9 Заказ 1690

Все поселки имели площадь-плац, широкие параллельные улицы, пересекаемые первоначально незастроенными проулка-ми. К концу XIX в. во всех крупных поселках были построены церкви или мечети, деревянные или каменные. Некоторые дере-вянные храмы по размерам и архитектурным формам совсем не уступали каменным, например Христорождественская церковь в поселке Кацбахский (рис. 23). Церкви располагались или на по-селковой площади, или за пределами поселка на возвышенности, иногда у кладбища.

Рис. 23. Церковь Рождества Христова в поселке Кацбахский Кизильского района

Кроме церкви, в крупных поселках имелось по две (мужская и женская) казачьих школы. Среди местного населения России оренбургские казаки имели самый высокий процент грамотности. На площади или на главной улице располагалось административ¬ное здание станичного или поселкового правления. На площади же (плацу) проводили войсковые смотры и учебу казаков. Пло¬щадь также служила местом проведения ярмарок, устраиваемых в установленное время. В поселке Кацбах ярмарка проводилась с 25 ноября по 1 декабря, в Николаевской станице — с 6 декабря и с 6 марта. Особенно славилась Наследницкая ярмарка, на которую приезжали из других станиц и поселков. 

В каждом поселке имелось по нескольку мельниц, ветряных и водяных. До настоящего времени сохранилась мельница только в поселке Варшавский Челябинской области (рис. 24); одна ре¬конструирована в заповеднике «Аркаим».

1111

Рис. 24. Ветряная мельница. Поселок Варшавский Карталинского района

Поселки делились на «концы» и «края», которые имели собственные названия. Очень часто внутренняя микротопони-мия поселков говорила о том, кем были и откуда пришли первые поселенцы. Так, поселок Наследницкий состоял из двух концов, один из которых назывался Казаки, другой — Солдаты. Поселок Аландский также делился на две части — Хохлы и Кацапы. Бе- резинский состоял из «калмыцкого» и «вятского» краев. Неплю- евский поселок имел более сложное деление: Бузулук (Бузулука), Сухара, Чугуев (Чугуевка). Микротопонимия Амурского поселка имела иной характер и говорила о топографических особеннос¬тях населенного пункта: Площадь, Арык, Мотня, Забегаловка. Обычно поселки имели 100-300 дворов.

До середины XIX в. преобладали двухкамерные (изба-сени) Или Даже однокамерные дома, а также «изба-связь» (рис. 25): две

э- 131

комнаты, соединенные холодными сенями. Одна из них (кухня) называлась избою, а другая (чистая комната) — горницей. Вход в дом был через сени, откуда одна дверь вела в горницу, вторая — в избу, а третья — в холодный чулан, где хранились сундуки с имуществом, съестные припасы и всякая хозяйственная мелочь. Дома сооружались из крупных (до полуметра в диаметре) лист-венничных или сосновых бревен. Первый венец сруба ставился на вкопанные в землю пни или столбы.

Рис. 25. Дом-связь из лиственничных бревен в поселке Полоцкий Кизильского района

Во второй половине XIX в. усложнилась планировка жи¬лищ. Появились дома: «пятистенки» (сени, изба, горница), «шес- тистенки»; дома углом (угловые связи), «крестовики» (рис. 26), «крестовые связи».

Печь в доме находилась в «избе»-кухне слева от входа, устье печи совпадало с направлением входной двери, над входом распо¬лагались полати. Из избы в горницу вела двустворчатая дверь.

Мебель в домах чаще всего была самодельная: лавки, залав¬ки, лавки-диваны, табуреты, кровати, шкафы-посудники. В на¬чале XX в. появились покупные «венские» стулья. Стены, пол, потолок, оконные рамы не окрашивали; на праздники их скобли-ли и мыли, позднее кое-где стены стали оклеивать фабричными

«шпалерами», а пол и потолок красить. Освещались дома лучина-ми и жировыми светильниками — «мизюкалками», замененны¬ми впоследствии керосиновыми лампами [7].

Рис. 26. Музей-заповедник Аркаим. Дом-крестовик Долгополовых.

Реконструкция

Дворы, как правило, были большими, обнесенными плетнем или дощатым забором. Дворы делились на две части: передний двор и задний — баз или базок. Передний двор, часто мощеный досками или камнем, был при входе в дом. По его периметру раз¬мещали «погребушку» (погреб), амбары, «завозню» (сарай), где хранились хозяйственный инвентарь, телеги и сани, находился навес для дров. Специальная калитка вела на задний двор, где по¬мещались скотная изба для телят и ягнят, хлева для овец и коров и «повети», на которых зимой хранился корм для скота.

Дефицит лесов, а также большая вероятность пожаров в сте¬пи и лесостепи заставили широко использовать в строительстве камень и глину. Сооружением каменных построек занимались чаще всего отходники-башкиры, а впоследствии и сами казаки. Из дикого камня возводились почти все хозяйственные построй¬ки. Дома ставили на высокие каменные фундаменты, а усадьбы огораживали каменными заборами. Нередко встречались и пост-ройки из самана.

В станицах у оренбургских казаков к концу XIX в. получили широкое распространение палисадники перед входящей на улицу стеной дома. Сначала они водились по распоряжению начальства, но вскоре стали непременным атрибутом казачьей усадьбы.

Дома казаков-татар, башкир, нагайбаков и калмыков по вне¬шнему виду не отличались от домов русских казаков. Разница за¬ключалась во внутреннем устройстве. У казаков-мусульман в до¬мах, как правило, выделялись специальные комнаты для женатых сыновей. В каждой комнате у передней стены устраивались нары, устланные кошмами и коврами. Специальную комнату выделяли для женщин. Если не было такой возможности, то горницу спе¬циальной занавеской делили на мужскую и женскую половины. В печь обязательно был вмазан большой котел-казан, в котором варили пищу для всей семьи [3. С. 126-146].

Войсковые обычаи и ритуалы. Браки у казаков заключа-лись довольно рано, но строго в пределах законного возраста (жених— не моложе 18 лет, невеста — 16). Свадебный обряд казаков отличался сложностью и состоял из нескольких этапов: сватовства, зарученья (рукобитья), девичника, бранья, большого, похмельного и других застолий.

Обычно женитьба происходила по выбору родителей. Начи¬налась она со сватовства, в котором участвовали жених, родите¬ли и ближайшие родственники. Решение о женитьбе принимал отец невесты. Это решение сообщалось родителям жениха, затем происходило зарученье, во время которого между родителями молодых в присутствии их ближайших родственников заключал¬ся словесный договор и выговаривался «запрос» или «кладка» (своеобразная плата за невесту). Зарученье заканчивалось «про¬поем» (вечеринкой).

Накануне бракосочетания в доме невесты устраивался де-вичник, во время которого невеста со своими подружками шли в баню. В это время жених со своими друзьями и родственниками угощали родителей и родственников невесты. Вернувшуюся из бани невесту жених одаривал украшениями или платком, а его 134 родственники — родителей, сестер и братьев невесты. После чего шли в дом жениха, где также происходило обильное угощение. Все это время девушки пели песни жениху, невесте, дружке, сва¬хе и другим гостям, за что последние должны были одаривать их деньгами.

На следующий день жених получал благословение родителей и вместе с дружкой и другими «поезжанами» отправлялся за не¬вестой, в доме которой вступал в шутливый торг с ее подругами. После выкупа невесты проводилось небольшое угощение гостей. Затем свадебный поезд, получив благословение родителей невес¬ты, отправлялся в церковь.

Из церкви молодые приезжали в дом жениха, где их встре-чали его родители и снова благословляли. Затем свахи расплета¬ли у молодой косу, подавали новобрачным зеркало и заставляли целоваться. После легкого угощения присутствующих молодых отводили на покой, а гости расходились по домам. На следующий день устраивался «горный стол», куда собиралась вся без исклю¬чения родня с той и другой стороны.

Во время свадебного застолья молодые получили в дар от родителей домашних животных, которые считались основой их будущего хозяйства. Затем дружка разносил на подносе водку и сладости, предлагая «сыры закусить и на сыры положить». Гость выпивал водку, закусывал и укладывал «на сыры» (т.е. обещал лошадь, корову, барана или дарил деньги). Молодые в это время кланялись в ноги.

На второй день после свадьбы устраивался «похмельный стол», куда приходили все желающие; на третий день теща уст-раивала у себя «блинный стол», приглашая молодых и родствен¬ников с той и другой стороны.

Молодожены часто поселялись в доме родителей супруга, но, как правило, впоследствии отселялись. Большинство казаков жили малыми семьями. Однако и в случае отделения молодых пашня казачьей семьи оставалась общей, хотя остальное хозяйст¬во содержались раздельно [3. С. 130-140].

Естественно, что многие обряды в казачьей среде были связа¬ны с воинской службой. Молодых казаков, окончивших курс на¬чальной военной подготовки в станицах и достигших 20-летнего возраста, приводили к присяге (всех вместе и в один день — обыч¬но 1 января). В церкви в присутствии офицеров полкового прав¬ления и станичной администрации они давали клятвенное обе¬щание, которое обязательно подписывалось атаманом станицы, священником и писарем. Затем принявшие присягу заносились в общий список очередности выхода на службу. Присяга казаков- мусульман имела тот же текст, лишь слова «клянусь Евангелием и Крестом» были заменены на слова «клянусь Алкараном».

Торжественно обставлялись проводы казака на службу. Вече¬ром перед отправлением полка у «новостаничных» казаков соби¬рались родственники, устраивалась гулянка. На следующее утро по звуку сигнальной трубы станичники собирались на площадь, где проводился напутственный молебен с окроплением святой водой казаков и лошадей. Затем казаки разъезжались по домам, где в это время собирались все провожающие. Считалось непре¬менным долгом посетить «походного».

Молодежь во дворе танцевала, пела казачьи песни. Старики и женщины собирались в избе, где отставные казаки рассказывали о былых походах. В горнице устанавливался стол с обильными угощениями. На почетном месте, под образами, садился сам «по¬ходный» казак, рядом с ним — отец и мать. Всех присутствующих угощали водкой, каждый высказывал пожелания удачи на служ¬бе. После угощения родители благословляли сына, отец (или дед) читал наставление, как должен казак служить верой и правдой Царю и Отечеству. После этого все выходили во двор. «Походно¬му» подводили его коня в полном снаряжении. Казак кланялся коню в ноги с просьбой не выдать его в трудную минуту. Пос¬ле этого он прощался с родными, садился в седло, выпивал про¬щальную чарку водки — стремянную.

Большим праздником было возвращение казаков со службы или из похода. Встречать казаков выходили далеко за околицу. 136

Однако если в рядах возвращавшихся были погибшие, то сущест¬вовал печальный ритуал сообщения близким о трагедии. Не уви¬дев на привычном месте в строю своего казака, жена или мать спрашивали: «Где мой Петр?». Если тот был ранен или нездоров, казаки отвечали: «В обозе». Если погиб, то говорили: «Сзади, матушка, сзади». И так пока последний в колонне, не сказав ни слова, не отдавал папаху убитого. Смысл обычая заключался в том, что погибших в бою казаки продолжали числить в своих рядах.

Главным войсковым праздником являлся день святого вели-комученика Георгия Победоносца — покровителя оренбургских казаков. Сама церемония праздника сложилась к середине XIX в. Утром из штаба войска выносилось Большое войсковое знамя, по¬жалованное императрицей Елизаветой Петровной в 1756 г., за ним двумя колоннами несли все знамена войска. За знаменами шли войсковые генералы, офицеры, войсковое правление, юнкера ка¬зачьего училища. Шествие направлялось к Георгиевскому собору и сопровождалось пением гимна «Боже, царя храни». По всему пути следования выстраивались казаки на конях.

В собор вносились два знамени: Большое войсковое и «Паду- ровское» знамя за «За отличие в турецкую войну 1829 г.». Служил молебен архиепископ Оренбургский и Уральский. По окончании молебна производился 31 выстрел из орудий льготной батареи. Архиепископ вместе с войсковым атаманом обходил ряды казачь¬их частей и кропил все знамена святой водой. После парада перед войсковыми святынями (затем их возвращали в штаб) для участ¬ников торжества накрывались столы. Первый тост поднимал вой¬сковой атаман, поздравляя всех присутствующих с праздником. По окончании застолья в оренбургском Форштадте начинались народные гулянья с песнями, танцами, джигитовкой [3. С. 130— 140].

Большое значение в войске придавалось религиозно-нрав-ственному воспитанию. Религиозной святыней православных казаков была чудотворная икона Табынской Божьей матери.

137

Существует несколько версий и легенд о явлении народу святого лика Божьей Матери. Вот одно из преданий.

...Икону с ликом Богоматери, лежащую на прибрежном кам¬не, нашел неверный башкир и надругался над ней: топором (саб¬лей) расколол на две половины и бросил в источник. Но произош¬ло чудо: половинки в воде сошлись и срослись. Удивился башкир, вытащил икону из воды, глянул на святой лик, а у Богоматери из оживших глаз потекли слезы, из трещины в дереве, как из раны, закапала кровь. Потрясенный башкир испугался и ослеп. Пове¬дал он людям о большом чуде, отнес икону в церковь — и зрение вернулось к нему...

С тех пор девятая пятница после Пасхи, день явления святого лика Богоматери, стал считаться в местных краях престольным праздником. Пасха, как известно, праздник переходящий, поэто-му день Табынской Богоматери праздновался где-то между вто-рой половиной июня и первой декадой июля.

Все места на берегу реки, связанные с явлением иконы, были канонизированы как святые: святой источник, святые камни и бе¬реза. Жители близлежащих поселков и станиц, уездов и губерний Урала признавали чудотворную силу иконы и связанных с ней мест.

Ежегодно икону провозили по всем казачьим станицам Орен-бургского войска. Каждый раз для нее составлялся специальный маршрут следования, который начинался обычно в июне, а закан¬чивался 7 сентября в Оренбурге, где проходила литургия по это¬му случаю. 22 октября чудотворная икона из Введенского собора также торжественно отправлялась в станицы Уральского казачь¬его войска. Тысячи верующих собирались для поклонения образу Божьей Матери. В храмах служили торжественную литургию в честь Богоматери, верующие просили ее об избавлении мужей и сыновей, несущих воинскую службу, от вражеской пули; моли¬лись перед иконой о том, чтобы казаки невредимыми вернулись в отчий дом. Последний крестный ход состоялся осенью 1919 г. в станице Нежинской под Оренбургом. Известно, что икона была 138 вывезена в Китай А.И. Дутовым, где пропала во времена «куль¬турной революции».

Особое место занимали в культуре православных казаков престольные праздники, которые устанавливались в честь от-крытия церкви в данном селе или в день поднятия колоколов на новой церкви. «Престолы» (своего рода локальные праздники) отмечались не только и не столько в честь святого покровителя, но обязательно как праздник данного села, прихода, общины в соответствии с аграрно-культовыми канонами. На престольный праздник в гости приезжали родственники и знакомые со всех окрестных мест. Часто гулянье продолжалось не один день. Так, в поселке Полтавка на Казанскую гуляли три дня.

Праздничное веселье не ограничивалось одним днем и в других поселках (особенно если населенный пункт являлся станицей). Например, в станице Варшавская (Верхнеуральский уезд Оренбургской губернии) престольный праздник — Покров день (14 октября); в станице Кизильской (Верхнеуральский уезд Оренбургской губернии) — Михайлов день (в честь покровите¬ля воинов Святого Михаила-Архистратига ■— одного из самых почитаемых святых у оренбургских казаков наряду с Георгием Победоносцем).

К престольному празднику нередко были приурочены яр-марки, собиравшие огромное количество народа; у казаков же назначались военные смотры и парады, соревнования по выезд¬ке лошадей и джигитовке. День престола — это настоящий пир, веселое гулянье с ярмаркой, качелями, песнями и танцами [5. С. 295-296].

Что касается традиционных праздников и обрядов казаков, то в целом они соответствовали традиционному русскому крес-тьянскому календарю. На некоторые традиционные православ-ные праздники (крещение, благовещение, рождество) наложила отпечаток сословно-этнографическая специфика казачества, что выражалось в военизированном характере праздников — ноше-нии формы, салютовании (стрельба из огнестрельного оружия),

139

военно-спортивных играх. Среди казаков-мусульман широко были распространены мусульманские обряды и праздники (ура- за-байрам, курбан-байрам и др.) и древние тюркские календар-ные праздники (сабантуй, каргатуй и др.). У нагайбаков традици-онные обряды и праздники сочетали в себе черты христианства и древних домонотеистических верований.