В. А. БОСЕНКО-Всеобщая теория развития-1

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

331

воречивости самого способа существования движения, которое и есть всегда самоотрицание. Быть вещи внутренне противоречивой – значит находиться в самоотрицании. А где есть отрицание, движение, там следующий шаг (превращение единой формы движения в другие) будет вторым отрицанием, отрицанием отрицания со всеми его особенностями. А это уже есть внутренняя форма развития. Затем, как мы видели, происходит самоотрицание всего данного цикла в целом и т.д., – поступательное восхождение. Поэтому Энгельс и говорит, что “всякое развитие, независимо от его содержания, можно представить как ряд различных ступеней развития, связанных друг с другом таким образом, что одна является отрицанием другой”.

Нетрудно заметить, что все вышеописанное развитие, восхождение, развертываемое из исходного понятия всеобщего движения, получено и выражено логическим путем, в движении понятий и категорий. И нет сомнения в том, что “отрицание”, “необходимость”, “бесконечность”, “всеобщее”, “единство противоположностей”, “развитие” и т. п. без понятия немыслимы, и искать их как таковые существующими в природе бессмысленно. Это было бы все равно, что искать понятия существующими в природе. Вместе с тем мы нисколько не можем сомневаться также и в том, что речь при этом шла о действительном объективном положении вещей, обнаруживающем себя, высвечивающем, выказывающем, схватываемом, отражаемом и выражаемом с помощью движения понятий (но не создаваемом им)*. Причем не сами понятия становятся здесь предметом рассмотрения,

*Конечно же, нельзя отрицать истинность умопостигаемых, постигаемых логи- ческим, теоретическим мышлением сущностей на том основании, что они лишены пространственного и временного вещества чувственности. “...Стоимость есть категория, которая еntbеhrt des Stoffes der Sinnlichkeit (лишена вещества чувственности. – Ðåä.), но она истиннее, чем закон спроса и предложения” [34, с. 154]. Кант же считал “злоупотреблением логики” и превышением ее компетенции и возможностей, если она, вместо того, чтобы “быть только каноном суждения, признается за органон для образования объективных взглядов” [34, с. 153].

Именно “теоретическое познание должно дать объект в его необходимости, в его всесторонних отношениях, в его противоречивом движении an und fur sich (в себе и для себя. – Ред.)” [34, с. 193]. Разумеется, “человеческое понятие эту объективную истину познания “окончательно” ухватывает, уловляет, овладевает ею лишь когда понятие становится “для себя бытием” в смысле практики” [34, с. 193]. К этой проблеме Ленин вернется в работе “Еще раз о профсоюзах...” и сформулирует как неотъемлемое требование логики в диалектическом материалистическом ее понимании: “Вся человеческая практика должна войти в полное “определение” предмета...” [37, с. 290].

332	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

анализа, и не их собственное развитие входит (и затем содержится) в содержание понятия развития, а их “плоть и кровь”, говоря словами Аристотеля, которая остается и развивается вне их. Они же сами (понятия) остаются как бы “прозрачными”, не имеющими собственного развития и – таким образом – лишь “средством” раскрытия действительных вещей в их сущности, раскрытия на уровне сущности, “средством” доведения до понимания последней. Они остаются такими же прозрачными, как глаз, который не видит и не должен видеть себя, свое строение и функционирование, когда осуществляет видение окружающего (если бы он видел свое строение, то не видел бы ничего)*.

Итак, перед нами было не просто развитие мыслительной формы суждения как такового (на гегелевский манер), а развитие наших, но покоящихся на практической основе, теоретических знаний, понимания (имеющего объективное, независимое от нас истинное содержание) природы движения вообще [25, с. 539].

Осуществляя движение понятий по законам диалектической логики ( = по законам развития), мы получаем воспроизведение реального движения не со стороны формы движения, а со стороны его сущности

– как развития. Иначе говоря, получаем превращение внешнего во внутреннее, углубление и вскрытие в движении развития. Причем это будет выказывающее себя реальное развитие, а не результат оперирования понятиями (как у Лассаля [34, с. 313]). Учитывая, что общие понятия и категории “субъективны в своей абстрактности, оторванности, но объективны в целом, в процессе, в итоге, в тенденции и источнике”, понятно, почему, обеспечив понятиям в диалектической логике, диалектическом способе мышления такую подвижность, процессионность, тенденцию и т. д. (соответственно лишив тем самым их формальной абстрактности, оторванности), мы, развертывая понятия по их внутренним определениям, фактически воспроизводим действительное

* Соскальзывание с анализа действительности к анализу средств постижения развития – понятий, категорий и т. п. – равнозначно желанию путем анализа законов грамматического построения предложения получить знание законов физических процессов, о которых в этом предложении идет речь, или с переходом на шкалу измерения атмосферного давления в гектопаскалях ожидать изменения погоды. Гипертрофированное выпячивание понятий и категорий, когда они подставляются на “предметный стол” исследования вместо действительности, и их анализом подменяется анализ действительности с помощью понятий, может дать, по мнению Энгельса, лишь “кажущееся саморазвитие одного понятия из другого” [26, с. 177] и создать иллюзию, будто именно они даруют развитие действительности.

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

333

положение вещей по их внутренним противоречиям.

Поэтому, хотя все, что говорилось выше о развитии, общем и т. д., развертывалось исключительно в категориях и понятиях, мы при этом, по существу, “видели”, что (и как) “реальное развитие... развивает реальное противоречие” [14, с. 491]. Более того, видя, чту именно “развитие развивает”, получаем в результате понимание, что сущность движения – развитие, сущность развития – противоречие, сущность противоречия – борьба. Желая выразить все это короче, но так, чтобы схватить саму суть дела, главное в нем и определяющее, можно сказать, в конечном счете, что “развитие есть борьба противоположностей” (Ленин). И этим все сказано. Разумеется, такое понимание может быть выводом лишь диалектической (диалектически понимаемой) логики. Можно сказать, что диалектическая логика – это логика развития, логика постижения в движении развития, логика, доведения до понимания и выражения развития.

То, что называется логикой в материалистическом диалектическом понимании, – это, строго говоря, не наука о мышлении (не о собственно мышлении, ставшем предметом рассмотрения, анализа) и его формах (как иногда представляют), а само мышление, способ мышления (в действии) и, соответственно, способ познания, постижения действительного положения вещей со стороны законов их развития. Отсюда о диалектике можно сказать, что она постольку теория развития, поскольку – логика, а логика постольку, поскольку – теория познания (теория познания реального развития, и в этом смысле – теория развития). Она не технология мышления, построения высказываний и т. п., переключающих на себя внимание анализа, исследования и превращающих себя в предмет и цель диалектической логики. Именно таким образом в “обычной логике формалистически отделяют мышление от объективности” [34, с. 165]. Такой подход ничем не отличается от злосчастной онтологии, с той только разницей, что направленной на мышление, поставленное точно так же во внешности, т. е. выходит та же “логия”, “учение”, но только на сей раз не о бытии, а о собственно мышлении. Такая “онтология мышления” (без теории познания) была бы претензией на логику собственно мыслительных форм, оторванных от объективного материального содержания в духе объективного идеализма.

Когда говорится, что вопрос не в том, есть ли движение, а в том, как его выразить в логике понятий, то это можно истолковать или формально, в смысле проблемы изображения в языковых формах чув-

334	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

ственно воспринимаемой картины движения, или в смысле схватывания самой сущности движения, его внутреннего закона, который только и может быть постигнут через движение понятий. Первое – нечто сходное с проблемой возможностей изображения одного и того же события разными формами, жанрами и т. п.: можно нарисовать, можно и рассказать. Второе – это то, что называется доведением до соответствия своему понятию, т. е. до необходимости, развития. Таким образом, дело не в выборе формы изображения, а в постижении с помощью движения понятий, вскрытии, обнаружении того, что во внешности, в явлении, в видимости и т. д. не обнаруживает подлинной сущности, а выглядит как простое изменение, перемещение и т. п.

Характерно, что есть движения такой формы, которые вообще не имеют непосредственной, чувственно воспринимаемой видимости, но суть их все равно в той же самой развивательности, противоречивости, самодвижении. И постигается она опять-таки через логику понятий, через движение, развертывание понятия. В этом и заключается вопрос, проблема “выражения движения в логике понятий”, т. е. в доведении внешнего до внутреннего, проникновении во внутреннее (а не

âизображении), углубление, что возможно только через восхождение

âдвижении понятий.

Исходя из такого понимания сути диалектической логики – как работающей диалектики, выполняющей одновременно познавательную роль через логическое движение понятий и этим же самым – роль выражения, отображения познанного (в тех же понятиях, с помощью которых осуществлялось познавание), невозможно выделить в самостоятельную от логики науку – теорию познания или теорию развития. В. И. Ленин, рассматривая диалектическую логику как одновременно и теорию познания, показывал, как оперирование понятиями, движение понятий, поскольку они имеют объективное содержание, самой логикой своего движения по своим определениям выполняют познавательную функцию превращения действительного положения вещей в содержание знания, в объективную истину. “Íå психология, íå феноменология духа, à логика = вопрос об истине, – писал он. – В таком понимании логика совпадает с теорией познания. Это вообще очень важный вопрос”. “Общие законы движения м и р а и м ы ш л е н и я ” [34, ñ. 156].

И никакой особой теории познания, которая была бы наряду с этой нормально выполняющей теоретико-познавательную функцию логикой, не нужно. Это одно и то же. Движение понятий и есть тео-

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

335

ретико-познавательное воспроизведение действительности, а не просто мысленное оформление, высказывание, выражение в идеальных формах, терминах, знаках и т. п. уже познанного. То, что называется в диалектическом материализме отражением, включает в себя не è процесс познавания, è процесс выражения познанного в мысленных формах, а один, единый процесс с единым механизмом, функционирующим как одно. Диалектическое мысленное выражение формируется в самом ходе воспроизведения действительности, которое осуществляется движением тех же понятий. В. И. Ленин в “Философских тетрадях” отметил: “Образование (абстрактных) понятий и операции с ними óæå включают в себе представление, убеждение, сознание закономерности объективной связи мира. <...> ...самое простое обобщение, первое и простейшее образование понятий (суждений, заключений etc.) означает познание человека все более и более глубокой объективной связи мира. Здесь надо искать истинного смысла, значения и роли гегелевской Логики. Это NB” [34, с. 160-161]. На полях к этому В. И. Ленин замечает: “NB. К вопросу об истинном значении Логики Гегеля” [34, с. 160].

И это значение диалектической логики как раз в том, что она – теория познания. В материализме она иной не может быть. И делает ее таковой уже то, что понятия всегда содержательны, а не априорные формы разума, и неизбежно выражают объективные связи мира*. А понятия это не просто мысленные формы для обозначения внешних вещных форм бытия, а формы человеческой деятельности – орудия постижения, раскрытия сущности.

В адрес прокантианского стремления некоторых авторов рассматривать теорию познания как-то отдельно от логики В. И. Ленин заме- чает попутно: “К Гегелю надо бы вернуться для разбора шаг за шагом какой-либо ходячей логики и теории познания кантианца и т. п.” [34, с. 160]. Кантиански выделенная теория познания, претендующая

* В. И. Ленин прямо говорит: “Логика есть учение о познании. Есть теория познания. Познание есть отражение человеком природы. Но это не простое, не непосредственное, не цельное отражение, а процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов etc. (мышление, наука = “логическая идея”) и охватывают условно, приблизительно универсальную закономерность вечно движущейся и развивающейся природы. Тут действительно, объективно òðè члена: 1) природа; 2) познание человека, = ìîçã человека (как высший продукт той же природы) и 3) форма отражения природы в познании человека, эта форма и есть понятия, законы, категории etc.” [34, с. 163-164]. И кроме этих форм углубления познания, осуществляемого через их логическое движение, больше никакой иной теории познания не нужно.

336	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

на самостоятельность, по существу становится “теорией непознаваемости”, ибо утрачивает связь между понятием и объективностью, образует пропасть между вещью в себе и явлением, вследствие чего теряет объективность истина, возникает вопрос о “границах познания”. Эскалация в этом направлении и была присуща неокантианству. Не удивительно, что подобное выделение теории познания соблазнительно для некоторых естествоиспытателей, не справляющихся с релятивистскими трудностями в познании.

“А диалектика, в понимании Маркса и согласно также Гегелю, вклю- чает в себя то, что ныне зовут теорией познания, гносеологией” [33, с. 54-55]. Даже по тону этого замечания видно, что В. И. Ленин не одобряет попытку создать особую теорию познания (“то, что ныне зовут теорией познания, гносеологией”), которая бытовала бы наряду с диалектикой, диалектической логикой. Нетрудно понять смысл ударения, которое делает В. И. Ленин в словах “Диалектика è å ñ ò ü теория познания (Гегеля и) марксизма” [34, с. 321]. Диалектика-логика не может не быть теорией познания. Именно на эту сторону дела не обратил внимания Г. В. Плеханов. А это, по словам Ленина, даже не сторона дела, а суть дела, ибо логический процесс – движение понятий и гносеологический – по раскрытию сущности, по получению объективной истины к даже – по соответствующему диалектическому оформлению высказывания – один и тот же процесс.

*****

Мы не будем рассматривать механизм работы диалектической логики. Нас сейчас больше интересует то, что является исходным (понятийным) материалом для ее диалектико-логико-теоретико-познаватель- ной работы, точнее, даже не сами понятия, а прежде всего объективное основание, то, необходимым и непосредственным аналогом чего является, в конечном счете, понятие всеобщего развития.

Другими словами, какое конкретное материально движение, какой особенной формы (а что обратиться следует непременно к реальному, конкретному движению, для материалиста несомненно) в состоянии обеспечить объективную основу, содержание и реальную всеобщность богатому определениями исходному понятию, из которого можно получить понятие всеобщего развития? Более того, такая реальная конкретная форма движения по самому своему способу существования должна с необходимостью генетически вызывать к жизни из себя не-

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

337

посредственно такой феномен, каким является вообще понятие и, наконец, всеобщее понятие всеобщего развития (из себя и для себя, для самого же реального развития, продолжение которого просто невозможно на данном этапе без идеального воспроизведения, выражения его в мысленной форме и возвращения через практическое воплощение).

Это должно быть движение не любой формы, а такое реальное движение, которое, не переставая быть конкретной, отдельной, особенной, конечной формой движения, вместе с тем, в то же самое время и в том же отношении было бы противоположным – общим*, бесконечным, универсальным, необходимым движением материи, не сводимым к особенности данной формы движения. И дело здесь не в эклектическом, сочетательском внешнем соединении указанных противоположностей по типу: одно (например, отдельное) и наряду с ним другое (общее), а в диалектическом понимании противоречия, где, как говорилось выше, второе есть отрицание первого, свое другое первого и т. д. Здесь же должно обнаруживать себя и раскрывать свою суть в такой форме отрицательности общее è всеобщее, которое, как мы видели, живет превращением, отрицанием отдельного и т. д. и т. п. Дело должно обстоять так же, как было показано выше на противоречивых отношениях понятий и категорий, с той лишь существенной разницей, что здесь речь идет уже не об идеальных понятийных формах, а о реальном, материальном движении, непосредственным и необходимым аналогом которого являются, становятся такие идеальные понятия, и от которого последние получают непосредственное объективное диалектическое содержание.

И такая форма движения есть, это – общественная форма движения. Она конкретная, особенная, отдельная, природная, ибо занимает необходимое, атрибутивное место в мировом круговороте форм движения (начиная от механической формы движения и кончая общественной) бесконечной природы, но вместе с тем она же не только и не просто природа, а изменение, отрицание (в диалектическом понимании последнего) природы, преобразование природного, т. е. такая природа, способом существования которой является изменение природы. В самом основании, особенности, в способе существования этой формы движения, ее живой жизни заключено превращение, предметно-прак- тическое производственное воспроизведение всяких форм движения.

Известно, что по мере того как осуществлялось практическое, произ-

* “Отрицать объективность понятий, объективность общего в отдельном и в особом, невозможно” [34, с. 160].

338	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

водственное изменение, воспроизведение той или иной формы движения, возникала та или иная из конкретных наук о законах движения данной формы (и формировались соответствующие конкретнонаучные понятия). Но здесь еще нет никакой потребности в понятии развития, в понимании развития, ибо собственно развитие еще непосредственно не производится предметно-практическим способом, и рождаться такому понятию (которое может возникнуть только из практики генетически, с необходимостью и для практики) пока и неоткуда, и неза- чем. Общество ставит только те задачи, которые в принципе может решить.

Нет потребности здесь пока и во всеобщем, ибо практика имеет дело с преобразованием (отрицанием) отдельных вещей (и “отдельных”, и “вещей”), а не с такими превращениями, которые были бы превращениями превращений, которые затрагивали бы превращение самого способа всякого преобразования (и, значит, второе отрицание). (А это, как увидим ниже, – превращение общественной формы движения, общественного способа производства и его отрицающей работы.)

Этого не может быть до тех пор, пока общественно-практическое производство будет иметь дело с отдельными вещами и заниматься производством вещей, товаров. Соответственно, и человек, работник тоже остается частичным (непосредственным агентом частичного орудия ча- стичного производства, вещь среди вещей, товар среди товаров) с частичной, разделенной деятельностью (а не универсальной, когда он “умеет все делать” (Ленин)) и, соответственно, не осваивающим всеобщее.

Совсем иное дело, когда в общественной форме движения появляется принципиальная возможность производственно-практического воспроизведения не только отдельных форм движения, а всех пяти форм, составляющих мировой круговорот, и притом в их восходящем поступательном взаимопревращении и, таким образом, как бы в малом “уплотненном” круговороте, осуществляемом общественным производством, происходит воспроизведение большого мирового естественного исторического круговорота (с восхождением в его содержании) в целом. При этом и раскрывается тот самый “ряд подчиненных форм, в которых совершается процесс универсального движения” [25, с. 399]. Причем “эти формы сами доказывают своим действием, что они являются формами одного и того же движения” [25, с. 400], и не оставляют места мнению, подчеркивает Ф. Энгельс, будто всеобщее всех форм движения есть продукт объединяющей работы нашего рассуд-

Босенко В.А. Всеобщая теория развития

339

ка. Наконец, мы узнаем, “что мир представляет собой единую систему, т. е. связанное целое” [25, с. 630], и обнаруживается “связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения” [33, с. 55]*. Соответственно возникает потребность в особой науке (понятии, теории) уже не просто о законах движения той или иной формы (что остается в компетенции конкретных наук, склассифицированных по формам движения), а о законах всякого движения, всех форм движения, но ни одной – в особенности, т. е. о законах вышеупомянутого всеобщего “одного и того же движения”.

Законы и внутренняя логика всей этой мировой связи и превращения всех форм во все, получившие воспроизведение и обнаружение в высшей из форм движения – общественной, или, иными словами, “движение материи respective движение истории, улавливаемое, усвояемое в своей внутренней связи” [34, с. 144-145], – все это и составляет содержание такой особой науки о “всемирной, всесторонней, живой связи всего со всем и отражения этой связи... в понятиях человека... дабы обнять мир” [34, с. 131]. А это и есть то, что называется диалектикой, т.е. учением о законах “развития всего конкретного содержания мира и познания его” [34, с. 84]. Причем об одних и тех же законах и самого объективного развития, включая практическое воспроизведение его в общественной форме движения, и познания (развития познания как познания развития), воспроизведения этого развития в движении мышления.

Все, что составляет диалектическую концепцию развития, содержание всеобщего принципа развития, весь механизм теории развития

– это, по существу, и есть реконструированный действующий механизм мирового круговорота (“начиная от простого перемещения и кон- чая мышлением”**, по словам Ф.Энгельса), но непосредственно взя-

*Но это уже не просто связь непосредственно отдельных конкретных форм бытия, вещей друг с другом (между собой) и, таким образом, внешнее единение, а связь внутренняя, через отрицание самой отдельности, т. е. диалектическая связь с диалектически понимаемым отрицанием как формы связи, дающей конкретно-всеобщее и соответствующие отдифференцированные ступени (формы) его.

**Максимальное “уплотнение” этого круговорота дает нам противоречивое отношение крайних его пунктов в виде абсолютного противополагания относительных противоположностей как отношение бытия и мышления, природы и духа, материи и сознания. И оно как гносеологическое (теоретико-познавательное) отношение (= основной вопрос философии) не только входит, как мы видели, в определение материи, в определение сознания и всех категорий, обладающих предельной всеобщностью и претендующих на статус философских. Оно и теорию развития делает теорией познания.

340	Босенко В.А. Всеобщая теория развития

тый из практического “уплотненного” воспроизведения его в “малом круговороте” общественной формы движения и получивший идеальное выражение. В нем и развертывание противоречия, и переход количества в качество, и восхождение, “развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе („отрицание отрицания”), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; – развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; – „перерывы постепенности” [33, с. 55].

Таким образом, когда говорится, что законы диалектики берутся из действительности, то имеется в виду не просто окружающая нас, созерцаемая нами природа вещей, а развитие, которое господствует в природе и в обществе; но не в смысле развития и там, и там, а как единое развитие, составляющее единую естественную историю, доразвивающееся до продолжения в форме общественной истории (в которой в форме практики происходит воспроизведение всей предшествующей истории). Как говорит Энгельс, “история природы и человеческого общества (т. е. одна история. – Â. Á.) – вот откуда абстрагируются законы диалектики. Они как раз не что иное, как наиболее общие законы обеих этих фаз исторического развития, а также самого мышления” [25, с. 384]. Т. е. история природы и человеческого общества – это лишь ôàçû единого развития, законы которых одни, общие для обеих фаз вместе, а не той и другой в отдельности. Абстрагирование законов, вычленение и затем их идеальное выражение, осуществляется не мыслью, а самим реальным развитием (историей), достигшим общественной формы, формы практики, которая воспроизводит развитие истории в уплотненной форме и этим абстрагирует всеобщий закон развития. “Диалектика в нашей голове – это только отражение действительного развития, которое совершается в мире природы и человеческого общества и подчиняется диалектическим формам” [26, с. 177]. “...Диалектика головы – только отражение форм движения реального мира...” [25, с. 519].

Такой выраженный во всеобщей форме аналог всеобщего, мирового восхождения-круговорота уже может претендовать на “метод объяснения для происходящих в природе процессов развития”. Заклю- ченный в нем действующий механизм диалектико-логико-теоретико- познавательного функционирования выступает не только “повторением пройденных ступеней иначе, на более высокой базе”, но – таким