Пьер Бурдье: теория политического поля и капитала

В работах Пьера Бурдье политическая власть рассматривается одновременно в контексте теории политического поля и концепции социального капитала. «Поле», по Бурдье, - это социальное пространство, которое функционирует наподобие рынка, где отдельные лица или группы соревнуются между собой за более высокое статусное положение. Те, кто занимает более высокие статусные позиции, обладают и большим социальным капиталом, а следовательно, получают возможность господствовать над теми, чей социальный статус ниже, а капитал (экономический, культурный, политический и др.) уступает по своему объему.

Понятие поля удобно тем, что позволяет представить политическую власть в качестве невидимых силовых структур и отношений, возникающих в процессе взаимодействия различных агентов власти, к которым относятся политические институты и объединения, политические лидеры, средства массовой информации, аналитические центры и др. Бурдье отмечает: «Определение понятия поля просто и удобно, но как все определения очень несовершенно: поле есть место сил, внутри которого агенты занимают позиции, статистически определяющие их взгляды на это поле и их практики, направленные либо на сохранение, либо на изменение структуры силовых отношений, производящих это поле»¹⁴⁸.

Бурдье обращает внимание на игровой конкурентный характер отношений, складывающихся между агентами власти в пространстве политического поля. Ставками в данной игре являются статусные позиции в структуре поля, выступающие источниками, символами и континуумами определенного объема власти. Политическая борьба таким образом представляется в качестве конкуренции, разворачивающейся вокруг мест в статусной иерархии политического поля. В игровом поле политики одной из ставок является право действующих субъектов «на навязывание легитимного видения социального мира»¹⁴⁹.

Чтобы понять логику политической игры, недостаточно установить связь политических субъектов с определенными социальными классами, с требованиями различных электоральных групп. Не менее важно знать статусные позиции субъектов на политическом поле, где установлены конкретные правила игры. Например, в условиях сильной бюрократизации общества статус высокопоставленного государственного служащего будет выше статуса депутата парламента. Это означает, что объем политического капитала у госслужащего также будет выше, чем у парламентария. «…Поле политики, - отмечает Бурдье, - хотя кажется подчиненным постоянному давлению внешних требований, постоянному контролю со стороны своей клиентелы (через электоральный механизм) является сегодня очень независимым от этих требований и все больше и больше предрасположено замыкаться на себе и на своих собственных интересах…». В итоге сфера политики оказывается монополизированной небольшой группой людей – политических олигархов.

Политическая олигархия монополизирует рычаги власти, включая право на выражение общественного мнения через средства массовой информации. Иначе говоря, политическая олигархия, получая легальный доступ к медийным источникам власти, формирует дискурс, который господствует в информационном пространстве политического поля. «В результате, - констатирует Бурдье, - мы получаем четыре или пять официальных представителей …, постоянно присутствующих на телевидении, которые присваивают себе своего рода монополию на доступ к средствам легитимного распоряжения способами видения мира…»¹⁵⁰.

Политическая власть трактуется Бурдье, с одной стороны, как возможность легитимного доступа к социальному капиталу, а, с другой стороны, как владение и распоряжение теми или иными видами социального капитала. Самым крупным владельцем и распорядителем социального капитала является государство. Государство, по Бурдье, концентрирует в своих руках все возможные виды капитала: физического принуждения или средств насилия (армия, полиция), экономического, культурного, информационного, юридического, символического. В своей совокупности названные капиталы образуют собственно государственный капитал, который позволяет государству властвовать над политическим полем и формировать силовые отношения внутри него. «Из этого следует, - пишет Бурдье, - что формирование государства идет вместе с формированием поля власти, понимаемого как пространство игры, внутри которого владельцы капитала (разных его видов) борются именно за власть над государством, т.е. над государственым капиталом, дающим власть над различными вилами капитала и над их воспроизводством (главным образом через систему образования)»¹⁵¹.

Особого внимания в плане понимания характера и особенностей политической власти заслуживает анализ Бурдье символического капитала. Под символическим капиталом французский исследователь подразумевает устойчивые системы ценностей, верований, а также ментальные образы мира, способы восприятия действительности, которые, входя в структуру общественного сознания, обеспечивают легитимность субъектам политической власти, укрепляют их статусные позиции в пространстве политического поля.

Исключительным местом концентрации и осуществления символической власти выступает государство, располагающее мощными средствами навязывания и внушения устойчивых принципов видения мира в виде информационного и культурного капиталов. Обладая информационно-культурным капиталом, государство, отмечает Бурдье, «участвует в объединении культурного рынка, унифицируя все коды: правовой, языковый». Посредством образовательных структур и общественных ритуалов «государство формирует ментальные структуры и навязывает общие принципы видения и деления», т.е. формирует то, что принято называть национальной идентичностью¹⁵² .

Таким образом, политическая власть мыслится Бурдье в контексте силовых полей и структурных конфигураций политического поля, включая его игровые и капиталоемкие параметры. Данный подход характерен для политологических исследований, которые опираются на маркетинговую парадигму.