- •Предмет и предназначение философии г.В.Ф. Гегель (1770 – 1831)
- •Вл. Соловьев (1853-1900)
- •М. Хайдеггер (1889-1976)
- •§ 1. Несравнимость философии.
- •§ 2. Определение философии из нее самой по путеводной нити изречения Новалиса.
- •§ 3. Метафизическое мышление как мышление в предельных понятиях, охватывающих целое и захватывающих экзистенцию.
- •М.К. Мамардашвили (1930-1990) Философия – это сознание вслух.
- •Философия античности а.Ф. Лосев (1893-1988)
- •В. Гейзенберг (1901-1976)
- •Платон (428/7 – 347 гг. До н.Э..
- •Аристотель (384 – 322 гг. До н.Э.)
- •Философия Средневековья
- •Глава 1
- •Глава 2
- •Глава 3
- •Аврелий Августин
- •Фома Аквинский
- •Аврелий Августин
- •Фома Аквинский
- •Аврелий Августин
- •Фома Аквинский
- •Вопрос 5: о благе вообще.
- •Вопрос 6: о благости Бога
- •Аврелий Августин
- •Фома Аквинский
- •Глава 3. Каким способом можно изложить божественную истину.
- •Глава 4
- •Глава 5
- •Аврелий Августин
- •Философия Нового времени и Просвещения и.В. Черникова
- •Рене Декарт (1596 – 1650)
- •Глава 1. Соображения, касающиеся наук.
- •Глава 2. Главные правила метода.
- •Френсис Бэкон (1561-1626)
- •Джон Локк (1632-1704)
- •Немецкая классическая философия
- •И. Кант (1724-1804)
- •Г.В.Ф. Гегель (1770 – 1831)
- •Западноевропейская философия хiх XX вв.
- •«Смерть бога»
- •Ницше ф. Веселая наука // Сочинения: в 2 т. Т. 1. С. 662–66з.
- •Нигилизм. Низложение христианства
- •Жизнь и воля к власти. Вечное возвращение. Сверхчеловек.
- •Ницше ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого // Сочинения: в 2т. Т. 2. С. 82 – 83.
- •Ницше ф. Так говорил Заратустра // Сочинения: в 2 т. Т. 2. С. 160 – 161.
- •Л. Фейербах (1804–1872)
- •Экзистенциализм Жан Поль Сартр (1905 – 1980)
- •Философия в России (XIX-XX вв.) а.Ф. Лосев (1893-1988)
- •П.Я. Чаадаев (1794-1856)
- •А.С. Хомяков (1804-1860)
- •Вл. Соловьев (1853-1900)
Ницше ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого // Сочинения: в 2т. Т. 2. С. 82 – 83.
‹…› В какой мере я нашел понятие “трагического”, конечное познание того, что такое психология трагедии, это выраженное мною еще в “Сумерках идолов”: “Подтверждение жизни даже в самых непостижимых и суровых ее проблемах; воля к жизни, ликующая в жертве своими высшими типами собственной неисчерпаемости, – вот что назвал я дионисическим, вот в чем угадал я мост к психологии трагического поэта. Не для того, чтобы освободиться от ужаса и сострадания, не для того, чтобы очиститься от опасного аффекта бурным его разряжением – так понимал это Аристотель, – а для того, чтобы, наперекор ужасу и состраданию, быть самому вечной радостью становления, – той радостью, которая заключает в себе также и радость уничтожения…” В этом смысле я имею право понимать самого себя как первого трагического философа – стало быть, как крайнюю противоположность и антипода всякого пессимистического философа. До меня не существовало этого превращения дионисического состояния в философский пафос: недоставало трагической мудрости – тщетно искал я ее признаков даже у великих греческих философов за два века до Сократа. Сомнение оставил во мне Гераклит, вблизи которого я чувствую себя теплее и приятнее, чем где-нибудь в другом месте. Подтверждение исчезновения и уничтожения, отличительное для дионисической философии, подтверждение противоположности и войны, становление, при радикальном устранении самого понятия “бытие” – в этом я должен признать при всех обстоятельствах самое близкое мне из всего, что до сих пор было помыслено. Учение о “вечном возвращении”, стало быть, о безусловном и бесконечно повторяющемся круговороте всех вещей, – это учение Заратустры могло бы однажды уже существовать у Гераклита. Следы его есть по крайней мере у стоиков, которые унаследовали от Гераклита почти все свои основные представления. –
Ницше Ф. Ecce Homo. Как становятся самими собою // Сочинения: в 2 т. Т. 2. С. 730 – 731.
‹…› Пой и шуми, о Заратустра, врачуй новыми песнями свою душу: чтобы ты мог нести свою великую судьбу, которая не была еще судьбою ни одного человека!
Ибо твои звери хорошо знают, о Заратустра, кто ты и кем должен ты стать: смотри, ты учитель вечного возвращения, – в этом теперь твое назначение!
Ты должен первым возвестить это учение, – и как же этой великой судьбе не быть также и твоей величайшей опасностью и болезнью!
Смотри, мы знаем, чему ты учишь: что все вещи вечно возвращаются и мы знаем вместе с ними и что мы уже существовали бесконечное число раз и все вещи вместе с нами.
Ты учишь, что существует великий год становления, чудовищно великий год: он должен, подобно песочным часам, вечно сызнова поворачиваться, чтобы течь сызнова и опять становиться пустым, –
– так что все эти годы похожи сами на себя, в большом или малом, – так что и мы сами, в каждый великий год, похожи сами на себя, в большом и малом.
И если бы ты захотел умереть теперь, о Заратустра, – смотри, мы знаем также, как стал бы тогда говорить к самому себе; но звери твои просят тебя не умирать еще.
Ты стал бы говорить бестрепетно, вздохнув несколько раз от блаженства: ибо великая тяжесть и уныние были бы сняты с тебя, о самый терпеливый!
“Теперь я умираю и исчезаю, – сказал бы ты, – и через мгновение я буду ничем. Души также смертны, как и тела.
Но связь причинности, в которую вплетен я, опять возвратиться, – она опять создаст меня! Я сам принадлежу к причинам вечного возвращения.
Я снова возвращусь с этим солнцем, с этой землею, с этим орлом, с этой змеею – не к новой жизни, не к лучшей жизни, не к жизни, похожей на прежнюю:
– я буду вечно возвращаться к той же самой жизни, в большом и малом, чтобы снова учить о вечном возвращении всех вещей,
– чтобы повторять слово о великом полдне земли и человека, чтобы опять возвещать людям о сверхчеловеке.
Я сказал свое слово, я разбиваюсь о свое слово: так хочет моя вечная судьба, – как провозвестник, погибаю я!
Час настал, когда умирающий благословляет самого себя. Так – кончается закат Заратустры”. –