- •Глава 1
- •Глава 2 Философия социальной политики
- •Глава 3
- •2. Развитие идей социальной политики
- •Глава 4
- •Глава 5 Социальная политика социального государства
- •Глава 6
- •Глава 7
- •Глава 8
- •Глава 9
- •Глава 10 Мировой опыт социальной политики
- •Глава 1 с чего и как начиналась современная
- •2.2. Закон о бедных
- •2.3. Работные дома: кнут без пряника
- •4.1. Социальное законодательство
- •4.2. Союз социальной политики
- •Глава 2 Философия социальной политики
- •1 Античность
- •Глава 3
- •1.1. А. Смит о социальных функциях государства
- •1.5. Ф.А. Фон Хайек: индивидуализм, экономический и социальный порядок
- •1.6. Экономический либерализм в Германии. Социальная политика в. Ойкена
- •2.1. Социология бедности и перспективы развития социальной политики*
- •2.2. В. Зомбарт: идеалы социальной политики
- •Глава 4
- •Глава 5 Социальная политика социального государства
- •3.1. Гражданское общество: множественность трактовок
- •4 Социальное государство
- •Глава 6
- •Глава 7
- •Глава 8
- •Глава 9
- •1.2. Подходы к определению
- •2.1. Множественность подходов
- •2.2. Г. Эспинг-Андерсен:
- •2.4. Н. Мэннинг:
- •2.7. Социальное неравенство и модели социальной политики
- •Глава 10 Мировой опыт социальной политики
- •3.1. Развитие либеральных идей
- •3.5. Германский путь
- •4.2. Сша: государство усиливает роль
- •Глава 1
- •Глава 2 Философия социальной политики
- •Глава 3
- •Глава 4 Социальная политика и либеральная доктрина на Западе
- •Глава 5 Социальная политика социального государства
- •Глава 7
- •Глава 8
- •Глава 9
- •Глава 10 Мировой опыт социальной политики
- •125993, Москва, Миусская пл., 6
Глава 1 с чего и как начиналась современная
социальная политика (Западная Европа XVII-XIX вв.)
Социальные проблемы существуют столько, сколько и общество. И именно особенностью современного общества является понимание необходимости концептуального решения этих проблем. Если социальная политика в ее современном виде в основном сформировалась в течение XIX-XX столетий, то разрозненные социальные мероприятия издавна проводились местными сообществами, церквями, правителями, частными лицами. Эти мероприятия принимали различную форму, в том числе попечения, призрения, взаимопомощи, благотворительности и т. д. Вначале они касались преимущественно жертв чрезвычайных обстоятельств (наводнения, пожары, эпидемии), бедняков, отдельных лиц, которые по тем или иным причинам были не в состоянии самостоятельно обеспечивать себя и содержание которых фактически брало на себя общество. В XVII-XIX вв. были приняты первые законы о бедных1. В XIX в. социальная политика обрела современные очертания как направление внутриполитической деятельности государства. В XX в. большинство развитых стран мира приступили к реализации различных моделей социальной политики.
1
Истоки социальной политики в европейской истории
Обращаясь к истории социальной политики, я хотела бы рассмотреть эволюцию этого социального феномена на примере европейского общества, в рамках которого социальная политика, собственно, и достигла существенных высот.
31
История предоставляет нам примеры постепенного формирования концептуального понимания и построения социальной политики как государственной социальной доктрины, методологии, модели и, наконец, теории государства всеобщего благосостояния, в которую вылилась многовековая история развития социальной политики как деятельности по обеспечению социальной стабильности и социального благосостояния с последующим включением таких феноменов, как солидарность, экономическая и социальная защищенность, индивидуальная и общественная
ответственность и т. д.
Если опираться на стандартную схему развития общества (от традиционного к индустриальному), то на первом этапе почти все страны проходили общую школу выживания, поиска решений, побед и поражений то в разгоравшейся, то утихавшей битве с природными катастрофами, войнами, народными бунтами -всем тем, что обостряло социальные проблемы и требовало от правителей и служителей церкви принятия тех или иных мер по сохранению социальной стабильности. Если исходить из тезиса, что в истории не существовало государств, так или иначе не решавших социальные проблемы, то прежде всего речь идет о помощи пострадавшим от природных катастроф - наводнений, извержений вулканов, землетрясений, засухи, неурожаев, эпидемий холеры, оспы, чумы и т. д. Мудрый властитель готов был выделить из казны необходимые средства для установления относительного спокойствия. Так же и церковь на протяжении веков (даже в большей мере, нежели государство) несла бремя призрения нищих, больных, голодных, убогих, юродивых, давала кров бездомным, обучала неграмотных, привечала одиноких, утешая
их словом Господним.
Как это ни привлекательно, я все-таки не стала бы называть эту деятельность церкви и государства традиционных обществ социальной политикой в современном смысле этого слова. Полагаю, что таковая начинает формироваться лишь с переходом европейских государств к индустриальной стадии развития, с формированием правового государства, демократического строя, гражданского общества, современной системы права и государства вообще, когда социальная политика вплетается в общую систему государственной политики, а в рамках формирующегося
32
гражданского общества расширяет свои возможности и распространяется на альтернативные негосударственные объединения и группы.
Исторические документы доносят до нас отголоски минувших времен, и в том числе описания благородных социальных деяний известных исторических личностей. Я же обращаюсь к европейской истории как колыбели будущей социальной политики индустриального общества.
Помощь страждущим и неимущим имеет свою многовековую историю. Эти история и опыт не просто интересны как некая социальная практика, некогда имевшая место: все это помогает вывести определенные закономерности бытия, которые существуют вне зависимости от времени и пространства, которые частично воплотились в законах о бедности средневековой Европы и которые общество по сей день пытается реализовать в проектах социальной политики.
Известный исследователь экономической истории У.Дж. Эшли представляет некоторые фрагменты экономической истории Англии в контексте решения острых социальных проблем, в том числе бедности и нищеты. В первоначальной христианской церкви главным и долгое время единственным назначением денег, жертвуемых верующими и собираемых должностными лицами церкви, была помощь бедным прихожанам. В VI в. возник обычай делить церковные доходы на четыре части: одна шла в пользу епископа, другая - в пользу остального духовенства, третья - на содержание церковных зданий и, наконец, четвертая - на содержание бедных. Церковные законы, требовавшие уплаты десятины, и светское законодательство, заставлявшее платить ее, неизменно заявляли, что попечение о бедных - одно из главных оснований для этого требования, и многие из отцов церкви защищали данный платеж главным образом на этом основании2.
Заведование всеми доходами церкви находилось первоначально в руках епископа, но через некоторое время определенные доходы (десятина) были представлены в распоряжение отдельных приходов. При реорганизации церковного строя обязанность попечения о бедных была возложена на приходских священников.
33
2 - 2694
Эшли высказывает сомнения в том, что приходское духовенство тратило сколько-нибудь значительную часть своих доходов на дела милосердия. Со времени чумы духовенство настолько обеднело, что у него не было ничего, что можно было бы раздать другим: «Священники и настоятели приходов жаловались своим епископам, что их приходы обеднели со времени чумы, и просили позволения и разрешения жить в Лондоне и отправлять здесь службы за симонию: ведь серебро такая приятная вещь»3.
Дело, которое приходское духовенство не могло или не хотело исполнять, в некоторых округах исполняли монастыри в первые века своего существования. В каждом монастыре имелось должностное лицо, которое оделяло пищей или деньгами всех обращавшихся за помощью. Но уже в XV столетии монахи стали предаваться праздности и роскоши, их любовь к бедным охладела: тщательное исследование положения окрестного трудящегося населения и оказание помощи несчастным прекратились, оставалась лишь раздача без всякого разбора милостыни всем толпившимся у монастырских ворот. В инструкциях монастырям, составленных королевскими комиссарами в 1535 г., наряду с требованиями, чтобы в каждом монастыре был назначен особый раздаватель милостыни, который должен был собирать остатки пищи и раздавать заслуживающим этого беднякам, добавлено в виде предостережения, что «такая милостыня вовсе не должна раздаваться здоровым, сильным и праздным нищим и бродягам, тем, которые вообще обыкновенно стекаются в такие места»4.
Для организации помощи бедным существовала, однако, и другая категория учреждений, шедших более верным, чем монастыри, путем и, казалось бы, застрахованных от плохих результатов, к которым приводил неосмотрительный способ действий последних. Речь идет о госпиталях: средневековые госпитали были учреждениями, предназначенными не только для приема больных, но и для оказания помощи нуждающимся и престарелым. Они были наиболее характерной формой благотворительности и связующим звеном между монастырями и частной благотворительностью.
История средневековой благотворительности (социальной практики, распространенной отнюдь не только в Великобритании, но и других европейских странах) нашла отражение в худо-
жественной литературе. Так, в романе Т. Манна «Избранник» героиня, принадлежащая к знатному дворянскому роду, участвует в создании и деятельности одной из подобных организаций, причем не только деньгами, но и собственным тяжелым трудом, помогая больным и немощным. Она выполняет свой долг, повинуясь тяжкому обету: «Пусть у его [замка] подножья на ваши вдовьи деньги построят у большой дороги приют для бездомных, для старых и дряхлых, для больных и калек. Там надлежит вам править и, надевши серый наряд, лечить хворых, омывать их раны, купать их, одевать, раздавать милостыню странникам-нищим и мыть им ноги...»5
Итак, средневековые госпитали в течение достаточно длительного времени были очагами реальной помощи нуждающимся. «В продолжение долгого времени почти каждый более или менее зажиточный гражданин в Лондоне вспоминал о госпитале в своем завещании, - пишет Эшли. - В четырнадцатом столетии отказы в пользу примерно семи и более значительных госпиталей сделались составной частью "общей формы" духовных завещаний наряду с отказами "в пользу старого и нового соборов св. Павла, пяти монашеских орденов, в пользу заключенных в Ньюгет и Маршалси и всех затворников в Лондоне и пригородах"»6. После 1400 г. приток пожертвований начинает заметно иссякать. Статут 1414 г. следующим образом описывает положение в это время: «Многие госпитали, основанные как благородными королями этого государства, лордами и леди, духовными и светскими, так и другими лицами разных сословий в честь Господа и Его Преславной Матери ради спасения душ означенных жертвователей, причем в пользу этих госпиталей означенные благотворители сделали щедрые пожертвования из своего движимого имущества на их постройку, а из своих земель и аренд на то, чтобы содержать стариков и старух, прокаженных, умалишенных мужчин и женщин, бедных женщин с детьми и других бедняков и здесь помогать им, кормить и подкреплять их, - пришли теперь по большей части в упадок, а их имущества и доходы отнимаются и тратятся на другие надобности разными лицами, духовными и светскими, вследствие чего многие мужчины и женщины умерли в великой нищете от недостатка помощи, средств к жизни и поддержки»7.
34
35
Следует сказать и о помощи, которую получали бедные непосредственно от частной благотворительности. Эшли пишет, что в то время частная благотворительность была распространена гораздо сильнее, чем теперь, и прежде всего потому, что церковь придавала особое значение делам милосердия.
У дворян раздача милостыни принимала огромные размеры, соперничая даже с благотворительностью монастырей и госпиталей. Распространенной формой частной благотворительности были так называемые отказы богатых лендлордов в пользу их бедных держателей. Это могло помочь последним перенести случайности неурожайных годов, не увеличивая рядов безземельных рабочих или шаек праздных бродяг. Завещатель часто выражал пожелание, чтобы в случае если он обидел кого-то из своих держателей или неправильно присвоил себе их имущество, его душеприказчики возвратили бы взятое обратно.
Иногда отказы предназначались для воспитания бедных детей или выдачи замуж девушек-бесприданниц. Иногда богатые горожане оставляли деньги для раздачи бедным тех сельских приходов, из которых они пришли в Лондон. Однако часто завещатель оставлял деньги без всяких условий; при этом обычно делалось распоряжение, чтобы милостыня была роздана в день похорон - при отпевании или же во время заупокойной службы.
Главным мотивом отказов на дела благотворительности была забота о загробной жизни. Завещатели полагали, что раздача милостыни причтется к сумме хороших дел, а также рассчитывали на благодатную пользу молитвы облагодетельствованных бедняков, молитвы, которая часто была непременным условием подаяния. «Не может быть никакого сомнения, - отмечает Эшли, - что благотворительность подобного рода носила случайный и деморализующий характер»8.
Благотворительность (во многом насаждавшаяся христианской моралью) при всей ее расточительности не могла решить большинства социальных проблем. Огромная масса бедняков так и не получали помощи, влача нищенское существование.
Теперь обратимся к законодательству этого периода. Позднейшие законы о бедных развились из ряда статутов о рабочих, издававшихся с 1350 г.
Рабочие статуты содействовали трудоустройству населения. Приказом от 1349 г. было объявлено, что все лица, способные к работе и не имеющие средств к существованию, должны служить тем, кто в них нуждается, за обычную плату. Им запрещалось перемещаться из одной местности в другую; они должны были довольствоваться работой в собственной деревне. Также объявлялось, что лица, подающие милостыню здоровым нищим, будут заключены в тюрьму: «Вследствие того, что многие здоровые нищие, пока они имеют возможность жить нищенством, отказываются от работы, предаваясь праздности и порокам, а иногда краже и другим мерзостям, никто не должен, под предлогом сожаления или сострадания, давать им что бы то ни было для того, чтобы этим путем заставить их работой добывать себе все необходимое для жизни»9. В 1388 г. законодательно было установлено, что служащие и рабочие не могут покидать своих жилищ, если не будет представлено удостоверение, заключающее в себе причину ухода, и не указано время окончания срока их отсутствия, если они должны вернуться. Предполагалось выдавать удостоверение только в том случае, если рабочий мог представить доказательства того, что он нанялся где-либо в другом месте.
Но что было делать с немощными нищими, действительно не способными к труду? Законодатели снова обратились к идее местной ответственности: такие нищие должны были оставаться там, где их застало издание акта; если жители этих местностей не желали или были не в состоянии их содержать, они должны были быть приняты другими городами данной сотни или населением той местности, где они родились, и здесь должны были прожить остаток дней своих.
В 1525 г. гуманист-католик Х.Л. Вивес в трактате «О помощи бедным» изложил проект нового закона о бедных. Вивес высказал предположение, что главной мерой в борьбе с бедностью является организация работы: «Для того чтобы производители товаров не нуждались в работниках и чтобы хватало мастерских Для бедняков, властям следует закрепить за каждым хозяином определенное число тех, кто сам не может завести собственное Дело»1(>. Вивес даже призывал создать нечто вроде общественного хозяйства. Говоря о бедняках, которые могли бы объединиться,
36
37
чтобы открыть мастерскую, он писал: «Этим людям, так же как и тем, к кому магистрат прикрепит несколько учеников, следует поручать организацию городских общественных работ, коих имеется во множестве; пусть поручат им все работы, которые надобно осуществить в лечебницах, чтобы все средства и блага, изначально предназначенные для бедняков, ими же и потреблялись»11.
Вивес опирался на следующую классификацию бедных: те, которые находятся в госпиталях и богадельнях; бездомные нищие; честные и стыдящиеся своего положения бедные, проживающие в своих домах.
В соответствии с этим делением он предлагал провести точную перепись всех неимущих, после чего врачи должны определить, кто из них действительно является не способным к труду. Тех, кто здоров и трудоспособен, следовало принудить к труду и запретить просить подаяние. Тем, кто не способен к труду, необходимо дать приют в госпиталях и богадельнях. Сами госпитали реформировать, а всех лиц, способных к труду, удалить из них. Все больные должны получить медицинскую помощь, дети и молодежь - воспитываться трудом. Бедным домохозяевам, которые готовы трудиться, но не могут найти себе достаточное количество работы, можно дать небольшое денежное пособие на дом. Безусловно, все подобные мероприятия требовали серьезных вложений. По мнению Вивеса, в большинстве городов госпитали так богаты, что их доходов совершенно достаточно для этих целей12.
Социальная политика в Великобритании XVIII-XIX вв.
Великобританию часто называют первопроходцем в области теории и практики социального реформирования. Английский исследователь Ст. Миллер утверждает, что именно с возникновением индустриального общества (с его высокой концентрацией городского населения, развитием усовершенствованных транспортных средств, его потребностью в образованной рабочей силе, с национализированной политической и административной
38
системой - наряду с проблемами быстрых темпов роста и расколом более традиционных семейных и общинных систем социальной поддержки и социального контроля) государство приступило к развитию социальной политики и ее институтов13.
Нет типичного пути формирования социальной политики как модели, но Великобритания оказала значительное влияние на развитие этой сферы благодаря процессу индустриализации. Опыт Великобритании во многих отношениях был примером для других стран, включавшихся в процесс индустриализации. Но и Великобритания в равной степени искала примеры для подражания в других странах, причем особенно значимым для нее оказался опыт Германии14.
История становления социальной политики в Великобритании в эпоху промышленной революции интересна и поучительна. Одним из центральных событий этой истории стало принятие в 1795 г. так называемого закона Спинхемленда.
2.1. Экономические и социальные последствия закона Спинхемленда
«Мировые судьи графства Беркшир, собравшиеся 6 мая 1795 г., в период жестокой нужды, на постоялом дворе "Пеликан" в Спинхемленде (неподалеку от Ньюбери), постановили, что в дополнение к заработной плате беднякам следует выдавать денежные пособия в соответствии со специальной шкалой, привязанной к ценам на хлеб, чтобы нуждающимся был таким образом обеспечен минимальный доход независимо от их заработков»15, -так описывает историю этого события выдающийся историк, антрополог и социолог К. Поланьи в книге «Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени».
Это решение беркширских судей стали называть законом Спинхемленда. Почему был принят этот закон и в чем он состоял?
Цель закона заключалась в обеспечении бедных минимальным доходом. Предполагалось выплачивать некую добавочную сумму к зарплате в соответствии с определенной шкалой. В знаменитой рекомендации беркширских мировых сказано: если
39
галлон хлеба определенного качества «стоит 1 шиллинг, каждый нуждающийся труженик должен иметь на свое пропитание 3 шиллинга в неделю, либо заработанные его собственным трудом или трудом членов его семейства, либо полученные в виде пособия за счет местного налога в пользу бедных, а на содержание своей жены и каждого члена своего семейства - еще по 1 шиллингу 6 пенсов; если галлон хлеба стоит 1 1/6 - 4 шиллинга в неделю плюс 1/10, на каждый пенс превышения цены хлеба над отметкой 1 шиллинг он должен получать 3 пенса на себя и по 1 пенсу - на остальных»16.
Поланьи замечает, что такой закон был временной, чрезвычайной мерой. Чем же было вызвано его введение?
В конце XVII - середине XVIII в. слабости трудового законодательства (Статут о ремесленниках 1563 г., Закон о бедных 1601 г., Акт об оседлости 1662 г. и другие законодательные акты) привели к чрезвычайному обострению социальной ситуации, выявив свое растущее несоответствие изменявшейся экономической жизни.
Акт об оседлости изначально был одним из законов, направленных против бродяжничества и в помощь бедным. Указанное законодательство предусматривало комплекс мер - от суровых наказаний злостных бродяг до создания работных домов и общественных фондов для содержания бедных по приходам. При этом для обеспечения оседлости вводился институт, напоминавший прописку. Приписанным к приходу признавали любого человека, прожившего в нем 40 дней. В том же документе была предусмотрена и возможность высылки по месту постоянного жительства в пределах названного выше срока. Акт гласил: «В силу некоторых неясностей в законодательстве беднякам не чинятся препятствия в переселении из одного прихода в другой, а тем самым в попытке поселиться в тех приходах, где имеются наилучший скот, большие площади пустошей или незанятых земель для постройки домов и много леса, который они могут сжигать и уничтожать», а поэтому устанавливалось, что «при поступлении жалобы... в пределах 40 дней после появления такого лица или таких лиц с целью поселиться указанным выше способом в любом жилище за годовую плату меньше 10 фунтов... любые два мировых судьи в согласии с законом вправе... выселить и от-
править такое лицо или таких лиц в тот приход, в котором он или они на законном основании проживали»17.
Принятие данного закона повлекло за собой различные правонарушения: приходские должностные лица при помощи подкупа побуждали бедняков своего прихода тайно переселяться в другие приходы и, скрываясь в течение 40 дней, приобретать там оседлость, чтобы освободить от расходов приход, к которому они, собственно, принадлежали. Поэтому позднее было постановлено, что 40-дневное пребывание, необходимое для приобретения кем-либо оседлости, начинается только с момента представления этим лицом письменного заявления с указанием его местожительства и состава его семьи церковному старосте или попечителю прихода, в котором оно собиралось поселиться. «Выселение человека, не совершившего никакого преступления или проступка, из избранного им для жительства прихода, - писал А. Смит, -представляет собою очевидное нарушение естественной свободы и справедливости. Однако простой народ Англии, столь ревностно относящийся к своей свободе, но, подобно народу большинства других стран, никогда правильно не понимающий, в чем именно она состоит, уже более столетия терпит это угнетение»18.
Говоря об ответственности, возложенной на приходы, не стоит забывать, что до 1795 г. не было прекращено действие законов о бедных, изданных еще в 1601 г. Нищенство сурово каралось, за бродяжничество полагалась смертная казнь. Закон о бедных 1601 г. определял, что здоровых бедняков (т. е. тех, кто был способен зарабатывать себе на жизнь физическим трудом, если бы только для него нашлась работа) следует принуждать к труду, чтобы они могли отрабатывать свое содержание, обеспечивать которое должен был приход; «обязанность призрения бедных была недвусмысленно возложена на приход, имевший право собирать необходимые суммы через местные налоги или взносы. Платить их должны были все домохозяева и землевладельцы, как богатые, так и небогатые, в соответствии со своими доходами от земли или домов»19.
Такая картина сложилась в Англии к концу XVIII столетия. Законодательство требовало проведения серьезных реформ. И вот в 1795 г. отменяют Акт об оседлости и в этом же году принимают закон Спинхемленда. Однако его предназначением была
40
41
не задача ослабления тягот нуждавшихся, но прежде всего, как полагает Поланьи, попытка удержать Великобританию от неотвратимого перехода к рынку во всех его проявлениях. «Спинхем-ленд, - пишет Поланьи, - был обусловлен вполне конкретным этапом развития рынка рабочей силы, и истолковывать его следует в свете понимания данной ситуации теми, кто определял тогда политику. При таком подходе мы увидим в системе пособий средство, придуманное управлявшими страной сквайрами в ситуации, когда, с одной стороны, работнику уже нельзя было отказывать в свободе передвижения, а с другой - сам сквайр стремился предотвратить те резкие изменения в местных условиях (в том числе рост заработной платы), которые несло с собой создание свободного национального рынка труда»20.
Обнищание деревни, повсеместный рост пауперизма казались скорее следствием несовершенного законодательства о бедных, чем результатом экономического подъема. Поланьи описывает не без иронии всевозможные явления, называемые в тот момент причинами бедности народных масс: «Среди этих причин указывались: нехватка хлеба; слишком высокая заработная плата в сельском хозяйстве, порождающая высокие цены на продукты питания; слишком низкая заработная плата в сельском хозяйстве; слишком высокая заработная плата в городах; нерегулярный характер занятости в городах; исчезновение сословия йоменов; непригодность городского рабочего к сельскому труду; нежелание фермеров увеличивать заработную плату; опасение помещиков на предмет того, что если заработная плата повысится, им придется уменьшить ренту; неспособность работных домов конкурировать с машинами; недостаточная бережливость в домашнем хозяйстве; неудобные жилища; влияние предрассудков на структуру питания; пьянство. Одни авторы возлагали вину на новую породу крупных овец, другие - на лошадей, которых следовало бы заменить быками; были и такие, кто настойчиво рекомендовал держать поменьше собак. Некоторые полагали, что неимущим нужно есть поменьше хлеба или даже вовсе без него обходиться, тогда как другие были убеждены, что "даже если бедняк питается самым лучшим хлебом, этого ни в коем случае нельзя ставить ему в вину". Считалось, что здоровью многих бедняков сильно вредит чай, зато домашнее пиво превосходно его
восстанавливает; те же, кто принимал этот предмет особенно близко к сердцу, заявляли, что чай ничем не лучше самого дрян-
ного пойла»21.
Реальной причиной произошедших и множившихся социальных невзгод Поланьи считает индустриализацию. В городских условиях выходцы из сельской местности сталкивались с самыми разными трудностями, в том числе с угрозой потерять работу: «Рабочие, которые сегодня трудятся полный рабочий день, завтра могут оказаться на улице и будут жить подаянием, -пишет Поланьи. - Отсутствие гарантий занятости - вот самый ужасный результат последних нововведений»22. В последующие десятилетия ситуация только ухудшилась: бурно развивалась торговля, армия безработных не менее бурно росла: «В Англии живет сейчас больше людей, чем она в состоянии прокормить, и гораздо больше, чем их можно с пользой занять при нынешней системе законодательства»23.
Закон Спинхемленда стал спасением страны от революции снизу. Попытка снизить социальную напряженность в принципе удалась: «Ни одна мера никогда не встречала столь всеобщего одобрения. Родители были избавлены от заботы о детях, а дети больше не зависели от родителей; хозяева могли сколько угодно понижать зарплату, а их работникам, как усердным, так и нерадивым, уже не грозил голод; филантропы приветствовали эту меру как акт милосердия, пусть и не совсем справедливого, а эгоисты легко утешались той мыслью, что милосердие это обходится им не слишком дорого, и даже налогоплательщики не сразу поняли, что должно произойти с налогами при новой системе, провозгласившей "право человека на жизнь", независимо от того, зарабатывает он на нее или нет»24. Лишь спустя некоторое время стало ясно, что следствиями закона наряду с серьезным экономическим спадом явились не только тотальное обнищание народных масс, но их деморализация. Первое и наиболее явное последствие ярко характеризует пословица того времени: «Сел на пособие раз - не слезешь с него никогда». Зачем работать, да еще и усердно, и получать гроши, если можно прожить в статусе паупера на пособие по безработице, которое составляло те же гроши? Неужели разумный человек из двух способов заработать себе на кусок хлеба выберет тот, что предполагает наибольшие затраты сил и времени?
42
43
Точка зрения работодателей тоже вполне ясна: зачем платить больше из своего кармана, если есть еще кто-то, кто заплатит по закону за рабочую силу?
Какие последствия принятия закона Спинхемленда можно еще назвать? Прежде всего, это катастрофическое падение производительности: «Уже через несколько лет производительность труда опустилась до уровня, характерного для пауперов, предоставив таким образом работодателям еще одно основание не поднимать зарплату выше шкалы. Ибо если интенсивность труда, его качество и эффективность падали ниже определенного уровня, то он уже ничем не отличался от простого "валяния дурака", от видимости работы, которую сохраняли ради приличия»25.
Во-вторых, фактически был уничтожен рынок труда: «Реальная заработная плата должна была постепенно опуститься до нулевого уровня, и таким образом все затраты на содержание работника легли бы на приход... Будь у рабочих право объединяться для защиты своих интересов, система денежных пособий могла бы, конечно, оказать противоположное влияние на средний уровень заработной платы, ибо действиям профсоюзов в значительной степени способствовала бы система помощи безработным, предусматривавшаяся столь широким применением законодательства о бедных»26. Но «право на жизнь» в сочетании с несправедливыми законами 1799-1800 гг. против рабочих союзов (профсоюзы разрешили лишь в 1870 г.) привело к падению заработной платы и массовому пауперизму.
Более того, «финансовое осуществление "права на жизнь" приносило, в конечном счете, несчастье тем самым лицам, для которых оно, казалось бы, должно было стать спасением»27. Это непосредственным образом следует из нашего предыдущего вывода - сведения на нет рынка наемного труда. Поскольку главным следствием системы пособий стало то, что уровень заработной платы опустился ниже прожиточного минимума, фермеры не желали нанимать работников, у которых оставался хотя бы крошечный клочок земли, поскольку человек, владевший собственностью, не имел права на пособие от прихода, а обычная заработная плата была столь низкой, что человек не мог обеспечить существование семьи без дополнительной помощи в том или ином виде. Поэтому в некоторых районах шанс найти работу был лишь
у тех, кто содержался за счет налогоплательщиков; те же, кто пытался обойтись без пособий и зарабатывать на жизнь собственным трудом, едва ли могли где-либо устроиться. Таким образом, те, кто хотели заработать больше, чем могло бы обеспечить пособие, просто не могли этого сделать. Соответственно даже у тех, кто был готов и хотел трудиться, это желание и эта готовность постепенно пропадали. Поланьи говорит о том, что, оказавшись в замкнутом кругу этой системы, человек попадал в ловушку. Закон искусственно превращал полноценных работников в пауперов.
Поланьи называет закон Спинхемленда орудием деморализации масс: «Налог в пользу бедных превратился в желанную добычу для многих... Чтобы урвать свою долю, наглецы и грубияны пытались застращать начальство; развратники выставляли напоказ незаконнорожденных детей, которых нужно было кормить; бездельники, скрестив на груди руки, спокойно ожидали, пока им ее (еду. - Т .С.)принесут; невежественные девицы и парни на эти деньги венчались; браконьеры, воры и проститутки вымогали их угрозами; сельские мировые судьи щедро раздавали их ради популярности, а попечители - для того чтобы освободить себя от лишних забот. Вот как расходовались эти средства...»28
Призванный сдержать рост нищеты, закон Спинхемленда привел к тяжелейшим социальным последствиям, переживаемым Великобританией в течение последующих 40 лет. Лишь в 1834 г. парламент, избранный на основании новой избирательной системы, отменил закон Спинхемленда. «Согласно новому закону, лица, живущие самостоятельно, впредь лишались права на пособие. Закон проводился в жизнь дифференцированно и на общенациональном уровне; в этом отношении он также означал решительный разрыв с прежней практикой. С дотациями к заработной плате было, разумеется, покончено»29. В 1834 г. также были приняты поправки к законодательству о бедных, в корне изменившие ситуацию30.