применить к виновному ответственность, более адекватную соде­янному.

При альтернативном умысле на убийство или причинение тяжкого телесного повреждения ответственность наступает за фактически причинённый вред, а при отсутствии желаемых последствий — за покушение па причинение тяжкого телесного повреждения. Данной рекомендации о квалификации покушения присущи все спорные моменты, свойственные квалификации покушения при прямом неконкретизированном умысле. Соответствен­но аналогичной будет и аргументация в обоснование предложен­ной позиции.

При наличии косвенного умысла на убийство или причинение вреда здоровью ответственность наступает только в том случае, если последствия были фактически причинены. При этом как умышленно причинённые вменяются только те последствия, кото­рые охватывались сознанием виновного и которые, хотя и не были желаемы, но сознательно допускались виновным либо к которым он относился безразлично. Ненаступление последствий при косвенном умысле на их причинение исключает ответственность за покушение на преступление.

Если в момент нанесения тяжкого телесного повреждения виновный предвидел возможность наступления смерти в результате его действия, то квалификация будет зависеть от характеристики волевого отношения к смерти (наличия или отсутствия желания) и её фактического наступления или ненаступления.

Причинение тяжкого телесного повреждения, повлёкшего по неосторожности смерть потерпевшего, а следовательно, и неосторожное причинение смерти при совершении этого преступления, может иметь место в следующих случаях. Во-первых, при умышленном нанесении тяжкого телесного повреждения, не явля­ющегося опасным для жизни. Во-вторых, такое преступление бу­дет иметь место при поражении жизненно важных органов такими способами и орудиями, используя которые, виновный не предви­дел возможности наступления смерти. Иллюстрацией является часто упоминаемый в литературе случай с нанесением ударов по голове карманным фонариком.

Умышленное нанесение тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни в момент причинения, исключает сложную вину, и ответственность наступает: 1) за убийство или покушение на него при прямом умысле на причинение смерти; 2) за фактически причинённый вред (убийство или причинение тяжкого телесно­го повреждения) при косвенном умысле на причинение смерти.

Вина по отношению к смерти в составе причинения тяжкого телесного повреждения, повлёкшего по неосторожности смерть потерпевшего, может выражаться в виде преступного легкомыслия или небрежности. Легкомыслие может иметь место только в том случае, если причиняется тяжкое телесное повреждение, не опасное для жизни.

Влияние ошибки на квалификацию действий зависит от того, в наличии или отсутствии признаков состава ошибалось лицо:

считало, что существуют признаки, которых нет в действительности;

считало, что не существуют признаки, которые в действительности были в наличии.

В первом случае содеянное квалифицируется в соответствии с направленностью и содержанием умысла лица. Во втором случае лицо действует неумышленно, однако это положение не затрагивает наказуемость неосторожного преступления, если ошибка была неизвинительной.

При этом речь идёт только об ошибке в признаках состава преступления, т.е. признаках, имеющих юридическое значение. Так, значимыми признаками состава будут характер предмета преступления (имущество, оружие, наркотики и т.п.), размер вреда и т.д. Если же лицо ошибается в признаках, не имеющих юридического значения (не являющихся признаками состава преступления), то такая ошибка не влияет на квалификацию (например, ошибка в личности потерпевшего).

Можно предложить следующие основные правила квалифика­ции ошибки.

Ошибочное предположение об отсутствии признаков состава умышленного преступления исключает ответственность за умышленное преступление.

При ошибочном предположении о наличии признаков состава умышленного преступления ответственность наступает за покуше­ние на умышленное преступление в соответствии с направлен­ностью умысла.

При ошибочном предположении о наличии квалифицирующих признаков состава преступления ответственность наступает за по­кушение на преступление с квалифицированным составом.

При ошибочном предположении об отсутствии квалифицирующих признаков состава преступления, вменяемых при умышлен­ном к ним отношении, ответственность за преступление с квали­фицированным составом исключается.

При ошибочном предположении о наличии привилегированных признаков состава преступления ответственность наступает за преступление с привилегированным составом.

Ошибка в отношении признаков состава преступления, вменяе­мых в вину при неосторожном к ним отношении, исключает ответ­ственность только в том случае, когда ошибка была извинительной, т.е. когда лицо не только не осознавало свою ошибку, но и по обсто­ятельствам дела не должно было или не могло её осознавать.