Содержание

Историческая справка

Предисловие

Введение

I. Антинатуралистические доктрины историцизма

1. Обобщение

2. Эксперимент

3. Новизна

4. Сложность

5. Неточность предсказания

6. Объективность и оценка

7. Холизм

8. Интуитивное понимание

9. Количественные методы

10. Эссенциализм versus номинализм

II. Пронатуралистические доктрины историцизма

11. Сравнение с астрономией. Долгосрочные и крупномасштабные прогнозы

12. Наблюдение как базис науки

13. Социальная динамика

14. Исторические законы

15. Историческое пророчество versus социальная инженерия

16. Теория исторического развития

17. Интерпретация versus планирование социальных изменений

18. Выводы, полученные в результате анализа

III. Критика антинатуралистических доктрин

19. Практические цели критики

20. Технологический подход к социологии

21. Частичная инженерия versus утопическая инженерия

22. Неправедный альянс с утопизмом

23. Критика холизма

24. Холистская теория социального эксперимента

25. Изменчивость условий эксперимента

26. Ограничены ли обобщения периодами?

IV. Критика пронатуралистических доктрин

27. Существует ли закон эволюции? Законы и тенденции

28. Метод редукции. Причинное объяснение. Предсказание и пророчество

29. Единство метода

30. Теоретические и исторические науки

31. Ситуационная логика в истории. Историческая интерпретация

32. Институциональная теория прогресса

33. Заключение

Указатель

(В данной журнальной публикации книги указатель опущен; не сохраняется также пагинация стереотипных изданий. (Прим. ред.)

Введение

Научный интерес к социальным и политическим вопросам возник не позднее, чем интерес к космологии и физике. В античности были моменты (я имею в виду теорию государства Платона и изучение государственных устройств Аристотелем), когда могло показаться, что наука об обществе продвинулась дальше, чем наука о природе. Но с Галилея и Ньютона физика, вопреки ожиданиям, достигла бóльших успехов, намного превзойдя все другие науки. Со времен Пастера, этого Галилея биологии, биологические науки почти догнали физику. Но в социальных науках, по-видимому, свой Галилей еще не появился.

При таком положении дел ученые, занимающиеся той или иной социальной наукой, крайне обеспокоены проблемами метода. В большинстве дискуссий по этому поводу они обращаются к методам наиболее процветающих наук, особенно физики. Была предпринята, например, сознательная попытка воспроизвести экспериментальный метод физики, что привело, во времена Вундта, к реформе в психологии. А начиная с Дж.С. Милля повторялись попытки в подобном же направлении изменить и метод социальных наук. В области психологии эти реформы могли иметь некоторый успех, несмотря на множество разочарований. Но в теоретических социальных науках, исключая экономику, от этих попыток остались разве что неоправдавшиеся ожидания. При обсуждении этих неудач сразу же встал вопрос о том, реально ли вообще использовать методы физики в общественных науках. Может быть, именно упрямая вера в применимость этих методов и привела эти исследования к плачевному состоянию?

Обсуждаемый вопрос подсказывает простую классификацию направлений мысли, обращенной к проблеме метода менее результативных наук. В соответствии с представлениями о применимости методов физики, мы можем разделить эти направления мысли на пронатуралистические и антинатуралистические, называя «пронатуралистическими», или «позитивными», те из них, которые поддерживают применение методов физики в социальных науках, а «антинатуралистическими», или «негативными», — те, что выступают против использования этих методов.

Придерживается ли методолог антинатуралистических или пронатуралистических воззрений, принимает ли теорию, объединяющую те и другие, зависит в большой степени от его взглядов на характер изучаемой науки и ее предмета. Но позиция методолога будет зависеть также и от его представлений о методах физики. Я уверен, что это последнее — самое важное. Корни многих серьезных ошибок в методологических дискуссиях мне видятся в широко распространенном непонимании методов физики. В особенности, я полагаю, эти ошибки проистекают из неправильной интерпретации логической формы физических теорий, методов их проверки и логической функции наблюдения и эксперимента. Мое утверждение заключается в том, что такое непонимание имеет серьезные последствия, и я попытаюсь это обосновать в III и IV главах данной работы. Я постараюсь показать, что различные и порой противоречащие друг другу аргументы и доктрины, как пронатуралистические, так и антинатуралистические, действительно основываются на неверном понимании физических методов. В I же и II частях я ограничусь объяснением антинатуралистических и пронатуралистических доктрин, которые составляют часть особой установки, общей для них обеих.

Эту установку, которую я намерен сначала разъяснить, а уж затем — подвергнуть критике, я называю историцизмом. Такой подход нередко встречается в дискуссиях о методе социальных наук; и он часто используется без всякой критической рефлексии или даже принимается как само собой разумеющийся. Смысл, который я вкладываю в термин «историцизм», будет раскрываться на протяжении всей моей книги. Здесь же достаточно сказать, что под «историцизмом» я имею в виду такой подход к социальным наукам, согласно которому принципиальной целью этих наук является историческое предсказание, а возможно оно благодаря открытию «ритмов», «моделей», «законов» или «тенденций», лежащих в основе развития истории. Поскольку я уверен, что именно историцистская методология, в конечном счете, ответственна за неудовлетворительное состояние теоретических социальных наук (кроме экономической науки), мое изложение этих методологических концепций отнюдь не является беспристрастным. Однако я очень старался привести доводы и в пользу историцизма, чтобы предупредить будущую критику. Я стремился представить историцизм как хорошо продуманную и упорядоченную философию. И я, не колеблясь, выстраивал аргументы в его защиту, которые, насколько мне известно, сами историцисты никогда не выдвигали. Надеюсь, мне удалось выстроить позицию, по-настоящему заслуживающую критики. Другими словами, я пытался усовершенствовать теорию, которая часто выдвигалась, но, пожалуй, никогда не получала последовательного развития. Вот почему я умышленно выбрал для этой теории не совсем привычное название «историцизм». Путем введения такого термина я надеюсь избавиться от чисто словесных затруднений: теперь, я надеюсь, никто не испытает искушения спросить, действительно ли, или неотъемлемо ли, обсуждаемые здесь аргументы присущи историцизму, а также о том, что (действительно, собственно или же по существу) означает слово «историцизм».