1. Теоретико-методологической опорой для обоснования

социокультурного подхода (в интерпретации Л.Г. Ионина) стала культурно-аналитическая традиция в социологии. Она сформирована такими концепциями, как понимающая социология М. Вебера, символический интеракционизм, феноменологическая социология и некоторые другие. Эти концепции создавали в социологии оппозицию объективистскому видению общества и человека, не принимая объективность социальных структур в качестве отправной точки анализа, а также не соглашаясь с определением общества как продолжения природы, а социологии – как квазиестественной науки. Различные концептуальные направления социологии сформировали следующие основные принципы культурно-аналитического подхода. Во-первых, социология не является квазиестественной наукой, социология – это наука о культуре. Во-вторых, работы в рамках этой традиции, прежде всего М. Вебера, обосновали возможность исследования не только деятельности культурных институций или произведений искусства, то есть традиционно относимых к сфере культуры феноменов. Предметом анализа становятся также процессы становления глобальных социально-экономических систем. Главным отличием культурно-аналитической традиции от объективизма является способность видеть за объективными структурами социального мира субъективные условия его формирования как такового. Возможности интеграции социологического и антропологического анализа политик идентичности в рамках социокультурного подхода обусловлены близостью интерпретаций социокультурного единства в этих дисциплинарных направлениях. И антропология, и социокультурный подход (как междисциплинарное направление, сформированное на базе социологического видения реальности) опираются на идею единства культуры и общества. Один из основоположников социокультурного подхода, П.А. Сорокин, выражает эту идею в своей трактовке взаимодействия в обществе. Взаимодействие, пишет он, "имеет три аспекта, неотделимых друг от друга: 1) личность как субъект взаимодействия; 2) общество как совокупность взаимодействующих индивидов ... и 3) культура как совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лица, и совокупность носителей, которые объективируют, социализируют и раскрывают эти значения". Иными словами, социокультурный подход не противопоставляется социологическому, а дополняет и усложняет картину социального взаимодействия и его предпосылок, включает ее новые измерения.

Сопоставим идею П.А. Сорокина с высказыванием К. Гирца, основоположника интерпретативной антропологии, работы которого во многом определили современное лицо социальной науки в Европе и

США. Он пишет: "Мир повседневности, где вращаются члены любого сообщества, принимаемый как поле их социального действия, населен не просто какими-то безликими людьми, лишенными особенностей, но

некими конкретными классами определенных индивидов, которым можно точно охарактеризовать и соответствующим образом выделить. А системы символов, которые определяют эти классы, не просто

существуют в природе вещей – они исторически созданы, социально поддерживаются и индивидуально используются". Как видим, идея социокультурного единства, представленная в начале ХХ века П.А. Сорокиным, является для К. Гирца одной из центральных предпосылок теоретизирования и эмпирических обобщений, хотя формулируется в других категориях и с другими акцентами. Для П.А. Сорокина главным акцентом

была идея неразрывного единства индивида, общества и культуры, знаменовавшая собой новый поворот в сторону от позитивистского видения и членения социальной реальности. Для К. Гирца наиболее

значимым оказывается подчеркнуть историчность и социальную обусловленность символов, а их использование индивидом как основание их социальной роли. Интегрируя антропологические методы и социокультурный подход, мы не только усложняем картину реальности, доступной аналитическому описанию и интерпретации. Мы также получаем возможность обоснования множественности объектов такого исследования, в то время как классическое дисциплинарное деление ориентирует на однозначную схему "дисциплина-объект". Так, в анализе

политик идентичностей в обозначенной методологической перспективе нашим объектом могут выступать как сообщества, группы, так и индивиды, собственно символы и символическое измерение политик

идентичности, актуализируемые агентами ресурсы, включая экономические и политические, само социальное действие и его социокультурный, культурно-символический контекст, культура как текст и ее социально-историческая обусловленность, поведение агентов и его смысл, дискурс агентов в связи с политиками идентичности и т.д. Опираясь на обозначенное выше концептуальное единство социокультурного подхода и антропологии, мы подтверждаем и обосновываем возможность использования антропологических методов в рамках социологических задач. В то время, как механическое сочленение методов социологии и антропологии не имеет смысла. Особенно интересной в контексте такой интеграции методов оказывается ориентация антропологии на анализ локальных, конкретных, "маленьких", словами К. Гирца, фактов и возможности на этом основании строить интерпретации и теоретические обобщения. Тематика политик индентичностей востребует методов, чувствительных к нетипичным, частным, уникальным, нестандартным проявлениям. И, следовательно, необходимо обращаться к непосредственному наблюдению, описанию, выявлению значений тех или иных социальных действий, формирование обобщений и реализации их интеллектуальной проверки "на реалии будущего".

2. Постструктуралістські концепти соціального, культурного та символічного просторів (П. Бурдьє).

СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО — термин, введенный П. Бурдьё (см.) в работе "Физическое и социальное пространство" (1990) для обозначения абстрактного пространства, конституированного ансамблем подпространств или полей, которые обязаны своей структурой неравному распределению отдельных видов капитала. С.П. может также восприниматься в форме структуры распределения различных видов капитала, функционирующей одновременно как инструменты и цели борьбы в различных полях. Реализованное физически С.П. представляет собой распределение в физическом пространстве различных видов благ и услуг, а также индивидуальных агентов и групп, локализованных физически и обладающих возможностями присвоения этих более или менее значительных благ и услуг. Распределения благ и услуг, соответствующих различным полям, накладываются друг на друга, следствием чего является концентрация наиболее дефицитных благ и услуг, а также их владельцев в определенных местах физического пространства, противостоящих во всех отношениях местам, объединяющим наиболее обездоленных. Причем места скопления дефицитных благ не могут рассматриваться иначе, как в соотношении с местами, лишенными этих благ. С.П. — это не физическое пространство, но оно стремится реализоваться в нем более или менее точно и четко. То пространство, в котором мы обитаем и которое мы познаем, является социально обозначенным и сконструированным. Физическое пространство - это социальная конструкция и проекция социального пространства, социальная структура в объективированном состоянии, объективация прошлых и настоящих социальных отношений. Социальные агенты, а также предметы, обозначенные как собственность агентов, помещены, согласно Бурдье, в некое место С.П., которое может быть охарактеризовано через его позицию по отношению к другим местам и через дистанцию, отделяющую это место от других. С.П. стремится преобразоваться более или менее строгим образом в физическое пространство с помощью искоренения или депортации некоторых людей. С.П. вписано одновременно в объективные пространственные структуры и в субъективные структуры, которые являются отчасти продуктом инкорпорации объективированных структур. Места и площади присвоенного физического пространства обязаны своей дефицитностью тому, что они являются целями борьбы, происходящей в различных полях. Эта борьба может принимать как индивидуальные формы (пространственная мобильность, внутри- и межпоколенная мобильность), так и осуществляться на коллективном уровне.

Опыт антропологических и социологических исследований привел П. Бурдье к выводу, что

операции разрыва с повседневным опытом и построения объективных связей чреваты опаснос-

тью придания им статуса реально существующих вещей, возникших помимо индивидуальной

или групповой истории. Отсюда тезис о необходимости борьбы с реализмом структуры и с же-

стким детерминизмом, постулирующим полную зависимость индивида от объективных соци-

альных отношений. С другой стороны, субъективизм, индивидуалистическая тенденция рассмот-

рения человека лишь как совокупности своеобразных личностных характеристик (рациональный

выбор, вкус, способности, пороки, стремления и проч.), примат свободы субъекта, отрицание

общественных детерминаций и т.п., представляет, по мнению П. Бурдье, не меньшую опасность

для социальной науки. Он считает, что только обращение к практике - к этому "диалектическо-

му месту opus operatum и modus operandi - объективированным и инкорпорированным продук-

там практической истории, структурам и габитусам" позволяет уйти от "неизбежного" выбора

между объективизмом и субъективизмом [2, с. 66].

Социальная действительность, по П. Бурдье, структурирована дважды. Во-первых, сущест-

вует первичное или объективное структурирование - социальными отношениями. Эти отноше-

ния опредмечены в распределениях разнообразных ресурсов (выступающих структурами гос-

подства - капиталами) как материального, так и нематериального характера. Во-вторых, соци-

альная действительность структурирована представлениями агентов об этих отношениях, о

различных общественных структурах и о социальном мире в целом, которые оказывают обрат-

ное воздействие на первичное структурирование. Указанная диалектика отражает процесс инте-

риоризации/экстериоризации, связывающий объективные и субъективные (инкорпорированные)

структуры. Социальные отношения, интериоризируясь в процессе осуществления практик, пре-

вращаются в практические схемы - схемы производства практик. Такие инкорпорированные

структуры обусловливают экстериоризацию, т.е. воспроизводство посредством практик аген-

тов, породивших их объективных социальных структур. Способность агентов спонтанно ориен-

Французское название этой книги "Raisons pratiques" несомненно перекликается с названием работы

И. Канта "Критика чистого разума" и могло бы быть переведено как "Практический разум", однако, по-

скольку П. Бурдье использует множественное число, то здесь вступают в игру иные значения слова "raisons"

- основания,доводы.

114

тироваться в социальном пространстве и более или менее адекватно реагировать на события и

ситуации, способность, складывающаяся в результате огромной работы по образованию и вос-

питанию в процессе социализации, кристаллизуется в определенный, соответствующий соци-

альным условиям становления индивида, тип габитуса3.

Рассмотрение природы различных благ, которые индивиды ставят на карту в борьбе за за-

нятие определенной позиции в поле, привело П. Бурдье к выводу, что за всем богатством и раз-

нообразием ставок скрываются три большие группы, три категории капиталов. Экономический

капитал - обладание материальными благами, к которым, исходя из их роли всеобщего эквива-

лента любого товара, можно отнести деньги, помогающие занять преимущественное место в

поле, а также и любой товар в широком понимании этого слова. Культурный капитал - обра-

зование (общее, профессиональное, специальное) и соответствующий диплом, а также тот

культурный уровень индивида, который ему достался в наследство от его семьи и усвоен в про-

цессе социализации. Социальный капитал - ресурсы, связанные с принадлежностью к группе:

сеть мобилизующихся связей, которыми нельзя воспользоваться иначе, как через посредство

группы, обладающей определенной властью и способной оказать "услугу за услугу" (семья, дру-

зья, церковь, ассоциация, спортивный или культурный клуб и т.п.). Символический капитал -

разновидность социального, связан _______с обладанием определенным авторитетом, репутацией; это

капитал признания группой равных и внешними инстанциями (публикой). Распределение капи-

талов между агентами проявляется как распределение власти и влияния в этом пространстве.

Позиции агентов в социальном пространстве определяются объемом и структурой их капита-

лов. Экономический и культурный капиталы являются источниками власти для тех, кто ими об-

ладает персонально, что дает агенту власть над теми, у кого этого капитала меньше или кто его

лишен. Следует заметить, что обозначенные типы капиталов являются не только ставками в

игре, ее выигрышем, но и условиями вхождения в саму игру.

Совокупность всех социальных отношений не есть нечто аморфное и однородное, но наде-

лено обусловленной структурой. Данное обстоятельство привело П. Бурдье к формированию

понятия "поле", понимаемого как относительно замкнутая и автономная подсистема социаль-

ных отношений. Поле - это место сил, относительно независимое пространство, структуриро-

ванное оппозициями, которые нельзя свести к одной лишь "классовой борьбе"; оно есть особое

место, где выражаются самые разнообразные ставки борьбы, но чаще всего в преобразованном

виде, который делает их отчасти неузнаваемыми [15, р. 301-302]. Внешний наблюдатель всегда

стремится преуменьшить роль этих ставок, сводя их к обычным межличностным или же поли-

тическим конфликтам. Поле представляет собой совокупность позиций, которые статистичес-

ки определяют взгляды занимающих их агентов как на данное поле, так и на их собственные

практики, направленные либо на сохранение, либо на изменение структуры силовых отноше-

ний, производящей настоящее поле.

Поле возникает как следствие прогрессирующего общественного разделения практик. Од-

ной из важнейших его характеристик является автономия, т.е. относительная независимость

функционирования поля от внешних принуждений. Поле переопределяет все внешние воздейст-

вия в собственной "логике". Такое свойство поля П. Бурдье называет способностью к рефрак-

ции , сила которой измеряется степенью преобразования внешних требований в специфичес-

кую, свойственную характеру поля форму [15, р. 306].

Важнейшей характеристикой поля является форма взаимодействий между агентами, чьи по-

зиции в поле должны рассматриваться только во взаимных отношениях. Принцип относитель-

ности - важнейший для понимания теории полей и всей концепции П. Бурдье в целом. Агенты

определяются через занимаемые ими в поле позиции, отличающиеся друг от друга сочетанием

объективированных в них капиталов и, как следствие, специфической властью и влиянием, по-

лучаемой материальной и символической прибылью, ценой, которую надо заплатить, чтобы их

занять... Агенты, действующие в поле, наделены постоянными диспозициями, усвоенными за

время нахождения в нем.

Логика функционирования поля конструирует из различных позиций (входящих в поле в

данный момент времени и в данных условиях) некое пространство возможностей для каждого

агента. Ансамбль позиций на деле есть деление поля в соответствии с логикой борьбы за раз-

личные возможности. С каждой позицией поля связана система представлений, диспозиций, ин-

Более подробный анализ понятия "габитус" и его места в теории и исследовательских проектах

П. Бурдье см.: [22].

От лат. refractus - преломленный.

115

тересов и особое видение деления поля. Между полем возможностей, структурой позиций и

структурой продукции, производимой в данном поле, существует определенная гомология. В си-

лу этого борьба агентов за сохранение или изменение своей позиции в поле, за трансформацию

структуры поля есть в то же время борьба за сохранение или изменение структуры продукции

данного поля и инструментов этого производства.

Конечно же, поле не существует в реальности, являясь продуктом социологического конст-

руирования, но вместе с тем оно не произвольно, ибо основывается на социально-исторических

фактах. Поле не есть простое обозначение формальных связей, приложимых к любому соци-

альному образованию, но модус социальной действительности, исследование которого пред-

ставляет собой особую социологическую задачу.

Анализ культурного потребления

На материалах многих исследований Пьер Бурдье анализирует стили жизни и суждения о

вкусе различных социальных групп. Наиболее полно эта проблематика представлена в одной из

главных и наиболее цитируемых его работ "Различие. Социальная критика суждения" [7].

В книге представлены результаты масштабного исследования, которое затронуло все основные

области культурного потребления: живопись, литературу, музыку, кино, а также кулинарные

предпочтения и политические пристрастия.

Исходный тезис Бурдье состоит в том, что существует "экономика культурных благ", но она

обладает специфической логикой, которую необходимо обнаружить, чтобы не впасть в вуль-

гарный экономизм. Для этого нужно прежде всего определить условия, в которых сформирова-

лись потребители культурных благ и их вкусы; рассмотреть различные способы потребления

легитимных благ (тех, которые в данный момент времени считаются произведениями искусства),

а также социальные условия становления принятых в обществе способов освоения и присвое-

ния культуры. П. Бурдье показывает, что эстетические представления и вкусы не являются

чем-то "данным от бога" или результатом свободного выбора индивида, но вытекают из его со-

циальных условий социализации и наличного положения в обществе. Связи между системами

классификации (которые называют вкусом) и условиями существования (т.е. тем, что социолог

именует социальным классом), предстают внешнему наблюдателю в превращенной форме, как

"выбор", совершаемый социальными субъектами. Социальные субъекты различаются по тому,

как они производят различия между красивым и безобразным, вкусным и безвкусным, утончен-

ным и грубым и т.п., в которых выражается или через которые "выдает себя" их положение в

объективной социальной классификации. Никто, по мысли П. Бурдье, не классифицирует себя

более, чем сам субъект, когда он определяет, как ему приличествует одеваться, вести себя, го-

ворить, куда ходить в свободное время и т.д.

Проведенное автором исследование дает картину, в которой неразрывно связаны положе-

ние в социальной структуре и стили жизни. "В противовес харизматической идеологии, которая

представляет вкусы в границах легитимной культуры как природный дар, научное наблюдение

показывает, что культурные потребности являются продуктом воспитания: опрос фиксирует,

что все виды культурной практики (посещение музеев, концертов, выставок, чтение и т.п.),

а также литературные, художественные и музыкальные предпочтения тесно связаны с уровнем

образования (измеренным по наличию и типу диплома или по количеству лет обучения), и, во

вторую очередь, с социальным происхождением" [7, р. 1]. Среди факторов, определяющих

культурные предпочтения, П. Бурдье выделяет семейное воспитание (накопленный семьей

культурный капитал) и образование, эффективность и продолжительность которого, в свою

очередь, зависит от социального происхождения. Особенно сильно эти факторы проявляются

в случае восприятия и оценки авангардных культурных течений. Социально признаваемой ие-

рархии течений, стилей, школ в искусстве соответствует социальная иерархия потребителей,

поэтому вкус служит "маркером" класса. Исследуя публику музеев, П. Бурдье отмечает "заме-

шательство и даже расстройство, на которое обрекает наиболее культурно обделенных посети-

телей музеев недостаток минимального владения инструментами восприятия и оценивания, и,

особенно, незнание этикеток и кодов, таких как названия жанров, школ, эпох, художников

и др." [5].

Согласно П. Бурдье, произведение искусства - не "вещь в себе". Оно являет собой символиче-

ский объект, наделенный смыслом и ценностью. Но атрибуция смысла и ценности происходит

лишь при условии, что данный объект воспринимается зрителями, обладающими определенным

набором эстетических диспозиций и компетенцией: именно эстетический взгляд конституирует

116

произведение искусства как таковое. Вместе с тем, эстетический взгляд сам является результатом

формирующего воздействия, знакомства с произведениями искусства. "Опыт произведения ис-

кусства в качестве непосредственно наделенного смыслом и ценностью, - утверждает П. Бур-

дье, - есть результат согласования двух моментов одного и того же исторического института:

культурного габитуса и художественного поля. Эти моменты взаимно обуславливают друг дру-

га" [13, р. 97].

Характерологические структуры определенного класса условий существования, понимае-

мые как экономическая и социальная необходимость и семейные связи, лежат в основе того,

что Бурдье называет ансамблем практических схем (схем производства практик агентом) или

габитусом, порождающим практики и представления. "Габитус как структурирующая структу-

ра (которая организует практики и их восприятие), есть также и структурированная структура:

принцип деления на логические классы, организующий восприятие социального мира, сам явля-

ется продуктом инкорпорации деления на социальные классы. ...Наиболее основополагающие

оппозиции структуры состояний (высокий/низкий, богатый/бедный и т.п.) стремятся навязать

себя в качестве фундаментальных принципов структурирования практик и восприятия этих

практик. ...Стили жизни также являются систематическими продуктами габитусов, которые,

будучи восприняты во взаимосвязях в соответствии со схемами габитуса, становятся системами

социально квалифицированных знаков (например, "утонченный", "вульгарный" и т.п.). Диалек-

тика состояний и габитусов лежит в основании алхимии, трансформирующей распределение ка-

питала как итога отношения сил в систему воспринимаемых различий, отличающих свойств, в

распределение символического капитала, т.е. легитимного капитала, непризнанного в своей

объективной истине" [7, р. 191-192].

Исследование культурного производства

Анализ культурного производства с позиций генетического структурализма предполагает

рассмотрение процесса формирования и автономизации художественного поля, становление ин-

ститутов профессионализации, посвящения и освящения, целой сети специфических инстанций,

составляющих условия производства и распространения произведений. Прежде всего, история

становления художественного поля есть история его автономизации, в процессе которой возни-

кают характерные агенты (художники, критики, историографы, хранители), а также категории

и понятия (жанры, манеры, стили), технические приемы. Кроме того, необходимо описать по-

степенное формирование совокупности социальных условий, которые делают возможным су-

ществование фигуры художника как производителя такого "фетиша", каким является произ-

ведение искусства. Структурно-генетический анализ рассматривает художественное поле как

"место, где производится и непрерывно воспроизводится вера в ценность искусства и в способ-

ность художника создавать эту ценность" [11, р. 100]. П. Бурдье выделяет четыре главных соци-

альных условия формирования поля художественного производства. Во-первых, наличие тех,

кто исследует художественное творчество: историки, критики, искусствоведы и т.п. Во-вторых,

существование инстанций посвящения: академии, салоны, литературные и художественные пре-

мии. В-третьих, создание институтов производства и воспроизводства как самих художников, так

и публики: школы, курсы. В-четвертых, присутствие специализированных агентов, ответствен-

ных за "экономику культурных товаров": продавцы, галерейщики, эксперты, оценщики и т.д. Та-

кого рода специализированные агенты наделены особыми диспозициями и категориями воспри-

ятия и суждения, которые отличают их от "рядового потребителя" и благодаря которым они мо-

гут навязать собственную шкалу ценности художника и его произведения [11, р. 101].

Начав исследования по социологии культуры с интеллектуалов, П. Бурдье постоянно рас-

ширял объект изучения в направлениях, представляющих различные области творчества: лите-

ратура, живопись, наука, высокая мода, фотография - все то, что в дальнейшем он объединит

под термином "культурное производство" или производство "символических благ" [3, 5, 6, 8, 12,

15]. Не все эти области в равной мере разработаны в трудах П. Бурдье и его школы . Особое

О месте исследований культуры в работе П. Бурдье свидетельствует факт создания им Центра соци-

ологии образования и культуры, имеющего двойное подчинение: Национальному центру научных иссле-

дований Франции (CNRS) и Высшей школе социальных наук. В этом центре сотрудники, представляющие

"школу Бурдье", многие годы ведут исследования по социологии литературы, искусства, средств массовой

информации и системы образования.

117

место занимают исследования образования как механизма социального воспроизводства [10, 12]

и воспроизводства доминирующей модели культуры [5-7]. П. Бурдье связал суждения вкуса с

социальными факторами, демистифицировав, таким образом, "сакральные" сюжеты, к кото-

рым социолог не допускался. В разное время и с разной степенью разработки П. Бурдье обра-

щался к анализу таких авторов, как Г. Флобер, М. Пруст, Л.-Ф. Селин, Ш. Бодлер [15].

Можно сказать, что именно с конструирования поля литературы начала складываться об-

щая концепция полей П. Бурдье. По собственному его утверждению, концепция поля «родилась

от встречи исследований по социологии искусства, с которых я начинал, преподавая в 60-е годы

в Ecole Normale, и моих комментариев к главе по социологии религии "Хозяйства и общества"»

[1, с. 43]. Первой в ряду работ на эту тему можно назвать статью "Интеллектуальное поле и

творческий проект" [8], опубликованную в сартровском журнале "Le Temps modernes", а среди

последних - книгу "Правила искусства" [15]. В этой книге он указывает на два просчета, кото-

рые, как считает, допускал вначале. Первый связан с редукцией объективных отношений пози-

ций к взаимодействиям агентов, а второй - с изоляцией поля культурного производства от поля

власти, вследствие чего оставалась в стороне действительная причина многих специфических

свойств данного поля [15, р. 260]. Своими исследованиями структуры различных полей культур-

ного производства: науки, литературы, издательств - П. Бурдье показывает, что отношения

между позициями в этих полях (не только и не столько индивидуальными, но, в первую очередь,

институционализированными, коллективными позициями) должны рассматриваться относи-

тельно позиций в поле власти, понимаемой расширительно, как отношения доминирования.

Вместе с тем, П. Бурдье прилагает особые усилия, чтобы предостеречь читателя от прямо-

линейного и упрощенного понимания его концепции властных отношений, вокруг которых вы-

страивается поле. В частности, в том, что касается его исследований поля науки, научной ком-

муникации, производства знания, он стремится как можно более точно определить свою пози-

цию относительно Ю. Хабермаса и М. Фуко [13, р. 182-187]. Дистанцируясь от Ю. Хабермаса,

он подчеркивает, что отношения в поле науки (то же можно отнести и к другим полям культур-

ного производства) нельзя редуцировать к модели интеллектуальных обменов, подчиняющихся

"силе наилучшего аргумента". С другой стороны, эти отношения не являются простыми отно-

шениями силы и борьбы интересов, согласно модели "знание-сила" или, в немного преобразо-

ванном виде в версии Фуко "власть/знание", когда смысл науки и научной коммуникации сво-

дится исключительно к борьбе интересов. Для П. Бурдье, "стремление к накоплению знаний и

навыков неотделимо от поиска признания и желания создать себе имя" [13, р. 132]. Например,

то или иное литературное или научное направление, выражающееся в соответствующих публи-

кациях, журналах, школах и представляющее собой отдельную позицию, подразумевает нали-

чие агентов (авторов, ученых), также занимающих отдельные определенные (доминирующие,

руководящие, признанные официально или, напротив, непризнающиеся, отрицаемые, подчи_______-

ненные; получающие или не получающие гранты и т.п.) позиции в поле. "Процесс создания

произведений есть продукт борьбы между агентами, которые в зависимости от их позиции в по-

ле, связанной с обладанием специфическим капиталом, заинтересованы в консерватизме или в

перевороте, который порой принимает форму возврата к истокам, первоначальной чистоте и

еретической критике" [14, р. 70].

Специфика поля культурного производства состоит в сочетании двух составляющих: сило-

вых и смысловых отношений. Если первые проявляются как конкуренция, борьба за монопо-

лию обладания доминирующими позициями, за признание, то вторые выстраиваются на основе

оппозиции стилей, течений, форм коммуникации, принятых в данном поле. Конкуренция за ле-

гитимное доминирование в поле, принимающая форму борьбы за собственный авторитет и по-

пытки подорвать авторитет других, приводит к постоянным изменениям его конфигурации. Пи-

сатель или художник творят не только для публики, но и для своих коллег, выступающих в ка-

честве конкурентов. Соперничество в поле культуры "производит специфическую форму

интереса, который кажется бескорыстным только в сравнении с обычными интересами, осо-

бенно к власти и деньгам, и ориентирован на завоевание монополии на авторитет, где тесно пе-

реплетены техническая компетентность и символическая власть" [13, р. 131].

Посредством иерархии жанров и произведений поле оказывает давление на автора, кото-

рый, с одной стороны, вынужден учитывать сложившуюся систему, чтобы успешно вписаться в

поле, а с другой - должен утвердить свои отличия от других авторов через новации, дающие по-

тенциальную возможность перекроить устоявшуюся конфигурацию позиций. Невозможно оп-

ределить место конкретного произведения, не обращаясь к анализу скрытых от глаз читателя

факторов: в оппозицию кому из коллег оно было создано, какие ресурсы использует автор для

утверждения своей позиции. В поле литературы, также как и в любом другом поле культурного

118

производства_______, существует оппозиция "мэтров", носителей традиции, представляющих домини-

рующие течения и жанры, - "новичкам", работающим в новых, маргинальных жанрах и стилях.

Важнейшей особенностью поля символических благ является, таким образом, подчинение со-

здателей правилам специфической игры, состоящей в определении места каждого из них в зави-

симости от степени признания публикой и коллегами, учитывая постоянно обновляющиеся -

вследствие изменения соотношений между традицией и новациями - критерии классификации.

Позиции в поле и занимающие их авторы рассматриваются в зависимости от сложившейся

на данный момент структуры, где каждой позиции соответствует определенная ценность, детер-

минированная специфическим сочетанием капиталов (культурных, экономических, символиче-

ских, бюрократических) и соответствующих возможностей и запретов. Фактор времени, т.е.

продолжительность пребывания в поле, играет важнейшую роль. В принципе, можно выделить

несколько этапов профессиональной траектории создателя культурного продукта: период "уче-

ний" и самоопределения в жанрово-стилевом пространстве, когда все пути кажутся открытыми,

а возможности - неопределенными; период "накопления стажа" и самоутверждения, подразуме-

вающий более реалистическое видение собственных возможностей и утрату иллюзий относи-

тельно открытости всех позиций; период зрелости, подразумевающий - в частности, для зани-

мающих подчиненные, наименее "ценные" позиции - согласие с "выделенным" им местом, ког-

да нужда становится добродетелью. Стратегии агентов поля, желающих изменить свою

позицию в иерархии, направлены на нарушение этих предписываемых возможностей и запре-

тов, посредством экспериментирования, блефа, эпатажа и т.п. Наиболее яркими примерами та-

кой игры, изменяющей иерархии в поле вследствие радикальной новации, П. Бурдье считает

Шарля Бодлера в литературе и Эдуарда Мане в живописи [15, р. 75-181; 13, р. 101-109].

Жизненная и творческая траектории Ш. Бодлера представляют модель символической ре-

волюции: поэт утверждает себя и свое творчество посредством невиданного ранее соединения

эстетического авангарда с этическим. Действуя во имя культа чистой формы, он отказывается

подчиняться внешним принуждениям и соблюдать официальные нормы, но в то же время он от-

казывается и от сектантского следования требованиям чистой формы, провозглашая "чарую-

щие" функции поэзии и жизни. Ш. Бодлер, таким образом, встает в оппозицию одновременно к

двум противоположным полюсам, но вместе с тем, он берет от каждого из них то, что составля-

ет суть противостояния. Вместо того, чтобы выбирать из пространства возможного, он дает се-

бе труд создать новое пространство, ощущая изначальную нехватку не только существующих

выразительных средств, но и социальных форм отношения поэта с миром. Положение поэта

оказывается, таким образом, "невозможным", в постоянной трансгрессии, в разрыве и с реаль-

ностью, и с идеалом. Аналогична позиция Э. Мане, противопоставившего себя академизму че-

рез освоение и "снятие" классических образцов и отказавшегося от объема, перспективы, полу-

тонов. П. Бурдье подчеркивает тот факт, что категории восприятия, применяемые в настоящее

время к оценке поэзии, на деле являются плодами совершенной Ш. Бодлером символической

революции, но критика пользуется ими как естественными, очевидными категориями. "Самые

героические прорывы превращаются со временем в наследные кастовые привилегии, доступ-

ные ничтожному из писак... самому посредственному прислужнику академического культа ан-

ти-академизма" [13, р. 102].

Стремление "десакрализировать" творчество, культуру, объективировать позиции и диспо-

зиции "культурных производителей" привело П. Бурдье к употреблению "ортодоксальной" тер-

минологии политической экономии. Этот факт объясняется попыткой ввести социологическое

объяснение сферы культуры, откуда исторически, с приходом модернистского видения искусст-

ва и становления автономии поля культуры, было изгнано научное ("сциентистское") мышле-

ние: "История интеллектуальной и художественной жизни может быть понята как история из-

менений функций институций по производству символической продукции и самой структуры

этой продукции, что соотносится с постепенным становлением интеллектуального и художест-

венного поля, т.е. как история автономизации собственно культурных отношений производства,

обращения и потребления" [3, с. 49]. Концепт "производство" аналитически указывает, что лю-

бая практика агента есть действие над и с условиями/предпосылками [практики], влекущая за

собой их изменение или воссоздание: практики производят/воспроизводят условия производст-

ва, понимаемые как социальные отношения. Иными словами, помимо своего непосредственно-

го результата (в случае интеллектуального и художественного производства речь идет о симво-

лической продукции) практики интеллектуалов, как и любых других агентов, производят и вос-

производят социальные отношения.__

Существование социального пространства у Бурдье неразрывно связано с другим понятием - видением или восприятием социального мира. Это продукт двойного социального структурирования. С одной стороны, восприятие структурировано объективно, т.е. условиями проживания, социальным положением и происхождением, с другой - субъективно, ценностным миром, диспозициями, имиджем, предпочтениями и прочими атрибутами символического пространства. Объективная составляющая восприятия объясняет то, почему "у владельцев большого культурного капитала больше шансов стать посетителями музеев, чем у тех, кто этого капитала лишен". В отличие от структурно институциализированных внешних условий, определяющих восприятие, его субъективная составляющая подвижна (Бурдье говорит: адаптивна), неопределенна и расплывчата. Однако хотя взгляды и мнения людей то и дело меняются, в них тоже можно разглядеть известную структурированность. Она определяется общепринятыми предрассудками, стереотипами массового сознания, языком, который имеет свою логику и в то же время выступает коллективным продуктом, традициями, обычаями и общими социальными практиками. Мы привыкли называть все это культурой, хотя сам Бурдье употребляет иной термин: символический капитал.

Теория социальных полей французского социолога П. Бурдье описывает взаимодействие множества символических пространств, образуемых соответствующими символическими капиталами (существует поле науки, поле журналистики, поле политики, поле спорта и т. д.). В каждом поле действуют свои законы, определяемые символическим капиталом, или, если говорить словами Бурдье, происходит инкорпорация объективированных структур.    Основным параметром дифференциации символических пространств Бурдье считает социальное, т. е. символическое, время и пространство. Агенты (субъекты), преуспевающие в своем поле и накопившие значительный символический капитал, который затем обменивается на капитал экономический, получают определенную власть над пространством и временем, например, возможность пребывания в одно и то же время в нескольких местах посредством практики делегирования. Теория Бурдье позволяет описывать и конструировать различные символические поля, образующие единую социальную действительность. Бурдье отрицает понятие “здравого смысла” как естественной данности в качестве связующего звена между мирами, рассматривая здравый смысл как критерий социального суждения.

Социальное пространство есть, прежде всего, структура социальных позиций.

 

Капиталы есть активные свойства, положенные в основу построения социального пространства.

Позиция каждого агента в социальном пространстве определяется объемом и структурой его капиталов (структура сил).

 

Поле — это подпространство социального пространства структурированное пространство позиций.

Социальное поле можно описать как такое многомерное пространство позиций, в котором любая существующая позиция может быть определена, исходя из многомерной системы координат, значения которых коррелируют с соответствующими различными переменными.

Реальность первого порядка

  ↓

распределение объективированных условий и предпосылок практик, средств производства дефицитных благ и ценностей (виды капитала)

 

Реальность второго порядка

↓

социальные представления (символическая матрица практик агентов).

 

Символические системы — средства познания и коммуникации.

3. 3.Соціокультурне поле (П. Штомпка).

Суть концепта социокультурного поля заключается в наличии некого

системного качества, распространенного внутри данного поля.

Соответственно, поведение индивида является результатом влияния

определённых факторов. Однако, в отличие от традиционной

позитивистской методологии социальных исследований, стремящейся

проследить воздействие каждого фактора на индивида, концепция поля

исходит из того, что масса взаимодействующих факторов порождает

системное качество поля, которое не сводимо к сумме влияний всех

факторов.

Средства коммуникации являются важным составляющим поля.

Процессы взаимодействия внутри поля носят текстуальный характер, то

есть люди интерпретируют их как тексты и, участвуя в них, знают, что сами

превращаются в объекты интерпретации. В соответствии с этим знанием

агенты конструируют свои практики как тексты, обращенные к другим и

понятные им. К примеру, один из респондентов упомянутого нами

исследования идентичности жителей Харькова, описывает характер

взаимодействий в различных городах следующим образом: «(Харьков) по

сравнению с Донецком и Херсоном более интеллигентный, выше его развитие. В

сравнении со Львовом – у львовян свой шарм, западный оттенок, здесь (в

Харькове) своя простота, своя прямолинейность, люди «себе на уме». ...

Одесситы более изощренно ругаются на базаре. Харьковчане за словом в карман не

лезут, но знают, где остановиться, чтобы лишнего не сказать и не сделать» [3].

Концепция символического пространства П. Бурдье гласит, что

социальный мир представляет собой многомерное пространство, которое

состоит из множества полей. В каждом поле существует свой

специфический капитал, за который происходит борьба между агентами, и

агент имеет возможность занимать разные позиции в нескольких полях

одновременно. Представления о социальной действительности, ощущение

своей социальной позиции, своего места и положения определяется Пьером

Бурдье как габитус, то есть навык индивида действовать определенным

образом в тех или иных условиях. Габитус представляет собой

дорефлексивный, невербализированный опыт жизни в «определенном

месте» социального пространства. Одновременно габитус выступает и

объективной структурой, которая формирует представления акторов о

месте/поле. То есть габитус – это структура, которая производит и

практики, и представления о них [7]. В логике нашего анализа габитус

выступает в роли системного качества актора, находящегося в поле, и,

следовательно, самого поля.

П. Штомпка, анализируя концепцию социокультурного поля,

выделяет четыре вида социальных сетей, которые поддерживают поле и

являются его особым качеством, социетальной тканью: это сочетания идей,

правил, интересов, действий. Сеть идей включает в себя верования,

представления, доказательства, дефиниции, которые составляют

«социальное сознание» поля. Сеть правил (нормы, ценности, предписания,

идеалы) являются «социальными инструкциями» в рамках данного поля.

Если рассматривать локальную идентичность, то к этим сетям относятся:

представления о месте, образ этого места (например образ Харькова, Киева,

Львова и др.), которые позволяют данное место идентифицировать в

системе других мест (или, в нашем случае, в системе других городов);

нормы поведения; история места (Харьков как свободное поселение или

Первая столица) и пр.. По сути, сеть идей и сеть правил являются тем, что

традиционно рассматривается как культура, тогда как сеть действий

составляет интеракционное (коммуникационное) измерение поля, его

«социальную организацию». Наконец, сеть интересов заключается в

жизненных шансах, возможностях, доступе к ресурсам и представляет

собой «социальную иерархию» поля.

Именно для описания многомерности поля П. Штомпка вводит

понятие «социокультурности» [8]. В данном случае «социокультурное»

означает, что культурное определяет ценностный дискурс социального

посредством неких представлений, значений, ценностей и т.д. То есть

социокультурное поле – это ограниченное пространство, в рамках которого

происходят процессы различных идентификаций на основе разделяемых

всеми интерпретаций, представлений, идей, норм и ценностей. В данных

четырёх измерениях поля все внутренние процессы находятся в

многочисленных взаимосвязях. На каждом уровне поле непрерывно

подвергается изменениям: происходят артикуляция, легитимация,

переформулирование идей, пересмотр норм и другое. И так как человек

стремится к комфортному существованию в данном пространстве и к

максимальному соответствию его идентичности нормам и ценностям

группы, то человек находится в постоянном поиске соответствия

собственной системы ценностям окружающего социокультурного поля.

объективной структурой, которая формирует представления акторов о

месте/поле. То есть габитус – это структура, которая производит и

практики, и представления о них [7]. В логике нашего анализа габитус

выступает в роли системного качества актора, находящегося в поле, и,

следовательно, самого поля.

П. Штомпка, анализируя концепцию социокультурного поля,

выделяет четыре вида социальных сетей, которые поддерживают поле и

являются его особым качеством, социетальной тканью: это сочетания идей,

правил, интересов, действий. Сеть идей включает в себя верования,

представления, доказательства, дефиниции, которые составляют

«социальное сознание» поля. Сеть правил (нормы, ценности, предписания,

идеалы) являются «социальными инструкциями» в рамках данного поля.

Если рассматривать локальную идентичность, то к этим сетям относятся:

представления о месте, образ этого места (например образ Харькова, Киева,

Львова и др.), которые позволяют данное место идентифицировать в

системе других мест (или, в нашем случае, в системе других городов);

нормы поведения; история места (Харьков как свободное поселение или

Первая столица) и пр.. По сути, сеть идей и сеть правил являются тем, что

традиционно рассматривается как культура, тогда как сеть действий

составляет интеракционное (коммуникационное) измерение поля, его

«социальную организацию». Наконец, сеть интересов заключается в

жизненных шансах, возможностях, доступе к ресурсам и представляет

собой «социальную иерархию» поля.

Именно для описания многомерности поля П. Штомпка вводит

понятие «социокультурности» [8]. В данном случае «социокультурное»

означает, что культурное определяет ценностный дискурс социального

посредством неких представлений, значений, ценностей и т.д. То есть

социокультурное поле – это ограниченное пространство, в рамках которого

происходят процессы различных идентификаций на основе разделяемых

всеми интерпретаций, представлений, идей, норм и ценностей. В данных

четырёх измерениях поля все внутренние процессы находятся в

многочисленных взаимосвязях. На каждом уровне поле непрерывно

подвергается изменениям: происходят артикуляция, легитимация,

переформулирование идей, пересмотр норм и другое. И так как человек

стремится к комфортному существованию в данном пространстве и к

максимальному соответствию его идентичности нормам и ценностям

группы, то человек находится в постоянном поиске соответствия

собственной системы ценностям окружающего социокультурного поля.__

4. . Індивідуальне та соціальне, культурне та соціальне, традиційне та сучасне в полі соціокультурного аналізу медіа.

Речь идет прежде всего о всемерном подчеркивании автономии социальной реальности по отношению к индивидуальной, т. с. биопсихической реальности, воплощенной в индивидах. “...Общество - не простая сумма индивидов, но система, образованная их ассоциацией и представляющая собой реальность sui generis, наделенную своими особыми свойствами. Конечно, коллективная жизнь предполагает существование индивидуальных сознаний, но этого необходимого условия недостаточно. Нужно еще, чтобы эти сознания были ассоциированы, скомбинированы, причем скомбинированы определенным образом”, - пишет Дюркгейм. Идея дихотомии индивида и общества красной нитью проходит через все научное творчество французского социолога. В различных его исследованиях эта дихотомия выступает в форме понятийных пар, так или иначе воплощающих противоположность этих реальностей. “Индивидуальные факты -социальные факты”, “индивидуальные представления - коллективные представления”, “индивидуальное сознание - коллективное сознание”, “светское - священное” - таковы некоторые из основных дихотомий социологии Дюркгейма.

Указанные дихотомии, в свою очередь, непосредственно связаны с общей концепцией человека у Дюркгейма. Как уже отмечалось, во всякой общей теории общества явно или неявно присутствует общая теория человека, всякая общая социология гак или иначе базируется на какой-то философской антропологии. Социология Дюркгейма не составляла в этом смысле исключения. Человек для нею - и о двойственная реальность, hото dир!ех, в которой сосуществуют, взаимодействуют и борются две сущности: социальная и индивидуальная.

Онтологическая сторона “социологии” но сводится, однако, к признанию основательности и автономии социальной реальности. Утверждается примат социальной реальности по отношению к индивидуальной и ее исключительное значение и детерминации человеческого сознания и поведения; значение же индивидуальной реальности признается вторичным.

В указанных выше дихотомических парах те стороны, которые воплощают остальную реальность, безраздельно господствуют: “коллективные представления” - над индивидуальными, “коллективное сознание” - над индивидуальным, “священное” - над “светским” и т. п. Социальные факты, по Дюркгейму, обладают двумя характерными признаками: внешним существованием по отношению к индивидам и принудительной силой по отношению к ним. Общество в его интерпретации выступает как независимая от индивидов, вне- и надындивидуальная реальность. Оно - “реальный” объект всех религиозных и гражданских культов. Оно представляет собой более богатую и более “реальную” реальность, чем индивид, оно доминирует над ним и создает его, являясь источником всех высших ценностей.

Таким образом, характерная онтологическая черта “социологизма” - это “социальный реализм”, хотя у Дюркгейма он и не выражен в столь экстремистской форме, как, например, у Гумпловича. Дюркгейм признает, что генетически общество возникает в результате взаимодействия индивидов; но, раз возникнув, оно начинает жить по своим собственным законам. Здесь сказалось, в частности, влияние Э. Бугру и В. Вундта. Аналогичные идеи применительно к поведению толпы развивал во Франции Г. Лебон

5.

5. Масова комунікація в соціокультурному просторі: випробування кордонів соціокультурного простору.

КОММУНИКАЦИЯ МАССОВАЯ — один из видов коммуникации (наряду с межличностной и публичной), состоящий в распространении информации в широком пространственно-временном диапазоне в расчете на массовую аудиторию. Коммуникатором в системе массовой коммуникации в большинстве случаев выступают социальные институты, собирательно именуемые средствами массовой информации (СМИ: редакции газет и журналов, издательства, телевизионные и радиовещательные компании, рекламные агентства, фирмы “паблик рилейшнз” и т. д.), персонал которых занят поиском, сбором, созданием, переработкой и распространением информации. Процесс создания информации носит достаточно централизованный характер, исходящие информационные потоки локализованы по своему источнику, информация распространяется систематически и целенаправленно. Информационные продукты, распространяемые по каналам массовой коммуникации, разнообразны по содержанию и форме, создаются с целью осведомления, просвещения, развлечения аудитории, внедрения в массовое сознание тех или иных установок, ценностей, норм, побуждения людей к совершению определенных действий и поступков.

Каналами массовых коммуникаций служат электронные и печатные средства тиражирования и передачи информационных продуктов (телевидение, радиовешание, кинематограф, компьютерные сети, периодическая печать, книгоиздание, аудиои визуальные средства информации и рекламы и т, д.). Становление феномена массовой коммуникации часто связывают с развитием технических средств производства и распространения информации, сформировавшихся в мощную индустрию. Качественно новая ситуация в системе массовых коммуникаций сложилась в связи с глобализацией и универсализацией коммуникативного пространства на основе компьютерных систем и сетей (см. Информационное общество). Такое пространство сочетает в себе элементы массовой, публичной и межличностной коммуникации, отдельные виды средств передачи информации (видео-, аудио- и печатные средства и носители информации), создают возможность для немедленной обратной связи, превращая однонаправленную коммуникацию в непосредственный диалог.

Аудиторию массовой коммуникации отличают следующие признаки: социальная неоднородность, рассредоточенность в пространственно-временном отношении и потенциальная неограниченность, анонимность для коммуникатора. Воздействие массовой коммуникации на аудиторию может проявляться в виде изменений в системе ценностей, норм, установок, устремлений, потребностей и интересов людей, в их социаль

ном самочувствии и эмоциональном состоянии, в их поведении. Эффект, произведенный в сознании и поведении аудитории, соответствует намерениям коммуникатора в большей или меньшей степени и зависит от многих факторов, связанных с функционированием каждого из участников и элементов коммуникации. Обратная связь носит, как правило, отсроченный характер, однако с развитием электронных средств массовой коммуникации получают распространение интерактивные формы (напр., телевизионные опросы).

Социальное значение массовой коммуникации состоит в том, что она как бы удваивает действительность, создавая вторую, символическую, виртуальную реальность, которая не просто отображает “живую” реальность, но во многом и замещает ее. Огношение аудитории к действительному миру оказывается опосредствованным символической картиной мира, а отношение этой картины кдействигельности опосредствовано коммуникатором. Как форма социального общения массовая коммуникация в принципе способствует интеграции общества, однако это положение нельзя толковать однозначно. Средства массовой информации создают различные картины для различных аудиторий, усиливая тем самым социальную дифференциацию.

Массовая коммуникация тесно связана с межличностной и публичной. Распространение информации имеет в принципе вид расширяющегося и разветвляющегося потока: из локального источника по каналам массовой коммуникации — к активной и заинтересованной в получении информации части потенциальной аудитории (“лидерам мнения”) и от них по межличностным, внутригрупповым, публичным каналам — к остальным членам группы или участникам общения. Для последних отношение полученной информации к действительности будет опосредствовано многоуровневой системой передачи сведений и осложнено сопровождающим ее мнением “информационного лидера” группы.

6. 6.Масова комунікація та соціальний порядок.

Среди тенденций современной массовой коммуникации, которые проявляются под воз-действием новых технологий, можно выделить следующие:

1. Глобализация. В новом коммуникационном веке национальные границы изме-няют свой смысл, люди практически овладели временем и пространством в пределах всего мира. В мире осталось совсем мало сообществ, которые не имели бы доступ к международ-ным спутниковым службам, передающим новости и развлечения. Медиакомпании, контро-лирующие эти спутниковые службы имеют возможность сужать диапазон информации и мнений, транслировать стереотипные социальные представления и культурные образцы, что является поводом для беспокойства. Вместе с тем, сейчас содержание массовой коммуникации характеризуется насыщенностью и разнообразием.

2. Демассовизация. Современные масс-медиа технически и экономически способны охватить огромное число людей, однако они ориентируются на более узкие сегменты массовой аудитории. Новые средства массовой коммуникации перестали быть массовыми в традиционном смысле слова, когда подразумевается, что одни и те же сообщения транслируются однородной многочисленной аудитории.

3. Конгломерация, то есть сосредоточение различных масс-медиа в руках неболь-шого числа компаний. От этого страдает разнообразие продукции. Владея сразу нескольки-ми СМК, компания может контролировать весь процесс создания медиа-продукции. Благо-даря конгломерации и комбинации традиционных и новых медиа потребители могут полу-чать все, что они хотят – книги, фильмы, журналы, музыку, причем когда хотят и каким угод-но способом: по телевизору, мобильному телефону или любому другому беспроводному устройству. Кабельные сети превратились в каналы высокоскоростного доступа к Интернету. Цель медиа-магнатов видится в том, чтобы превратить отдельные каналы и издания в веб-порталы.

4. Конвергенция. Основные масс-медиа претерпевают технологические изменения, стираются старые различия, которые когда-то отделяли их друг от друга.

Коммуникация (лат. communicatio — связь, сообщение) — передача информации от од-ной системы к другой с помощью сигналов или специальных материальных носителей. Мас-совая коммуникация — систематическое и одновременное распространение однотипных сообщений в больших аудиториях с целью информирования и осуществление идеологиче-ского, политического, экономического, психологического, организационного влияния на мысли, оценки и поведение людей.

Коммуникация, хотя и связанная с передачей информации, но не ограничивается лишь этим. Поэтому часто разграничивают понятие массовой коммуникации и массовой инфор-мации. Информация и коммуникация являются двумя уровнями процесса общения. Первый — познавательный (когнитивный) — связанный с распространением социально важных ведомостей среди широкой аудитории. На этом уровне информация создает условия для познавательной деятельности социальных субъектов, является познавательным ресурсом при формировании представлений, ценностных ориентиров, стереотипов поведения и т.п.. На втором уровне процесса общения полученная социальным субъектом информация объединяется с системой существующих норм и ценностей, регулирует контакты с окружающей средой, прежде всего социальным. При этих условиях процесс коммуникации имеет непосредственное отношение к социальному действию. Все это свидетельствует, что коммуникация — более разветвленный процесс, который существенно влияет на функционирование социума. Массовая коммуникация, как и массовая информация, распространяется СМИ (Средства массовой информации - социальные институты (пресса, радио, телевидение, Интернет, издательства и т.п.), что обеспечивают сбор, обработку и массовое распространение информации.

Массовая коммуникация играет значительную роль в воссоздании и изменениях социального порядка, так как она: 1. Отображает, фиксирует, моделирует действительность, т.е. события, факты, социальные отношения, поставляя о ней определенную информацию. 2. Может изменять социальную реальность и управлять ею, утверждая, поддерживая и транслируя ценностные, нормативные ориентиры общества, а также контролируя реализацию управленческих решений, регулируя социальные отношений.

Массовая коммуникация реализует свои возможности не только на макроуровне (в гло-бальных социальных измерениях). Не менее важными являються мезо- и микроуровень их деятельности, сориентированной на конкретные социальные группы и индивиды.

Существуют такие основные подходы к изучению массовой коммуникации:

Концепция тотального влияния. Согласно с ней общественная мысль формируется боль-шей частью под тотальным влиянием массовой информации, которая циркулирует комму-никативными каналами общества.

Концепция ограниченных эффектов. Предусматривает уравновешенный подход к изуче-нию массовой коммуникации, абсолютизирует манипуляционные возможности власти, а СМИ считает отделенными и независимыми от властных структур социальными институтами, которые являются генераторами и распространителями информации, почти свободными от внешнего давления. их задача состоит в информировании общества, а не тотальном влиянии на него.

Концепция глобалистской ориентации. Именно в этой концепции особое внимание от-водится мас. коммуникации как фактора воспроизведения и изменения соц. порядка, т.е. рассматривается роль мас. коммуникации на макроуровне. Ее приверженцы считают определяющей роль новейших средств массовой информации в создании новой культуры, новых основ общения и взаимодействия людей. Технический прогресс, появление современных средств общения и передачи информации вызвали кардинальные изменения в системе социального контроля и программирования социального порядка. Глобализация процесса массовой коммуникации является предпосылкой установления принципиальной и абсолютной прозрачности системы социального взаимодействия. А мировое сообщество из совокупности отделенных элементов под влиянием новых возможностей СМИ должны превратиться на «мировой поселок» - образование однородных структурных единиц.

Семиотическая концепция. Центральными в ней есть вопросы, связанные со значением, особенностями передачи информации, соотношением реальности и идеологии в процессе массовой коммуникации. Современная идеология, по мнению представителей этого на-правления (Р. Барт, У. Еко), функционирует уже не как система догм, лозунгов, доктрин и теорий, а как целостное знаковое пространство, как отдельный язык.

Постмодернистские концепции. Представителей их (Ж. Деррида, Ф. Лиотар, Ж. Бод-рийяр и др.) объединяет тотальное недоверие к возможностям передачи с помощью СМИ достоверной информации. Именно из симулякрами, с точки зрения представителей постмо-дернистской концепции, тесно связанные особенности функционирования современной сис-темы массовой коммуникации. СМИ будто существуют сами по себе, без последовательной связи с реальностью. Главная их задача состоит в создании «второй реальности», ориенти-рованной на широкую аудиторию. К 15.

7. Поняття масової комунікації.

Массовая коммуникация – процесс передачи информации с помощью технических средств на численно большие, рассредоточенные аудитории. Первым в истории средством массовой информации стала печать. Её задачи менялись с течением времени. Так, в XYI-XYII вв. господствовала авторитарная теория печати, в XYII в. – теория свободной печати, в XIX в. возникла теория пролетарской печати, а в середине ХХ в. появилась теория социально-ответственной печати. Печать, с точки зрения восприятия информации, более сложна по сравнению с телевидением и радио. Газета менее оперативна, чтение газеты требует определенных интеллектуальных усилий. Но ее преимущество в том, что газету можно читать практически везде. Согласно социологическим опросам, утром предпочтительным средством массовой коммуникации является радио, так как в условиях дефицита времени оно создает фон, дает информацию и не отвлекает от дел. Вечером предпочтительнее телевидение, так как оно является самым легким с точки зрения восприятия информации.

Появление и развитие технических средств общения обусловило формирование нового социального пространства – массового общества. Данное общество характеризуется наличием специфических средств связи – средств массовой коммуникации. Бурное развитие средств массовой коммуникации в ХХ в. привело к изменению мировосприятия, трансформации, “дегуманизации” культуры, формированию нового виртуального мира общения. Потребовалось теоретическое осмысление феномена массовой коммуникации. В теории массовой коммуникации выделилось два основных направления:

Человеко-ориентированный подход, который поддерживал модель минимального эффекта. Суть этого подхода в том, что люди скорее приспосабливают средства массовой коммуникации к своим нуждам и потребностям. Сторонники человеко-ориентированного подхода исходили из того, что люди выборочно воспринимают поступающую информацию. Они выбирают ту часть информации, которая совпадает с их мнением, и отвергают ту, которая в это мнение не укладывается. Среди моделей массовой коммуникации здесь можно выделить: конструкционистскую модель Вильяма Гэмсона; “спираль молчания” Элизабет Ноэль-Нойман.

Медиа-ориентированный подход. Этот подход основывается на том, что человек подчиняется действию средств массовой коммуникации. Они воздействуют на него как наркотик, которому невозможно сопротивляться. Наиболее видным представителем данного подхода является Герберт Маршал Маклюэн (1911-1980 гг.).

Г.Маклюэн первым обратил внимание на роль средств массовой коммуникации, особенно телевидения, в формировании сознания независимо от содержания сообщения. На основании этого он сделал вывод, что сообщением, передаваемым средством общения, является само это средство. По мнению Г.Маклюэна, телевидение - это не труба, по которой можно передавать все, что угодно. При передаче сообщения техническое средство не нейтрально, а передает сообщению свои свойства. Все, что передается по телевидению, само становится телегенным. Телевидение, собирая на экране все времена и пространства сразу, сталкивает их в сознании телезрителей, придавая значимость даже обыденному. Привлекая внимание к тому, что уже произошло, телевидение сообщает аудитории о конечном результате. Это создает в сознании телезрителей иллюзию того, что демонстрация самого действия ведет к данному результату. Получается, что реакция предшествует акции. Телезритель, таким образом, вынужден принимать и усваивать структурно-резонансную мозаичность телевизионного изображения. Телезрителю приходится соотносить разрозненные сообщения между собой, формируя “шарообразный космос мгновенно возникающих взаимосвязей”. На эффективность восприятия информации влияют жизненный опыт телезрителя, память и скорость восприятия, его социальные установки. В результате телевидение активно влияет на пространственно-временную организацию восприятия информации. Деятельность средств массовой коммуникации перестает быть для человека производной от каких-либо событий. Средства массовой коммуникации начинают в сознании человека действовать как первопричина, наделяющая действительность своими свойствами. Происходит конструирование реальности средствами массовой коммуникации. Средства массовой коммуникации, таким образом, формируют свое, мифологическое пространство. Исходя из этого, Г.Маклюэн на первый план выдвигает миф, как наиболее органичный для человека, живущего в условиях электронного окружения, способ восприятия мира. В мифотворчестве функционирования средств массовой коммуникации телевидение воспринимается как вещь, порождающая реальную телевизионную практику. Для телевизионного поколения само собой разумеющимися становятся убеждения, что средства массовой коммуникации вездесущи, всемогущи, всезнающи. Через средства массовой коммуникации потребитель проникается иллюзией собственной исключительности, проницаемости, просвещенности. Однако, усматривая в телевизионном поколении позитивные установки, Г.Маклюэн довольно пессимистично отзывался о его практических достижениях. Телевизионное поколение, по мнению Г.Маклюэна, с одной стороны, – творец настоящего, а, с другой, – его жертва.

1. 8. Когнітивний та інтерактивний рівні реалізації стану масової комунікації.

В интерактивной массовой коммуникации принцип интерактивности означает отказ (по крайней мере, декларируемый публично) от понимания коммуникации в терминах отношений субъект – объект. В интерактивной коммуникации инициатор сообщения является таким же полноправным участником коммуникации, как получатель сообщения, хотя в реальности получатель сообщения в зависимости от стратегии инициатора может рассматриваться, например, не более чем в качестве объекта манипулирования, при этом у него создается или сохраняется иллюзия "равноправия".

Интерактивный тип массовой коммуникации в информационном пространстве предопределяет целенаправленное активное отношение к информации, организацию информационного обмена между различными субъектами с установкой на непрерывно длящуюся коммуникацию с другими субъектами информационного процесса. В коммуникации, опирающейся на принцип интерактивности, сообщение выступает как форма, провоцирующая различные смысловые содержания.

Субъекты массовой коммуникации – субъекты, участвующие в массовом информационном обмене с использованием современных средств электросвязи и информационно-телекоммуникационных систем. Состав субъектов массовой коммуникации в информационном обществе по сравнению с предшествующим – индустриальным и частично – постиндустриальным (переходным к информационному) можно представить по табл. 1.

 Когнитивный уровень связан с общественным мнением. На нем происходит приспособление полученной информации к жизненному опыту, психологическим предпосылкам каждого человека. И только взаимодействие этих двух уровней и дает социальное конструирование значений. Эти два уровня функционируют параллельно.

2. 9. Засоби масової комунікації (ЗМК) (преса, радіо, телебачення, Інтернет): виникнення та проблеми соціального інституту.

Социальный институт - совокупность норм, предписаний и требований, связанных с определенной организационной структурой, посредством которых общество контролирует и регулирует деятельность людей в наиболее важных сферах общественной жизни.

Анализ СМИ как социального института — наиболее разработанная тема. Коротко можно сказать следующее. Средства массовой информации — необходимый элемент открытого гражданского общества. В эпоху Просвещения задачами СМИ были просвещение широких масс, донесение до них прогрессивных идей («глаголом жечь сердца людей»), обмена опытом между людьми. У средств массовой информации в ту эпоху была и высокая миссия — они были инструментом воздействия на власть имущих, из публикаций они должны были узнавать о проблемах и нуждах простых людей, о том, что думают представители наиболее прогрессивные представители общества. Именно их рупором и были СМИ.

В начале XX века ситуация меняется. Важность средств массовой информации как наибо-лее эффективного инструмента, воздействие на массы осознают и правительства, и оппозиционные организации, рвущиеся к власти. Масс-медиа становятся неотъемлемой частью государственной машины как тоталитарных (СССР, фашистская Германия), так и демократических (США, Великобритания) государств.

Резюмируем функции СМИ в современном обществе:

Идеологическое и политическое влияние на аудитории (как на власть, так и на массы), формирование и презентация общественного мнения.

Поддержка социальной общности, социализация групп и отдельных личностей.

Организация, просвещение, информирование и развлечение аудиторий.

Противоречивость положения СМИ в современном обществе определяется тем, что в качестве инструмента влияния и пропаганды средства массовой информации привлекают к себе группы, с различными, зачастую противоречащими друг другу интересами. СМИ — это инструмент борьбы за власть, и инструмент власти (управление, организация и воздействие на массы). Свои интересы, нередко так же противоречивые, есть и работников редакций (объективное освещение событий или зарабатывание денег), и у акционеров и хозяев СМИ. Можно выделить следующие активные в отношении СМИ группы (аудитории по отношению к СМИ занимают пассивную позицию) с соответствующими возможными интересами:

Органы и институты власти: пропаганда, легитимизация власти за счет поддержки власти со стороны различных аудиторий, формирование общественного мнения, политические технологии (выборы).

Различные группы, в том числе и оппозиционные, заинтересованные в своем влиянии на власть: пропаганда, собственная «раскрутка» (привлечь внимание к себе), влияние на власть, формирование общественного мнения.

Инвесторы и владельцы СМИ: экономическая успешность и прибыльность СМИ, борьба за внимание и любовь аудиторий, могут быть так же личные амбиции или тщеславие.

Трудовые коллективы, работники редакций: это могут быть объективное освещение со-бытий, привлечение внимания к социально-значимым темам и проблемам, могут быть лич-ные амбиции, желание творческого самовыражения, не стоит сбрасывать со счетов и желание зарабатывать.

Понятно, что во время выборов эти противоречия обостряются и усложняются: сами журналисты не прочь подзаработать на предвыборной рекламе и «заказухе», Избиркомы стремятся не допустить появления проплаченных материалов, позиция владельцев СМИ ме-няется от нейтральной до откровенной поддержки определенных политических сил. Особен-но жесткие противоречия, которые проецируются и на СМИ в период выборов бывают между политическими группами. В борьбе за СМИ в ход идут все средства от подкупа до административного давления и даже неприкрытой цензуры.

Немаловажным фактором институциональности СМИ является системность сбора и распространения информации. С одной стороны это появление профессиональной группы, собирающей информацию для СМИ (репортеры), с другой — возможность быстрой подготовки и публикации собранной информации (периодичность СМИ).

Социаль-ный инсти-тут. Функции Группы и ор-ганизации Ценности Роли Нормы

СМИ Распростране-ние информа-ции, формиро-вание общест-венного мне-ния, освещение событий Телевизион-ные сети, ра-диостанции, издательства Оператив-ность, точ-ность, боль-шая аудито-рия, свобода печати Журна-лист, дик-тор по-следних известий, автор, ре-дактор, издатель Информа-ция должна быть точ-ной, объек-тивной, оператив-ной и по-лезной

Массовая коммуникация — процесс распространения информации и влияния в обществе посредством специальных средств: печати, телевидения, радио, кино. Сообщение поступает сразу к большим группам людей. Функции массовой коммуникации: информирование о происходящих событиях, помощь обществу в решении проблем, передача знаний об обществе от одного поколения другому, развлечение. Процесс влияния СМК на индивидуальное и групповое сознание: взаимодействуя с аудиторией, формирует у людей разнообр. потребности, интересы, влечения. Данная мотивационная система начинает влиять на то, где человек начнёт искать способы удовлетворения потребностей. Выбрав те или иные способы, человек может попасть в зависимость от них. МК оказывает формирующее и закрепляющее влияние на социальные стереотипы (напр., изображение мужчин как мужественных, властными, доминантными и т.д., а женщин как привлекательные, общительные и т.д., этнические стереотипы). СМК активно используются в политике в целях формирования общественного мнения. Это важный процесс политической социализации.(программы новостей). Негативные последствия МК: снижение творческого потенциала людей, формирование потребности в немедленном удовлетворении желаний, снижение — чрезмерный интерес к телевидению, неадекватный страх перед преступностью, навыков чтения, снижение качества межличностных контактов, формирование нации "идиотов” т.к. насилие в СМК встречается крайне часто. Позитивное воздействие СМК: противодействие стереотипам, повышение осведомлённости, любознательности, речевых навыков, возрастание дружелюбия

Очень часто термины «средства массовой коммуникации» (СМК) и «средства массовой информации» (СМИ) употребляются как синонимы. Однако между ними существуют определенные различия. Объем понятия средства массовой коммуникации шире, чем объем понятия средства массовой информации. И понятие СМК включает в себя СМИ.

Средствами массовой коммуникации могут выступать социальные институты, отличные от СМИ. Тому примеры — слухи, как коммуникационный канал распространения неформальной и неофициальной информации; школа, как институт распространения определенного объема знаний о мире, общественных норм и т. п.

Так же СМК, в отличие от СМИ могут и не иметь своего организационного и структурного оформления. Любая газета (СМИ) — это и трудовой коллектив (редакция), и материально-техническая база печати, и система распространения, и определенная аудитория. А вот слухи распространяются, используя «естественные» коммуникации. В этом случае имеет смысл говорить лишь о порядке взаимодействия (если пользоваться терминологией американского социолога И. Гофмана). К тому же «производство» слухов, их циркулирование чаще всего не является результатом целенаправленной деятельности акторов (организация, групп или личностей).

У СМК в отличие от СМИ нет обязательного требования в системности и/или периодичности распространения информации. Те же слухи распространяются спонтанно, хотя такое средство массовой коммуникации как школа дает информацию более системно и более регулярно, чем иные СМИ. И знания в школе (еще одно отличие от СМИ) не являются информационными поводами, не нарушают информационной симметрии (повествуют скорее о событиях обычных, а не о неординарных).

10. Рассматривая СМИ в аспекте легитимизации их статуса в системе социальных институтов, можно, таким образом, изобразить их как стремление медиума (т.е. средства перевода и распространения информации, важной для различных социальных групп и категорий) расширить заранее предусмотрены статусные границы и достичь ин-туцийних автономии. Отчасти такое стремление осуществлено. Однако институциональные связи масс-медиа достаточно сложные, а эффективность их функционирования в социуме, участие в процессах социальной дифференциации и социальной интеграции зависят от того, насколько их притязания самостоятельности объединяются, соглашаются, а также противостоят влиянию, давлению и притязаниям других институтов. Схематично эти зависимости можно изобразить так.

1. Масс-медиа подпадают под контроль со стороны института власти (государства, правящих элит, политических партий). Этот контроль осуществляется с помощью государственного регулирования, механизмов цензуры, идеологического прессинга различных политических и властных образований. В демократически развитых обществах жесткие формы подчинения масс-медиа института власти, присущие тоталитарному режиму, уступают место более "мягким" и "взвешенным".

2. Масс-медиа подвергаются давлению экономических структур, капитала, коммерческих кругов, ориентированных на функционирование их как прибыльных индустриальных комплексов, производящих информационную и развлекательную продукцию, рассчитанную на массовое потребление.

Преобразование системы масс-медиа на одну из отраслей современного производства требует больших капиталовложений в совершенствование и развитие технологий макрокомуникаций.

8. На массовую коммуникацию влияет и институциональная культура, которая санкционирует трансмиссию узаконенных им ценностей, норм, стилей жизни отдельных социальных групп и общества в целом. Для успешного функционирования в различных социокультурных средах СМИ воспроизводят и распространяют культурные образцы повседневной жизни.

4. Достаточно сложные отношения СМИ с общественным мнением. Для характеристики первых часто употребляют метафоры "голос народа", "четвертая власть", благодаря которым средства массовой коммуникации выступают как представитель общественного мнения. Эти метафоры навеяны императивами и интенциями демократического сознания, что не гарантирует, однако, отступления общественности от преимущественно инструментального подхода к прессе и телевидении и отказ от попыток влиять на них.

Жизненно важным для института масс-медиа является учет информационных, коммуникативных, релаксационных потребностей и интересов аудитории. Последняя не имеет отчетливых институциональных признаков. Она гетерогенна в социокультурном плане и распределена по разным территориям. Однако как социальный субъект она возвещает о своих вкусах, которые задают уровень всеобщей доступности знаний, транслируемых приводит семиотическую и психологическую восприимчивость информации, соответствующие ожидания от СМИ. Именно в этом качестве аудитория влияет на деятельность средств массовой коммуникации.

Перечисленные зависимости не исключают свободы и автономности СМИ в сохранении, утверждении или пересмотре основ существующего социального порядка. Масс-медиа имеют особые функции в социоструктурних процессах на когнитивном и интерактивном уровнях:

- Артикулируют образы социальной структуры, социальной дифференциации, ценности социального расслоения или, наоборот, эгалитаризма;

- Транслируют и культивируют имидж социальных страт и статусов, способствующих или препятствующих росту престижа их;

- Осуществляют социокультурную структурации аудитории, утверждая особые социокультурные статусы любителей политических телепрограмм, развлекательных жанров или, как мы видели в конце 80-х годов, структурации аудитории на читателей "Нового мира", ориентированных на трансформацию общества, и читателей "Нашего современника" с более традиционалистскими ориентаций;

- Закрепляют прошлые или представляют новые стили общения между индивидами и группами, типа социального взаимодействия.

Помимо участия в макромасштабних процессах, массовая коммуникация укореняется в повседневность, поддерживая взаимосвязь публичной и ежедневной сфер путем привлечения рассеянных в пространстве индивидов к значимой для общества информации. Описывая и объясняя феномен массовой коммуникации, мы обязательно сталкиваемся с явлениями культурной, семиотического и психологического порядка. Однако нас сейчас интересует только то, как она познается социологией.

Сейчас идея о том, что СМИ - это институт массовой коммуникации, действующий по определенным правилам, стала общим местом. Уже не надо доказывать, что массовая коммуникация как система, обеспечивающая оперативное производство и массовое распространение смысловых конструктов, ядром которых являются способы жизнедеятельности в изменяющихся условиях, порождает (используя, разумеется, уже имеющиеся в обществе элементы) совокупность общественных институтов и видов деятельности, обеспечивающих ее функционирование и развитие.

Одним из таких институтов являются средства массовой информации, а одним из видов деятельности, обеспечивающим функционирование этого института, является журналистика. СМИ как социальный институт, задают журналистике нормативные установки, правила профессионального поведения, которые устанавливаются на основе определенных принципов и носят характер закона, а также реализуют стимулирующую, а иногда принудительную функции (через запреты, разрешения, обязательства и пр.).

Как и любой общественный институт, СМИ возникают в ответ на общественную потребность в объективном процессе разделения труда, а в более общем плане – в процессе дифференциации человеческой чувственно-предметной деятельности и общественных отношений. Потребности и условия их удовлетворения формируют соответствующие интересы и целевые установки, которые и выступают уже непосредственными детерминантами генезиса становления и развития общественных институтов. Поэтому одна из специфических особенностей возникновения последних состоит в том, что они есть результат совместной целенаправленной деятельности группы людей, реализации их целевых установок. Институционализация деятельности предполагает известную стандартизацию этих установок, закрепление в определенных формах и создание условий для их воспроизводства.

Это означает, что СМИ в целом представляют собой не просто совокупность организаций и коллективов, исполняющих добровольно взятые на себя определенные обязанности. Это довольно жесткая система правил, норм, общественных ожиданий, в соответствии с которыми должны исполняться эти обязанности¹. Эти правила, нормы, ожидания объективируются в виде определенного статуса людей, обеспечивающих функционирование системы массовой информации, а также в виде ролей, исполнение которых возлагается (а иногда навязывается) на людей, ассоциирующихся с данным институтом.

В этом смысле СМИ, как и любой общественный институт, предстает в качестве элемента общественного целого, от которого другие элементы ожидают вполне определенного поведения, то есть реализации вполне определенных функций. Но так же, как поведение отдельного индивида может быть девиантным (отклоняющимся) в положительном или отрицательном смысле, так и функционирование того или иного социального института может совпадать с социальным заказом и ожиданиями других социальных институтов, а может и не совпадать. Уклонение от выполнения возложенных на него функций (или несогласованные отклонения) грозит данному общественному институту (а конкретно – представляющим его индивидам) различными санкциями.

С этой, разделяемой и мной точки зрения, институты – это правила; а люди, организации, ведомства, правительства – это игроки, играющие по этим правилам².

Применительно к анализируемой проблеме можно сказать, что масс-медиа – это общественный институт, задающий ограничительные рамки для процессов создания и распространения массовой информации, а СМИ – это совокупность организаций (редакций и иных медиапредприятий), действующих в этих рамках.

О том, что СМИ как общественный институт и журналистика как тип социальной деятельности функционируют в соответствии с нормами и правилами, вытекающими из специфики общественного устройства, специалисты узнали из давней работы американских социологов Сиберта, Шрамма и Питерсона «Четыре теории прессы», опубликованной в Америке в 1956 г. Назвав эти нормы и правила «теориями прессы», авторы выделили четыре таких теории:

1. авторитарную,

2. либералистскую,

3. теорию социальной ответственности,

4. советскую, коммунистическую.

К этим теориям прессы Макуэйл прибавил еще две:

• модель развивающихся стран,

• модель демократического участия.

Согласно концепции Раймонда Уильямса, система СМИ может быть

• авторитарной,

• патерналистской,

• коммерческой

• демократической.

Авторитарной является такая система СМИ, в которой «основной задачей коммуникации является передача инструкций, идей и подходов правящей группы».

Патерналистская система - это авторитарная модель, в которой, однако, у правящей группы сохраняется ответственность перед обществом, т.е. «ценности и цели, выходящие за рамки удержания власти».

Сравнивая результаты исследований типов журналистики, полученные задолго до появления работ С. Кирдиной, с предложенным ею концептуальным аппаратом, можно сделать вывод о зависимости доминирующего типа журналистики от доминирующей в обществе матрицы. Так, СМИ типа Х-матрицы - это средства государственной информации и пропаганды, главной задачей которых является обеспечение государственного влияния на общественное мнение и стереотипы поведения населения (журналистика влияния). СМИ типа Y-матрицы - это реализованная идея гражданской журналистики. Коммерческие СМИ (журналистика медиабизнеса), ориентированные на извлечение прибыли, представляют собой медиапредприятия, которые пытаются в своей деятельности совместить принципы, нормы, правила, характерные как для Х-матрицы, так и Y-матрицы.

Общие для всех институтов признаки объединены в пять групп

1.               установки и образцы поведения

2.               утилитарные и культурные черты

3.               культурные символы

4.               кодекс устный и письменный

5.               идеология

12. 12.Масова комунікація в різноманітті наукових підходів.

1. «Массовая коммуникация — культурологическая перспектива». В фокусе анализа находится содержание сообщений и контекст их личностного восприятия.

2. «Массовая коммуникация — материалистическая перспектива». Основное внимание сосредоточено на изучении политико-экономических и технологических составляющих массовой коммуникации.

3. «Общество — культурологическая перспектива». Акцент делается на выяснении роли социальных факторов в процессе производства и потребления материалов массовой коммуникации, а также функциональной роли последних в обществе.

4. «Общество — материалистическая перспектива». Массовая коммуникация трактуется как отражение экономических и материальных условий сложившихся в обществе.

Приведенная сетка подходов к изучению массовой коммуникации и общества является «идеальной». Подходы не являются жестко изолированными и зачастую существуют в той или иной степени пересечения.

Отметим, что особенности рассмотренных методологических подходов, обусловлены различиями в ракурсах изучения составляющих системы массовая коммуникация — общество. Следует также сказать о различиях в изучении массовой коммуникации, присущих разным научным дисциплинам. В этой связи остановимся на структурной, бихевиористской и культурологической традициях анализа.

Структурный подход в изучении массовой коммуникации имеет своим основным источником социологию. Вместе с тем, он включает исследовательские перспективы, принятые в исторической науке, праве, экономике. В рамках структурного подхода внимание сосредо­точивается на функциях массовой коммуникации как системы, на ее организациях, их отношениях с другими сферами общества. Анализ содержания, например, проводится здесь в первую очередь в контексте его детерминации элементами социальной структуры и особенностя­ми функционирования массовой коммуникации. В рамках подхода эмпирической основой анализа являются обобщенные данные репре­зентативных опросов, статистические материалы.

Бихевиористские подходы имеют своим основанием как психологию, так и социологию. Основным объектом анализа здесь является индивидуальное поведение, которое рассматривается в связи с выбором, восприятием и реакцией на сообщения массовой коммуникации. При этом используются как экспериментальные методики принятые в психологии, так и многомерный анализ данных репрезентативных опросов, распространенный в социологии. В случае изучения организаций средств массовой коммуникации широко используется включен­ное наблюдение.

Культурологические подходы основаны на традициях анализа, принятых в философии, литературоведении, антропологии, лингвистике. Подходы применяются в связи с изучением вопросов смысла, значения и языка сообщений массовой коммуникации. В центре внимания здесь находятся не столько получение эмпирически надежных выводов и обобщений, а анализ конкретных случаев и контекстов коммуникации. Основными являются качественные, глубинные исследовательские методы.

13. В том или ином виде она присутствует в социально-философских и социологических теориях массового общества и массовой культуры. Несмотря на то, что представление о "массовом обществе" принадлежит в значительной степени к прошлому социальной мысли, сегодня они находят новые метафоры ("общество потребления", например), которые подразумевают наличие недифференцированного традиционным способом (на классы, страты, слои) социальной пространства. Наряду с таким аморфноподибним сегментом социальной структуры часто мыслится и другой - тот, который отвечает за социальный и культурный контроль элиты. Как особая составляющая элиты имеются и в других образах структурации общества, однако в теориях массового общества и массовой культуры дилемма "массового - элитарного" акцентируется обязательно. Именно ее обсуждение предоставило напряжения первым подобным концепциям. их родословная берет начало с середины XIX в., и они в целом пессимистично оценивают прогресс СМИ, рассматривая их как угрозу элитарным культурным ценностям, с одной стороны, и культурной автономии отдельного индивида, - с другой. Концептуальное оформление европейской социальной мысли относительно расстройства "органической общности" капитализма, несостоятельности классической рациональности и идеализированной Просвещением системы образования осуществлялось в ходе освоения и реинтерпретации романтично консервативной рефлексии, к которой можно отнести культурные теории Ме-тью Арнолда и Томаса Стернза Элиота, а позже - Фридриха Ницше и Хосе Ортеги-и-Гассета, политические доктрины Джона Стюарта Милля и Алексиса де Токвиля, итальянскую школу социологов и исследователей массовой психологии. Экспансия массовой культуры вызвала опасения относительно нарушения "естественного" баланса между элитой и массой в пользу последней, создание условий для культивирования рядовых моральных и интеллектуальных качеств, трансформации политической демократии под давлением иррациональных сил толпы, привлечения все большего количества людей к вульгарных форм высокой культуры. Расцвет же "царства масс" также представлялся проблематичным, поскольку первоэлементы его структуры - индивиды - превратились в обезличенную жертву манипуляции со стороны социальной стихии или преднамеренности элит.

В социологии начала XX вв., И особенно после Первой мировой войны, когда заметно увеличилось аудитория радио и газет, она (аудитория) рассматривалась в соответствии с основными характеристиками "массы", сформулированными в концепциях и сюжетах "массового общества". Члены аудитории воспринимались исследователями как пассивные потребители, не способны к самостоятельному информационного выбора. На фоне отчуждения жителя урбанизированных поселений от традиционных ценностей массовая аудитория представала как беззащитен перед потоком информации и теми, кто производит и транслирует ее. Масс-медиа выпускает "словесную шар", которая проникает в размягченную сознание реципиентов. Исследователю остается только определить глубину ее проникновения с помощью существующих методик. Именно так описывают исследовательское кредо того времени.

Пессимизм относительно массового общества и массовой культуры не угасал. В 30-е годы его отчетливо демонстрируют теоретики франкфуртской школы, реагируя на возникновение фашизма и осмысливая неспособность немецкого общества противостоять ему. Пропагандистская машина нацистской власти эффективно использовала обезличивая механизмы массовой культуры. К тому же всемогущество влияния масс-медиа, которые принимали участие в этом, для многих была явной. Последствия ее были ужасны учитывая необратимое превращение человеческой индивидуальности в существо, безропотно позволяет делать пропагандистские инъекции своем сознании. После войны в работе «Диалектика Просвещения» (1948), посвященной критике рациональности угнетают человека, калечит социальные связи и приводит к самораспада западной цивилизации, Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно выразили негативное отношение к достижениям современной культурной индустрии и масс-медиа в сфере интеграции общественного сознания и оценили последнюю как регресс.

14. 14.Парадигма ефектів мас-медіа.

В 1930-х годах в центре внимания исследователей масс-медиа оказались убеждения, а не информация или развлечения. Интерес был сконцентрирован на краткосрочных эффектах. Считается, что убеждения интересовали ученых и рекламодателей, которые стре­мились получить рецепты, как успешно сбыть товары или при­влечь голоса избирателей. Фонд Рокфеллера финансировал иссле­дования радиовещания, надеясь, что их результаты окажутся по­лезными в деле просвещения и мобилизации населения на войну. Теория массового общества не могла быть отправным моментом в этих исследованиях. Лазарсфельд разработал широкую программу научных изысканий в области массовой коммуникации, в которой эффективность была лишь частью. Именно в рамках школы Лазарсфельда были проведены исследования аудитории, анализ содер­жания и даже специфики канала. Очень важно, что Лазарсфельд дал типологию эффектов — немедленные, краткосрочные, долго­срочные и институционные, а также указал возможные причины этих эффектов — отдельные блоки текстов (радиопередача, на­пример), жанр («мыльная опера»), экономическая и социальная структура средств массовой коммуникации (частная или обществен­ная), технологическая природа канала коммуникации.

Именно из парадигмы ограниченных эффектов появились иссле­дования второго и третьего поколений. Селективность восприятия и отбора породила идею использования масс-медиа для обретения Удовлетворения. Межличностные отношения стали основой тео­рии инноваций и т.д. Из них в свою очередь родились новые на­правления. Например, на стыке изучения аудитории и эффектив­ности возникло направление, связанное с изучением «расшиф­ровки» текстов масс-медиа аудиторией. Декодирование сегодня воспринимается как социопсихологический процесс, в котором приводится в действие классический механизм идентификации, однако аудитория не только отождествляет себя с теми или иными Цементами текста, но и спорит с ним, играет с ним (теория игры Стивенсона), критикует его. Некоторые исследователи ввели в этот процесс понятие «интерпретирующих сообществ». Сравнительный анализ американского сериала «Даллас» в разных культурах пре­следовал цель выявить, каким образом он воспринимается в дуб­ляже и с субтитрами в разных странах, все ли его содержание доходит до зрителей, воспитанных в иных условиях.

То, что произошло с теорией медиа за два десятилетия с 1940 по 1960 г., принято считать сдвигом парадигмы. Наука развивается именно посредством таких радикальных прорывов в теории, когда какое-то время в большинстве научных исследований преобладает одна теоретическая перспектива или парадигма. Эта парадигма может охватывать много взаимосвязанных теорий с определенны­ми общими для всех гипотезами. Но какое бы сильное влияние на ход научных исследований она ни оказывала, сдвиги неизбежны, поскольку никакая одна парадигма не может дать адекватное объяснение всему наблюдаемому.

Сдвиг парадигмы в теории массовой коммуникации в 1940— 1950-е го­ды вызвали в основном методологи, а не теоретики. Пол Лазарс­фельд и Карл Ховланд были убеждены, что лучше всего влияние медиа можно оценить, если для его измерения использовать объек­тивные эмпирические методы. Они утверждали, что эффекты медиа позволяют выявить новые методы исследований, такие как экспери­менты и опросы, на основе результатов которых можно сделать оп­ределенные выводы и создать более подходящую теорию.

Ни тот, ни другой не намеревались произвести революцию в теории масс-медиа, у них были более глобальные цели. В годы Вто­рой мировой войны они приняли участие в изучении медиа, что­бы выяснить силу пропаганды и угрозу, которую она несет. В отли­чие от многих коллег, с готовностью признавших власть медиа, Лазарсфельд и Ховланд решили провести эмпирические исследо­вания, чтобы лучше ее понять и даже измерить, а затем контроли­ровать и использовать в благих целях.

По мнению обоих исследователей, главной целью науки явля­ется обеспечение контроля. Физические науки позволяют управ­лять физическим миром, поэтому общественные науки должны обеспечить контроль над общественным миром. Научные теории обязаны давать причинное объяснение как физическим, так и со­циальным явлениям. Когда общество поймет, почему эти события произошли, оно сможет найти способы ими управлять. Например, Ховланд изучал коммуникацию как средство убеждения с целью использовать сообщения для изменения установок.

Но в ходе исследований было обнаружено, что власть медиа не голь велика, как утверждает теория массового общества. Зачастую даже было трудно выявить какое-либо влияние медиа на обще­ственное мнение или отношения. По силе влияния медиа почти всегда уступали таким факторам, как положение в обществе и образование. А те эффекты медиа, которые все-таки фиксировались, оказывались разовыми и часто противоречивыми.

15. 15.«Двоступенева модель масової комунікації».

Одним из важнейших этапов изучения воздействия СМИ на аудиторию стало открытие американцем П. Лазарсфельдом в конце 40-х годов прошлого века двухступенчатой модели коммуникации.

Толчком к этому послужили результаты опросов, показавших, что охват населения при знакомстве с сообщением через две недели после его передачи оказался выше, чем непосредственно после самой передачи.

Дальнейший анализ показал, что возрастание охвата явилось следствием обсуждения этих сообщений с теми, кто получил наименование «лидеров мнения». Более того, увеличился не только охват, но и степень влияния сообщения на аудиторию.

Так из одноступенчатой модель превратилась в двухступенчатую, причем первая ступень характеризуется в основном передачей информации, а вторая ступень — передачей влияния (рис. 3.7).

Последующие исследования, проведенные в Германии, показали, что лидеры мнения не только более активно используют СМИ, но и являются более общественно активными членами общества. Опора на лидеров мнения представляет собой опору на уже имеющиеся в обществе социальные и коммуникативные сети, что гораздо более эффективно, чем создание новых каналов коммуникации.

Особенно важную роль учет двухступенчатой коммуникации имеет в тех случаях, когда покупатель и потребитель это не одно и то же лицо. Чтобы реклама была эффективной, она должна воздействовать на лицо, влияющее на решение о покупке, а не на самого покупателя.

18. Легітимація глобального

Нові українські мас-медіа конституювалися в процесі системних змін суспільства, що збіглися в часі з глобалізаційним приливом, та від початку включені в обидва рухи. Методологічно припустимо — як можна винести з дискусій про глобалізацію — описати фактичність українських медіа, наслідуючи тезу про «універсалізм партикулярностей та партикуляризм універсального» . Теза поширюється на загальні питання громадського життя, які стосуються насамперед протиріч між економічною інтеграцією в регіональному та світовому масштабі, що зростає, та етнічними загостреннями в межах національних держав, що не затухають. У нашому випадку йдеться про те, що поряд із гомогенізацієюсоціокультурних зразків, ідей, сенсів та стилів, яка неодмінно супроводжується медіатизацією (так називають сьогодні безпрецедентну поширеність медіа-систем та їхню взаємодію на будь-які соцієтальні зв'язки та автономії), дедалі інтенсивніше продукуються й нові відмінності в наслідуванні цим зразкам. Фрагментарність утверджується як універсальна характеристика. Однаковість змістів та форм, що водночас розпорошують канали супутникового зв'язку на величезні території, відгукується ідентифікаціями специфічного та унікального. Внаслідок багатьох причин локальна ситуація здатна істотно коригувати правила, пропоновані магістральними цивілізаційними шляхами. Так само помітно вона бере участь у торжестві стандарту, натхненного або високою утилітарністю, або інтерпретацією світу як «єдиного» та «одного» місця для всіх. Взаємодія між глобальним, локальним та суперлокальним неординарна й не може бути пояснена виключно в термінах придушення та опору, як це досить часто бачимо з місцевої перспективи. Не можна сказати, що найбільші транснаціональні медіа регулюють масову комунікацію в Україні. CNN, що не визнає державних кордонів, малодоступна для української аудиторії. Проте головні механізми глоба-пьного порядку, легітимовані локальною ситуацією, працюють цілком, успішно. Як це характерно для більшої частини світового простору, публічну модель комунікації впевнено відтісняє комерційна модель. І як це характерно для більшості національних мас-медіа, активно пропонують вітчизняні варіанти останньої. Звідси — до розмови про «громадян» та, «споживачів».