Дирижирование

Дирижирование включает в себя не только точным указанием скорости, динамики и фразировки, но и тщательная подготовка к тому, чтобы баланс является правильным и что намерения композитора были надлежащим образом представлены. Эти требования не всегда соблюдаются, но хорошую работу невозможно без них. В отличие от певца или инструменталиста, дирижер должен убедить других принять его взгляд на музыку и таким образом помогает ему формировать его в единое целое и убедительным. Метод, с помощью которых это достигается варьируется в зависимости от личности. Некоторые дирижеры делают подробные аннотации в оркестровой части или вокальных партитур, указывает детали поклон к строке-плееры или дыхания для певцов. Другие полагаются на устные инструкции на репетициях и на себе отпечаток сильной личностью.

Использование эстафету, хотя по крайней мере, столько же лет, как 15-го века, не стал почти универсальным методом направления производительности до второй половины 19 века. Другие методы, до этого времени включали стороны, рулон бумаги, или скрипичным смычком. Когда палка была использована ее иногда бил время слышно, например, в Парижской опере в 17 и 18 веков. В другом месте в 18 веке это было нормально для опера должна быть направлена ​​на клавесине, что в любом случае необходимо для игры в речитатив, и симфонии должна быть направлена ​​на основных первую скрипку (до сих пор известен в Великобритании как «лидер» оркестра). Когда эстафета была введена в Лондон Шпор в 1820 году и в Лейпциге Мендельсона в 1835 году, это было расценено как новинка. Увеличение осложнений оркестрового письма и рост силы занято сделано четких и видимых направлении необходимы, и использование эстафету скоро сделался общим. Даже сегодня, однако, есть несколько проводников - например, Булез - кто предпочитает обходиться без него и использовать свои руки.

Первоначальной целью проведения было просто держать исполнителей вместе, и, следовательно, это было очень необходимо, когда крупные силы были заняты в церкви или придворных празднеств. По второй половине 18-го века, однако, растущую тонкости оркестровой выражение называется нечто большее, чем просто указание времени. К середине 19 века дирижер стал переводчиком. Берлиоз, Вагнер, фон Бюлов и Рихтер показал, что дирижер должен был быть непревзойденным музыкантом *, с глубокое понимание каждой детали счетом и власть представляет свое понимание другим. Таким образом, рост в 20-м веке "звезда" проводник, который почитался как интенсивно, как оперный певец в 18 и 19 веков.

Только удовлетворительной подготовку для ведения является постоянной практикой, которая, естественно, зависит в некоторой степени от возможностей. Среди других требований, необходимых практические знакомство с оркестровыми инструментами и знание своих возможностей и ограничений, умение читать партитуры и услышать его мысленно, и глубокое знание стиля широко разных композиторов и эпох.

Искусство дирижирования

Леонард Бернстайн

Одним из первых признала художественной миссии дирижер Феликс Мендельсон, кто посвятил себя точную реализацию счета он вел через манипуляции с дубинкой. Там вскоре прибыл, однако, большой диссидент имени Рихарда Вагнера который заявил, что все Мендельсона делал, было неправильно, и что проводник должен настроить счет он проводит по окраске его своим эмоциям и своим творческим импульсом. И так из столкновения этих двух точек зрения истории проведения родился, и возникают все эти великие имена в проведении, а также все бои, которые проходят в них вплоть до нашего времени. Мендельсон отцом "Элегант" школы, в то время как Вагнер вдохновили "страстных" школы дирижирования. На самом деле, как отношения необходимы, и ни один не является полностью удовлетворительным без другого.

В идеале современный провод представляет собой синтез двух подходов, и это синтез достигается редко. В самом деле, это практически невозможно. Практически любой музыкант может стать дирижером, даже очень хороший, но только редкий музыкант может быть большой. Это не только потому, что это так трудно достичь Мендельсон-Вагнер комбинации, но также потому, что работа дирижера включает в себя такой огромный диапазон. В отличие от инструменталист или певец, он должен играть в оркестре. Его инструмент сто человеческих инструментов, каждый из которых тщательно музыканта, каждый из которых имеет собственной воли, и он должен заставить их играть так, как одного инструмента с единой волей. Таким образом, он должен иметь огромную власть, не говоря уже о психологической проницательности в борьбе с этим большая группа - и все это только начало. Он должен быть мастером механики проведения. Он должен иметь немыслимые суммы знаний. Он должен иметь глубокое представление о внутреннем значении музыки, и он должен иметь полномочия сверхъестественной связи. (...)

Качествами, которые отличают великие дирижеры лежат далеко за пределами и, прежде чем мы говорили. Теперь мы начинаем иметь дело с нематериальными активами, глубокий магический аспект проведения. Это тайна отношений - дирижер и оркестр связывает небольшой, но мощный доли секунды. Как я могу описать вам магию момента начала музыкального произведения? Существует только одна из возможных доли секунды, что чувствует себя так же права на запуск. (...)

Эта психологическая времени постоянно находится в игре во всем исполнении музыки. Это означает, что великий дирижер это тот, кто имеет большую чувствительность к потоку времени, который делает одну ноту перейти к следующей точно правильно и в нужный момент. Для музыки существует в среде времени. Это само время, которое должно быть поделен, формованные и восстановленных пока он не станет, как статуя, существующие формы и формы. Это труднее всего. (...)

Эти нематериальные активы проведения, тайны, которые не могут учиться проводник или приобрести. Если он имеет естественный факультет для глубокого восприятия, оно будет увеличиваться и углубляться по мере его взросления. Если у него нет, он всегда будет оставаться очень хорошим проводником. Но даже очень хороший проводник должен иметь еще один атрибут в его личности, без которой все механики и знания и восприятия бесполезны, и что есть силы, чтобы передать все это своим оркестром - через руки, лицо, глаза, пальцы, и независимо от вибрации может вытекать из него.

Но дирижер должен не только сделать свою игру оркестра, он должен сделать их хотят играть. Он должен возвысить их, поднять их, либо с помощью уговоров или требования или бушует. Но тем не менее он это делает, он должен сделать оркестр люблю музыку, как он любит ее. Это не столько введение свою волю их, как диктатор, он больше похож на проектирование своих чувствах вокруг него так, что они до последнего человека во второй части скрипкой. И когда это случается - когда сто человек разделяет его чувства, точнее, одновременно, отвечая, как по одному на каждый взлет и падение музыку, каждая точка прибытия и отъезда, чтобы каждый маленький внутренний импульс - то есть человека личность чувствуя, что не имеет себе равных в других странах. Это самая близкая вещь я знаю, любить себя. На этом ток любви проводника могут общаться на самые глубокие уровни со своими игроками, и, наконец, со своей аудиторией.

И, пожалуй, главным требованием является то, что все провода быть смиренным перед композитором, что он никогда не вмешиваться себя между музыкой и аудиторией, что все его усилия, тем не менее напряженным или гламурным, быть на службе у смысла композитора - музыка сама по себе, что, в конце концов, весь смысл существования проводника.