Список источников и литературы

1. Документы внешней политики СССР. М., 1963. Т. 8.

2. Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. М., 1975. Т. 2.

3. Прасолов С. Чехословакия в европейской политике 1935 – 1938 гг. М., 1989.

4. История Чехословакии М., 1960. Т.3.

5. Петерс И. СССР, Чехословакия и европейская политика накануне Мюнхена. Киев, 1971.

6. Бенеш Э. Демократия сегодня и завтра // Вопросы истории. 1993. №1.

7. CCCР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. М., 1971.

8. Марьина В.В. Э. Бенеш: последний визит в Москву (март 1945 года): Документальный очерк // Славяноведение. 1996. №6.

9. Серапионова Е.П. Эдуард Бенеш и его идеи демократического развития общства // Славяноведение. 1998. №1.

10. Советско-чехословацкие отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.: Документы и материалы. М., 1960.

В.А. Беспалов Личностный аспект политической и реформаторской деятельности л. Эрхарда

Если оценивать Эрхарда как реформатора и как политика, то следует остановиться на некоторых моментах его биографии, а также особенностях его личности и характера.

Жизнь Эрхарда во многом уникальна: в ней было очень много случайностей, которые могли бы повернуть оную совсем не так, как это произошло на самом деле. Он принадлежал к тому поколению, которое было рождено на рубеже XIX и XX веков. Именно это поколение росло в эпоху, ознаменованную коренной ломкой истории государств и общества. Немцы, проведшие своё детство в кайзеровской империи и юношами участвовавшие в Первой мировой войне, учившиеся и начинавшие профессиональную деятельность в Веймарской республике, а затем пережившие испытания Третьим рейхом, имели трудную судьбу, которая в конце концов выработала у них свой взгляд на жизнь и свои критерии системы общечеловеческих ценностей. Тяжелейшие события первой половины XX века оставили свой неизгладимый отпечаток на мировоззрении этих людей. Эрхард является частью той эпохи, поэтому формирование его личности неразрывно связано с событиями того времени.

Людвиг Вильгельм Эрхард (Ludwig Wilhelm Erhard) родился 4 февраля 1897 года в баварском городке Фюрте, недалеко от Нюрнберга, в семье мелкого предпринимателя. Его отец владел небольшим галантерейным магазином. Людвиг отучился в народной школе, а затем в торговой. Большое влияние на его воспитание оказала мать – Августа Хассольд, уже потом – отец. В зрелом возрасте он скажет: «Я узнаю себя в родителях» [6, с. 420]. От них ему передалась некая двойственность характера, отразившаяся в будущем во многих его делах. «По отцу я – скорее экстраверт, а по матери – интроверт», – говорил Эрхард [1, с. 8].

Когда началась Первая мировая война, Людвиг проходил практику в Нюрнберге. Его брат Макс, призванный в армию в 1914 году, в апреле 1915 года погиб. Людвиг был призван весной 1916 и служил в полевой артиллерии наводчиком орудия [2, с. 12]. Воевал на разных фронтах: сначала на Западном фронте (в районе Вогез), потом на Балканском (Южная Румыния), и затем снова на Западном фронте во Фландрии, в районе печально известного города Ипра. Эрхард пережил все «прелести» войны, перенеся и тяжёлую форму сыпного тифа, и сгнивание заживо в окопах. Естественно, всё это отложило тяжёлый отпечаток на душу молодого унтер-офицера. Осенью 1918 года, попав под сильнейший артиллерийский обстрел, Людвиг получил страшное ранение, которое едва не стоило ему жизни. Его левое плечо было полностью разрушено. Перенеся семь тяжёлых операций, в результате которых плечо было укорочено, а левая рука частично атрофирована, в июне 1919 года он был выписан из военного госпиталя: 22-летний парень остался инвалидом на всю жизнь. В пенсионной справке за 1929 год было написано, что он трудоспособен только на 25 – 30 %. [2, с. 12].

После войны он стал замкнутым человеком, ощущал себя духовно травмированным, разуверившимся во всём, резко чувствовавшим свою отчуждённость от общества. Он вспоминал: «Мне казалось поначалу, что всё то, к чему я привык и во что верил с детства, окончательно потеряно. Мир для меня словно перевернулся с ног на голову…» [1, с. 6]. В молодёжных компаниях Людвиг не состоял, друзей у него не было, а те которые были до войны, почти все погибли; девушек, само собой, ничем к себе привлечь не мог. Он замыкался в себе ещё больше, во многом усиливая в себе черты, унаследованные им от матери. У Эрхарда осталась только железная хватка, присущая многим фронтовикам, вернувшимся с войны, и сопровождавшая его всю оставшуюся жизнь.

Осенью 1919 года от скуки он начал посещать как вольнослушатель лекции в Высшей торговой школе в Нюрнберге. Увлёкшись учёбой, найдя в ней отдушину и успокоение, Людвиг Эрхард стал студентом, поселившись в Нюрнберге. Именно этот момент можно назвать переломным в его жизни [2, с. 13]. Здесь он нашёл себя, его интересом стала экономическая теория. Попытка понять механизмы функционирования народного хозяйства и выработать собственные правила гармоничного развития экономики, а как следствие этого – гармоничное развитие человеческого общества, где люди бы не страдали от несправедливого распределения национального продукта, социальных неурядиц и конфликтов, – вот к чему стремился Эрхард и как человек, лично видевший и испытавший ужасы войны и национальную трагедию, вкладывал себя полностью в это дело. Этой проблематике он посвящает и годы своей учёбы во Франкфуртском университете (у известного экономиста и социолога Ф. Оппенхаймера), и годы работы в Институте промышленных исследований (у экономиста В. Ферсхофена) с 1928 по 1942 годы. В этот период у него сформировалась концепция социально-ориентированной рыночной экономики, в которой воплотились лучшие традиции немецких неолибералов и ценностные ориентиры социал-демократических идей.

Всё вышеописанное сформировало особые черты его характера (определённую замкнутость, доверчивость и открытость к людям, которых он считал «своими», но в то же время жёсткость по отношению к сопернику), ведь субъективное в личности (переживания, сознание, потребности) неотделимо от объективных отношений, складывающихся между человеком и окружающей действительностью.

После Второй мировой войны, какое-то время Эрхард работал министром экономики Баварии, затем читал лекции в университете. Именно в этот период жизни он впервые на практике попытался применить свои экономические принципы. Перед Эрхардом стояли задачи по восстановлению хозяйства Баварии, распределения дефицитных товаров и другие проблемы, поэтому его первые послевоенные статьи, посвященные восстановлению Германии, которые он публиковал тогда в газетах и журналах, содержали теоретическое обоснование планов преобразования страны. Позиция Эрхарда, являвшегося рыночником и выступающего против прямого вмешательства государства в хозяйственные процессы, шла вразрез с политикой кабинета социал-демократа Хёгнера, который в свою очередь выступал за карточно-распределительную систему; скорее всего, Эрхард понимал свою неправоту, так как более эффективной системы, чем карточно-распределительная, для Германии сорок пятого года просто не было. Но по складу своего характера, он не мог открыто поступиться своими принципами. К тому же, обладая потрясающими способностями находить общий язык с оппонентами, Эрхард быстро сумел устранить разногласия как с кабинетом Хёгнера, так и с американскими властями. Он прекрасно понимал, что оккупационные власти ждут от него чёткого исполнения конкретных указаний. Экономические проекты Эрхарда не вписывались в общие экономические планы военной администрации, в связи с чем особо рассчитывать на осуществление своих помыслов он не мог. «Контроль над производством и ценами, распределение сырья и продовольствия, создание необходимых для этого структур на местах, статистическая отчётность – вот круг его главных обязанностей в этот период» [1, с. 43].

Эрхард неплохо справился с поставленными перед ним задачами, но он никогда не скрывал того обстоятельства, что административно-уп­рав­лен­ческая рутина ему глубоко противна, часто своим видом показывал пренебрежение к бюрократической тягомотине, которой его заставляли заниматься оккупационные власти. Мысль о серьёзном изменении чего-то в экономической структуре Германии не покидала его, но Эрхард видел, что для реализации всех своих возможностей одной Баварии было мало, она была «тесна» ему. Он планировал заполучить более широкое поле для реализации своих идей, в масштабе всей страны.

Во главу угла своей концепции он ставил личность, человека. «Экономические концепции и экономические уклады всегда были и будут подвержены изменениям, однако вечной останется цель экономической деятельности – служить и содействовать благосостоянию людей», – говорил Эрхард [6, с. 30]. Человек, по его мнению, со своими заблуждениями, положительными чертами и планами является «центром экономической жизни», и как следствие этого властные структуры обязаны обеспечить ему условия гармоничной жизни, где шансы добиться успеха у всех абсолютно равны.

На высоких руководящих постах Германии после войны требовались не просто грамотные и теоретически подкованные профессионалы-немцы, которые лучше оккупационных властей ориентировались в региональных особенностях своей страны, а люди, способные воплотить в жизнь преобразования, необходимые как воздух поверженной Германии. Одним из таких профессионалов и был Эрхард, все его выступления и статьи помимо научной аргументации были настолько реалистичны и трезвы, что не могло не привлечь американцев. По крайней мере, генерал Люциус Клей (глава американской военной администрации) обратил внимание на Эрхарда сразу же после прочтения ряда его статей в газетах. В дополнение ко всему Эрхард обладал обширными связями как в промышленных, так и в научных кругах Германии, что не могло не пригодиться человеку, занимающему высокие посты. Всё это позволило генералу Клею рекомендовать Эрхарда на пост руководителя экспертной комиссии по финансам и кредиту (то есть по подготовке денежной реформы), который он занял в октябре 1947 года.

В марте 1948 года Эрхард уже стал директором Управления по экономике Бизонии. С этого момента начинается его реформаторская деятельность: в июне 1948 года – реформа по санации денежной системы Германии, следом за ней – экономическая реформа, упразднявшая административные механизмы распределения ресурсов и отменявшая контроль за ценами. Буквально сразу после этих преобразований, которые незамедлительно дали ощутимые результаты, Эрхард начал борьбу за принятие антикартельного законодательства, без которого «любые рассуждения о рыночной экономике превращаются в фикцию». В результате длительнейшей борьбы летом 1957 года этот закон был принят, тем самым заложив базовые основы борьбы с развитием и усилением монополий в ФРГ. Параллельно с борьбой за антикартельное законодательство, Эрхард добивался усиления социальной сферы государства. Он говорил: «Человеку необходимо его физическое существование, чтобы иметь возможность называться человеком, чтобы иметь возможность для всестороннего духовного и умственного развития. Так обстоит и с жизнью целого народа. Хозяйство является самой примитивной, но одновременно и самой необходимой основой, ибо только на базе здорового хозяйства общество имеет возможность достичь своих непосредственных и конечных целей… Человек осознает значение своей личности и своего человеческого достоинства только тогда, когда его не гнетут материальные заботы, мелкая будничная нужда, т. е. когда материальные проблемы удовлетворены и поэтому перестают играть главную роль» [5, с. 134].

Многие преобразования Эрхарду удалось отстоять в нелегкой полемике с оппонентами, но здесь ему помогла его железная хватка, оставшаяся со времен Первой мировой войны. За свои проекты он держался, как бульдог. Эрхард не боялся взваливать всю ответственность за осуществление политически непопулярных, но экономически правильных решений на себя. Например, это очень ярко проявилось во времена корейского кризиса, когда ему неоднократно приходилось действовать за спиной федерального канцлера К. Аденауэра.

В 50-е годы XX века Л. Эрхард превратился в подлинного любимца нации. Ходили легенды о его пророческом даре. На самом деле Эрхард просто любил свое дело. Экономическая деятельность была его стихией. Он разрабатывал различные законопроекты, рассчитывал уровни экономической коньюнктуры и т. п., но воплащалось в жизнь многое в тандеме с Аденауэром, так как сам он был не сведущ во многих политических вопросах. Особой заслугой Эрхарда можно считать искусство убеждения простого населения в правильности многих реформ. Выступая перед аудиторией, он всегда упрощал многие термины, делал их как можно понятнее для людей, приводил простые примеры, которые были доступны многим, показывал динамику производства одежды, обуви, велосипедов, игрушек и т. п. Все это делало его популярным, близким к простому населению, что, естественно, сказалось на его дальнейшей карьере. Постоянно ощущалась какая-то мессианская направленность всех его выступлений и осуществляемых экономических мероприятий.

Осенью 1963 года Эрхард стал федеральным канцлером Германии. Во внешней политике Эрхард попытался продолжить курс Аденауэра, который он фактически с успехом провалил. Только во внутрнней политике он более-менее сохранил статус-кво. Конрад Аденауэр сказал тогда: «Можно быть самым лучшим министром экономики, но не разбираться в политике…» [1, с. 221] или «Мне грустно об этом говорить, но я не считаю, что этот человек, с которым я проработал вместе 14 лет и чьи достижения я полностью признаю… подходит для того поста, которого он добивается» [4, с. 633]. Аденауэр во многом был прав. Эрхард и сам считал, что у него отсутствует инстинкт власти. Со стороны своих ценностных ориентиров он не мог быть таким жестким политиком, как Аденауэр. «В моем представлении «власть» всегда имеет оттенок злоупотребления и насилия и неизменно является в этом смысле угрозой кому-то третьему. Власть, с моей точки зрения, имеет преимущественно агрессивные черты…», – говорил Эрхард ещё в 1961 году [6, с. 432]. С таким взглядом на власть немудрено, что ему приписывали неумение владеть политической ситуацией. Боязнь навредить кому-либо каким-то неправильно принятым решением, постоянно довлела над ним. Отсюда и его беспокойство не о политических последствиях принимаемых ключевых решений, а о реакции на них народа. Эрхард также считал ниже своего достоинства заниматься различными политическими интригами и прибегать к методам политического интриганства своего предшественника, поэтому многие его критиковали за излишнюю доверчивость. Он часто мог, например, поверить в то, что говорил тот или иной политик, даже не подозревая, что за этим может таиться какой-нибудь подвох. Некоторые просто пользовались его добротой.

Слабость многих позиций Эрхарда объяснялась также тем, что он, не будучи профессиональным аппаратчиком, в отличие от Аденауэра не сумел создать для себя надежную опору в ХДС. И когда осенью 1966 года разыгрался сильный политический кризис, связанный с денежными махинациями в период предвыборной кампании ХДС в земле Северной Рейн-Вестфалии, все нападки обрушились на Эрхарда, на которые он не смог достойно ответить. К этому времени популярность после эйфории начала его так называемого «народного канцлерства» уже почти улетучилась. В одной из немецких телепередач прозвучали слова о том, что политическую карьеру Эрхарда сгубила его же природная доброта.

В 1966 году в ФРГ начинался экономический кризис, бюджет на 1967 год сводился с дефицитом, что явилось следствием махинаций в Северной Рейн-Вестфалии, поэтому 27 октября 1966 года часть министров-членов СвДП в знак протеста против политики Эрхарда уходят из правительства. Политический кризис набирал обороты. Тогда, чтобы не допустить усугубления ситуации, правление ХДС и ХДС-фракция в Бундестаге приняли решение просить Эрхарда «принять меры, необходимые для того, чтобы обеспечить переход к формированию нового правительства» [2, с. 229], что фактически означало просьбу о его добровольном уходе с поста канцлера в отставку. Фракция ХДС/ХСС 10 ноября выдвинула кандидатуру Курта-Георга Киззингера на пост федерального канцлера, а уже 1 декабря Эрхард ушел в отставку.

Но политическая смерть Эрхарда еще не означала закат его популярности. Он продолжал оставаться любимым деятелем германской нации в послевоенный период. Осенью 1968 году ему даже предлагали баллотироваться на пост Президента ФРГ, но он решительно отказался от этой чисто декоративной в Германии должности. Эрхард ещё вплоть до ноября 1972 года пытался развить хоть какую-то деятельность, печатаясь в газетах, журналах и полемизируя со своими бывшими политическими противниками, но все попытки оказывались тщетными. Он только присутствовал в качестве старейшего и почетного депутата на сессиях Бундестага, не играя при этом абсолютно никакой роли. Все прекрасно понимали, что эпоха Эрхарда и Аденауэра уже давно прошла. В последний раз Эрхард открывал сессию германского Бундестага нового восьмого созыва 14 декабря 1976 года, а 5 мая 1977 года, в возрасте 80 лет, Людвиг Эрхард умер от сердечной недостаточности.

Итак, можно сделать определенный вывод о том, что практически все основные черты характера, которые сложились у Эрхарда ещё в молодости, во многом определили стиль его дальнейшего поведения и по разному, в зависимости от условий, повлияли на ход его реформаторской и политической карьеры. На примере этой сильной исторической фигуры можно ещё раз увидеть, как личностные характеристики человека определяют его действия и поступки.