348 Восточная Европа — жертва коммунизма

нине (современное название - Тверь) и преданы земле в местечке Медное.Всего истреблено 14 587 человек. 9 июня 1940 года первый заместитель главы НКВД Василий Чернышев доложил о готовности лагерей к приему новых заключенных.

Упомянутые Берией 11 000 заключенных — лишь небольшая часть общего числа взятых под стражу поляков. Их разделили на несколько категорий.

Наиболее многочисленная из них — беженцы, т.е. лица, покинувшие польскую территорию в период немецкой оккупации. Через тюрьмы и КПЗ прошло 145 000 беженцев; часть из них была осуждена и отправлена в лагеря, часть — освобождена. Вторая категория — перебежчики — поляки, арестованные при попытке бегства в Литву, Венгрию или Румынию. Некоторых освободили спустя несколько недель, около 10 000 перебежчиков по приговору ОСО (Особое совещание) получили сроки от трех до восьми лет; они очутились в ГУЛАГе — большинство в Дальлаге, кое-кто на Колыме. Часть из них расстреляли по Постановлению от 5 марта 1940 года. Третью категорию составили участники отрядов Сопротивления, офицеры, которые не были мобилизованы в 1939 году, государственные служащие, представители местной администрации, различного типа помещики, в общем, всякого рода «социально опасные элементы». Именно к этой последней категории принадлежали, по большей части, 7305 человек, отобранных для расправы из 11 000 взятых на учет. Их ликвидировали на основании Постановления от 5 марта 1940 года. Место их погребения не найдено, известно лишь, что 3405 человек расстреляны на Украине, 3880 — в Белоруссии.

Общее число «тюремных жителей» на территориях, присоединенных к СССР (включая Литву, вошедшую в его состав летом 1940 года), точно не определено; на 10 июня 1941 года в тюрьмах западной Украины и Белоруссии насчитывалось 39 600 заключенных (среди которых примерно 12 300 человек уже «осужденных»). По сравнению с данными на март 1940 года число их удвоилось. Соотношение уголовников и политических неизвестно.

После нападения Германии на СССР участь всех заключенных была предрешена. В одних только украинских тюрьмах расстреляно около б 000 человек Маловероятно, чтобы все они были приговорены к смертной казни в довоенное время. В рапортах НКВД подобные карательные мероприятия обозначены как «сокращение числа лиц, принадлежащих к первой категории»³. Несколько сотен человек были убиты при попытке бегства из-под конвоя. Известен случай, когда начальник охраны взял «под свою ответственность» расстрел 714 заключенных (500 из них так и не вышли за пределы тюремного двора). Со многими он расправился сам.

На территориях, аннексированных СССР, начинаются массовые депортации; всего было проведено четыре широкомасштабные операции по высылке различных групп населения. Следует заметить, что депортации отдельных семей и небольших групп начались уже с ноября 1939 года, и точное число депортированных неизвестно. Та же картина наблюдается в учете лиц, высланных из Бессарабии или из Восточной Белоруссии и Украины во второй половине 1940 года. Историкам пока не удалось установить точных цифр. До сегодняшнего дня за основу расчета брались сведения на 1941 год, полученные из материалов польского движения Сопротивления и из польского посольства. После открытия доступа к архивам НКВД большинство исследователей сходятся во мнении о явной заниженности имею-

 

Польша, «нация — враг»                                                  349

щихся цифровых данных и считают необходимым пересмотреть их в сторону увеличения.

Первая волна депортаций обрушилась на поляков 10 февраля 1940 года, в ходе проведения в жизнь Постановления Совета Народных Комиссаров от 5 декабря 1939 года. На приготовления, связанные прежде всего с «рекогносцировкой местности» и окончательной редакцией списков, ушло два месяца. Организаторам депортаций пришлось преодолеть немало технических неудобств, в их числе — недостаточное количество железнодорожных путей, соответствующих по ширине колеи дорогам советского образца. Общее руководство было поручено заместителю Берии Меркулову, причем с предписанием о личном присутствии на месте, что явно свидетельствует об особой заинтересованности Советов в данной операции. Февральские депортации 1940 года затронули в основном крестьян, жителей небольших городов, польских переселенцев, размещенных в этих районах в рамках проведения в жизнь политики «полонизации», а также лесников. По данным НКВД, среди сосланных 140 000 человек поляки составили 82%. Жертвами этой операции стали также украинские и белорусские лесники. Эшелоны со ссыльными направлялись на север России, в Республику Коми и Западную Сибирь.

Пока Кремль принимал постановления о казни заключенных, СНК 2 марта 1940 года издал указ о новых депортациях. На сей раз речь шла о членах семей заключенных, и часто удар наносился одновременно с расправой над их «мужьями и отцами», — а также о «социально опасных элементах». Согласно данным НКВД, почти 60 000 человек были отправлены в Казахстан, в тяжелейшие условия голода и холода, о чем свидетельствуют ставшие доступными в наши дни воспоминания участников этих событий.

Отрывок из книги Казахский триптих: воспоминания о ссылке

(Варшава,1992)

Люцина Дзюжинскэя-Сухон: «Никогда не забуду один из самых драматических эпизодов на-шей жизни. Мы несколько дней ничего не ели, в прямом смысле ничего. Суровая зима. Лачуга, доверху заваленная снегом. Кто-то прорыл туннель снаружи, чтобы выбраться. <...> Мама может выйти на работу. Она голодна, как и мы. Улегшись на убогом ложе и прижавшись друг к дружке, стараемся согреться. В глазах мерцает. Нет сил встать. В лачуге очень холодно <...>. Мы все спим и спим. Время от времени братишка просыпается и кричит: "Хочу есть!" — он не может больше ничего сказать, разве что: "Мама, я умираю". Мама плачет. Потом идет по соседним домикам, там живут наши друзья, она просит помочь. Напрасно. И тут мы начинаем молиться: "Отче наш..." Кажется, происходит чудо. На пороге появляется подружка из соседней лачуги с пригоршней зерна <...>».

Третья операция, осуществленная по той же директиве СНК, началась в ночь с 28 на 29 июня 1940 года. Задержанию подлежали лица, не проживавшие на аннексированных территориях до сентября 1939 года и не переходившие советско-германской границы, установленной обоими оккупантами. Беглецы, схваченные в той или другой оккупационной зоне, имели право на возвращение домой; таким образом 60 000 человек, среди них 1500 евреев, вернулись на территорию немецкого генерал-губернаторства. Среди 80 000 депортированных в ходе данной операции насчитывается 84% из числа тех самых евреев, которые спаслись от кровавых расправ, учиненных