komarova_z_i_metodologiya_metod_metodika_i_tekhnologiya_nauc

Если естественные науки нацелены на вещи, их свойства и отношения, то гуманитарные – на тексты, которым присущи значение, смысл, ценность. М. М. Бахтин подчеркивал, что «текст есть первичная данность (реальность) всякой гуманитарной дисциплины». «Дух (и свой, и чужой) не может быть дан как прямой объект гуманитарных наук, а только в знаковом выражении, реализации в текстах для самого себя и для другого» [Бахтин 1979 : 294].

«Текстом называется любая знаковая система, которая способна быть (или в действительности есть) носителем смысловой интерпретации и имеет языковую природу (выделено мной – З. К.). С этой точки зрения любой объект, являющейся творением человеческого духа и имеющий знаковую природу, может быть возможным или является действительным текстом» [Бахтин

1979 : 294].

Вследствие языковой, текстовой природы социально-гуманитарного познания особое место в гуманитарных науках занимает семиотическая проблематика, а семиотический метод как один из основных методов реализуется в гуманитарных исследованиях в диалектическом взаимодействии с герменевтическим методом1.

Цель анализа текстов состоит в том, чтобы, исходя из понимания текста как «материализованного выражения духовной культуры», распределить субъективные смыслы, объективированные в текстах, «услышать через них человеческие голоса» и с их помощью проникнуть в «дух» минувших эпох, чужих культур [Кузнецов 1991 : 128; Кохановский и др. 2008 : 519].

Такая герменевтическая возможность существует благодаря диалогичности текстов, за счет чего реализуются два человеческих стремления:

стремление сказать и быть услышанным и стремление понять и быть понятым.

При этом диалогичность текста, диалог, по мнению М. М. Бахтина, – это «сложные динамические отношения особого типа. Они возможны только между целыми высказываниями разных речевых субъектов (диалог с самим собой носит вторичный характер)… Диалогические отношения – это смысловые отношения между всякими высказываниями в речевом общении» [Бахтин

2000 : 315].

В связи с этим важна роль диалектики объекта и субъекта: в частности, опосредованность текстами, т. е. включённость в них автора как первичного субъекта и интерпретатора как вторичного субъекта.

С точки зрения этого подхода социально-гуманитарное познание является вторичным отражением социальной действительности, поскольку этот процесс опосредован текстами, языком.

Этой проблеме, модифицированной в проблему интертекстуальности и интертекста – «модели, имеющей ценность в силу своей эффективности как инструмента познания сложных феноменов, недоступных непосредственному наблюдению» [Кузьмина 2009 : 5]. Этой проблеме в лингвистике по-

1 И даже шире: для человеческого сознания характерна символическая деятельность: «человек есть животное символическое» [Кассирер 2002 ], т. е. именно через символические формы (язык, миф, религия, наука) человек упорядочивает окружающий его мир.

331

следних десятилетий уделяется огромное внимание, что абсолютно справедливо, поскольку интертекстуальное взаимодействие в наши дни может рассматриваться «как основа научной коммуникации» [Чернявская 1999; 2009] как инструмент для изучения «динамических процессов в культуре и языке» [Кузь-

мина 2009 : 4]1.

Значимость диалога (интертекстуальности) не исчерпывается названными направлениями. Он задействован в разрешении многих проблем современной науки: «Не будет преувеличением сказать, что логика диалога во многом заменяет эксперимент в гуманитарных науках» [Коршунов 1988 : 64]. В наши дни широкое распространение получило понятие «диалог культур, который выдвигается в качестве «возможного основоположения философии в начале XXI в.» [Библер 1975; Лебедев 2007 : 681; Кохановский и др. 2008 : 522 и др.]

2. Наблюдение как частнонаучный метод модифицируется в сторону большей степени субъективности, поскольку результаты наблюдения зависят от жизненных установок, ценностных ориентаций других факторов наблюдателя. При этом различают простое (обычное) наблюдение, когда факты и события регистрируются как бы со стороны, а включенное наблюдение используется, когда исследователь включается, «вживается» в определённую социальную среду, адаптируется к ней и анализирует события «изнутри».

3. Интроспекция (<лат. introspectare – «смотреть внутрь, всматриваться») – изучение психических процессов (сознания, мышления) самим индивидом, переживающим эти процессы; самонаблюдение – это осознанное систематическое наблюдение над действиями собственной психики с целью выявления её особенностей.

Для преодоления субъективизма самонаблюдение должно сочетаться с внешним наблюдением («со стороны»), (см. работы американских психологов А. Маслоу, А. Уотса, С. Грофа и др.).

Блестящие примеры использования интроспекции как способа познания и регуляции жизни дают многие восточные учения, ориентированные на совершенствование человека.

4. Разновидностью включенного наблюдения является этнометодо-

логия, суть которой состоит в том, чтобы результаты описания и наблюде-

ния социальных явлений и событий дополнить идеей их понимания.

Такой подход в наши дни широко применяется в этнографии, социальной антропологии, социологии, культурологии, социолингвисти-

ке, этнолингвистике, психолингвистике и лингвокультурологии.

1 Хотя сам термин интертекст появился во французском постструктурализме, он генетически связан именно с русской филологической традицией. Показательно, что статья Ю. Кристевой, в которой впервые употреблён этот новый термин, называлась «Бахтин, слово, диалог и роман» (1967) [Кузьмина 2009 : 7]. Показательно, что современная теория интертекстуальности подготовлена всем предшествующим развитием филологической науки, философской мысли и теории синергетики [Там же : 7-41].

332

Специфика этнометодологического подхода выражается в том, что он ориентирует исследователя на изучение сугубо духовных явлений культуры, выражая социальную реальность через значения слов, понятий, суждений, т. е. отождествляя её с практикой языковой коммуникации.

Этнометодология представляет собой теорию социально-гуманитарного познания, в которой онтологический и методологический аспекты настолько тесно переплетаются, что их трудно разделить, т.к. понимание выступает и на стороне субъекта познания и как способ постижения этой социальной реальности, т. е. как своеобразное «понимание понимания». Этот метод активно используется в американской социолингвистике [Швейцер 1977 : 232-241].

5. Широко используется метод социального эксперимента, который способствует внедрению в жизнь новых форм социальной организации и оптимизации управления обществом.

Объект социального эксперимента, в роли которого выступает определённая группа людей (микросоциум), является одним из участников эксперимента, с интересами которого приходится считаться, а сам исследователь оказывается также включенным в изучаемую им ситуацию.

В социальной психологии испытуемого ставят в различные экспериментальные условия, предлагая решать определённые задачи. При этом оказывается возможным экспериментально сформировать сложные психические процессы, а затем исследовать их структуру.

Социальный эксперимент как модификации экспериментального метода (см. раздел 9.2.1 пособия), получивший распространение в социальной и педагогической психологии, получил название формирующего эксперимента [Минаева и др. 2007 : 34-55; Безуглов и др. 2008 : 67-81].

6. Метод эмпатии (лат. «вчувствование, проникновение») – восприятие внутреннего мира другого человека как целостного с сохранением эмоциональности и смысловых оттенков путём способности (приёма) «представить себя на месте другого человека» и понять его чувства, желания, идеи и поступки, т. е. проникнуть во внутренний мир другого человека.

Терминированное понятие эмпатия возникло в начале XX века как эквивалент немецкому Einfüglung. Использование эмпатии является важной частью методов психологического консультирования, предложенного американским психологом Карлом Роджерсом. Используется также в психологических тренингах как методах социально-психологических исследований [Минаева

идр. 2007 : 218-230].

7.Анализ документов, который позволяет получить св́едения о прошедших событиях, наблюдение за которыми уже невозможно. К числу документов относятся письменные источники – тексты в любой форме; статистические данные; иконографические изображения (кино, фото и т. п.); фонетические документы (радио, телевиде-

333

ние, магнитофон и т. п.); информация в машиночитаемой форме (дискеты, ком- пакт-диски и т. п.).

Анализ документов может быть качественным (проблемный поиск, тематические обобщения) и когнитивным (контент-анализ).

Качественный анализ направлен на полное выявление содержания документов. Основной недостаток анализа этих документов – субъективизм, во многом преодолевается формализованным (количественным) методом изучения документов [Кохановский и др. 2008 : 528].

8. Методы опроса основаны на высказываниях людей, с целью выявления их мнений по каким-либо проблемам. Всё многообразие указанных методов обычно сводится к трём основным:

Вопросо-ответный метод различается в зависимости от конструирования вопроса, степени ответа опрашиваемых, способов коммуникации с ними:

-сплошной, когда опрашиваются все привлечённые к исследованию;

-выборочный, когда число респондентов ограничено;

-очный, осуществляемый при непосредственном контакте исследователя с респондентами;

-заочный, организуемый без какого-либо контакта;

-индивидуальный, направленный на одного респондента;

-групповой, когда одновременно опрашивается некоторое число респондентов;

-открытый (свободный), при котором ответы на поставленные вопросы даются в произвольной форме;

-закрытый, когда варианты ответов заранее предусмотрены и зафиксированы в вопроснике и опрашиваемый может выбрать один из нескольких ответов;

-полузакрытый, когда, кроме нескольких вариантов ответов, даны альтернативные ответы типа: «не знаю», «затрудняюсь ответить», «другие»;

-устный, в ходе которого ответы записываются самим исследователем [Безуг-

лов и др. 2008 : 81-82].

Правила формулирования вопросов в целом обусловлены программой исследования, но есть и более частные требования [Минаева и др. 2007 : 107-113; Безуглов и др. 2008 : 83].

Анкетирование – опрос по специальным анкетам, содержащим конкретные вопросы (см. раздел 9.2.1.).

Интервью – целенаправленная, заранее запланированная беседа с респондентами «лицом к лицу» с целью получения информации с помощью устного опроса.

Метод интервью применяется в социологии, психологии, журналистике,

медицине, криминологии, психолингвистики и социолингвистике [Минаева и др. 2007 : 116-138].

Групповая дискуссия, обеспечивающая глубокую проработку имеющей информации по данной проблеме с разных точек зрения.

334

9. Контент-анализ – один из междисциплинарных методов со- циально-гуманитарных наук, направленный на формально-логиче- ское изучение текстов некоторыми формализованными методами.

Методологической основой такого исследования выступает статистический принцип частного распределения признака (признаков),

которой во взаимосвязи образует новые смыслы.

Суть метода заключается в идентификации «поисковых образов» и их подсчёте.

Объектом анализа могут быть не только любые массивы печатных текстов, но и устные высказывания, имеющие место в учебном процессе или высказывания участников межличностной коммуникации [Кузнецов 2006 : 40].

Исходные постулаты метода:

исследовать можно только то, что зафиксировано;

имеется только два способа фиксации информации: сознание человека, точнее, его память и любые материальные (физические) носители;

исследовать можно только двумя способами: аналитическим и статистическим;

статистический метод исследования имеет два варианта: интуитивный и формализованный;

формализованный метод имеет две формы: линейное и двумерное частное распределение [Аверьянов 2009 : 6].

Для применения контент-анализа исследователь должен определить:

1)четкую цель или иерархию целей;

2)гипотезу с целью проверки её анализом материала;

3)выборочную совокупность, на основе которой будет произведен сбор первичной информации;

4)способ выявления интересующей исследователя информации;

5)критерий классификации высказываний в соответствии с целями;

6)единицы анализа;

7)способы количественной обработки собранной информации;

8)способы содержательной интерпретации полученных данных [Кузне-

цов 2006 : 41].

Контент-анализ является перспективным, т.к. он даёт возможность получить практически бесконечное множество субъективных характеристик, позволяющих в совокупности иметь объективную оценку явления или процесса, интересующего исследователя. Метод позволяет сделать прогноз, получить надежные результаты. И, наконец, метод имеет способность к совершенствованию [Аверьянов 2009 : 441].

10. Тестирование (англ. test – «испытание, исследование») – в социологии, педагогике и психолингвистике: получение информации с помощью тестов–вопросников, распространяемых с целью получить материал, характеризующий индивидов как членов определённых социальных общностей. Достоинством метода является то, что

тестирование даёт богатый материал для размышления. Однако на его основе

335

невозможно сделать обобщающие выводы и заключения об интеллектуальных и нравственных качествах человека, т. е. метод имеет ограничение [Безуглов и др. 2008 : 91].

11. Шкалирование – метод оценки самим испытуемым каких-либо объектов внешнего мира, событий жизни, самого себя или других людей с помощью бланков с определёнными шкалами (<лат. scalae – «лестница»), полюса которых обозначены краткими или развернутыми названиями.

Шкалы могут быть даны в графической, словесной или числовой форме.

Так, примером графического шкалирования является методика самооценки Дембо-Рубинштейна; примером словесной формы – шкалы полярных профилей, характеризующие качества словами «сильно», «средние», «слабо» и т. д.; примером числовой формы: пяти-, семи-, или девятибалльная оценка.

Метод шкалирования разработан группой американских психологов во главе с Ч. Осгудом, который получил широкое распространение в исследованиях, связанных с восприятием человека, анализом его социальных установок и личностных смыслов [Осгуд 1972].

Одной из разновидностей метода шкалирование является метод семантического дифференциала, который позволяет измерить коннотативные значения, а также личностные смыслы человека. Известны методики Ч. Осгуда. В отечественной психологии и психолингвистике известен вариант личностного дифференциала С.Д. Шмелёва [Корнилова 1997; Петренко 1997; Шмелёв 1983; Прохоров 2001; Серкин 2004; Минаева и др. 2007; Безуглов и др. 2008 и др.].

12. Социометрический метод (<лат. societas – «общество» +

греч. metreo – «мерю, измеряю») – совокупность методов и приёмов, направленных на получение и анализ количественных данных о структуре и функционировании небольших человеческих коллективов.

Социометрия (социометрический тест) представляет собой одну из разновидностей опроса, направленную на изучение внутриколлективных и межколлективных связей путём выявления отношений между членами группы. Данный текст был предложен Дж. Морено в 1943 году.

Выделяют две формы проведения социометрической процедуры:

непараметрическая (число выборов не ограничено);

параметрическая (число выборов ограничено).

Каждая из этих форм обладает своими достоинствами и недостатками. Процедуры проведения социометрического опроса, его критерии, обра-

ботка результатов и социометрические индексы для расчетов детально описаны А. М. Вильгельмом [Минаева и др. 2007 : 139-148].

13. Монографический метод (<греч. monos – «один, един-

ственный» + grapho – «пишу») – метод, состоящий в том, что данную проблему или группу проблем тщательно и со многих сторон

336

анализируют на одном каком-либо социальном объекте («случае»), после чего делают гипотетический вывод от этого объекта к более широкой области сходных объектов (экстраполяция), а в завершение требуется максимально полное описание данного случая как характерного, типичного.

14. Биографический метод (<греч. bios – «жизнь» + grapho –

«пишу, описываю») – один из методов исследования субъективной стороны общественной жизни индивида, основанный на так называемых личных документах, в которых, кроме описания определённой социальной ситуации, содержится также личный взгляд пишущего, т. е. на основе описания чьей-либо жизни.

Разновидностями этого метода являются автобиография и просопогра-

фия.

15. Игровые методы – активные методы, применяемые при обучении и выработке управленческих решений. К ним относятся имитационные (деловые) игры; игры открытого типа (особенно при анализе нестандартных ситуаций). Среди игровых методов выделяют психодраму и социодраму, где участники проигрывают соответственно индивидуальные и групповые ситуации.

Следует сказать, что в современной культуре значение игры как важной «области деятельности и жизни» существенно возросло. Нидерландский культуролог Й. Хейзинг в работе «Человек играющий» показал, что игра относится к существенным характеристикам человека, наряду с разумностью и созидательной способностью, т. е. культура в целом носит игровой характер.

А Х.-Г. Гадамер утверждал «священную серьезность игры», высшим достижением которой является искусство [Кохановский и др. 2008 : 531].

Анализ деловой и ролевой игры как метода обучения и развития игрового метода как активного метода в социальной психологии даёт Э.А. Боднар [Ми-

наева и др. 2008 : 169-217].

Таковы наиболее известные методы социально-гуманитарных наук, но сколько-нибудь четкой классификации методов этой группы наук пока не существует, что проявилось и в нашем описании, лишенном какой-либо последовательности.

«Сложить» систему частнонаучных методов – задача современной соци- ально-гуманитарной мысли [Ильин 1994 : 122; Кохановский и др. 2008 : 532].

10.3.Вопрос о новой парадигме и методологии социально-гуманитарных наук на пути к единству естественнонаучной и гуманитарной культуры

Проведённый анализ основных методов и приёмов социально-гуманитар- ных наук приводит к выводу о том, что общая ситуация в этой области такова,

что «специализированной методологии гуманитарных наук, по своей разработанности, значительности и значимости сопоставимой с методологией наук естественных, невзирая на несомненные находки – проницательные мысли и

337

обобщения немногочисленных теоретиков-энтузиастов, до сих пор не сложи-

лось» [Ильин 2006 : 287].

Потому сегодня всё чаще говорят о том, что социальное познание стоит на пороге «методологической революции» [Кохановский и др. 2008 : 532; Лебедев 2007; 2008; Бабосов 2008; Хрусталёв 2011 и др.], поскольку оформилось понимание необходимости коренной перестройки методологического арсенала обществознания, с одной стороны, и наличие возможностей, предпосылок такой перестройки, с другой стороны.

Необычайная сложность общества XXI столетия, способного, по словам И. Пригожина, «претерпевать огромное число бифуркаций (раздвоений)», создаёт новую ситуацию в мире, что «вселяет в нас одновременно и надежду и тревогу», и «синергетика выдвигает парадигмальную программу «нового синтеза», провозглашающую своей целью снятие противоречия не только между гуманитарным и естественнонаучным познанием, но и между «двумя культурами» [Новая философская энциклопедия 2010.III].

Современная постнеклассическая наука, освоившая новые сложные «человекомерные» объекты; новый тип научной рациональности, сочетающий моделирующее и символическое1 мышления; новые методы и приёмы исследования, новые подходы и т. д. Это привело к тому, что современный человек во все большей степени нуждается в «окультуривании» науки и одновременно в «онаучивании» культуры.

Поэтому велением времени, категорическим императивом XXI века становится формирование своеобразного социо–технико–информационно (инновационно)–научно–культурного суперкомплекса [Бабосов 2009 : 219], в котором осуществляется множество взаимопереходов, но стержневым фактором эффективного взаимодействия становится взаимообусловленность науки и культуры.

Но путь к самопознанию современного человека, по словам С. А. Лебедева, все ещё преграждён «глухой стеной» между естествознанием и обществознанием, в котором находится европейская наука со времен Г. Галилея.

Наши ведущие учёные – синергетики С. П. Капица, С. П. Курдюмов и Г. Г. Малиновский с сожалением констатирует: «В конце нашего века междисциплинарный синтез, направленный на выработку новых императивов развития, технологий выживания, идеологии XXI века, стал не игрой ума, не академической программой, родившейся в кабинетной тиши, а насущной необходимостью, к сожалению, «физики» и «лирики» по отдельности не выдержали экзамена в XX веке. В следующем веке его придётся сдавать вместе» [Капица и др. 1997 : 11-12].

Как видим, они не только ставят задачу, но и указывают один из возможных путей преодоления раскола наук и культур – междисциплинарные исследования, на которые возлагают надежды современные учёные [Стёпин

2009; Вяч. Вс. Иванов 2004 и др.].

1 «Мысль, оперирующую символами, можно сравнить с произведениями искусства, … она возбуждает чувство и восхищения, и чувство неудовлетворенности. Она бросает вызов, побуждая идти вперёд» [Пригожин, Стен-

герс 2000 : 250].

338

Таким образом, можно казать, что возможность диалога наук и культур не только осмыслена, но и подготовлена всем ходом развития науки, особенно постнеклассической науки XX и XXI веков.

Одним из оснований сближения наук и культур является современная гуманитарно–социальная парадигма в философии науки, которая исходит из идеи человекоразмерного, антропологического характера процесса научного познания [Лебедев 2008 : 15].

Эта человекоразмерность научного знания фиксируется не только по отношению к социально-гуманитарным наукам, что в общем-то никогда особенно и не отрицалось, но главное – и к естественнонаучному и матема-

тическому познанию.

Распространение гуманитарного подхода на любую область науки идёт по нескольким направлениям:

экстраполяция на все области научного познания деятельностного подхода, при котором человеческие цели, стремления, потребности, ценности являются существенной и неустранимой компонентой содержания любого процесса научного познания;

обоснование необходимости применения методологии семиотического и герменевтического анализа1 к любому виду научного знания на том основании, что существенным условием научного знания является его бытие в виде некоторого текста, формирование и функционирование которого подчиняется общим законам языка.

любое знание является органической частью современной ему социокультуры и не может быть до конца понятно вне этого социокультурного контекста;

понимание процесса научного познания в любом его проявлении как детерминированного не только объектом, но также и субъектом научного познания, т. е. его познавательными установками, объемом имеющейся в его распоряжении информации, целями и задачами исследованиями, когнитивной волей ученого, его приоритетами и т. д.

неизбежность и неустранимость учёными когнитивно-этической ответственности учёных за все делаемые ими утверждения, за все принимаемые ими когнитивные решения в науке;

все науки, а не только социально-гуманитарные, имеют ценностное, духовное измерение, выражая те или иные цели, интересы и потребности

людей, неся на себе печать их творчества.

Таким образом, на базе этой философской парадигмы можно утверждать, что, в сущности, мы имеем только одну подлинную науку – науку о Человеке [Лебедев 2008 : 17]2.

1Основные операции герменевтического метода: понимание, объяснение и интерпретация – используются не только в социально-гуманитарном познании, но и в естественных науках, что подчеркивает, например, основатели квантовой теории [Гейзенберг 2006 : 17; 568]. Операция объяснения использовалась уже в классической науке.

2Как неоднократно писал в своих работах К. Маркс по этому вопросу, мы знаем только «одну всеобщую науку» и это наука История – наука о Человеке в его различных исторических проявлениях и историческом развитии.

339

На основе этого, как мы уже указывали в шестой главе, современные философы, науковеды и специалисты субнаук взаимосвязь типов познания и наук инициируют в виде вектора: гуманитарное → техническое → естественнона-

учное (см. раздел 6.3.2.). Как видим, на первое место поставлены гуманитарные науки, среди которых называется «первонаука» – семиотика, поскольку во всех науках используется концепт знака [Канке 2008 : 188], а на второе место в «цепочке наук» ставится лингвистика с позиции кодирования знания (см. схему 13 в шестой главе).

Таким образом, представляется очевидным, что в движении сближения наук и культур роль локомотива принадлежит социально-гуманитарным нау-

кам, особенно семиотике и лингвистике.

Однако тут мы вступаем в противоречие с тем, что для осуществления роли локомотива эти науки менее пригодны, чем естественнонаучные и математические, поскольку, во-первых, принципиальной мозаичности гуманитарного познания и знания избежать вряд ли удастся когда-нибудь (да и есть ли в этом необходимость?) и, во-вторых, гуманитарное познание и знание чрезвычайно плюралистично по сравнению с естественнонаучным и математическим.

История формирования социально-гуманитарного знания есть история поиска путей исследования таких сложных феноменов, как человек, общество и культура. Соответственно существует множество научных теорий, исследовательских подходов, методов и приёмов изучения, даже в какой-то мере «теоретического анархизма» [Паршин 1996]. Поэтому множественность конкурирующих между собой концептуально-теоретических схем в гуманитарной и социальной реальности и возможность свободного выбора какой-либо из них – это норма, а не какая-то аномалия [Кохановский и др. 2008 : 524].

Потому ещё одной специфической особенностью социально-гуманитар- ного познания и знания, помимо мозаичности и плюралистичности, является их полипарадигмальность, т. е. синхронное бытование в науке различных научных парадигм, а также – в значительной степени антикумулятивность, поскольку и сама культура организуется не по принципу обобщения, а по принципу общения, диалога [Библер 1975; Яркова 2007 : 95].

Из сказанного следует, что и методология социально-гуманитарного познания представляет собой сложное гетерогенное образование в силу своей сущности, а не только в силу недостаточной разработанности.

К тому же, как мы уже говорили, цивилизационная сложность современности и самой постнеклассической науки плохо описывается старым категориальным аппаратом общественных наук, потому нужен новый (или по крайней мере – обновлённый!) категориальный аппарат и новые методологические средства. Некоторые исследователи видят необходимость «формирования новой «большой» парадигмы и методологии [Кохановский и др. 2008 : 532], а потому методы социально-гуманитарного познания являются предметом повышенного внимания философии науки, науковедения и частных наук» [Лебедев

2008 : 441].

340