26. Концепция «конца истории» и «столкновения цивилизаций».

“Еще в начале 90-х, после окончания холодной войны американские ученые разработали две фундаментальные концепции, объясняющие настоящее и предсказывающие будущее. Беда в том, что они диаметрально противоположны, и все наше будущее зависит от того, какая из двух теорий окажется ближе к политической реальности 21 века, начавшегося американской трагедией.

Первая из двух теорий – доктрина Хантингтона. Он никогда не разделял сугубо оптимистическую установку всего американского истеблишмента. Хантингтон не верил в то, что мир идет светлому будущему под знаменем американских идеалов – свобода, прогресс, демократия, законность, уважение к личности и рыночная экономика. В своей работе 93 года «Столкновение цивилизаций» Хантингтон предсказывает, что 21 столетие будет кровавой борьбой против всех. Беспрестанной войной цивилизаций.

Хантингтон пишет:

“НАША ГЕНЕРАЛЬНАЯ ОШИБКА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО МЫ СЧИТАЕМ ЭТИ, БЕССПОРНО БЛАГОРОДНЫЕ ЦЕННОСТИ, УНИВЕРСАЛЬНЫМИ, ГОДНЫМИ ВСЕГДА И ДЛЯ ВСЕХ. НА САМОМ ДЕЛЕ, АМЕРИКАНСКИЙ ПРИМЕР – СЧАСТЛИВОЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ, КОТОРОЕ НЕ ГОДИТСЯ В ОБРАЗЕЦ ДЛЯ РАЗВИВАЮЩИХСЯ СТРАН, ИДУЩИХ К МОДЕРНИЗАЦИИ СВОИМИ ПУТЯМИ. МИР СОСТОИТ ИЗ РАЗНЫХ НАРОДОВ И, ЧТО ЕЩЕ ВАЖНЕЕ, РАЗНЫХ КУЛЬТУР, КОТОРЫЕ НЕ СПОСОБНЫ ПОНЯТЬ ДРУГ ДРУГА”.

Знаменитая теория конца истории Фукуямы была обнародована почти одновременно с доктриной Хантингтона, но тогда, в 92-м году, на эйфорической волне победы над СССР, Фукуяма произвел куда большее впечатление. С концом холодной войны, утверждал Фукуяма этот спор раз и навсегда решен в пользу западной и либеральной рыночной модели, к которой так или иначе идет весь мир, просто потому, что другой альтернативы у него нет”.

Фрэнсис Фукуяма:

“ВСЕ СВОДИТСЯ К ВОПРОСУ ОБ УНИВЕРСАЛЬНОСТИ ЗАПАДНЫХ ЦЕННОСТЕЙ, КОТОРЫЕ ПРЕДСТАВЛЯЮТ ТАКУЮ СОБЛАЗНИТЕЛЬНУЮ, УВЛЕКАТЕЛЬНУЮ КОМБИНАЦИЮ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СВОБОДЫ И ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ, ЧТО, ПРИ НАЛИЧИИ ВЫБОРА, ЕЕ ПРЕДПОЧТЕТ БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ. ДЛЯ ЛЮБОГО СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА НЕ СУЩЕСТВУЕТ ИНОЙ АЛЬТЕРНАТИВЫ, КРОМЕ ПРИНЦИПОВ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ. ТАЛИБАН, БЕН ЛАДЕН И ИМ ПОДОБНЫЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮТ АЛЬТЕРНАТИВЫ ЭТОМУ НИ ДЛЯ КОГО, КРОМЕ НЕБОЛЬШОЙ ГРУППЫ ФАНАТИКОВ. НЕ ДУМАЮ, ЧТО ИМ УДАСТСЯ ОСТАНОВИТЬ ПРОЦЕСС ВСЕЛЕНСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ”.

5.1. Конец истории?

Уже упоминавшийся выше Ф. Фукуяма в своей нашумевшей статье «Конец истории?» (1989), а затем в книге «Конец истории и последний человек» (1992) писал о наступившей в мире неоспоримой победе идей экономического и политического либерализма. А так как, по его мнению, мир идей определяет и творит материальный мир, то это означает грядущую в самом недалеком будущем полную победу капитализма на всем земном шаре. Капитализм есть наивысшее достижение человечества, дальше которого оно пойти не может и не пойдет. Поэтому с торжеством капитализма во всем мире придет конец человеческой истории. «Триумф Запада, западной идеи, — пишет он, — очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив... То, чему мы, вероятно, свидетели, — не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления».[1]

Как оговаривается Ф. Фукуяма, это не означает, что в дальнейшем вообще не будет происходить никаких событий. Ведь от победы либерализма в сфере идей до его победы в реальном мире еще далеко. Мир в это переходное время будет разделен на две части: одна будет принадлежать уже к постистории, а другая пока еще к истории. Поэтому будут конфликты в остающейся еще исторической части мира, а также между постисторический и исторической его частями. Но все это мелочи. «...Для серьезного конфликта нужны крупные государства, все еще находящиеся в рамках истории; а они-то как раз и уходят с исторической сцены».[2]

«Конец истории, — заключает автор, — печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной идеи, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, — вместо всего этого — экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории».[3]В целом наступает царство всеобщей мещанской радости и вечной скуки.

Как уверяет автор, он не первый, кто провозгласил грядущий конец истории. Когда-то ярым пропагандистом этой идеи был К. Маркс. Но только последний считал, что конец истории наступит с пришествием коммунизма, который разрешит все противоречия. Здесь у автора то же самое, что мы наблюдали у него в случае с ссылкой на М. Вебера. О последнем он знал понаслышке. Таков же характер его знакомства и с К. Марксом. Основоположник марксизма никогда не считал и не писал, что с победой коммунизма наступит конец человеческой истории. Наоборот, К. Маркс утверждал, что с этого момента только и начнется подлинная история человечества. Все, что было до этого, — это лишь предыстория человеческого общества.[4]Кстати сказать, Ф. Фукуяма не первый, кто приписал К. Марксу идею конца истории. До него с подобного же рода утверждением выступали уже знакомые нам Л. фон Мизес и К. Поппер.[5]

Но хотя ссылка на К. Маркса неверна, автор действительно не оригинален. Идея конца истории обосновывалась в свое время Г.В.Ф. Гегелем, а в XX в. — почитателем великого немецкого философа русским эмигрантом Александром Владимировичем Кожевниковым, известным как Кожев (1902 — 1968) в целом ряде работ, в частности в книге «Введение в чтение Гегеля» (француз. оригинал: 1947; англ. перевод: 1969; русск. перевод ряда разделов: Идея смерти в философии Гегеля. М., 1998.). «На самом деле, — писал А. Кожев, — конец человеческого Времени или Истории, т.е. окончательное уничтожение собственно Человека или свободного и исторического Индивида означает просто прекращение Действия в самом сильном смысле этого слова. Что практически означает следующее: исчезновение кровавых революций и войн. А также и исчезновение Философии: раз Человек по сути своей больше не меняется, то нет больше оснований и для того, чтобы изменять (истинные) принципы, лежащие в основе познания Мира и Я».[6]

Но вопреки и А. Кожеву, и особенно Ф. Фукуяме имеются все основания полагать, что человечество в конце XX— начале XXI вв. в. вступило в период величайших потрясений, которые и определят его будущее.