1 Объединительные идеи в европейской истории 2. Предпосылки интеграции после 2мв

Этапы и фазы интеграции: связи взаимозависимости в рамках плюралистической международной системы, стремление «встроиться» в систему цивилизованных государств, формирование единой политической общности. С точки зрения географических масштабов объединительных процессов, различают: глобальный, региональный, субрегиональный. Существуют также различные этапы, или фазы интеграции - от связей взаимозависимости в рамках плюралистической международной системы, или стремления "встроиться в систему цивилизованных государств" до формирования единой политической общности. Впрочем, следует сразу же сказать, что последняя является, скорее, идеальным типом и как феномен реальной практики международных отношений не существует. И все же основная суть интеграционного политического процесса, его главная тенденция ведет в направлении к выходу за рамки простой координации внешних политик и постепенной передаче суверенитета к новым коммунитарным структурам. Поэтому первые исходные ступени, вроде только что названных, могут быть отнесены к интеграции лишь условно. Этапы европейской интеграции: 1979 г - первые всеобщие выборы в Европарламент, 1984 г - принятие разработанного А. Спинелли проекта договора о Европейском союзе, 1985 г. - Единый Европейский Акт, который еще не институализировал Европейский союз, но стал важным этапом на пути к этому. 1993 года – вступление в силу Маастрихтские соглашения, предусматривающих создание к 2000 году валютно-экономического и военно-политического союзов 12 европейских государств. Европейское сообщество изменило свое название и стало Европейским союзом,1994 г. – Шенген. Фактическая отмена границ между восемью государствами Европы, 2009 г. (19 ноября) избрание президентом ЕС Германа ван Ромпея. Интеграция на постсоветском пространстве: между европейской моделью и СНГ; высокий уровень фактической интеграции; отсутствие политических институтов; перспективы; в поисках новых форм; будущее; СНГ (перспективная форма интеграции или механизм цивилизованного развода); бремя прошлого; синдром старшего брата с одной стороны и постоянного донора, с другой. Функционализм. Обоснование интеграции практическими необходимостями координации международных усилий без ограничения национальных суверенитетов. Функционализм предполагает строительство горизонтальных отраслевых и функциональных звеньев интеграции. Функционализм видит в нем путь к достижению политической цели - интеграции государств в более широкую общность через постепенное отмирание их суверенитетов. Национальное государство он рассматривает как слишком узкое с точки зрения возможностей для решения новых экономических, социальных и технических проблем, которые могут быть решены только на уровне международного сотрудничества. Федерализм ставит формирование политических институтов в центр своей концепции. Федералистская модель интеграции: двойное гражданство в условиях существования центрального и регионального правительств, многообразие роли региональных правительств, цикличность изменения силы и роли региональных правительств, происхождение федерализма, которое имеет два источника и, соответственно, две цели: воздействие центростремительных сил и проблем, влекущих за собой федерализм как средство проведения единой политики; влияние центробежных сил, в результате которого федеративные признаки формируются с целью предотвращения распада общества.

Реализация "плюралистического" типа интеграции не требует столь обширных и столь жестких условий. Основные социокультурные ценности интегрирующихся единиц просто не должны противоречить друг другу; предсказуемость поведения касается лишь ограниченной сферы общих интересов; требуется также адекватная реакция политических элит на сигналы и действия заинтересованных правительств и населения. Кроме того, успеху интеграции способствует восприятие объединительной идеи интеллектуальными кругами и политическими движениями, как и постоянное развитие сетей коммуникации и всестороннего взаимодействия. Неофункционализм - одна из теорий европейской интеграции, созданная после Второй мировой войны и являющаяся ревизионистским вариантом функционализма. Разработанный группой американских исследователей во главе с Э.Хаасом, к 1960-м годам функционализм стал ведущей теорией европейской интеграции. Сильной стороной неофункционализма стало стремление к управляемой интеграции на региональном уровне. А наиболее существенным отличием от классического функционализма было то, что на первый план выдвигалась политика, стремление к политическому сотрудничеству, но через сотрудничество экономическое. Таким образом, освободившись от ряда недоработок функционалистов, обновленная теория вносила чёткость в интеграционный процесс.

1. Глубокое и всестороннее изучение права Европейского союза, равно как и всего европейского права в целом, с неизбежностью предполагает рассмотрение его не только в том виде, в каком оно сложилось к настоящему времени, но и в том состоянии, в каком оно находилось раньше.

Что сопутствовало его образованию, а что препятствовало? Какие идеи лежали в основе его изначального образования и последующего функционирования? Какие из них были в той или иной мере реализованы на практике, а какие остались лишь на уровне теории?

Эти и другие им подобные вопросы касаются не только и даже не столько сугубо правовых теорий и идей, сыгравших определенную роль в процессе становления и развития объединенной Европы и ее права, сколько политических, социально-экономических, идеологических и иных социально значимых воззрений и идей*(1). Ибо какими бы значимыми в реальной жизни ни были или какими бы важными ни казались те или иные правовые идеи и возникающие на их основе правовые институты, политические, социально-экономические и иные идеи и институты в решении таких вопросов, как формирование и развитие объединенной Европы и ее правовой системы, неизменно играли доминирующую роль. Об этом свидетельствуют как опыт прошедших столетий, так и социально-политическая практика наших дней*(2).

Основная причина подобной "субординации" правовых, политических и иных идей и институтов заключается не в них самих как таковых или же в их первозданной природе, а в соподчиненном характере "заложенных" и отраженных в них соответствующих интересов.

Неслучайно в связи с этим известный немецкий историк и философ О. Шпенглер при рассмотрении проблем соотношения права и "политических вопросов власти" указывал еще в начале XX в. на то, что "было бы большой ошибкой полагать, что вообще может существовать право, полностью независимое от политико-экономических интересов и словно парящее над вещами". Его можно себе лишь представить, рассуждал автор, "и люди, которые принимали изображение политических возможностей за политическую деятельность, были всегда"*(3). Однако "это ничего не меняет в том факте, что такого абстрактного права, имеющего абстрактное происхождение, в исторической реальности не существовало". Каждое право, заключал ученый, "содержит в себе в отвлеченной форме отпечаток мировоззрения своих создателей, а любой исторический образ содержит политико-экономическую тенденцию, зависящую не от теоретических изысканий, а от практической воли сословия, держащего в руках подлинную власть и тем самым правотворчество"*(4).

Исходя из этого применительно к процессу формирования и развития объединенной Европы и функционирующей в ее пределах правовой системы можно сказать, что данный процесс - это дело рук не только и даже не столько права, правовых идей и институтов, сколько политики, экономики, а отчасти - культуры и идеологии.

Именно политические, экономические и иные тесно связанные с ними интересы и отражающие их идеи в течение многих столетий были и продолжают оставаться в основе всего процесса образования и развития объединенной Европы и ее правовой системы. Именно они в первую очередь постоянно делали и продолжают ныне делать на Европейском континенте, впрочем, как и в других частях света, всю социально-политическую погоду и направлять процесс развития европейских стран по мере созревания соответствующих условий в одно объединительное русло.

Это не означает, разумеется, наличия каких бы то ни было попыток противопоставления политических и иных интересов и идей, их роли и значения в процессе становления и развития объединенной Европы и ее правовой системы чисто юридическим интересам и идеям, ибо зачастую весьма трудно, а порою вообще невозможно отделить одни от других.

Речь идет лишь о том, что в процессе становления и развития объединенной Европы и ее правовой системы доминирующую роль неизменно выполняли обусловленные соответствующими интересами идеи, доктрины и институты социально-политического и экономического, а не сугубо юридического характера и что первые нередко весьма тесно были связаны и переплетались со вторыми.

В связи с этим в современной научной и учебной литературе вполне обоснованно констатируется, что "формирование Европейских сообществ и европейского права - это единовременный и тесно взаимосвязанный процесс"*(5). Известно, что формирование и развитие Европейских сообществ осуществлялось на определенной юридической основе, ибо с помощью права определялись их цели и задачи, их структура, а также условия и порядок их деятельности. В свою очередь, благодаря существованию "организационных структур, образующих как бы материальную субстанцию самого европейского права", невозможно было бы создание единой системы европейского права. Иначе говоря, "становление европейского права немыслимо без образования Европейских сообществ, а его функционирование и развитие невозможны вне Европейских сообществ"*(6).

Вполне резонно утверждается также, что "было бы некорректно ставить вопрос о том, что чему предшествовало - возникновение европейского права образованию сообществ или наоборот". Ведь речь идет "о взаимодополняющих слагаемых, без которых невозможно развитие процесса европейской интеграции"*(7).

Соглашаясь с авторами в отношении некорректности подобной постановки вопроса применительно к общеевропейским институтам, нельзя в то же время не заметить, что эта "некорректность" имеет свои пределы и не распространяется на идеи, теории и доктрины возникновения и развития объединенной Европы и ее права, в которых отражаются самые различные политические, социальные, экономические и иные интересы.

Как свидетельствует накопившаяся в течение многих столетий общественная практика, политические, социально-экономические и идеологические идеи, теории и доктрины и отражаемые в них интересы в своем появлении, как правило, значительно опережали все иные им подобные феномены*(8). И, разумеется, это обстоятельство нельзя не учитывать при рассмотрении вопросов, касающихся зарождения и развития идей объединенной Европы и ее права как на ранних, так и на всех последующих этапах эволюции западно-европейского сообщества.

2. Говоря о характере и времени появления самых ранних идей объединения народов Европы в единое целое, исследователи данной проблематики высказывают далеко не одинаковые мнения.

Так, одни из них апеллируют к Юлию Цезарю (100-44 г. до н.э.), представляя его едва ли не в качестве первичного источника, настоящего автора идеи объединения не только народов Западной Европы в одно целое и консолидации их вокруг Римской империи*(9), но и народов, проживающих в других частях света. По свидетельству Плутарха, Цезарь "готовился к войне с парфянами (в Месопотамии), а после покорения их имел намерение, пройдя вдоль южного побережья Каспийского моря и Кавказа, обойти Понт (Черное море) и вторгнуться в Скифию (Северное Причерноморье), затем напасть на Германию и граничащие с ней страны и вернуться в Италию через Галлию (совр. Франция), сомкнув круг римских владений таким образом, чтобы со всех сторон империя была окружена водными просторами"*(10).

Другие ученые-историки и философы придерживаются иного мнения. Высказываются, например, суждения относительно того, что "представления о Европе как особом мире, особой семье рода человеческого" начали формироваться только в раннем Средневековье и стали достаточно четко прослеживаться лишь в XI в.*(11) Утверждается также наряду с высказанными мнениями, что идея "единой Европы" как совокупности государств уходит во времена Карла Великого (768-814 гг.), который за годы своего правления завоевал Ломбардию в Италии, подчинил себе саксов и Баварию. Поясняется, что в его "огромную империю вошел весь христианский мир", за исключением Испании и Британских островов, и что "это были первые попытки объединить европейские страны военным путем и создать общеевропейское единство в виде церковного государства"*(12).

Помимо названных мнений, касающихся появления первых идей объединения народов Европы в одно целое сообщество, в научной, преимущественно исторической, литературе по этому поводу высказываются и иные, не совпадающие с ранее приведенными, суждения.

Однако по большому счету не в них сейчас дело, поскольку установление точной даты появления первых общеевропейских объединительных идей не имеет принципиального значения.

Главное при этом заключается, во-первых, в том, что такого рода идеи, как справедливо отмечается в западных научных источниках, отнюдь не являются новыми для современной Европы*(13): зарождение и развитие их прослеживается уже на ранних этапах эволюции европейского сообщества.

Во-вторых, что на всем протяжении развития европейского общества имела место своего рода естественная преемственность объединительных идей. Нельзя не заметить, заявляют по этому поводу исследователи, что "всякий раз, когда Европа становилась ареной кровопролитных конфликтов, столкновений и противостояния", как реакция на эти события возникали и получали дополнительный импульс идея мира и единения, выдвигались конкретные проекты и предложения общеевропейского урегулирования. Так было и в далекие эпохи Столетней и Тридцатилетней войн, так было и в начале XX в. Причем, констатируют авторы, чем более ожесточенный и кровопролитный характер носили конфликты, тем более активную ответную реакцию они вызывали*(14). И, в-третьих, что на всех этапах развития западноевропейских стран объединительные идеи оказывали постоянное и все более возрастающее по мере эволюции европейской цивилизации влияние на процесс формирования соответствующего общественного мнения и правосознания населения.

Несмотря на то что "было бы ошибочным рассматривать современное развитие европейской интеграции, - рассуждают по этому поводу западные авторы, - как прямое воздействие на данный процесс самых ранних объединительных идей и предложений", - тем не менее было бы неверным также отрицать значимость этих идей для формирования объединенной Европы и не замечать преемственности в развитии данных объединительных начинаний. Вполне очевидным в этом плане, констатируют исследователи, является, в частности, тот факт, что "современная модель объединенной Европы, созданная не путем насилия и завоевания, а путем общего устремления европейских народов к достижению таких высоких целей, как мир, процветание и стабильность, привлекала внимание известных всему миру мыслителей еще в Средние века"*(15).

3. Известная преемственность и влияние объединительных идей раннего периода развития европейских стран и народов на их эволюцию в Средние века и позже нашли свое непосредственное выражение во взглядах и суждениях целого ряда политических и общественных деятелей того времени: философов, писателей, персон, стоявших у власти или приближенных к ней.

Среди последних современные исследователи называют, в частности, П. Дюбуа - легиста французского короля Филиппа Красивого (XIV в.), чешского короля Й. Подебрада (XV в.), советника английского короля Генриха IV (XVI-XVII вв.) герцога Сюлли, французского аббата Сен-Пьера (VIII в.) и др.*(16)

В числе известных писателей рассматриваемого периода, затрагивавших или развивавших в своем творчестве идеи единения стран и народов Европы, выделяется В. Гюго, который, по свидетельству исследователей, был одним из первых, кто для выражения своих объединительных идей использовал (в 1849 г.) термин "Соединенные Штаты Европы"*(17).

Что же касается известных мыслителей, философов и других, по выражению современных авторов, "знаменитых интеллектуалов", в той или иной мере затрагивавших проблемы объединения стран и народов Европы, особенно в эпоху Просвещения, то среди них называются Кант, Бентам, Руссо, Вольтер, Сен-Симон, Лейбниц и многие другие*(18).

В своих размышлениях "К вечному миру" (1795) о судьбе европейских и других народов Иммануил Кант призывал, например, к созданию федерации всех "свободных государств". Международное право, доказывал философ, "должно быть основано на федерализме свободных государств"*(19). Можно показать, рассуждал мыслитель, "осуществимость (объективную реальность) этой идеи федерации, которая должна постепенно охватить все государства и привести таким образом к вечному миру". "Если бы по воле судеб, - заключал автор, - какой-либо могучий и просвещенный народ имел возможность образовать республику (которая по своей природе должна тяготеть к вечному миру), то такая республика служила бы центром федеративного объединения других государств, которые примкнули бы к ней, чтобы в соответствии с идеей международного права обеспечить таким образом свою свободу, и с помощью многих таких присоединений все шире и шире раздвигались бы границы союза"*(20).

В своем "социальном учении" Сен-Симон вслед за другими мыслителями, занятыми поисками "вечного мира", единения и равновесия на Европейском континенте, исходил из необходимости объединения народов Европы "одной общей целью".

До тех пор, размышлял он, пока не наступит такое время, когда у людей будет общая цель, "члены великой европейской семьи, исполненные взаимного недоверия, всецело занятые собою, враждебные всякой власти, не желающей связать себя с их судьбою (которой они не знают, но ищут), не будут себя чувствовать связанными, как во времена духовного братства христиан, одним и тем же долгом, одним и тем же нравственным законом"*(21).

Аналогичные идеи единения европейских народов и стран развивали и другие известные мыслители рассматриваемого периода. Однако в данное время, несмотря на усиленные поиски общей, объединяющей все европейские народы и страны в одно целое идеи, попытки формирования такого целого не имели, да и не могли иметь в силу отсутствия необходимых для создания единой Европы исторических условий и соответствующих движущих сил сколько-нибудь ощутимого успеха*(22).

Более ощутимый и "более конкретный прогресс" в плане объединения Европы был достигнут, согласно исследованиям западных специалистов в данной области, гораздо позднее, в период раннего капитализма, когда в экономической сфере более четко обозначились не только такие процессы, как "трансформация средств производства и движение в сторону индустриализации, но и такие, как процесс интеграции национальных рынков, который зачастую проходил параллельно с процессом формирования политических союзов и укрепления национального политического единства"*(23).

В рассматриваемый же период имели место хотя и нередкие, но тем не менее лишь весьма разрозненные высказывания и своеобразные, навеянные духом времени проекты, а зачастую и явные прожекты объединения государств и народов Европы в единый союз или даже в единое государство.

Так, П. Дюбуа в 1306 г. вынашивал проект создания на европейском континенте "Христианской республики". Считается, что это был исторически первый проект объединения государств и народов Европы*(24).

Спустя столетия И. Бентам (1748-1832) предлагал свой вариант объединения Европы: с едиными органами власти, в частности единым парламентом (Европейской ассамблеей), единой армией, общим законодательством. "Предметом законодательства, - писал он в широко известном труде "Принципы законодательства", - должно быть общественное благо: общая польза должна быть основой всякого рассуждения в области законодательства. Наука состоит в том, чтобы знать, в чем заключается благо данного общества, искусство в том, чтобы найти средства для осуществления этого блага"*(25).

В конце XIX в., а точнее - в 1878 г. со своим планом объединения Европы выступал известный швейцарский правовед, видный представитель органической школы права И. Блюнчли. В статье "Организация европейского союза государств" он обосновывал идею создания в будущем на базе европейских государств такого "политического союза", который представлял бы интересы всего европейского сообщества и управлялся бы выборными общеевропейскими органами в виде Федерального совета и Сената*(26).

Наряду с названными аналогичные "объединительные" проекты и идеи формирования единой Европы выдвигались и по-своему обосновывались в рассматриваемый период и другими учеными, философами, государственными и общественными деятелями*(27).

Однако при всей их важности и социальной значимости они имели весьма спорадический характер и были весьма далекими от того, что именуется общим подходом к решению той или иной, в данном случае общеевропейской, объединительной проблемы.

4. Простое сопоставление и сравнение предлагавшихся в тот период объединительных проектов и идей со всей очевидностью показывает, что они, будучи внешне сходными между собой, в то же время весьма значительно отличались друг от друга как по форме предполагаемого объединения, так и по его замыслу и содержанию, а также по предлагавшимся методам формирования общеевропейского сообщества.

Так, если одни авторы и сторонники идеи объединения государств и народов Европы в единое целое (Руссо, Бентам и другие мыслители эпохи Просвещения) исходили из необходимости и допустимости формирования такого объединения только мирным путем, то другие "объединители" Европы уповали лишь на грубую силу, на насилие. Таковыми были в древности попытки насильственной "консолидации" народов, проживающих на европейской территории, вокруг "громадной Римской империи"*(28). Таким же насильственным путем пытался в XIX в. создать "великую Европейскую империю" Наполеон, а в XX в. нечто подобное в виде тысячелетнего Рейха - Гитлер*(29). Если мирный путь, согласно взглядам авторов-просветителей, должен был базироваться на принципах добровольности участия в объединительном процессе народов и стран, строящих "общеевропейский дом", и взаимоуважения, то насильственный путь базируется на основе принципов (если их можно назвать таковыми) высокомерия и пренебрежительного отношения одних государств - субъектов объединения - к другим государствам - объектам объединения.

Убедиться в этом нетрудно, обратившись к размышлениям и отзывам такого рода "объединителей" и их соратников о тех или иных европейских странах и народах, а главное - к такого рода "объединительной" практике. "Швейцария, - писал, например, в марте 1945 г. об этой благословенной стране один из подручных Гитлера Й. Геббельс, - жалкое государственное образование, сохраняющее национальный суверенитет только в газетных статьях"*(30). Данная и подобного рода записи*(31) о Швейцарии появились в дневниках главного идеолога фашизма лишь после того, как Швейцария "под нажимом англо-американцев" наложила запрет на транзитное сообщение с Германией. Однако подобное пренебрежительное отношение лидеров фашистской Германии к другим странам и народам было заложено изначально в их "объединительных" идеях и в целом в самой фашистской идеологии.

Разумеется, сторонники насильственных, равно как и ненасильственных методов объединения европейских стран и народов в единое целое всегда уповали, выражаясь современным языком, не только на успешное осуществление своих проектов, но и на прочность и долговременность существования объединенной Европы.

Однако, как показывает многовековой общественный опыт, подобному "объединению" Европы, даже в его зачаточном состоянии, не суждено было долго жить.

С "объединительной" миссией Гитлера, закабалившей все европейские народы, покончил, как известно, Советский Союз. С аналогичным проектом Наполеона "разобралась" царская Россия.

Что же касается "громадной", фактически охватившей большую часть европейской территории, Римской империи, то она рухнула как в силу внутренних, так и внешних причин. Три основные причины, замечает в связи с этим Зб. Бжезинский, привели в конечном счете к краху Римской империи. Это, во-первых, ее огромная территория, не позволявшая больше управлять из единого центра, а разделение ее на Западную и Восточную подорвало и "автоматически уничтожило монополистический характер ее власти". Во-вторых, порожденный "продолжительным периодом имперского высокомерия" культурный гедонизм, который "постепенно подорвал стремление политической элиты к величию". И, в-третьих, существование в стране "длительной инфляции", также подорвавшей способность системы поддерживать себя "без принесения социальных жертв, к которым граждане больше не были готовы"*(32). "Культурная деградация, политический раздел, финансовая инфляция, - резюмирует автор, - в совокупности сделали Рим уязвимым даже для варваров из прилегающих к границам империи районов"*(33).

Расхождения в предлагавшихся методах добровольного формирования, с одной стороны, и использование силовых средств в процессе создания своего рода "объединенной Европы", с другой, традиционно дополнялись далеко не совпадающими между собой идеями и взглядами различных авторов относительно форм и, соответственно, уровней такого объединения.

В принципе верным является утверждение о том, что каждому историческому периоду были присущи свои определенные представления о европейском единстве, которые зависели "от уровня развития общества и преобладающей власти (сильная церковь - идеи объединения стран под эгидой церкви, сильная императорская власть - возникновение теорий объединения европейских стран под эгидой императора)"*(34). Хотя более точным и более конкретным было бы утверждение о том, что каждому историческому периоду были свойственны свои собственные представления не только и даже не столько о европейском единстве вообще как таковом, сколько о характере и потенциальных возможностях очередной "объединительной" силы (религия, власть монарха и т.п.), а также о формах, уровнях и средствах достижения этого единства.

В зависимости от тех или иных этапов развития европейского общества разными авторами разрабатывались и предлагались такие формы государственного устройства, как федерация (Кант и др.) и конфедерация (Гюго - "Соединенные Штаты Европы" и др.) в пределах Европы, с одной стороны, и унитарное государственное образование в виде "Христианской республики" (Дюбуа) или "Христианской всемирной монархии", идея создания которой появилась в период правления Карла V (1500-1558), с другой*(35).

В соответствии с формами государственного устройства в разное время разрабатывались и предлагались также различные - монархические или республиканские - формы правления.

Справедливости ради следует заметить, что на протяжении всей истории существования и развития объединительных европейских идей все предлагавшиеся для объединенной Европы по аналогии с государственными формы правления зачастую вызывали весьма резкое отторжение со стороны ряда стран и народов, поскольку всегда существовали опасения по поводу того, что на месте независимых европейских государств будет создано одно, резко ограничивающее или полностью лишающее их самостоятельности "супергосударство". Такие опасения вполне естественно существовали на ранних стадиях возникновения и развития идей объединения европейских стран и народов. Подобные опасения существуют у ряда европейских государств и на нынешнем этапе их развития.

В настоящее время, как свидетельствуют эксперты, опасения возникновения "супергосударства" 27 стран - членов Евросоюза - разделяют не только новые члены Евросоюза - так называемые молодые демократии, наподобие Польши, но и ряд других европейских стран - "старых демократий", в частности Великобритания*(36).

Однако никакие опасения или же отторжения тех или иных форм правления применительно к объединенной Европе "не отменяют" и не могут "отменить" того факта, что на разных этапах развития европейского общества разрабатывались и предлагались не только общие идеи и доктрины, но и формы правления государственного, а точнее - политико-правового, устройства объединенной Европы. Несомненно, что наряду с общими объединительными идеями и доктринами, возникшими на ранних стадиях развития европейского общества, они имели определенное теоретическое, а отчасти - политико-правовое значение и для всех последующих его этапов.

1. Вопросам развития идей европейской интеграции, равно как и самому процессу интеграции рассматриваемого периода, в отечественной и зарубежной литературе традиционно уделяется значительное внимание. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в виде статей, брошюр, учебников, монографий и других изданий*(73). Однако при этом нередко упускается из поля зрения преемственность идей современного этапа развития европейской интеграции от прежних ее этапов и не всегда четко прослеживаются и выделяются особенности "объединительных" идей современного этапа по сравнению с прежними, более ранними, этапами.

Не претендуя на полный и всесторонний охват рассматриваемой материи, ибо она требует отдельного монографического исследования, с опорой на имеющиеся научные источники и сложившуюся на Европейском континенте интеграционную практику попытаемся восполнить данный "пробел".

2. При ответе на вопрос, чем отличается рассматриваемый этап развития идей европейской интеграции от прежних этапов и в чем заключаются его и развиваемых в его пределах идей особенности, необходимо, как представляется, обратить внимание на следующее.

Во-первых, на то, что на данном этапе, начиная с 1950-х годов и вплоть до настоящего времени, впервые в истории развития идей европейской интеграции процесс их аккумуляции, разработки на их основе различных планов и программ, а вместе с тем - "внедрения их в массы" и их декларации не остается, как прежде, в основном на уровне теоретико-политических мечтаний, а сопровождается процессом их практической реализации.

Именно на этом этапе идеи и планы европейской интеграции, будучи востребованными самой жизнью, не остаются больше нереализованными идеями и планами, а наполняют собой суть и содержание соответствующих договорных и иных актов, на основе которых создаются и развиваются самые различные наднациональные, общеевропейские институты и учреждения*(74).

В их числе такие, например, социально-экономические институты, как образованное на основе Парижского договора 1951 г. Европейское объединение угля и стали (ЕОУС); созданные во исполнение Римских договоров 1957 г. - Договора о Европейском экономическом сообществе (ЕЭС) и Договора о европейском сообществе по атомной энергии (Евратом) - соответствующие сообщества; образованный на основе Маастрихтского договора 1992 г. Европейский союз (ЕС); сформированные в рамках Европейского союза и вошедших в его состав трех Сообществ - ЕОУС, ЕЭС и Евратома - общеевропейские органы: Европейский парламент, Европейский совет, Суд Европейских сообществ, Европейский инвестиционный банк и др.

Свидетельством практической реализации идей европейской интеграции является также учреждение Европейской системы центральных банков, Европейского валютного института, института омбудсмена, Палаты аудиторов как общеевропейского органа и ряда других наднациональных институтов.

Реализация идей европейской интеграции помимо создания и деятельности различных общеевропейских институтов, учреждений и их органов со всей наглядностью проявляется также в проводимой ими общей политике в различных сферах жизни общества, и прежде всего в экономике и в социальной сфере.

Еще в конце 1950-х годов в Договоре о Европейском экономическом сообществе предусматривалось проведение согласованной экономической политики государств - членов ЕЭС, а также общей торговой политики, общей политики в области транспорта, в области сельского хозяйства и рыболовства, а также "политики в социальной сфере, включая деятельность Европейского социального фонда" (ст. 3).

Создание Европейского экономического сообщества вместе с другими общеевропейскими институтами и проводимая ими согласованная социально-экономическая политика вполне оправданно рассматривались западными авторами как "начальный пункт дальнейшей экономической интеграции между европейскими государствами"*(75), как "первый шаг" или как "отдельная глава" в эволюции идей объединения европейских государств и народов в одно целое под названием Европейское сообщество*(76).

Во-вторых, при рассмотрении отличительных особенностей нынешнего более чем пятидесятилетнего этапа развития идей европейской интеграции и самого процесса объединения европейских стран и народов в одно целое необходимо обратить внимание на постепенность и последовательность развития этих идей и реализующей их интегративной практики, а также на все более широкое распространение и охват ими новых сфер*(77).

Постепенность и последовательность в развитии объединительных идей и выстраивающейся на их основе интегративной практики были заложены уже в самом начале данного этапа, при подготовке и принятии самых первых учредительных договоров, образовавших позднее, после создания Европейского союза, его конституционные основы.

Так, еще при подготовке проекта договора о создании Европейского объединения угля и стали в Декларации французского правительства, инициированной и подготовленной весной 1950 г. под руководством министра иностранных дел Шумана ("Декларация Шумана" от 9 мая 1950 г., больше известная как план Шумана), особо подчеркивалось, что "Европа не может быть построена сразу, в один момент и по одному единственному плану (single plan). Она будет построена посредством конкретных дел и достижений, которые призваны обеспечить прежде всего солидарность de facto, на деле"*(78).

С позиции принципа постепенности и последовательности решения общеевропейских объединительных проблем в плане Шумана, а также в некоторых других проектах, направленных в конечном счете на формирование единой Европы, западными аналитиками выделялось и рассматривалось "узкое" и "широкое" видение европейской интеграции, которое "накладывает определенный отпечаток (marked) на всю эволюции Европейского сообщества"*(79).

Кроме того, на протяжении ряда лет, по крайней мере вплоть до начала 1990-х годов, до образования единого общеевропейского института в лице Европейского союза, на общетеоретическом и практическом интегрированном уровнях довольно четко и последовательно прослеживалось фактическое подразделение всей европейской интеграции на общую и особенную (секторальную) интеграцию*(80).

Предполагалось, что общая интеграция представлена и обеспечивается Европейским экономическим сообществом, деятельность которого помимо других направлений была непосредственно связана с формированием общеевропейского внутреннего рынка, характеризующегося "устранением препятствий между государствами-членами свободному перемещению товаров, лиц, услуг и капиталов" (п. 1 ст. 3 Договора, учреждающего Европейское сообщество)*(81). В свою очередь, особенная (секторальная) интеграция рассматривалась как процесс взаимодействия государства, осуществляемый в пределах таких секторов европейской экономики, как производство угля и стали под "патронажем" Европейского объединения угля и стали, с одной стороны, и как совместная деятельность ряда европейских государств, направленная на создание благоприятных условий для производства и применения атомной энергии в мирных целях под эгидой Евратома - с другой.

"Подобно ЕОУС, - резонно замечает в связи с этим Б.Н. Топорнин, - Евратом стал инструментом частичной интеграции, охватившей одну из сфер экономического развития Западной Европы"*(82).

С образованием Европейского союза, олицетворяющего собой общеевропейский интеграционный процесс, основания для дальнейшего рассмотрения европейской интеграции в виде общей и особенной (секторальной), равно как и основания для соответствующей классификации опосредующих эти разновидности институтов, в значительной мере отпали. Хотя, как свидетельствует практика, в настоящее время говорить о тотальной интеграции, в равной мере охватывающей собой все сферы экономической, социально-политической, культурной и иной жизни европейского общества, не приходится.

В наибольшей степени процесс интеграции продвинулся в экономической и отчасти в социальной сферах жизни европейского общества, гораздо слабее - во внешнеполитической, оборонной и других сферах*(83).

Не случайно поэтому в теоретическом, а главное - в практическом отношении перед европейской интеллектуальной элитой и политическими деятелями Европы постоянно стоял вопрос о необходимости устранения этого интеграционного "дисбаланса", по возможности более скорого и эффективного "преодоления отрыва, обособленности решения экономических проблем от всех остальных", дополнения взаимодействия европейских государств в проведении общей экономической, социальной, валютной, торговой и иной политики "более тесным сотрудничеством в сфере международных отношений, создания системы безопасности", в борьбе с преступностью и др.*(84)

Сравнивая процесс европейской интеграции 1950-х годов с аналогичным процессом 1990-х годов и более позднего времени, нельзя не заметить тем не менее, что, несмотря на имеющийся "дисбаланс" и сохраняющийся разрыв в уровнях экономической интеграции, с одной стороны, и интеграции в других сферах жизни европейского общества, с другой, этот процесс продолжал постепенно расширяться, охватывая собой все новые сферы, и углубляться*(85).

Это нетрудно проследить на примере развития европейского договорного права, в котором напрямую отражалась эволюция данного процесса. Так, если в учредительных и иных договорах, заключенных между европейскими государствами в 1950-е годы, речь шла в основном, а в ряде случаев - исключительно об экономической интеграции, то в договорных актах более поздних лет все больший акцент делался и на других видах интеграции. Например, в так называемом Едином европейском акте (The Single European Act), вступившем в силу в 1987 г., значительно расширившем круг вопросов, подлежащих разрешению в рамках ЕЭС, и усилившем его компетенцию*(86), большое внимание уделялось наряду с проблемами дальнейшего углубления экономической интеграции в рамках формируемого общеевропейского рынка также вопросам более тесного политического сотрудничества между европейскими государствами, сотрудничества в области охраны окружающей среды, в социальной и других сферах жизни европейского общества. Единый европейский акт, не без оснований утверждается в научной литературе, "характеризуется стремлением к дальнейшему строительству Европейского сообщества и одновременно демонстрацией воли объединить под крышей ЕС всю совокупность отношений между государствами ЕС"*(87).

Аналогичное стремление к объединению "под крышей" ЕС всей совокупности отношений между европейскими государствами или, иначе говоря, стремление к распространению процесса интеграции с экономической сферы жизни европейского общества на все иные сферы прослеживается также в Маастрихтском договоре - Договоре о Европейском союзе, подписанном в 1992 г., в котором предусматривается активное сотрудничество государств - членов Европейского союза не только в сфере экономики, но и в таких областях, как внешняя политика, охрана окружающей среды, правосудие, внутренняя безопасность и др.*(88)

Стремление к расширению сферы реализации интегративных теорий и идей прослеживается и в других договорных актах, заключавшихся между европейскими странами.

В-третьих, при рассмотрении особенностей современного этапа развития идей европейской интеграции представляется важным отметить, что при всей их кажущейся на первый взгляд простоте они имеют сложный, многоцелевой, комплексный характер.

Это проявляется, в частности, в том, что в процессе реализации тех или иных интегративных идей, скажем, в сфере экономики, европейскими государствами зачастую одновременно решаются старые или вновь возникающие проблемы в их отношениях друг с другом в сфере политики или в иных сферах.

В качестве одного из примеров можно сослаться на сложный, двуцелевой характер идей, заложенных о Договоре о Европейском объединении угля и стали, с помощью которого одновременно решались экономические проблемы в объединенной под наднациональным началом угольной и сталелитейной промышленности и военно-политические проблемы в отношениях между участниками этого договора - Германией и Францией.

Дело в том, что сотрудничество, развивавшееся на базе данных основных отраслей промышленности, сближало эти еще совсем недавно воевавшие друг против друга, причем не в первый раз, страны. И Договор о ЕОУС, как резонно замечают исследователи, имел своей целью не только исключить противоборство в сфере жизненно важных экономических отношений, - а производство угля и стали как раз относилось именно к этой сфере, - но и замышлялся более глобально. Речь в данном случае шла о том, чтобы покончить с долголетним соперничеством этих двух стран-участниц на Европейском континенте и вместе с тем создать систему полного взаимопонимания и долговременного стабильного сотрудничества*(89).

Разумеется, самые различные по своему характеру и мотивам задачи европейские страны решали не только в разных сферах, но и в наиболее продвинутой в плане реализации интегрированных идей экономической сфере.

Так, при разработке и заключении Договора о Европейском экономическом сообществе, являющегося, по словам экспертов в данной области, "краеугольным камнем при сооружении европейского политического союза"*(90), страны Бенилюкса - участницы этого Договора "рассчитывали с помощью других стран решить проблемы малых государств в условиях нарастающей глобальной экономики". Германия "надеялась найти более широкий рынок для своей промышленной продукции. Италия рассчитывала, используя ЕЭС и "свободное перемещение рабочей силы", превратить в капитал (to capitalise) один из своих наиболее мощных активов на тот момент - квалифицированный труд". Франция надеялась, опираясь на ЕЭС, создать более благоприятные условия для развития "своего огромного сельскохозяйственного сектора" и одновременно делала ставку на то, чтобы "не допустить доминирования Германии на Европейском континенте"*(91).

Иными словами, каждая из шести стран, непосредственно участвовавших в создании Европейского экономического сообщества, имела на тот момент весьма разную мотивацию и преследовала свои довольно отличающиеся друг от друга конкретные цели.

Аналогично обстояло дело в процессе реализации идей европейской интеграции и во всех других случаях.

В-четвертых, выявляя особенности современного этапа развития идей европейской интеграции, а вместе с тем и самого процесса интеграции, необходимо обратить внимание, с одной стороны, на разнообразие форм развития интеграционного процесса, разрабатывавшихся и применявшихся на основе объединительных идей, а с другой - на разнородность использовавшихся при этом методов и подходов.

Среди форм интеграционного, а шире - объединительного процесса независимо от того, осуществляется ли он в рамках европейского или любого иного региона, или же под воздействием глобализации на мировом уровне, обычно выделяются такие формы, как кооперация, унификация и интеграция в экономической, политической, социальной или любой иной сфере жизни общества.

При этом кооперация в общеупотребительном смысле понимается как "объединение для совместных действий" или же как "организация, основанная на принципах объединения средств ее членов"*(92). Унификация трактуется как "приведение к единообразию"*(93) идей, действий, норм, институтов и пр. А интеграция представляется как процесс "объединения в целом каких-либо частей"*(94).

В рамках объединительных процессов, происходящих с начала 1950-х годов по настоящее время на Европейском континенте, широко используются все три названные формы.

Кооперация возникает, как правило, на основе двухсторонних или многосторонних договоров, заключаемых между европейскими государствами, сохраняющими свой суверенитет в рамках Европейского союза, по тем или иным вопросам или же между европейскими и неевропейскими государствами.

Унификация как "приведение к единообразию" проявляется на уровне отдельных сообществ и Европейского союза в целом в виде их весьма схожих друг с другом или ставших одинаковыми в результате взаимосвязи и взаимодействия этих институтов принципов их организации и деятельности, методов и способов разрешения возникающих в процессе их функционирования спорных вопросов и проблем, различных правил поведения и отдельных правовых актов, регламентирующих те или иные стороны их повседневной деятельности и т.д.

Интеграция как наиболее глубокая форма взаимосвязи и взаимодействия европейских государств друг с другом возникает изначально, как свидетельствует история, в экономической сфере жизни европейского сообщества на основе прежнего многовекового опыта установления и поддержания ими в данной области двусторонних и многосторонних связей, т.е. на основе кооперации, и постепенно распространяется на другие сферы, неизбежно порождая при этом такую форму объединительного процесса, как унификация*(95).

Проводя разграничительную линию между такими формами развития интеграционных процессов на Европейском континенте, равно как и в других регионах мира, как кооперация и интеграция, и понимая под кооперацией "совместную деятельность самостоятельных в правовом и экономическом смысле партнеров", а под интеграцией - "процесс слияния частей в одно целое", отечественные и зарубежные авторы не без оснований указывают на то, что "основное отличие кооперации от интеграции состоит в том, что первая возможна между всеми государствами мира; интеграция же реализуема только на региональном уровне и только между соседними государствами"*(96).

Это общее, "пространственное" различие кооперации и интеграции дополняется также другими, более конкретными различиями типа целевого предназначения и "предметного устремления" рассматриваемых форм, имея при этом в виду, что кооперация в сфере экономических, торговых и иных отношений государств направлена на их интенсификацию, не сопровождающуюся, как правило, возникновением новых организационных структур*(97), в то время как интеграция, судя по опыту европейских стран, не только не исключает, а наоборот, с неизбежностью предполагает их создание и функционирование. Кроме того, при кооперативной форме совместная деятельность государств осуществляется "без какого-либо институционального аппарата", т.е. без специально созданного аппарата связи и управления. Интеграция, напротив, реализуется на основе соответствующих объединительных идей "не просто за счет функциональной совместной деятельности суверенных государств, а для нее требуется наличие центральных органов с полномочиями, необходимыми и достаточными для решения возникающих в процессе их повседневной деятельности вопросов"*(98).

Наряду с названными формами европейского объединительного процесса - кооперацией, унификацией и интеграцией - авторами, профессионально занимающимися исследованием проблем объединенной Европы, широко используются также такие формы, как "координация" и "гармонизация"*(99). В учредительных договорных актах Европейских сообществ и Европейского союза применяется, кроме того, такая весьма общая, мало к чему обязывающая форма, которая именуется "аппроксимацией" (approximation), означающая в буквальном смысле "приближение", "сближение" применительно к позиции тех или иных государств по рассматриваемому вопросу.

Разнообразие вырабатываемых на основе объединительных идей и реализуемых на практике многообразных форм интеграционного процесса делает его, как показывает европейский опыт, более гибким и более предсказуемым*(100).

Аналогично обстоит дело с разнообразием разработанных на основе объединительных идей и используемых в процессе европейской интеграции различных методов и подходов к решению возникающих на пути интеграционного процесса проблем.

На протяжении всей истории реализации европейских объединительных идей начиная с 1950-х годов и вплоть до настоящего времени в научной теории и практике европейского интеграционного процесса в зависимости от того или иного периода широко использовались такие методы и подходы, зачастую выступающие в виде сформированных концепций, как институционализм, функционализм, неофункционализм, федерализм и юнионизм.

Отражая определенные взгляды и настроения, обусловленные вполне определенными целями и интересами, каждый из этих подходов на протяжении всего пути развития европейского интеграционного процесса или же на отдельных его участках играл и продолжает играть весьма важную роль.

Так, федерализм, исходным посылом которого было построение объединенной Европы на федеративных началах с передачей значительной части национального суверенитета и полномочий национальных государственных органов общеевропейским, наднациональным структурам, а вместе с федерализмом юнионизм*(101), ратующий за Союз европейских государств с полным сохранением каждым из них суверенитета и государственно-властных полномочий, противопоставляясь и противодействуя друг другу, играли значительную роль на протяжении всей истории развития идей европейской интеграции*(102).

В то же время институционализм, берущий за основу интеграционного процесса формирование и деятельность "сопровождающих" и направляющих данный процесс наднациональных институтов, равно как и функционализм, делающий упор на функциональном аспекте процесса европейской интеграции, играли весьма важную роль, по свидетельству западных исследователей, лишь на определенных участках пути развития и реализации европейских интеграционных идей*(103).

Функционализм, например, вместе со своей послевоенной модификацией под названием "неофункционализм" имел значительное влияние и даже "доминировал среди теорий, касающихся познания различных сторон Европейского сообщества" в 1950-60-е годы*(104).

Доминирующее положение функционализма, а точнее - неофункционализма, в системе европейской интеграционной идеологии напрямую было связано с возникновением и успешным функционированием в рассматриваемый период Европейских сообществ.

Создавалась ситуация, когда согласно утверждениям исследователей функционирование одной общеевропейской структуры стимулировало процесс возникновения и успешного функционирования других аналогичных ей по своему характеру и конечным целям общеевропейских структур, когда интеграция в одном секторе экономики или сфере общественно-политической жизни европейского общества оказывала огромное влияние на развитие процесса интеграции в других секторах и сферах*(105).

Согласно утвердившимся постулатам и выводам сторонников функционализма, к преимуществам которого, как полагают некоторые авторы, относится "достижение прогресса там, где это только мыслимо"*(106), возникший в 1950-е и продолжавшийся в 1960-е годы процесс реализации идей европейской интеграции был "неодолимым и необратимым"*(107). Жизнь адекватно отражалась в теории, а теория оказывала значительное влияние на жизнь.

Однако такая идиллия длилась недолго, а именно - до конца 1960-х - начала 1970-х годов, когда функционализм вместе с рядом других интеграционных теорий начал давать все более ощутимые для европейского интеграционного процесса сбои.

Начались эти весьма ощутимые для процесса европейской интеграции сбои еще в середине 1950-х годов с неудачной попытки ряда европейских государств создать Европейское оборонительное сообщество с единой европейской армией и соответствующей инфраструктурой, а также с провала учреждения в этот же период Европейского политического сообщества. Это было началом конца гладкого, "неодолимого" процесса развития европейской интеграции как в сфере экономики, так и в других сферах жизни европейского общества*(108).

Зафиксированным в научных источниках концом этих иллюзий стали события, связанные с отказом Франции трижды (в 1958, 1963 и 1967 гг.) дать согласие на вступление Великобритании в Европейское экономическое сообщество ("Общий рынок"). При этом позиция Франции в значительной мере объяснялась тем, что она имела все основания опасаться приобрести в лице Великобритании партнера, способного потеснить ее с занятых рубежей. А кроме того, небезосновательными были, как показал опыт всех последующих лет вплоть до современности, опасения тогдашнего президента Франции де Голля относительно того, что Великобритания будет выполнять роль "троянского коня" Соединенных Штатов, "желающих диктовать свои условия Европе"*(109).

Констатируя подобное развитие событий, далеко не соответствующее представлениям сторонников функционализма о беспрепятственной реализации идей европейской интеграции, западные исследователи вполне правомерно заключают, что в конце 1960-х - начале 1970-х годов теория функционализма "все больше входила в противоречие с действительностью" и что "этот разрыв связи между теорией и реальностью привел к неизбежной переоценке ее значимости и, в конечном счете, - к последующему отказу от нее"*(110).

Функционализм как теория, метод познания европейской действительности и подход к решению интеграционных проблем в последующий период реализации идей европейской интеграции был вытеснен, с одной стороны, "весьма тщательным (painstaking) эмпиризмом"*(111), а с другой - традиционным для западной политической науки и юриспруденции институционализмом. Однако, несмотря на подъемы и падения в отдельные периоды или же на всем пути реализации объединительных идей тех или иных концепций и подходов, несмотря на их несовпадение, а нередко и противопоставление, в практике европейской интеграции, как показывает опыт, почти всегда между ними имел место компромисс.

Следы последнего довольно четко просматриваются, например, уже в 1950-е годы в Договоре о Европейском экономическом сообществе между федералистами и юнионистами, закрепившем, с одной стороны, в угоду федералистам довольно высокий уровень самостоятельности наднациональных институтов, а с другой - сохранившем, делая реверанс в сторону юнионистов, за государствами - членами ЕЭС "контроль над основными направлениями деятельности Сообщества"*(112).

Компромиссные решения спорных, принципиально важных вопросов, касающихся реализации идей европейской интеграции, имеют место также в Маастрихтском договоре об образовании Европейского союза*(113) и в других договорных актах, заключаемых государствами - членами всего европейского сообщества.

В-пятых, наряду с названными особенностями современного этапа развития идей европейской интеграции, а вместе с тем и процесса их реализации представляется необходимым выделить, с одной стороны, поступательность и преемственность в развитии этих идей и процесса их реализации, а с другой - неравномерность развития европейского интеграционного процесса.

Поступательность в развитии интеграционных идей и процесса их реализации на современном этапе проявляется прежде всего в том, что, несмотря на многочисленные проблемы и препятствия на пути к формированию объединенной Европы, объединительный процесс в европейском регионе, как свидетельствует наука и практика, все более углубляется и расширяется, охватывая все новые сферы жизнедеятельности людей и вовлекая в Европейское сообщество все новые страны.

Разумеется, при этом возникают проблемы эффективности, управляемости, оптимальных пределов расширении и долговременной жизнеспособности такого сообщества, но это уже иного рода вопросы*(114).

Преемственность в развитии интеграционных идей и процесса их реализации на Европейском континенте прослеживается на самых разных в институциональном, функциональном, правовом и других отношениях плане.

В качестве одного из примеров можно сослаться на преемственность в развитии базового для Европейского союза и составляющих его сообществ учредительного договорного права, которое по мере развития европейского общества на каждом из его этапов, требующих радикального изменения права, не отменялось, а лишь реформировалось, существенно обновлялось и дополнялось*(115).

Правда, в 1980-е годы, как отмечают западные исследователи, в рамках европейской интеграции предпринимались неоднократные попытки радикального изменения "духа отцов-основателей" и, соответственно, учредительных актов со стороны радикальных федералистов, но все они окончились безрезультатно*(116).

Неравномерность развития европейского объединительного процесса ассоциируется не только с провалами или спадами в развитии интеграционного процесса в целом или же в эволюции порождаемых им институтов, таких как несостоявшееся Европейское оборонительное сообщество или Европейское политическое сообщество, с одной стороны, и периодическими подъемами в развитии интеграционного процесса, с другой*(117).

Она ассоциируется также с неравномерным участием, в силу объективных и субъективных причин, государств - членов Европейского союза в самом объединительном процессе.

Данное явление значительно усилилось в последние годы в связи с резким, довольно политизированным и в значительной мере искусственным расширением Евросоюза за счет бывших соцстран. В западной литературе появилось даже нечто подобное концепции под названием "Европа разных скоростей", свидетельствующее об изменении самой философии европейской интеграции.

Дело в том, что в 1950-60-е годы, когда объединялись в сообщества примерно одинаковые по уровню своего экономического и иного развития западноевропейские страны, философия интеграции базировалась на принципах синхронного продвижения и равного участия всех стран в интеграционном процессе. В этом смысле неравномерность развития интеграционного процесса в данный период почти исключалась.

В последние же годы в связи с изменением ситуации в Евросоюзе изменилась и философия интегрированного процесса. Неравномерность участия ряда стран в европейском объединительном процессе стала скорее не исключением, а правилом*(118).

3. Кроме названных особенностей в развитии идей европейской интеграции на современном этапе и процесса их реализации можно указать также и на другие их отличительные черты.

В частности, в западной юридической и отчасти в экономической литературе при рассмотрении такого рода идей и процесса их реализации в качестве одной из особенностей данного двуединого явления выделяется возможность подразделения этих идей и процессов интеграции на позитивные, направленные на достижение конечных экономических и иных целей, и негативные, связанные лишь с устранением препятствий на пути совместной деятельности государств*(119).

Обращается также внимание на такую особенность, как сочетание в процессе реализации объединительных идей принципа расширения сферы деятельности и усиления полномочий наднациональных органов и институтов с принципом сохранения автономии и значительной части суверенитета национальных европейских государств*(120); использование в процессе реализации объединительных идей правового комплекса, состоящего из системы международно-правовых договорных актов, национальных законодательных актов и актов, исходящих от наднациональных европейских органов, и др.