16. Управление толпой. Теории манипуляции информацией: теория «культурной гегемонии», теория «закрытого знания», теория «психологической доктрины», теория «социодинамики культуры».

Основы изучения массы были заложены в работах Г. Тарда, С. Сигле, Г. Лебопа, Т. Карлейля, П. Лаврова, К. Михайловского, Н. Кареева, В. Бехтерева, П. Сорокина, Н. Укач-Огоровича. Позже исследование массы дало толчок для развития теории элит Х. Ортега-и-Гассета, В. Парето, Г. Моска, С. Московичи, Э. Грасси.

В массе личность теряет свои индивидуальные характеристики и приобретает типичные "свойства омассовления" (Э. Грасси): обезличенность, импульсивность, инволюцию к инстинктивным формам реакций и действий, эмотивность, резкое понижение интеллекта, использование алогичной аргументации, снижение рациональности, критичности, утрату личной ответственности, латентную и явную агрессивность, явную склонность к "заразительности" идеями и эмоциями.

Масса (ее характеристики и поведение) не зависит от интеллектуального и социального уровня развития ее членов, от их статусно-ролевых различий. Она выравнивает, усредняет, регрессирует все отличительные компоненты индивидов, ее составляющих.

Массу можно определить как совокупность людей разных профессий, положения и культурного уровня, представленную анонимными индивидами, слабо взаимодействующими между собой и весьма неопределенно организованными. Следует подчеркнуть, что масса выступает в силу своих особенностей только в качестве реципиента, но отнюдь не коммуникатора: в массе индивидуально-личное, особенное не интегрируется в коллективном, общем. Массовое общение - это совокупное множество уникальных взаимоотношений единичных реципиентов с единым текстом (автором), который является источником, инициатором и основой общения. Коммуникатор в массовой коммуникации чаще всего представлен группой ("групповой автор") или, скорее всего, иерархией "авторских типов", придумывающих, осуществляющих и проводящих коммуникативные акты. В данном случае коммуникативную иерархию (по убывающей коммуникативной активности) можно представить в следующем виде:

"генератор коммуникации" ? "первооткрыватель" ? "аналитик" ? "переводчик-адаптер" ? "переработчик" ? "преобразователь" ? "переносчик" ? "диктор". Понятно, что в процессе трансляции информации главным является не столько структура самого коммуникатора, сколько направленность его деятельности, его цели и стремления. Мера, характер, степень влияния средств массовой коммуникации на массовую аудиторию зависят от установок коммуникаторов, от содержания и формы подачи передаваемых сообщений. В этом плане особое внимание в современном обществе уделяется формированию установок, регулирующих характер распределения и распространения информации. Коммуникативный процесс осуществляется не стихийно, а целенаправленно, и стратегия коммуникаторов зависит от той программы (политической, идеологической, просветительской, культурной), которой они руководствуются. При этом коммуникативные установки колеблются от "эзотерических" до "просветительских".

При господстве "просветительских" установок в коммуникативном поле выделяются "знающие" и "незнающие", первые имеют целью просвещать иных. Данные установки предполагают однонаправленный процесс коммуникации, разделение на элиту и массу, акцентировку "высших ценностей" в противоположность "низким ценностям", доступным толпе. При господстве "просветительских" установок доминирует стремление к манипулированию: мысли господствующего класса становятся господствующими мыслями.

"Эзотерические" установки предполагают полную идентификацию, неразделенность субъектов-коммуникаторов в процессе распределения и распространения информации. Однако данная установка предполагает резкое сужение круга лиц, которым доступна значимая информация и в кругу которых идет ее накопление, отбор и фиксация. Здесь наблюдается акцент на неразглашение получаемых сведений, что способствует формированию касты "избранных": информация "возвышает", повышает социально-ролевой статус, общественную позицию и значение коммуникаторов.

Такая закрытая позиция в отношении информации амбивалентна и по отношению к коммуникаторам, и по отношению к носителям информации. Она, в принципе, должна привести к перевесу "посвященных" над "незнающими", но в современной культуре наблюдается инверсия: "посвященные" обретают массовый характер (секты, магия, оккультизм и т.п. и т.д.). Массовость усредняет статус "эзотерических установок", резко понижая их закрытость и избирательность. Знание, рожденное массами или примитивно адаптированное ими, становится подлинной силой, принадлежащей "всем". Масса обретает статус "эзотеричной". Поэтому ей оказываются не нужны "водители", "герои", "ученые". Она самодостаточна и интегрирует любого индивида, превосходящего ее по уровню знаний и притязаний. Иными словами, происходит "отолпление" общества.

В данном контексте можно говорить о том, что все большее количество исследователей испытывает сомнение относительно положительных качеств средств массовой коммуникации в современном обществе. Эти сомнения коренятся в том, что живой контакт с истинными культурно-значимыми феноменами утрачивается, заменяясь репродукцией, опосредованным восприятием; полноценное усвоение информации замещается адаптированными, упрощенными формами; активное отношение к информации вытесняется ее пассивным потреблением, регламентированным и нормированным восприятием. Средства массовой коммуникации под маской массового просвещения стали формировать унифицированное мировоззрение, усредненные модели мира путем внесения в сознание аудитории не системных знаний, а суммы специально подобранных и тщательно организованных сведений. При этом информационная насыщенность подменяется зрелищностью, занимательностью, что, безусловно, формирует потребительски облегченное отношение к любой информации, с которой работает реципиент. Формируется упрощенное представление о мире, что способствует возрастанию социального инфантилизма, управляемости, регулируемости поведения индивида, который теряет статус полноправного коммуникатора и рассматривается как пассивный потребитель дозированных сведений

Рассматривая вопросы влияния массовых коммуникаций на массы, следует обратить внимание на фактор возможности внедрения установок, внедряемых в подсознания масс способами, методами и возможностями средств массовой коммуникации. Другими словами, в случае подобного воздействия происходит своего рода программирование психического сознания масс в соответствии с целями и установками, исходящими от подконтрольных тем или иным финансовым группам или политическим партиям СМИ. Можно также говорить, что во все времена средства массовой коммуникации оказывали подобного рода воздействия. Характер самого воздействия зависел от тех или иных идеологических установок. Например во время существования централизованного государства времен СССР, СМИ проводили единую политику в русле указаний партии и правительства. Во времена распада Советского Союза на постсоветской территории СМИ большей частью стали подвластны олигархически-криминальным структурам, а значит, внедряли в сознание масс установки, инициированные владельцами крупного капитала. С приходом к управлению страной В.В.Путина, начавшему вновь восстанавливать порядок в стране, СМИ в своей основной массе перестали принадлежать тем владельцам капитала, которые были заинтересованы в дальнейшем развале страны и обнищании народа. Произошло своего рода перераспределение собственности, путем смены владельцев (примеры НТВ, ОРТ, ТВЦ, ряда крупных периодических изданий). Д.А.Медведев, ставший руководителем страны после В.В.Путина, заявил о преемственности курса Путина. При этом, на наш взгляд, следует обратить внимание на положительный пример СМИ при существовании СССР, когда газеты, журналы, телевидение и проч. — поддерживали исключительно один правящий курс, пропагандировали одну политическую идеологию, и тем самым способствовали снятию в психике масс симптоматики невроза, вызванного — как во время прихода к власти Горбачева и Ельцина — неуверенностью в завтрашнем дне. Кроме того единые СМИ, СМИ — подчиненные одному курсу, одной линии партии, на наш взгляд также и заметно лучше способны оказывать положительное влияние в духе патриотического воспитания. Что, заметим, в нашей стране, против которой после падения железного занавеса началась активная экспансия западных норм и ценностей, весьма актуально.

Помимо всего прочего, следует выделить то обстоятельство, что роль средств массовой коммуникации, информации и пропаганды на самом деле весьма важна в факторе идеологии. Именно идеология во все времена была тем курсом, формированием того курса, за которым идут массы. Поэтому, если в стране появится одна идеология, то, во-первых, это значительно снизит невротичность масс (потому как известно, что если человеку необходимо выбирать между одним и другим, а то еще и третьим, это вызывает в его душе ненужное психо-эмоциональное напряжение), а во-вторых, подчинение изначально заложено в природе человека. Подчиняясь — индивид снимает напряжение, вызванное вероятностью борьбы, а значит и нарушению внутренней гармонии. Тогда как бессознательно все стремятся к гармонии и единству с окружающими.

Теория «культурной гегемонии»

Сущность данной теории сводится к тому, что общественные и политические изменения обусловливаются символическим миром, культурой. Кому удается утвердить свой символический мир, навязать собственные представления об окружающей действительности, стать “обладателем дум”, тот получит и удержит политическую власть. А.Грамши свою теорию пытался применить к классовым отношениям. Однако она полностью функциональна в отношениях межнациональных.

Теория «закрытого знания»

Здесь отметим только, что уже первые специалисты, которые назвали себя идеологами, совершенно правильно определили две главные сферы духовной деятельности человека, которые надо взять под контроль, чтобы программировать его мысли - познание и общение. В том "курсе идеологии", который они собирались преподавать правящей элите Франции, было три части: естественные науки, языкознание ("грамматика") и собственно идеология. Итак, основа, в которую надо закладывать свои идеи-вирусы, построена из знаний о мире (и самом человеке), и из обмена сообщениями (информацией).

Открытое знание - это не только такое знание, доступ к которому открыт для всех членов общества. Открытое знание отличается тем, что критерии суждения (то есть те критерии, посредством которых мы устанавливаем, что одна информация находится в границах приемлемого знания, а другая выходит за эти границы или же не заслуживает внимания) общедоступны, известны всем и открыты для критики тех, кто этим знанием обладает. Стало быть, открытое знание - это знание прозрачное, не находящееся за семью печатями, знание, которое можно проверить с помощью хорошо сформулированных и общеизвестных критериев оценки.

Закрытое знание, напротив, - это такое знание, которое передается от одного человека к другому путями, недоступными критике, освященными многолетней традицией: оно переходит от отца к сыну, от мастера к его преемнику, усваивается через подражание тому, кто считается знатоком. Большая часть подобным образом передаваемого знания является тем, что называется "безмолвным знанием" (tacit knowledge), - это приемы ремесла, способы суждения, не имеющие ясного выражения в словах; в этом по сути и состоит разница между открытым и закрытым знанием. Мы говорили, что открытое и закрытое знание - это идеальные, абстрактные понятия; фактически в любом обществе существуют смешанные формы этих знаний. Вместе с тем эти виды знания являлись атрибутами западной культуры - той культуры, которая возникла на берегах Средиземного моря и развивалась в Западной Европе, - и откровенно противостояли друг другу. Борьба между открытым знанием и знанием закрытым была там, таким образом, характерной чертой общей диалектики развития. Попытаемся в общих чертах обрисовать историю этого противостояния.

Существование обществ, в которых знание является закрытым, не вызывает большого удивления. Большинство примитивных обществ, а также часть известных нам цивилизаций, таких, например, как Япония, Китай и Индия, культивируют такое знание, которое, по существу, является знанием закрытым, доступным лишь узкому кругу специалистов, людям, посвященным в это знание, жрецам. Даже знание алфавита было в Египте, Древнем Вавилоне и Китае достоянием лишь малого числа знатоков, которые берегли и охраняли это знание, утаивая его от непосвященных.

Теория «психологической доктрины»

Учение Грамши рассматривает человека общественного, а не отдельную личность и не малые группы. Действующим лицом здесь являются массы, классы, социальные слои, сферы деятельности, государство. С другой стороны подходит к вопросу манипуляции сознанием та доктрина, что сложилась постепенно в рамках наук о психологии и психике (психология личности и социальная психология, психоанализ). Важной основой послужило и учение о высшей нервной деятельности (особенно теория условных рефлексов) физиолога И.П.Павлова. В этой обширной области знания при выработке собственно доктрины программирования поведения человека на первое место к 50-м годам нашего века вышел психоанализ - не столько научная теория, сколько учение (выходящее за рамки строгой науки), созданное Зигмундом Фрейдом и развиваемое его последователями.

Уже с конца прошлого века ряд европейских ученых (особенно Ле Бон) акцентировали внимание на значении внушения в общественных процессах. Они выдвинули даже гипотезу о наличии у человека «инстинкта подчинения». В 1903 г. русский психофизиолог В.М.Бехтерев издал книгу «Внушение и его роль в общественной жизни». Он описал явление массового внушения под влиянием «психического заражения», то есть при передаче информации с помощью разных знаковых систем.

У Бехтерева внушение уже прямо связывается с манипуляцией сознанием, поскольку представляет собой «вторжение [в сознание] посторонней идеи без прямого и непосредственного участия в этом акте «Я» субъекта». В этом принципиальное отличие внушения от убеждения. Производится ли внушение словами или другими знаками, «везде оно влияет не путем логического убеждения, а непосредственно воздействует на психическую сферу без соответствующей переработки, благодаря чему происходит настоящее прививание идеи, чувства, эмоции или того или иного психофизического состояния».

Убеждение предполагает активное участие субъекта, ибо ему предлагается ряд доводов, которые он осмысливает и принимает или отвергает. Бехтерев подчеркивал, что внушение, напротив, «обходит» разум субъекта. Оно эффективно, когда удается приглушить активность сознания, усыпить часового: «Внушение, в отличие от убеждения, - писал Бехтерев - проникает в психическую сферу помимо личного сознания, входя без особой переработки непосредственно в сферу общего сознания и укрепляясь здесь, как всякий предмет пассивного восприятия».

В 30-40-е годы возобладала иная точка зрения, отрицающая иррациональный, происходящий помимо разума, процесс внушения. Наоборот, была принята теория рациональности внушения. Согласно этой теории, при внушении человек не меняет свои убеждения и оценки, а меняет объект оценки. То есть, с помощью внушения в сознании производят подмену объекта суждения, так что человек мысленно восклицает: «Ах, вот оно что! Вот кто виноват!» и т.п.

Эта подмена производится путем умелого создания такого контекста, в котором мысли человека идут в нужном для манипулятора направлении. На этой теории была основана так называемая «комментированная пресса» - сообщение о факте сопровождается интерпретацией комментатора, который предлагает читателю или слушателю несколько разумных вариантов объяснения. В рамки этих вариантов загоняется мысль - но все же мысль человека. От ловкости комментатора зависит сделать необходимый манипулятору вариант наиболее правдоподобным.

Считается, что утверждению психоанализа как основы доктрины манипуляции сознанием способствовали успехи ее применения в области рекламы. Но, по существу, на практике идеями психоанализа (не ссылаясь, конечно, на Фрейда) пользовались в своей очень эффективной пропаганде фашисты. Они обращались не к рассудку, а к инстинктам. Чтобы их мобилизовать, они с помощью целого ряда ритуалов превращали аудиторию, представляющую разные слои общества, в толпу - особую временно возникающую общность людей, охваченную общим влечением. Один из немногих близких к Гитлеру интеллектуалов, архитектор А.Шпеер пишет в своих воспоминаниях: «И Гитлер, и Геббельс знали, как разжигать массовые инстинкты на митингах, как играть на страстях, прячущихся за фасадом расхожей респектабельности. Опытные демагоги, они умело сплавляли заводских рабочих, мелких буржуа и студентов в однородную толпу, формируя по своей прихоти ее суждения».

Фашисты исходили из фpейдистского сексуального обpаза: вождь-мужчина должен соблазнить женщину-массу, котоpой импониpует гpубая и нежная сила. Это - идея-фикс фашизма, она обыгpывается непpеpывно. Вся механика пpопаганды пpедставляется как соблазнение и доведение до исступления («фанатизация») женщины. Здесь - опора на первый главный в учении Фрейда сексуальный инстинкт, Эрос (в психоанализе слово инстинкт имеет иное, нежели в физиологии, смысл; это не безусловный рефлекс, а влечение). Кстати, сам Фрейд был, видимо, восхищен новаторством фашистской пропаганды и в 1933 г. подарил Муссолини свою книгу, назвав его в посвящении «Героем Культуры».

Второй блок приемов, с помощью которых фашисты фанатизировали массы, обращаясь к подсознанию, опирается на другой главный в психоанализе Фрейда инстинкт - инстинкт смерти, Танатос . Культ смерти пронизывает всю риторику пропаганды фашистов. «Мы - женихи Смеpти», - писали фашисты-поэты. Режиссеpы массовых митингов-спектаклей возpодили дpевние культовые pитуалы, связанные со смеpтью и погpебением. Цель была pазжечь, особенно в молодежи, самые аpхаические взгляды на смеpть, пpедложив, как способ ее «пpеодоления», самим стать служителями Смеpти (так удалось создать особый, небывалый тип нечеловечески хpабpой аpмии - СС).

В США основные понятия психоанализа начал приспосабливать для целей рекламы ученик Фрейда Эрнст Дихтер, психолог из Вены, который эмигрировал в США в 1938 г. Начал он с рекламы мыла, потом автомобилей, а на волне повального увлечения американцев психоанализом сделал немыслимую карьеру. Он создал «Американский институт по изучению мотивации поведения». Принципиально отвергая теорию рационального внушения, он утверждал даже, что главная ценность товара для покупателя заключается не в его функциональном назначении, а в удовлетворении запрятанных глубоко в подсознании желаний, о которых сам покупатель может даже не подозревать. В большинстве случаев это темные инстинкты и тайные желания, «вытесненные» в подсознание именно потому, что они неприемлемы для сознания.

Теория «социодинамики культуры»

Особое место в системе культурологического знания социодинамика культуры занимает по нескольким причинам:

‒ Теория социодинамики культуры позволяет более предметно раскрыть специфику и формы существования не только культуры и социума, но и их взаимное влияние, и зависимость друг от друга;

‒ Теория культуры без опоры на социодинамику не получает должного уровня объективации своей научности и прагматической значимости;

‒ Рассмотрение истории становления теорий социальной и культурной динамики раскрывает не просто развитие научной мысли, но и отражает те процессы, которые предопределяли развитие научного дискурса;

‒ В теориях социодинамики культуры присутствуют не только теоретические, абстрактные построения, но и большой фактический материал, свидетельствующий о обоснованности той или иной теории, ее критериев и атрибутов;

‒ Именно социодинамика культуры в контексте культурологического знания обеспечивает должный уровень междисциплинарности, что является определяющим фактором, предъявляемым к современным наукам, а, значит, и дисциплинам обучения студентов в высшей школе.

Что же такое социодинамика культуры ? Речь идет о движении , изменении , развитие культуры в зависимости от изменения , развития общества , в связи с ним (societas -лат.: общество; dynamikos - греч.: движение). То есть предметом изучения становится не столько культура сама по себе, сколько движущие ее общественные факторы , или социальные механизмы культуры . В отличие от традиционной истории культуры социодинамика культуры не ограничивается изучением эволюции тех или иных явлений культуры , сменяемости определенных культурных фактов , а также описанием известных культурных процессов – она пытается понять закономерности происходящих процессов и тенденций , теоретически их объяснить и осмыслить . Таким образом , социодинамика культуры - это теоретическая дисциплина , предметом которой является культурно-историческое развитие, то есть теория истории культуры.

Сейчас, после крушения мертвых теоретических схем , являвшихся продолжением политических доктрин и идеологических догм , значение теории для понимания культуры не только не понизилось , но даже возросло. Возникла необходимость в выработке новой теории культуры - более глубокой, более точной, более органично связанной с историей культуры, более приближающейся к истине. Для этого предстоит заново переработать культурно-исторический материал, почувствовать его, попытаться понять - с тем чтобы по возможности корректно сформулировать основные идеи и объяснить его закономерности . Необходимо, учитывая всю возможную полноту культурных фактов , анализировать , интерпретировать и обобщать их в концептуальные модели, а не иллюстрировать конкретными примерами из культуры готовую теоретическую концепцию “натягивая” факты на теорию. Подобный подход к изучению культуры назавеется ”понимающей культурологией ”.

Большое значение сейчас приобретает сопоставление противоречивых, а подчас и прямо взаимоисключающих интерпретаций и оценок одних и тех же культурных явлений с различных философских и идейно-мировоззренческих позиций , с разных этических , религиозных и политических точек зрения. Это позволяет не только представить реальный разброс оценок и установок, наблюдаемый одновременно в общественном мнении и культуре в определенный исторический момент , но и воссоздать культурно- исторический процесс во всей многогранности и объемности.; выявить движущие противоречия культуры и тенденции ее развития, на каждом ее переломном этапе , когда размежевание и конфронтация социокультурных сил нации преобладает над их консолидацией и единством, когда намечается перелом в дальнейшем развитии культуры, разветвление ее дальнейшего пути.

В результате такого подхода рождаются как бы заново теоретические концепции той или иной конкретной культуры - из анализа и осмысления историко-культурного процесса, как обобщение и объяснение истории культуры .

Таким образом в настоящее время на поверхность выходит вопрос о национальной специфике культур: усилился интерес к национальному менталитету, к лежащему в основе каждой национальной культуры типу рациональности, к национальным образам и картинам мира и т.д.