Постмодернизм
(кон. 20 века)
Франция
("постмодернизм" — то, что следует за современной эпохой, за модернизмом, то есть, за рациональным, системным мышлением Нового Времени)
Главные представители:
Ж.-Ф. Лиотар, М. Фуко, Ж. Делез, Ж. Деррида
Главные идеи:
1) антисистемность действительности — отказ от рационального подхода к миру
отказ от преобразования и систематизации мира (мир богаче и разнообразнее любых схем)
2) «смерть субъекта», он перерастает быть центром системы представлений, деконструкция – критика понятия центра
безличные «потоки желания», имперсональные «скорости»
«катастрофа смысла», отсутствие «веры в смысл»
4) свобода от чего бы то ни было, от любого давления, диктата, ответственности.
отрицание любых норм и традиций (религиозных, этических, политических), отказ от любых авторитетов
идеал — спонтанная человеческая деятельность,
философия – игра, развлечение
5) истина – характеристика, относящаяся исключительно к высказываниям, к тексту, а не к миру
тексты не связаны с реальностью, действительность не говорит, говорят люди, причем на языке, созданном ими же
истина – из сравнения текстов, она не открывается, а создаётся
относительность любых обретенных истин, любое знание может и должна быть подвергнута сомнению
мир культуры и сам человек рассматриваются как бесконечный текст, возможность бесконечного количества интерпретаций текста
Жан-Франсуа Лиотар
(1924- 1998)
Книги
«Состояние постмодерна», «Феноменология»
«Anima minima»
|
|
1. Определил понятие Постмодерн как кризис метасценариев (великих проектов). В этом смысле Лиотар близок к позитивизму.2. Деятельность Лиотара характеризуется постоянной оппозицией универсалиям, мета-нарративам (рассказам) и обобщенности. Он неистово критикует многие заявления «универсализма» Просвещения, а несколько его работ специально направлены на то, чтобы подорвать те фундаментальные принципы, на которых зиждутся эти многообещающие претензии.
В известной работе «Состояние Постмодерна» (1979), он утверждает, что наш век с его постсовременным состоянием отмечен «скептицизмом по отношению к мета-нарративам». Эти «мета-нарративы» — часто «великие повествования» — являются грандиозными, крупномасштабными доктринами и философиями мира, типа исторического прогресса, познаваемости всего наукой, или возможности абсолютной свободы. Лиотар утверждает, что мы уже давно не верим, будто рассказы этого типа способны представить и вместить нас всех. Мы стали более бдительными к различению, разнообразию, несовместимости наших стремлений, верований и желаний, и по этой причине постсовременность характеризуется большим количеством микро-нарративов.
3. Ради этого понятия Лиотар спорит и дает иное истолкование витгенштейновским «языковым играм». В работах Лиотара, термин «языковые игры», называемый иногда «фразовый режим», обозначает разнообразие общностей значений, неисчислимые и несоизмеримые отдельные системы, в которых производятся значения и правила для их циркуляции.
В книге «Состояние постмодерна» Лиотар пишет:
|
Когда этот метадискурс прибегает эксплицитным образом к тому или иному великому рассказу, как, например, диалектика Духа, герменевтика смысла, эмансипация разумного субъекта или трудящегося, рост богатства и т. п., – то науку, которая соотносится с ним, в целях самолегитимации решают назвать "модерном". … Упрощая до крайности, мы считаем "постмодерном" недоверие в отношении метанарративов. … Существует много различных языковых игр – в силу разнородности их элементов. Они дают возможность своего учреждения только через места сбора и распределения информации – это локальная детерминация. … Наша рабочая гипотеза состоит в том, что по мере вхождения общества в эпоху, называемую постиндустриальной, а культуры – в эпоху постмодерна , изменяется статус знания. … В форме информационного товара, необходимого для усиления производительной мощи, знание уже является и будет важнейшей, а может быть, самой значительной ставкой в мировом соперничестве за власть. … вопрос о двойной легитимации [научного знания] не только не снимается, но напротив, становится все более актуальным. Обращение к великим нарративам исключено; и мы не можем прибегать ни к диалектике Духа, ни к эмансипации человечества как оправданию постмодернистского научного дискурса. |
|
4. Итак, основной формой «употребления» знания являются «нарративы» — повествовательные структуры, характеризующие определенный тип дискурса в различные исторические периоды. Лиотар выделяет:
1) «легитимирующие» макронарративы, цель которых — обосновать господство существующего политического строя, законов, моральных норм, присущего им образа мышления и структуры социальных институтов.
2) Наряду с макронаррациями существуют также и «языческие» микронарративы, которые обеспечивают целостность обыденной жизни в ее повседневном опыте на уровне отдельных первичных коллективов (напр., семьи), и не претендуют на позиции власти.
3) Уже сам дискурс, по Лиотару, является метанаррацией и создает «социальную мифологию», которая поддерживает функционирование всех механизмов управления.
Специфика нашего времени как «после современного» («постмодерна») заключается, согласно Лиотару, в утрате макронарративами своей легитимирующей силы после катастрофических событий XX века (например, Холокост).
5. выражает опасение, что атомизация (разобщенность) людей, подразумеваемая понятием микро-нарратива и языковых игр, ведет к краху этики. Раньше часто считалось, что универсальность является необходимым условием существования этических суждений: так, «Не укради» является этическим суждением, в то время как «Не кради у Маргарет» таковым не является. Последнее слишком оконкреченно для того, чтобы служить этическим суждением (в чем особенность этой Маргарет?); этическим подобное суждение может становиться только тогда, когда оно опирается на суждение универсальное («Не укради ни у кого»). Но универсалии непозволительны в мире, утерявшем веру в мета-нарративы, и в таком случае этика оказывается под большим вопросом. Справедливость и несправедливость, в таком случае, оказываются тогда только терминами в рамках языковых игр, а универсальность этики улетучивается. Лиотар утверждает, что понятие справедливости и несправедливости остаются корректными только в контексте постмодернизма. Новое определение несправедливости должно использовать правила языка из одного «фразового режима» и применять их к другому. Этичное поведение — то, которое чутко к угрозе этой несправедливости, внимает вещам в их частности и не заключает их в прокрустовы рамки абстрактной концептуальности. Необходимо засвидетельствовать верность иной логике — логике «differend».
Постоянная смена идеологий подтверждает, что вера в господство разума, правовую свободу и социальный прогресс подорвана. Кризис ценностей философии тождества, синтезированных в спекулятивной философии Гегеля, означает отход от тотальности всеобщего и возврат к самоценности индивидуального опыта на микроуровне. «Проект современности», таким образом, ориентирован на автономию морального закона и с необходимостью обращается к метафизике Канта. Право на индивидуальный выбор в своей реализации приводит к практике сосуществования множества различных языков, гетерогенных «языковых игр», полное тождество которых невозможно ввиду различия их целей («денотативные», означивающие игры) и стратегий («прескриптивные», действующие языковые игры). Задачей социальной политики становится не насильственная унификация множественности в единое «коллективное тело» социума и даже не поиск универсального языка для возможности диалога между ними, но сохранение именно этой разнородности, поддержка практики различных «языковых игр». Однако сам радикализм Лиотара, наделяющий один лишь дискурс всеми властными полномочиями и придавая ему статус господствующего, тем самым по сути продолжает традиционную линию метафизики.
Жиль Делёз
(1925-1995)
Франция
постомодернизм, постструктурализм
Книги
«Капитализм и шизофрения»
(в соавторстве с Ф. Гваттари)
(т. 1 «Анти-Эдип»; т.2 «Тысяча плато»)
Личность
Учился в Сорбонне. Преподавал в парижском Лицее и Сорбонне.Защитил докторскую диссертацию. Был женат.
Вследствие невозможности работать (рак лёгких, «посажен к кислородному аппарату, как пёс на цепь») покончил с собой, выбросившись из окна своей квартиры. М. Фуко: «Нынешний век будет известен как век Делёза»
Философия
1) борьба против современного фашизма (вырастающего из жажды власти, подавляющей и эксплуатирующей человека), «семья — первая ячейка фашизма» (здесь дети учатся любить того человека, который бьет и подавляет их, затем дети перенесут эту любовь на подавляющие фигуры в своей взрослой жизни)
2) Ризома (фр. rhizome «корневище») — наглядным образом для неё выступает запутанная корневая система растения, у ризомы нельзя выделить ни начала, ни конца, ни центра, ни центрирующего принципа, ни единого кода; основные свойства ризомы: (1) связь, (2) гетерогенность, (3) множественность, (4) незначащий разрыв, (5) картография, (6) декалькомания.
Ризома противостоит неизменным линейным структурам (как бытия, так и мышления), типичным для классической европейской культуры, способна порождать несистемные и неожиданные различия, которые невозможно противопоставить по наличию или отсутствию некоего признака. Ризома включает в себя линии членения, «сравнительные скорости» движения по которым составляют её организацию. Связи линий ризомы образуют так называемое «плато» — временную зону устойчивости в её постоянно пульсирующей конфигурации.
2) «машины желания» (производят поток желания изнутри себя, социальная вселенная составлена из таких машин, соединенных между собой. «Любовь — это не просто когда двое становятся одним или двумя, но когда они становятся сотнями тысяч». Концепция сексуальности Делёза—Гваттари не сводится только к объединению «мужских» и «женских» половых ролей, но к различным потокам, создаваемым тысячами «машин желания» в своей схематической вселенной).
3) «тело без органов» — «виртуальное» измерение каждого «актуального» тела, источник возможностей, обширный запас потенциальных черт, отношений, аффектов, движений. «Сделать себя телом без органов» — экспериментировать с собой, чтобы выводить или активировать такие виртуальные возможности. Эти возможности, в основном, активируются (или «актуализируются») посредством связи с другими телами (или телами без органов).
«Тело без органов» (в расширительной трактовке) пронизано неоформленной и нестабильной материей, потоками во всех направлениях, неограниченными интенсивностями или номадическими сингулярностями, безумными или эфемерными частицами (Тысяча плато). То есть, обычно мы полагаем наш мир состоящим из относительно стабильных сущностей (тел или бытия). На самом деле эти тела состоят из множества потоков, движущихся с разными скоростями. Именно этот жидкообразный субстрат Делез и назвал телом без органов в общем смысле.
