Текстовые акты

Текст есть система означающих, которые согласно классическим формулировкам связаны со своими означаемыми - в конечном итоге, с элементами реальной жизни - условными соответствиями. Значение текста создается не этими единичными соответствиями, а их системой в целом, которая именно так, в целом, относится к реальной жизни. Слово 'хлеб', к примеру, ничем не похоже на кусок хлеба; но семиотика умеет объяснить, в чем природа их отношений. Существуют, однако, целые классы текстов, которые более тесно связаны с аспектами реальной жизни вроде хлеба. Таковы речевые акты ⁷³. В случае адекватного произнесения эти формулы меняют реальное поведение людей. Например, если священник говорит двум людям "Объявляю вас мужем и женой", то они становится таковыми. Если председатель говорит "Объявляю собрание открытым", собрание действительно начинается. Такой текст не обозначает изменения реальности - он его определяет.

Перформативность речи не зависит ни от ее субъекта, ни от ее содержания, ни от социальной ситуации, а от всего вместе взятого. Когда Германн делал свою ставку за карточным столом, его слова были перформативным актом, имевшим немалые последствия. Когда он повторял те же слова в сумасшедшем доме, они не имели ни малейшей силы ⁷⁴. Говоря точнее, перформативность речи определяется функциями говорящего в социальной структуре и ресурсами, наличествующими для обеспечения этих функций. Если, к примеру, правительственная инстанция, которая десятилетиями контролировала цену на хлеб, заявляет о том, что она перестает это делать, - цена хлеба драматически меняется вследствие самого этого заявления. Если та же инстанция заявляет, что цена хлеба, несмотря на трудности, остается неизменной, - хлеб, скорее всего, исчезнет, а его цена станет вполне условным знаком. Языковых (грамматических, лингвистических или подобных) способов различения между дескрипцией и прескрипцией не существует. Это утверждал сам автор теории речевых актов, в конце своей книги отказываясь от собственного проекта, заявленного в ее начале. Далее проблема интенсивно обсуждалась в теории речевых актов и не нашла позитивного решения ⁷⁵. Между тем она имела стратегический характер: если бы перформативные акты удалось определить внутри языка - это был бы немалый вклад в переделку мира. Лингвистическая философия и структурная лингвистика, как царица наук и их принцесса, руководили бы своими практическими приложениями вроде политики и рекламы.

Буферной зоной между знаками и актами являются всякого рода рецепты, проекты и рекомендации. В отличие от речевого акта, произнесение или написание такого текста само по себе не меняет реальности. Лишь если эти тексты благодарно восприняты теми, кого они касаются, они выполняют экстратекстуальную роль. Хлеб станет другим, если печь его по новому рецепту. Однако рецепт выпечки может быть изложен в манере кулинарной книги (возьмите то-то и сделайте то-то), а может быть просто "вкусным" описанием нового хлеба. Предписывающая часть такого текста неотличима от описывающей. Другим примером являются политические утопии. Как любой текст типа рецепта, они принимались за руководство к действию только некоторыми. Одни читатели под влиянием чтения меняют свое поведение, а другие нет. Перформативная сила дается тексту не его языковыми элементами, а аспектами чтения. Перформативность текста содержится не в тексте, а в его взаимодействии с читателем.

Магических слов нет; но есть (как знает почти каждый читатель) влиятельные тексты - и есть (как знает почти каждый писатель) благодарная публика. Текст осуществляет акт в том случае, когда соединяются три свойства: особое свойство автора (назовем его авторитетностью), особое свойство читателя (назовем его сензитивностью), и особое свойство текста (будем продолжать называть его перформативностью). Все вместе попробуем назвать теорией текстовых актов, а theory of text acts. Набросанная здесь схема признает сугубую добровольность связи между чтением и осуществлением. Идет ли речь о лирическом признании, политическом призыве или кулинарном рецепте - читатель волен следовать за писателем, но волен и уклониться от осуществления его текста. В этом отличие нашей схемы от теории речевых актов. Последняя сосредоточилась на таких характеристиках речи или ситуации, которые делали бы осуществление обязательным, перформативность ультимативной. Поэтому самые удачные примеры собственно филологического использования теории речевых актов сосредоточены на Мильтоне и Блейке: поэты-визионеры подражали тем стихам из Книги Бытия, в которых цитируется речь Бога, единственный безусловный перформанс ⁷⁶. Речевые акты в их чистой форме воспроизводят не просто дискурс власти, но дискурс абсолютной власти. Наоборот, текстовые акты предполагают свободный выбор партнера, подобно половым актам ⁷⁷, и насилие в обоих случаях переживается как недопустимое.

Сама идея речевого акта - проект магического преображения мира под воздействием слова, надежда найти языковое средство революции, интеллектуальная эмблема уходящей эпохи. То, как своевременно сам ее автор отказался от собственной идеи, дает интеллектуалу новых времен впечатляющий пример для подражания.