Литература

1. Аносова Н. Манипулятивные практики во взаимодействии мужчин и женщин // Гендерные практики: описание, рефлексия, интерпретация. Материалы V Международной межвузовской конференции молодых исследователей «Гендерные практики: традиции и инновации (10–12 ноября 2005 г.) / Отв. ред. Т. А. Мелешко, И. И. Юкина. – СПб.: Алина, 2007. – С. 40–44.

2. Берн Ш. Гендерная психология. – СПб.: Прайм – ЕВРОЗНАК, 2001.

3. Горшкова И. Д., Шурыгина И. И. Насилие над женами в российских семьях. – М., 2003.

4. Грачев Г. В., Мельник И. К. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. 2-е изд., испр. и доп. – М.: Алгоритм, 2002.

5. Забелина Т. Ю. Домашнее насилие над женщинами (право женщин на защиту сквозь призму социологических данных) // Гендерное равноправие в России. Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию Первого всероссийского женского съезда 1908 года. 21–23 марта 2008 года. Санкт-Петербург. – СПб.: Алетейя, 2008. – С. 125–128.

6. Здравомыслова Е. А., Темкина А. А. Патриархат и «женская власть» // Российский гендерный порядок: социологический подход: Коллективная монография / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. – СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2007. – С. 68–95.

7. Клецина И. С. Психология гендерных отношений: Теория и практика. – СПб.: Алетейя, 2004.

8. Клецина И. С., Юркова Е. В. Межличностные отношения и гендерные сте- реотипы: партнерство или манипуляция // Гендерные отношения в современном российском обществе: Материалы второй межвузовской студенческой конференции / Отв. ред. Т. А. Мелешко, М. В. Рабжаева. – СПб.: Политехника, 2002. – С. 253–258.

9. Куницына В. Н., Козаринова Н. В., Погольша В. М. Стратегии и тактики влияния и манипулирования // В. Н. Куницына, Н. В. Козаринова, В. М. Погольша. Межличностное общение. – СПб., 2001. – С. 174–191.

10. Мацумото Д. Психология и культура. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2002.

11. Миллер Э. Политические последствия дурного обращения с детьми // Обыкновенное зло: исследования насилия в семье / Сост. и ред. О. М. Здравомыслова. – М.: Едиториал УРСС, 2003. – С. 17–42.

12. Палуди М. Психология женщины. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003.

13. Писклакова М. П., Синельников А. С. Домашнее насилие как объект социальной работы // Социальная политика и социальная работа: гендерные аспекты. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Под ред. Е. Р. Ярской-Смирновой. – М.: РОССПЭН, 2004. – С. 219–241.

14. Потапова Е. А. Что такое домашнее насилие: концептуальный подход к проблеме // Гендерный калейдоскоп. Курс лекций / Под общ. ред. М. М. Малышевой. – М.: Асаdеmia, 2002. – С. 489–502.

15. Психология. Словарь / Под общ. ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Политиздат, 1990.

16. Румянцева П. Основные направления практической гендерной психологии // Гендерные практики: описание, рефлексия, интерпретация. Материалы V Международной межвузовской конференции молодых исследователей «Гендерные практики: традиции и инновации» (10–12 ноября 2005 г.) / Отв. ред. Т. А. Мелешко, И. И. Юкина. – СПб.: «Алина», 2007. – С.70–76. 17. Сидоренко Е. В. Тренинг влияния и противостояния влиянию. – СПб.: Речь, 2002.

18. Словарь гендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой / Региональная общественная организация «Восток – Запад: женские инновационные проекты». – М.: Информация–XXI век, 2002.

19. Смитт Э. У. Внуки алкоголиков: проблемы взаимозависимости в семье. – М.: Просвещение, 1992.

20. Солодников В. В. Социология социально дезадаптированной семьи. – СПб.: Директ, 2007.

21. Социальная политика и социальная работа: гендерные аспекты: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Под ред. Е. Р. Ярской- Смирновой. М.: РОССПЭН, 2004.

22. Социальная психология / Под ред. Ш. Тейло, Л. Пипло, Д. Сирс. – СПб.: Питер, 2004.

23. Ходырева Н. Причины физического насилия: сущность рода или дисбаланс власти? // О муже(N)ственности: Сборник статей. Сост. С. Ушакин. – М.: Новое литературное обозрение, 2002. – С. 161–185.

М. В. Оршанская

Проблема насилия в семье с точки зрения гештальт-подхода

Насилие в семье является объектом исследования психологов и социологов. Анализ индивидуальной и семейной перспективы развития «посттравматической ситуации» свидетельствует о том, что иногда даже через несколько лет после пережитой ситуации насилия развиваются связанные с ней различные патохарактерологические состояния. Насилие в семье является образцом для формирования насильственного поведения или поведения жертвы у подрастающих детей, а также противодействующего насилию поведения.

Актуальность данной статьи обусловлена, прежде всего, обращением к сложной психологической проблеме: участие женщины в формировании собственной роли жертвы в психотравмирующей ситуации, а также формирование агрессивного поведения партнера как ответ на поведение женщины. Хотя в каждом конфликте участвуют обе стороны, но женщины чаще обращаются за психологической помощью.

Причиной, побудившей к написанию этой статьи, явилась история, рассказанная автору молодой женщиной (назовем ее Н.), которая была на консультации несколько лет назад. Н. пережила ситуацию насилия, связанную с угрозой жизни: молодой человек, некоторое время проживавший вместе с ней в ее доме, неожиданно взял ее в заложницы и потребовал от родных денежный выкуп, угрожая ее убить. Н. вызволили родственники, парень был арестован. Ранее Н. разошлась с мужем и очень переживала свое одиночество. Тогда она и познакомилась с парнем, который через некоторое время попросился к ней жить.

Он рассказал ей историю про свою трудную судьбу, одиночество и про тепло ее дома. Родные Н. отговаривали ее от этого шага, но ей стало «жалко его». Через некоторое время молодой человек рассказал, что отсидел срок за убийство; Н. испугалась этого, но ничего не стала менять в их совместной жизни, боясь его рассердить. А еще спустя какое-то время он запер ее в квартире и потребовал у ее родственников денег в качестве выкупа. Н. была спасена, зло наказано, но пережитый стресс остался в виде беспричинных страхов, депрессий, неуверенности в возможности построить нормальные отношения с мужчиной.

Как могла возникнуть такая ситуация, была ли в тех отношениях любовь, близость, уважение? В беседе выяснилось, что для Н. характерной реакцией на опасные или угрожающие ситуации была попытка «спрятать голову в песок»: «Я не буду об этом думать, потому что иначе становится очень страшно». Обычно в своей жизни она старалась не думать о ситуациях, от которых исходила угроза. В данном случае сигналы об опасности тоже были, но ее удержала жалость к человеку: одинокий, без друзей и работы, с тюрьмой за плечами, он нуждался в помощи и заботе так же, как и она. Н. в этот период испытывала похожие чувства: разведена, с родными – конфликтные отношения, некому поплакаться и некому подарить свою любовь. Она любила своих родных, но постоянно ощущала себя недостаточно хорошей дочерью, не оправдывавшей родительских надежд, и только рядом с еще более недостойным она почувствовала себя уверенно.

Жалость как состояние, которое необходимо для переживания близости, привело Н. к тому, что она была готова закрыть глаза на все ужасы и опасности, лишь бы не остаться одной. Еще одно чувство, которое удерживало ее рядом с агрессором, – страх. Н. начала с ним совместную жизнь, а потом стала узнавать все новые и новые подробности его жизни, и страх перед ним удерживал ее от побега или расставания.

Страх способствует накоплению избыточной энергии, которая выливается в агрессию; противоположностью агрессии предстает милосердие как поддержание другого. Н. милосердием заменила свой страх, приглушив чувство опасности. Как известно, для лиц с травматическим стрессом при насилии характерны «диффузная самоидентичность, слабость и недифференцированность границ “Я – Другой”, зависимость и постоянный эмоциональный голод» [Соколова Е. Т. Проективные методы исследования личности. 1980]. Женщины, пережившие насилие, нуждаются в поддержке, однако не меньше этого они нуждаются в осознании того, что с ними происходит, каким образом они оказались в критической ситуации, как из нее выйти и что сделать, чтобы больше она не повторилась.

В исследованиях упоминаются различные мифы, которые поддерживают или оправдывают насилие, существующее внутри семьи. Это и идея патриархальности, и зависимость женщины от мужчины, и садомазохистские отношения, определяемые как «бьет – значит, любит». Иногда это идет от самой женщины, иногда – от мужчины. Так, известной установкой является обязанность мужчины содержать свою жену, отсюда логически следует ее зависимость от его решений: дать или не дать деньги, удовлетворить или нет ее просьбу. Переплетение установок создает причудливую игру семейных мифов, традиций и событий, в которых власть играет не последнюю роль, а насилие является одним из проявлений власти.

Ситуации насилия можно разделить на две большие группы: острые и хронические. Что касается первой группы, когда насилие возникает внезапно, угрожает физическому здоровью женщины или детей, – здесь существуют разработанные рекомендации (обратиться за помощью в кризисную службу, фиксировать побои, написать заявление в милицию, уйти из опасной обстановки, найдя временное пристанище у родных, друзей или в приюте и т. п.). Однако гораздо чаще насилие в семье приобретает хронические формы, когда угрозы в конкретный момент нет, но постоянно присутствуют страх, тревога, подавленное состояние и навязчивые мысли о безысходности ситуации.

Первым важным этапом в формировании адекватного поведения является осознание факта насилия. Ограничение свободы в работе, общении, решении семейных вопросов тоже является вариантом насилия, в данном случае эмоционального, и может причинять значительные психологические страдания. С другой стороны, известны случаи, когда женщина, недовольная своим супругом из-за того, что он слишком мягкий и не отвечает ее представлениям о мужественном и агрессивном защитнике, провоцирует его на насилие. Так, во время приема женщина со слезами на глазах жаловалась, что муж в приступе ярости набросился на нее и стал душить. Молодой человек подтвердил, что это событие имело место, но далее рассказал, что жена не работала, жила в его доме и постоянно высмеивала его за профессиональную несостоятельность, неспособность заработать на собственное жилье, запрещала ему принимать его родственников. Муж, который считал, что в семье мужчина несет на себе ответственность за жену и детей, а жена заботится о муже и подчиняется ему, яростно реагировал на ее заявления. Женщина подтвердила, что намеренно дразнила его, так как ее раздражали его домостроевские представления о семье. В данной истории физическое насилие было спровоцировано психическим давлением со стороны жены, хотя она не сразу поняла связь между своим поведением и реакцией мужа. Ригидность традиционных установок может травматично влиять на взаимоотношения супружеской пары, иногда приводя к насилию.

Следующим этапом является осознавание потребностей – своих и партнера. Часто женщина не понимает, что, кроме любви к партнеру, в семейных отношениях ее удерживает целый ряд потребностей, фантазий и страхов. Она может стремиться к материальной защищенности или убегать от одиночества, вырываться из-под давления родителей, следовать семейным традициям или сохранять семью из ответственности перед детьми и т. п. Если женщина не может обеспечить свои базовые потребности, она готова будет терпеть насилие как плату за их удовлетворение. Так, в рассказанной в начале статьи истории Н. нуждалась в принятии и была готова многое терпеть за это. Осознавание потребностей партнера является также важным шагом в восстановлении межличностных отношений. Часто в супружеской паре существует представление, что в хорошей семье потребности партнеров совпадают, и различие желаний рассматривается не как повод к диалогу, а как сигнал о кризисе семейных отношений.

Неудовлетворение потребностей приводит к дефицитарному образу жизни. Часто к психотерапевту обращаются люди с тревогой, дезорганизованным поведением, которое является следствием невозможности почувствовать, определить и удовлетворить свою потребность. Неудовлетворение потребности может быть следствием сознательного выбора, добровольного и управляемого, а может быть результатом неосознанного прерывания. Осознанный выбор является здоровой реакцией приспособления и необходим для психосоциального развития; патогенное прерывание удовлетворения потребностей может говорить о невротическом поведении. В этом случае человек нуждается в помощи специалиста, чтобы осознать, что с ним происходит в процессе контакта с окружающей средой и как вернуть себе ответственность за свою жизнь. Рассмотрим способы прерывания контакта.

Одним из таких механизмов является слияние. Слияние, или конфлуенция, – это состояние, при котором человек не отличает свои потребности от чужих, у него нет понимания отдельности каждого человека. Довольно характерной является формулировка «мы», которой женщина описывает свою семью, и фразы: «Мы семьей хотим отдыхать на юге, но муж для этого ничего не делает», «Мы все хотим жить в отремонтированном доме, но он палец о палец не ударит».

Спрашивается, кому нужен отремонтированный дом? А какова первичная потребность мужа – тишина? отдых?

Диалог: «Я хочу это, а что хочешь ты?» неожиданно открывает поле для знакомства. Оказывается, что у людей, которые давно друг друга знают, могут быть не известные партнеру интересы и желания. Когда партнер сможет увидеть чужие потребности и заявить о своих, появится возможность диалога. Первым шагом к осознаванию отношений слияния является осознание собственных потребностей.

Другим способом прерывания контакта является интроекция. Интроекция лежит в основе воспитания ребенка, она включает в себя представление о том, какими должны быть семейная жизнь, взаимоотношения между партнерами, и создается на основе ранних детских представлений и воспоминаний о родительских семьях. А так как муж и жена имеют разные родительские семьи, то и представления о семье у них разные. В ситуации интроекции человек, заявляющий о необходимости соответствия тем или иным семейным традициям, не осознает того, что опирается на свой детский опыт. Он считает, что его знание о том, как «должно быть», – истинно. Нездоровое проявление интроекции возникает, когда ценности, отношения присваиваются без проверки и человек принимает мысли родителей или иных значимых фигур за свои собственные мысли и желания. Только осознав, что представления о необходимости готовить мужу завтрак, содержать или не содержать жену опираются на ранние воспоминания, человек может отделить собственные потребности от потребностей людей, дающих указание, как надо жить, и принять решение жить собственной жизнью.

Следующим механизмом прерывания является проекция. При этом человек свои непринимаемые части выносит вовне, приписывает другим людям. Здоровая проекция помогает установить контакт и понять другого человека, патологическая проекция возникает вне зависимости от реального поведения людей, когда человек не может принять на себя ответственность за свои чувства и поступки. Возвращаясь к теме насилия в семье, можно отметить, что очень часто от насилия страдают женщины с достаточным зарядом агрессивности, который по тем или иным причинам они не могут проявить. Так, в уже приводимом примере, где муж душил свою жену, он рассказывал, как зло она над ним насмехалась и неуважительно отзывалась о его родных, считая при этом его агрессором, а себя жертвой. С ее стороны была отчетливая провокация в виде вербального психологического давления. Приписывание партнеру мыслей и представлений тоже является вариантом проекции. Молчание партнера, невнимательность, забывчивость без проверки часто расцениваются как намеренный агрессивный акт, на который поднимается встречная агрессия, волна обвинений, оскорблений. Если партнер в тот момент реально не был агрессивен, он воспринимает нападение как беспричинное, наказание как незаслуженное и отвечает ответной агрессией, сила которой подкрепляется его осознанием абсолютной правоты и непричастности. В результате женщина, реагируя на собственный мысленный диалог агрессией, получает в ответ агрессию, подкрепляющую ее диалог. Круг замыкается.

И еще о двух механизмах прерывания контакта. Дефлексия – это процесс ухода от прямого контакта с собой и окружающим миром с целью снижения эмоциональной вовлеченности в процесс взаимодействия. Этот механизм часто защищает женщину от опасностей прямого контакта, но делает ее поведение вялым и неэффективным.

При ретрофлексии напряжения и переживания не высказываются и не выражаются, а остаются в душе и теле женщины. Такие женщины, будучи терпеливыми женами, матерями и дочерьми, не высказывают свое несогласие и недовольство, а стараются послушно исполнять все требования и поручения. Признаками ретрофлексивного поведения являются задержки дыхания, закусывание губ, сжатие кулаков, аутоагрессивное поведение. Однако напряжение, которое возникает при конфликте интересов, не сбрасывается, интересы женщины не удовлетворяются, и развиваются различные психические или соматические расстройства. Чаще всего в таких ситуациях не возникает прямой физической агрессии со стороны мужа, женщина разрушается сама через болезнь и таким образом проявляет ответную агрессию, вынуждая мужа заботиться о себе если не как о любимой, то как о тяжелобольной жене.

В ситуациях прерывания контакта женщина обычно не может сама осознать, что с ней происходит и почему она постоянно оказывается в замкнутом круге нарушенных отношений. Она понимает, что отношения нарушены, но часто не способна сама их восстановить.

Осознание женщиной, страдающей от насилия, необходимости психологической помощи, – первый шаг к выходу из кризиса.