2. Газета “The Times” и ее репортер Рассел.
Сегодня для многих в мире слова «Таймс» и «журналистика» в какой-то степени синонимы. А начиналась одна из самых известных и влиятельных газет в истории человечества в Лондоне в 1785-м году как обыкновенный семейный бизнес Джона Уолтера и его потомков. По ходу дела редакция сначала сократила название с The Daily Universal Register до просто The Times, потом начала поддерживать консерваторов, а впоследствии изобрела профессию военного корреспондента и знаменитый шрифт, которым печатается и эта работа.
С самого начала, ввиду относительно слабой конкуренции, прибыли Уолтера были довольно значительны. Но именно в середине XIX начинается рост не только тиражей и оборотов редакции, но и чисто внеэкономического влияния «Таймс». Это влияние было целиком и полностью обусловлено социально-политическим контекстом, в котором существовала газета в то время.
Как уже упоминалось выше, Британская империя того времени уже была страной с развитыми демократическими традициями; более того, в начале викторианской эпохи страна вставала на путь дальнейшей демократизации. Еще в прошлом столетии именно в этом обществе работали такие фундаментальные теоретики либерализма как А. Смит, Т. Гоббс и Дж. Локк, своими трудами сформулировавшие такие общемировые концепции, как например разделение властей и система сдержек и противовесов. Только что отгремели чартисты (1839), и отменили под давлением общественного мнения протекционистские хлебные законы (1846), защищавшие британских фермеров и разорявшие городские низы. Впереди будут долгие десятилетия бурного и всестороннего относительно мирного прогресса, laissez-faire и того, что называют Pax Britannica. Лондон – крупнейший город мира до 1930-х; Британия – «мастерская мира» и мировая сверхдержава до середины XX в. Конечно, консервативный викторианский этический кодекс строго сохранял не только общественную мораль, но и классовое неравенство. И все же это «неравное» общество, не выбирая власть всеобщим голосованием, тем не менее выражало явное желание контролировать свое правительство. И пресса стала одним из важнейших элементов этого контроля, тем самым механизмом «сдержек» (constraints), о котором писал еще Локк.
«Таймс» как крупнейший орган печати того времени обладал огромными возможностями. Еще нет отбирающих прибыль «копеечных» изданий типа The Daily Telegraph, и со своей выручки «Tаймс» оплачивает самые быстрые каналы передачи данных на тот момент в Европе. Рассел в Крыму потом не погнушается сотрудничать с почтой врага, и за депеши будет платить Керченской таможне по 12 коп. серебром.13 Но кроме этого до Балаклавы протянут телеграф из турецкой Варны, и крымские новости читатели Таймс будут узнавать через день-два, а в России через неделю. Не только Николай сможет узнать об объявлении войны из «Таймс» раньше, чем по дипломатическим каналам – британский МИД, экономя время и средства, до конца столетия будет обращаться в редакцию газеты за дополнительными сведениями о тех или иных персонах и событиях на континенте!14
Так «Таймс» превращается в беспрецедентно мощный рупор общественного мнения. Сначала просто артикулируя его, впоследствии газета будет в какой-то степени модерировать его. Но в любом случае, в отличие от правительства, ограниченного лишь периодическими выборами, «Таймс» будет нуждаться в деньгах читателей ежедневно, а потому формулирование общественного запроса и обслуживание интересов публики всегда будет ее естественной и главной задачей. Ведь покупатель всегда прав, и в случае с «Таймс» рыночные отношения прорываются в политическую сферу.
Во всех важных событиях следующих лет – будь то восстание сипаев, «Большая игра» или «драка за Африку» - важную роль будет играть «Таймс» или лично Уильям Рассел.
«Чернила ничтожного писаки разваливают страну!» написал в своем дневнике принц Альберт после того, как из-за публикаций Рассела прекратилась запись добровольцев в британскую армию.15 Кем же был этот «ничтожный писака»?
Уильям Говард Рассел родился 28 марта 1820 г. и уже в возрасте 30 лет работал на «Таймс», причем именно в военной тематике (первая заметная публикация – о конфликте между Германией и Данией из-за Шлезвига в 1850-м). Пробыв в Крыму 22 месяца, Рассел много общался с первой британской сестрой милосердия на войне – Флоренс Найтингейл и ввел в английский язык такие крылатые выражения как «атака легкой кавалерии» (charge of the light brigade) и «тонкая красная линия» (thin red line). Туманным утром 25 октября 1854 г. в битве под Балаклавой командующий лорд Кардиган повел в самоубийственную атаку хорошо укрепленных скрытых в дымке русских артиллерийских позиций 600 молодых отпрысков лучших английских родов. На них были мундиры красного цвета, и об этом эпизоде с тонкой линией пушечного мяса Рассел написал статью, обороты из которой стали устойчивыми.
После взятия Севастополя Рассел уехал в Москву освещать коронацию нового императора Александра, затем работал в Индии и Вашингтоне; в 1868-м неудачно баллотировался в парламент от Консервативной партии в округе Челси. Умер в 1907-м, ненамного пережив викторианскую Англию.
В своей крымской командировке Рассел сразу портит отношения со всеми военными (главнокомандующий лорд Раглан запрещал своим солдатам заговаривать с «этим вульгарным ирландским пьянчугой»). Одновременно он закладывает стандарты современной журналистики: живет не в британском лагере со своими частями, а снимает дом отдельно – только в частном секторе на нейтральной территории.
Во второй половине девятнадцатого столетия политика будет становиться все более и более публичной, информация – более востребованной, разнообразной, актуальной и доступной. Совпадение этих двух факторов, технического и политического прогресса, делает информацию настоящим оружием, иногда более опасным, чем пули и бомбы. Это понимают одновременно и власть и общество. Первая использует пропаганду как оружие в информационной войне (антирусская компания). Общество, само будучи подвержено влиянию пропаганды, создает «четвертую власть» и оказывает на правительство ответное влияние. В Лондоне именно после публикаций Рассела становится важно, сложились у нового министра отношения с прессой или нет. У главнокомандующего Раглана, к примеру, не сложились, и через год после начала кампании его пришлось заменить.
Таким образом, мы видим, что наличие к этому времени в Британии такой силы как «Таймс» было закономерным результатом развития британского общества. Но вместе с этим газета была не только политическим и экономическим актором. Профессиональный коллектив «Таймс», с его журналистской репутацией, стал очень важным рупором общественного мнения и совершенно необходимым условием для начала той трансформации внешней политики Лондона, которую мы рассматриваем в данной работе.