В. А. БОСЕНКО-Всеобщая теория развития-1

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

321

друг другу и между которыми-де следует обнаружить сходное и различное. Соответственно, и в логике (в пределах вторичного, отражения) следует исходить из единой субстанции материи и законов ее движения (= развитие), которые порождают с необходимостью противоположное материальному – идеальное, дух.

Здесь же мы имеем одни, единые законы развития – и движения материи, и движения духа. Отсюда, как говорит Энгельс, “над... нашим теоретическим мышлением господствует с абсолютной силой тот факт, что наше субъективное мышление и объективный мир под- чинены одним и тем же законам” [25, с. 581]. Но дело обстоит не так, будто есть какие-то общие законы и категории, которые наличествуют и там, и тут, законы двух сфер (распространяющиеся на две сферы или проявляющиеся в двух сферах) – материальной и духовной, которые при сравнивании оказываются сходными (такого дуализма нет). В сущности, есть одни законы единого всеобщего развития единой в многообразии материи (единой субстанции) и ее мирового круговорота, восхождения, в котором происходит доразвитие до такого уровня, когда материя порождает противоположное материальному – дух, но в то же время как лишь свое другое материального – идеальное, где дух – ее необходимый момент, момент самоотражения, и законы его – не собственные – духа законы (дух, идеальное собственного развития не имеет), а те же законы материи, но с необходимостью доводимые до формы духа (до иноформы материи). Эти законы есть законы движения материи. Они же – законы движения духа* (когда тот возникает очередной раз) как продолжения и отражения движения материи и, наконец, при всем этом – законы собственно превращения материального в духовное (т. е. законы отражения, познания, превращения, развития действительности в факт сознания).

В плане этой же тенденции процессионного восхождения с переливами материального в духовное следует рассматривать и критерий диалектики, заключающийся, по мысли Ленина, “ â î â ñ å ì ï ð è ð î ä - í îì , í à ó ÷ í îì è ä ó õ î â í îì ð à ç â è ò è è ” [34, ñ. 139].

Это же генетическое единство высвечивает в логике, в способе мышления, способе познания, где все эти моменты сняты в виде уче-

* Но не в том смысле, что они такие же, однако живущие в сфере духа, а в том, что именно те же самые и живущие в движении материи (в форме материальной общественной практики), которая порождает потребность в отражении в виде идеальных форм и обеспечивает такое оформление объективным основанием и содержанием.

322	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

ния о законах единого развития в форме совпадения теории развития, теории познания и логики. Без трех слов. Хотя к этому в истории философии пришли в результате пути долгого и исторически обусловленного разделения на учение о бытии (онтология), плюс учение о формах мышления (логика) и плюс теория познания (гносеология). И лишь следующий шаг вперед в новейшее время в развитии познания познания приводит к диалектическому отрицанию этой ступени и пониманию высшего единства, совпадения – без трех слов. Хотя и по сей день по инерции и в угоду аналитическому способу мышления пытаются рассматривать раздельно то, другое и третье и искать, фиксировать сходные и различные признаки, законы, в чем-то совпадающие, а в чем-то нет*. Говоря о единстве законов, совершают чисто внешнее объединение сторон по типу противоположности, вместо рассмотрения в форме противоречия, доводимого до разрешения. Для того, что зовется диалектикой, логикой и теорией познания, по Ленину, “не нужно трех слов, это одно и то же”. И не три здесь учения, науки, теории о том, другом и третьем, объединенные в некотором единстве как составные его части (в чем-то сходные, в чем-то различные), а единое учение о единых законах единого развития “всех материальных, природных и духовных вещей”, т. е. о законах развития мира, доводимых до познания и сознания действительного развития. Итог этого восходящего движения

* И это все та же дань аналитическому методу, который есть начальная ступень познания и сводится к схватыванию, фиксированию в односторонности (абстрактности) и внешнему объединению в понятии с его непосредственным отношением к объекту. Более высокая ступень – синтетическое познание – “стремится к пониманию того, что есть, т. е. к охватыванию многообразия определений в его единстве” [34, с. 191]. И такое понятие дает необходимость, закономерность, развивательность.

Здесь важно понять, что аналитический момент как собственно момент в едином процессе познания по диалектическому типу, диалектическому методу (как восхождению от абстрактного к конкретному), т. е как доводимый до противоположения – снятия в следующей, высшей ступени, делает свое нужное дело, и претензий к нему быть не может. Иное дело, когда диалектический “механизм” способа познавания в целом приостанавливается на полпути, и лишь момент в восходящем процессе начинает претендовать на самостоятельную, законченную сущность. Тогда из-за такого приканчивания единого процесса он становится аналитизмом, т. е. черточка, ступенька превращается (как и предупреждал В. И. Ленин в “Философских тетрадях”) в черту, платформу, в концепцию, школу, в очередной “изм”.

Момент анализа в едином процессе, в том смысле, в каком понимает это диалектика – в единстве анализа и синтеза (но единстве не в смысле объединения и совместного сосуществования), дает нам отношение двух сторон, в котором каждая

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

323

в том, что “логика и теория познания должна быть выведена из “развития всей жизни природы и духа”” [34, с. 80] не в смысле и то, и другое, и третье, а такое одно всех, которое ни то, ни другое, ни третье в особенности. И не в том здесь дело, что мы должны рассматривать эту троицу всегда вместе, неразлучно, а в том, как живет и функционирует фактически то, что мы то разделяем искусственно на диалектику, логику и теорию познания, то соединяем (стыкуем). И не важно, как мы это “одно” будем называть: “диалектикой”, “теорией познания” или “логикой”, – речь будет об одном и том же.

Соответственно, любую логическую форму, достигшую уровня всеобщности, следует рассматривать обусловленной самой природой движущейся материи – генетической, развивательской, внутренне противоре- чивой и заключающей в себе тенденцию противоречивого восходящего движения мирового круговорота: “начиная от простого перемещения и кончая мышлением” (Энгельс). Отношение этих крайних пунктов круговорота и составляет в вышеупомянутых формах то, что называют гносеологическим содержанием (отношение материи и сознания). Что же касается “трех слов”, то это проблема преходящая, т. е. принадлежащая истории и даже предыстории, и притом предыстории познания, освоения этого вопроса, который является проблемой лишь в некоторый исторический отрезок времени. Это вообще пример того, как

из них определяется другой и имеет смысл по отношению к другой, но, в то же время, и сама собой, что сообщает каждой самостоятельность, т. е. он дает противоположности, так и не доводя последние до противоречия. Синтез, синтети- ческое познание также стремится к схватыванию того, что есть, но в единстве многообразия определений, к противоречивости, и значит – в процессионности, в самодвижении, развитии.

Характерно, что никакого “синтетизма” в противоположность аналитизму, т. е. гипертрофии этой ступени момента познания, быть не может, ибо если понимание дошло до этого уровня (уровня синтеза и разрешения противоречия анализа и синтеза), то оно уже не станет абсолютизировать вообще и как-то приостанавливать то, способом существования чего является процесс; это все удел низшей ступени, аналитической. Т. е. все, что необходимо для приостановления, абсолютизации и так называемого превращения в “изм”, делается, может быть сделано лишь с позиций аналитической стороны (односторонности). Так как в ее арсенале как раз есть такие необходимые моменты, которые, если начинают рассматриваться не как лишь моменты, то это и приводит к огрублению и искажению. Поэтому-то, кроме прочего, природу анализа в познании можно понять лишь с платформы высшей ступени (дающей, кстати, единство анализа и синтеза, “зараженность” анализа синтезом), но никогда с позиций самого анализа, не доведенного до высшего.

324	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

случается, что сам процесс углубления в освоении истории познания принимается за реальную историю самого предмета.

Сама логика имела свою определенную историю вместе и вслед за практикой, логикой дела, и совсем иное дело, что узнавали, опознавали эту ее природу то с одной, то с другой стороны (включая ошибочные выводы и знания, происходящие от абсолютизации, исторически обусловленной одной из сторон единого). Так вот, этот второй аспект не должен подставлять себя в качестве действительной истории данной науки. Другими словами, не следует путать момент относительности в объективной, относительно-абсолютной истине о постигаемом процессе, который раскрывается не сразу, не целиком, а по частям, с моментом поисков, гипотез, преувеличения роли и значения того или иного из моментов постигаемого целого, а то и заблуждения, неверного, неистинного отражения и толкования в процессе познавания.

Подобное происходило и в процессе постижения и толкования природы самой истины, понятия истины.

Познавание природы истины шло через обнаружение, рассмотрение сторон, моментов в их отдельности, раздельности, разорванности, т. е. тем путем, который как раз уводит от истины. И постигали рядоположенно то ее объективность, то относительность, то абсолютность. Каждая из этих сторон, обнаружив себя, получала определение, абсолютизировалась в односторонности. Затем, с обнаружением общего эклектически все это соединилось во внешнее единство. Спорили: три истины или одна, или чем отличается объективная реальность от объективной истины и т. д. и т. п. Конечно же, то, что есть подлинная истина об истине, вовсе не есть такое “треугольное”, какая-то сумма того, другого и третьего, и тем более не бывает такого, чтобы истина была èëè относительная, èëè абсолютная, èëè объективная; или некоторое время побыла абсолютной, а потом стала относительной (или наоборот). Истина всегда одна (разумеется, если это действительно истина, подтвержденная практикой): объективная – относительная – абсолютная одновременно и в одном и том же отношении в каждый данный момент. Более того, она есть процесс в каждый данный момент и единство в многообразии (конкретная истина). Разделение на части здесь, как и в вопросе о так называемом единстве диалектики, логики и теории познания, – результат того, что идут от понятий, определений, которые, к тому же, сформировались в своей односторонности давно, тогда, когда господствовал анализ и аналитизм (рассудочность), когда

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

325

практика не могла еще дать материал и потребность в выработке понятий нового, диалектического типа.

Такое же положение долго сохранялось и в вопросе о единстве материи и движения со времени, когда материя отождествлялась с веществом, атомами, массой, полем и т. п., а движение – с механическим перемещением, энергией и т. п. Понять движущуюся материю как материальное движение нелегко. А не преодолев натурализм, механицизм, – и вовсе невозможно. То же бывает и в вопросе о материализме и диалектике, когда их рассматривают раздельно и т. д. и т. п.

Но дело тут не только в том, что движению науки к истине, объективному ходу действительной истории познания приписывается порой характер движения исследователей к истине. Сам путь углубления сложен и противоречив: раздвоение единого, постижение сторон, затем доведение до тождества противоположностей, но так, что последние снимаются в новом, высшем единстве, а не остаются в сосуществовании, в сумме и т. д.

Важные для диалектического понимания всеобщности развития ленинские мысли содержатся в “Философских тетрадях” под общей рубрикой “К вопросу о диалектике и ее объективном значении”. В. И. Ленин, предупреждал прежде всего о том, что при всем согласии всех в XX в. с “принципом развития” истину душат и опошляют, и, разъясняя при этом некоторые моменты правильного, диалектического понимания развития, счел нужным как бы в противопоставление ходячему, опошленному представлению подчеркнуть следующее: “Если все развивается, значит все переходит из одного в другое, ибо развитие заведомо не есть простой, всеобщий и вечный рост, увеличение (respective уменьшение) etc. – Раз так, то во-1-х, надо точнее понять эволюцию как возникновение и уничтожение всего, взаимопереходы. – А во-2-х, если âñå развивается, то относится ли сие к самым общим понятиям и категориям мышления? Если нет, значит, мышление не связано с бытием. Если да, значит, есть диалектика понятий и диалектика познания, имеющая объективное значение” [34, с. 229].

Выше уже было показано, как все переходит из одного в другое и в переходах всего во все составляет единую мировую связь всего со всем. И все это происходит не в виде количественного постепенного приращения все новых форм бытия и все большего охвата все большего количества их в пространстве и во времени, а как неизбежно вяжущееся в непрерывно-прерывный процесс: восхождение и обобще-

326	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

ние в мировом круговороте материи – через всеобщее развитие во всеобщее материальное единство мира. Что же касается слов Ленина “во-1-х, надо точнее понять эволюцию как возникновение и уничтожение всего, взаимопереходы”, то к рассмотренному там же выше можно добавить, что, и в сбмом деле, в самум способе существования материи господствует единство возникновения и уничтожения всего, взаимопереходы. Понимание этого как раз и позволяет понять развитие как способ существования материи и доразвитие до понимания (понятия) как всеобщего, до всеобщей теории развития – диалектики.

Несколько сложнее обстоит дело с пониманием того, что имеется в виду под “во-вторых”. Это требует некоторого пояснения. Что развивается именно все, а не лишь некоторые конечные формы, в том нет никакого сомнения.

Эта мысль содержится в тексте как сама собой разумеющаяся. Но, оказывается, не в том смысле, что, в противоположность утверждениям, согласно которым не все формы обладают развитием, следует считать, признавать наличие развития во всех, в каждой. Тут под “все развивается” подразумевается не охват, не объятие понятием “развитие” всех форм существования, каждая из которых находится в состоянии развития, каждой присуще развитие. Это было бы все то же стремление перебрать все формы бытия на предмет фиксирования наличия признаков развития, но только уже с позиций уверенности, что развитие неизбежно существует и будет обнаружено в каждом нечто* (т. е. опять же, куда ни кинь – в развитие попадешь) на том основании, что в приведенном контексте употребляется выражение “все развивается”, а, с точки зрения формальной логики, это указывает на широту объема охвата явлений, случаев, подпадающих под этот термин и его определение. Т. е. “все развивается” для этой логики – значит развитию всюду быть, наличествовать (в том числе, кстати, и в понятиях, которые входят в круг вещей, охватываемых термином “все”) по типу “все люди – смертны, Сократ – человек ...” и т. д.

Дело не в том, что всюду при желании можно найти развитие, в том числе и в понятии, и не в том, что под суждение “все развивается” подпадают все формы и бытия, и мышления, имеющие признаки развития (это – абстрактно-всеобщий вариант), и не в распростране-

*В отличие от взгляда других, считающих, что это присуще лишь некоторым явлениям.

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

327

нии термина “развитие”, кроме прочего, еще и на круг понятий. Дело в том, что это относится ко всеобщей материи, к ее способу существования во всеобщей связи, к единству мира, схватываемого, выражаемого всеобщими, “самыми общими” понятиями, а не какими-то иными, меньшего ранга, т. е понятиями такого уровня и всеобщности, которые способны “понять мир как процесс, как такую материю, которая находится в непрерывном историческом развитии” [23, с. 287]. Речь идет о всеобщем развитии. И такого уровня механизм его схватывается, осваивается соответствующими предельно всеобщими понятиями и категориями, которые выступают аналогом этой всеобщности, и не меньше И это есть “диалектика понятий и диалектика познания, имеющая объективное значение” [34, с. 229]. Т. е. одна, единая диалектика, а не та, другая и третья. Не случайно Ленин в продолжение этой мысли говорит, что нужно соединить, связать, совместить всеобщий принцип развития со всеобщим принципом единства мира. И в итоге получим один принцип единого всеобщего развития единого мира (от механического перемещения до мышления).

Еще раз следует подчеркнуть, что у Ленина вопрос “касается ли сие самых общих понятий и категорий, если все развивается?” поставлен не в том смысле, что есть ли развитие у общих понятий, а в том, охватывают ли всеобщие понятия, в состоянии ли охватить, отразить, выразить собой всеобщее развитие, единство бесконечного мира, его всеобщие, абсолютные, универсальные законы при всем том, что мы имеем дело с отдельными формами движения (конечными, относительными, временными, преходящими и т. д.).

Если все пронизано единым всеобщим развитием, позволяющим совместить всеобщий принцип развития с всеобщим принципом единства мира и т. д., то схватывается ли это единое, бесконечное, всеобщее понятием? Если – да, если мы признаем возможность такого схватывания, то, значит, есть диалектика понятий и (она же) диалектика познания, “имеющая* объективное значение”, а не бессодержательные, не чисто мысленные создания, такие, претендующие на зна- чение общих, понятия (наподобие гегелевской абсолютной идеи).

А если в состоянии всеобщие понятия, категории схватить всеобщее развитие, то значит есть объективное, всеобщее развитие, до-

*Вновь заметим, что о диалектике понятий и диалектике познания говорится в единственном числе, как об одном, а не как о разных отраслях, теориях, науках и т. п.

328	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

развивающееся до продолжения в форме мышления, понятий, но так, что это продукт все тех же единых законов действительного развития мира, которые, становясь содержанием понятий, не переставая оставаться объективной реальностью, становятся еще и объективной истиной. А вовторых, как возможно схватить âñåобщее, бесконечное, абсолютное, если мы непосредственно имеем дело только с конечными, отдельными, относительными формами бытия? Другими словами, диалектику можно выразить как учение о всеобщих законах всех материальных, природных и духовных вещей, или о законах развития “всего конкретного содержания мира и познания его” [34, с. 84]. Т. е. мир в своем развитии доходит до продолжения развития в форме понятий и их развития, и, таким образом, образуется “аналог и тем самым метод объяснения для происходящих в природе процессов развития, для всеобщих связей природы, для переходов от одной области исследования к другой” [25, с. 367].

Характерно, что как раз всеобщие-то понятия и не имеют дальнейшего развития и, кроме прочего, потому, что, достигнув предельной всеобщности и по содержанию, и по форме, подчеркивает Энгельс, они как диалектический закон приобретают абсолютное значение. Но, как было сказано, это “кроме прочего”. Прочее же заключается в том, что понятия как мыслительные формы вообще собственного развития не имеют. Потому-то, если осуществить в логической форме развитие понятия, то оно, не имея фактически собственного развития, на- чинает воспроизводить действительное развитие, отражаемое им. Его же – понятия – действительное развитие осуществляется вне его мысленной формы, опять-таки в действительности, но действительности такой особой формы, какой является общественная практика, практическое развитие, практическое воспроизведение вещей, которое непосредственно понятием и воспроизводится прежде всего. Через понятийное воспроизведение практического воспроизведения происходит воспроизведение действительного развития и обобщение механизма всеобщего развития (в том числе и развитие от действительности в содержание знания, понятия).

“Вся логика является доказательством того, что абстрактное мышление само по себе есть ничто... что только природа есть не- что” [12, с. 171]. С точки зрения диалектического материализма всякое “ничто” есть определенное ничто и, таким образом, значит, сразу же некоторое нечто.

Не оставляет это ленинское положение также никакой надежды на

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

329

выделение некоей “объективной диалектики” развития. Характерно, что Ленин говорит не о том, что есть-де диалектика действительности и вместе с этим “диалектика понятий”, а также “диалектика познания”, речь о другом: если понятия в состоянии схватывать объективное всеобщее, то эта их суверенность указывает на то, что есть диалектика понятий и диалектика познания и “ее (а не èõ. – В. Б.) объективное значение”, т. е. это движение понятий и есть процесс познания, отражения развивающейся действительности. И это говорит в пользу полного совпадения в одном того, что зовется диалектикой, логикой и теорией познания.

Чтобы в этих вопросах не ошибаться, нужно не сходить с позиций генетического развития: из чего рассматриваемое есть пошло, как развивается, какова тенденция развития и куда идет развитие (т. е. как отдифференцировываются в процессе восходящего развития моменты, стороны, скажем, органы единого “организма” в его саморазвитии, и при этом остаются целым, снимаются в этом единстве, снимают в себе это высшее единство (целое). У организма нет частей. У единого живого “организма” диалектической логики – то же самое. Части есть у трупа. Если расчленить организм на части, то сколько ни соединяй, объединяй их, живое не вернешь. Не является ли усиленное подчеркивание единства диалектики, логики и теории познания показателем того, что предварительно осуществлено разъединение и разведение в разные стороны частей неразъединимого, а потом прилагают все силы к объединению, составлению, состыковыванию во внешнем единстве. Потому в решении этой проблемы так мало результативности, тем более “единства”, “тождества”, “совпадения” во взглядах философов. Если бы имели место здесь три теории, как говорят, три отрасли и т. п., то речь должна бы идти не о том, что не надо трех слов, а совсем наоборот, что непременно нужны такие три слова.

Верный результат здесь можно получить, если подойти к вопросу, как советует Л.К.Науменко, “с точки зрения диалектики как теории развития, если попытаться оценить целое в свете такой ее стороны, которая одновременно является генетическим исходным пунктом его развития” [75, с. 318].

Для таких форм, как понятие развития, диалектические категории и других всеобщих форм общим единым корнем, из которого вырастает, восходит все единство многообразия, является общественная практика. Вопрос лишь в том, какая конкретная практика, какой конкретной формы является родителем таких определенных понятий и ка-

330	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

тегорий всеобщего ðîäà, всеобщего понятия, всеобщего развития. Всеобщий же закон всеобщего движения всеобщей материи (именно

материн, не меньше), т. е. сама суть его (движения) с внутренней тенденцией к развертыванию в восхождение, круговорот и т. д. и есть то, что называется развитием (и тоже всеобщим). И в этом смысле можно сказать, что развитие есть то же движение (всеобщее движение), но со стороны его сущности, закона, причинной связи, а не формы, внешности и т.д.

Выше было показано, как развитие (в котором, кстати, с необходимостью формируется общее, всеобщее) как бы самозарождается в движении, в элементарной форме движения (как в клеточке), в самом способе существования, в самом ее имманентном самодвижении, вытекающем из такого противоречивого способа существования любой формы движения, когда утвердить себя как данную оно может лишь через отрицание себя же и затем разрешение этого противоречия и превращение в иную сущность, в высшее и т. д. Как отмечал Ф.Энгельс, “истинное – естественное, историческое и диалектическое – отрицание как раз и есть (рассматриваемое со стороны формы) движущее начало всякого развития разделение на противоположности, их борьба и разрешение”* [25, с. 640].

Все знают, что отрицание отрицания невозможно без противоречия. Но это знание следует довести до понимания того, что противоречие не менее немыслимо без отрицания отрицания, ибо это и есть собственно развертывание противоречия, закон его развертывания со стороны внутренней формы. Видимо, традиционное, школьное, учебное рассмотрение законов диалектики, помещенных в различных отделах учебника, разделенных в пространстве и по времени изучения, дает о себе знать.

Формы движения сами, по самому своему внутренне противоречивому способу существования как бы переливаются в развитие (не могут не “переливаться”, ибо они есть не что-то с развитием сосуществующее, а самого развития материи внешность, форма, бытийность), как самодвижение непременно превращается в саморазвитие, а саморазвитие – в ступени развития и, таким образом, – во всеобщую связь. И это заключено в самой противоречивой природе всех вещей, всех форм движения, в проти-

* И это, последнее, – разрешение – главный здесь момент, революционный (высшая точка борьбы), в отличие от первого отрицания, самоотрицания (= противоре- чие), остававшегося еще в пределах эволюционного развертывания. И только наличие этого момента (революционного), доразвитие до него – разрешающего и завершающего противоречие – и позволяет говорить уже о развитии в целом.