Молва, слухи, сплетни

Уже в греческих мифах подчеркивалось, что слуху удается совращать не только одиночек, но и целые толпы. И это верно. Рассматриваемый теперь источник информации является весьма “оперативным” и наименее надежным. Мнения, образующиеся на его основе, если и не обладают всегда нулевым содержанием, то все же, как правило, неизменно оказываются смещенными на континууме в сторону нуля. Внешне, по механизму распространения, этот тип знаний весьма напоминает тот, что называют “опытом других” людей: слухи всегда поступают от других - или непосредственно от того человека, который “сам” - собственными глазами (ушами)! - видел, слышал, читал что-либо, или от того, который слышал нечто от какого-то другого человека, бывшего (по крайней мере, утверждающего, что он был) непосредственным свидетелем (участником) обсуждаемого события. Однако в действительности эти два типа знаний совершенно различны. Дело прежде всего в том, что “опыт других”, в отличие от молвы и сплетен, может распространяться множеством разных способов, а не только путем непосредственных коммуникаций между двумя собеседниками, носящих, к тому же, приватный, конфиденциальный, целиком свободный от элементов официального характер. Но это частность. Главное отличие сравниваемых типов знаний заключено в самой их природе, в способах их образования.

Любое знание может быть ошибочным. В том числе и основанное на опыте - индивидуальном или коллективном, в том числе и скрепленное высоким авторитетом науки или провозглашенное в качестве официального. Но если человек или коллектив, “простой смертный” или “богоподобный” могут ошибиться, то сплетник передает сведения, которые с самого начала заведомо содержат неправду. Это совершенно ясно в отношении суждений, которые, собственно, и называются “сплетнями” - представляют собой сплошную выдумку, чистое, от начала до конца, измышление, не содержащее ни грана истины. Но это верно и в отношении суждений-слухов, опирающихся на какие-то факты действительности, отталкивающихся от них. В этой связи народная мудрость “нет дыма без огня” не выдерживает критики не только в том смысле, что сплетни и слухи сплошь и рядом возникают абсолютно без каких-либо на то оснований. Даже тогда, когда “дым”, стелющийся по земле в виде молвы, возникает от “огня”, по нему никогда нельзя составить представление об источнике, его породившем. Вернее, это представление неизбежно будет ошибочным.

Почему? Потому что в основе знания, обозначаемого терминами “молва”, “слухи”, “сплетни”, всегда лежит большая или меньшая доза вымысла, домысла: сознательного, намеренного или неосознанного, случайного - это безразлично. Такой вымысел присутствует уже в момент зарождения слуха, так как лицо, первым сообщающее сведение, порождающее слух, никогда не располагает всей полнотой точных, строго проверенных фактов относительно объекта суждения и потому вынуждено дополнять их собственной фантазией (в противном случае высказывание будет не “слухом”, не “сплетней”, а “нормальным”, положительным знанием). В дальнейшем, по мере передачи сведения от одного лица к другому и тем самым удаления его от первоначального источника, эти элементы вымысла растут как снежный ком: сообщение дополняется различными подробностями, причем людьми, которые уже не располагают никакими фактами о предмете разговора.

Разумеется, исследователю очень сложно отличить заключающую в себе ложь “людскую молву” от истинного, основанного на точных фактах и проверенного знания, сообщаемого одним лицом другому. Однако, учитывая специфическую природу молвы, социология общественного мнения выделяет этот тип знания в качестве особого и очень ненадежного источника образования мнений. При этом из того, что слухи крайне редко передают факты в том их виде, как они существуют в действительности, социология делает и практический вывод: мнения, основанные на личном, непосредственном опыте людей, оцениваются ею, при прочих равных обстоятельствах, значительно выше, нежели мнения, сформировавшиеся на основе “слухов”.